Повесть о русской женщине и японском самурае

В Амурской области скончалась 94-летняя Клавдия Новикова, которая была замужем за японским самураем Ясабуро Хачия. В последний путь её провожали несколько человек, зато в Японии о смерти женщины объявили по центральным телеканалам.
Русская девушка Клавдия Новикова и японский военнопленный Ясабуро-сан встретились более полувека назад. Расстаться после той встречи уже были не в силах.
Клавдию в своё время отправили на Колыму за чужую растрату, японский самурай Ясабуро-сан отбывал срок в тех же краях.С Клавдией они познакомились, когда сроки вышли. Поселились в амурском посёлке Прогресс.. Ясабуро – Яков Иванович – стал дамским парикмахером.
Тем временем в Японии самурая ждала его первая жена Хисако: открыла на его имя счёт и переводила туда деньги, купила дом и записала его на Ясабуро.  И дождалась – через 50 лет. Когда открылись границы, Клавдия Новикова сама выправила  любимому загранпаспорт, поменяла деньги на доллары, повязала на шею тёплый шарф и отправила в Японию – к жене Хисако и дочери Кумико, чей портрет полвека провисел в их доме рядом с карточкой Сталина.
После этого Клавдия Новикова четыре раза была в Японии, где её принимали как героиню, написали о ней книгу и сняли фильм. В разлуке Клавдия и Ясабуро прожили около 17 лет. Каждую субботу самурай звонил в посёлок  Прогресс и беседовал со своей русской женой.
Когда в Японии стало известно о смерти Клавдии Новиковой, в Прогресс пришло несколько писем, в том числе от самого Ясабуро. Он обращался к ней как к живой: «Клавдия! Я узнал о том, что тебя не стало, и скорбь одолевает меня. Я пытался дозвониться до тебя 30 августа, в день моего 96-летия, но у меня ничего не получилось. Все сорок лет, что я прожил с тобой в России, ты всегда была рядом со мной, всегда поддерживала меня. Спасибо тебе за все… Я смог вернуться в Японию только благодаря твоим усилиям, и я безмерно признателен тебе за это. Вспоминаю, как мы даже изготовили гробы для двоих у тебя на родине. Если бы это было в моих силах, я бы хотел примчаться к тебе и прижать тебя к сердцу крепко-крепко… Но я бессилен… Спи спокойно, дорогая Клавдия. Твой Ясабуро».

Вокзал. Перрон немноголюдный.
Стоят, обнявшись, старики…
Любовь и нежность обоюдны,
А проводы так нелегки…
Седой мужчина, весь понурый,
Прижал ее к своей груди…
«Ну что ты, милый Ясабуро,
Тебя ждет счастье впереди!
Жена и дочь тебя искали
И верили, что ты живой.
Почти полвека не сдавались,
И должен ехать ты домой.
Тебе не будет одиноко
В своей семье, в своей стране,
Ты там, на родине далекой
Не забывай лишь обо мне».
Судьба их потрепала  сильно:
Как память до последних дней
Они хлебнули тягот ссыльных
Злых  магаданских  лагерей.
Сюжет знаком  в литературе:
Где  Клавдия и Будулай,
С той разницей, что Ясабуро
Был не цыган, а самурай.
Они друг к другу потянулись -
ЗК с поломанной судьбой.
И души их соприкоснулись,
И стали жить одной семьей.
Не родилИ  детей совместных,
Здесь им не повезло совсем.
Но счастливо прожили вместе
Не год, не два, а тридцать семь…
Все эти годы  не гравюры,
У них висели на стене
А фото дочки  Ясабуро
С «вождем народов»  наравне.
«Езжай, - так говорила Клава
Тому, с кем столько лет жила,
И с кем делила жизнь по праву,
С тем,  с кем судьбина развела…
Наверно, стариковы слезы
Всегда особенно горьки.
Он знал, что русские березы,
Те, что белеют у реки,
Он никогда уж не увидит
И не потрогает рукой,
Уже на родине-чужбине
Отыщет вечный  он  покой.
И вот он, поезд… У  перрона
Остановился их вагон.
Открылась дверца у вагона,
«Иди..» - но все же медлил он.
Жену старик  перед  дорожкой
В последний раз поцеловал.
И долго-долго из окошка
Любимой Клавдии махал.
В разлуке дни идут без счета:
Как бесконечно длинный срок.
Она всегда ждала субботу:
От  Ясабуро был  звонок.
Минуты эти придавали
Им силы к жизни – не секрет.
Тем временем года промчались:
Семнадцать бесконечных лет.
Но все кончается при этом,
И жизни истекает срок.
И вот остался без ответа
Тот продолжительный звонок…

2014