В. Кирюшин - Служите птицам, травам и влюблённым

или «Письмо Зинаиде по прочтению сборника стихотворений Виктора Кирюшина 
«Неизбежная нежность»  (Москва, Издательство "Вече", 2012)

               
   Здравствуйте, Зинаида!  Читаю в Вашем письме не самое лестное мнение по поводу поэзии Виктора Кирюшина в книжке 2012 года.  Возможно, что Вы правы в своей оценке, но Ваше мнение, видимо, не разделяет автор послесловия Виталий Серков из города Сочи, который, по-моему, в очень восторженных выражениях («…удивительная по наполненности книга»; «…душа моя так легко и доверчиво открылась восприятию стихотворений Виктора Кирюшина»; «…одной из особенностей поэзии Виктора Кирюшина является почти немыслимая по нынешним временам интеллигентность, природная внутренняя культура») поставил её почти на недосягаемый сегодня пьедестал.  Я улыбаюсь внутренне, читая возглас автора рецензии: «…могу искренне заявить, что более гармоничной поэзии, чем у Виктора Кирюшина, мне встретить пока что не приходилось».   Вот так!  А Вы, Зинаида, по молодости своих лет отважно критикуете столь почитаемого поэта…
   Я, конечно, опять улыбаюсь.  Поскольку, сами понимаете, что в поэзии, за редким исключением признанных народом классиков, не бывает непогрешимых авторитетов, претендующих на позицию самого гармоничного или, например, самого патриотичного, лиричного, фантастичного, современно-авангардного…
Но специально для вас, Зинаида, отмечу: чтобы поместить в своём сборнике столь хвалебный отклик (в аннотации: «…лирика, представленная в этом сборнике, позволяет говорить о безупречном вкусе и абсолютном поэтическом слухе автора») – надо обладать очень большой уверенностью (или самоуверенностью?) в том, что читатель внутренне не настроится на противодействие, которое почти всегда вытекает у человека из попыток навязать ему заранее подготовленное резюме. 
Прочитав аннотацию, перечисление «регалий» на обложке, я сначала бегло просмотрел сборник. После чего внутренне (как этакая подозрительная рыба-ёрш) «ощетинил свой спинной плавник», намереваясь колко реагировать на малейшие «грешки» автора, обнаруживши (псковское словцо…) таковые в его стихах.
   Ну, что ж, поплыли…
Если говорить в целом о стихотворениях в сборнике, то я без особых восторгов, но вполне признаю в них наличие той гармонии, о которой написал автор послесловия. Поэзия В.Кирюшина пусть не вызывает у меня сильного «волнения сердечного» или "чувственной вьюги", но и не заставляет ухмыляться, откладывать книжку в сторону.  Мне, наверно, не так сложно воспринимать его стихи, поскольку мы ровесники (я лишь на год старше), пережившие одни и те же эпохи и, вероятно, сходные жизненные ситуации.
Всё нормально и даже хорошо: очень профессиональный поэт, давно нашедший свои «фирменные» стиль и форму, свой диапазон настроений, в котором преобладает что-то совершенно осеннее:  грусть, печаль, сожаление… (почти по Некрасову: «…только не сжата полоска одна, грустную думу наводит она»).  У Виктора Кирюшина в его коротких (это тоже – «фирменное») стихотворениях одна за другой читаются «грустные думы», размышления умудрённого и, пожалуй, немного уставшего человека.  По-моему, я не прочитал в сборнике ни одного стиха в мажорной тональности.  Просто такая книжка?..
Почему нежность – неизбежная?  Наверное,  потому что землю свою родную, какой бы она не была, мы любим и будем любить: «…что бы там на свете не случилось, чтобы в мире не произошло, будут нам нужны как божья милость, детских смех и женское тепло…» (Станислав Золотцев)   
Будучи инженером по профессии, я невольно «цепляюсь за детали»; а такой «деталью» в стихах В. Кирюшина является обилие слов с приставкой «не» (или с предлогом «не» ).   Мне кажется, что не встречал ничего подобного у кого-либо.  Наберитесь терпения, Зинаида, и если его у Вас достаточно, то прочитайте «отрицательности Кирюшина» в конце моего письма  :-)
Отчего у автора такая привязанность к подобным «отрицательностям», я даже не пытаюсь представить.  Но такое насыщение ими стихов слегка удивляет.  Зато их явное разнообразие (и малая повторяемость, кстати), наверное, представляет филологический интерес.  Может быть, этот феномен следует тоже отнести к «фирменному» стилю.
   Так.  Что ещё отметила бы рыбка-ёрш, плавая в осенних водах поэзии Виктора Кирюшина?

«…Что же нас держит?
Вопрос без ответа…
Просто в душе понимает любой:
Только на этом вот краешке света
Мы остаёмся самими собой» («Мы остаёмся»)

Почти согласен: человек, действительно, чувствует себя самим собой на каком-то своём особенном краешке света.  И, кстати, не обязательно это опушка леса в российской глубинке или кладбище, где похоронены предки…  Понятно, что поэт под «мы» имел в виду близкое ему сообщество людей.  И всё же, по-моему, опрометчиво говорить «понимает любой».  Увы, к сожалению, слишком много среди людей таких «любых», суть которых  нас не обрадует.

«…Вселенная без края и конца
Вселяла б ужас до последней клетки,
Когда б не трепыхался у лица
Листок зелёный с муравьём на ветке» («Остановлюсь и лягу у куста»)

Согласитесь, Зинаида, что сказано хорошо.  Это находка автора, такая вот строчка «с муравьём».  А в итоге всё стихотворение становится очень симпатичным, даже близким читателю; оно близко мне, надеюсь, что и Вам.  Душа размягчается, и зримые картинки из безмятежной жизни овладевают вашей фантазией.  И таких стихотворений у Виктора Кирюшина не мало, правда.

«…Беззащитен и разумом смутен,
Смуглый пасынок ночи и дня,
Я такой же по крови и сути –
Муравью и пичуге родня» («…Задыхаюсь от косноязычья»)

Стремление к единению с природой, немножко показное отстранение от окружающей человека действительности, представление себя в виде мелкой пташки-букашки, затерянной в травяных джунглях…   Такое я нередко встречал и встречаю в литературе.  Представьте себе, Зинаида, что среди ближайших мне коллег есть такой автор, любящий пофантазировать на эту тему.  Поэтому могу лишь улыбаться на пафосное «беззащитен и разумом смутен…»  и перевернуть эту страничку.  Уверен, что  автор не обольщается насчёт того, насколько безмятежна жизнь пташек и букашек.  У них борьба за существование ведётся по суровым законам природы. Отличие только в том, что в мире инстинктов, скорее всего, нет места подлости, обману, напыщенной глупости.  Ну, вот поэтому, наверное, он и написал такое немножко смешное для взрослого человека стихотворение.  Читаем дальше?

«…Что известно о поэте?
Неприкаян, как бурьян,
Он сидит на табурете –
В меру выбрит, в меру пьян…» «Поэт»

Стих не понравился совершенно.  Написан он в банальных и давно «затёртых» выражениях.  Возможно, Виктор отобразил образ вполне конкретного человека, которого по-другому не описать.  Но мы же с Вами, Зинаида,  читаем некое обобщение, не так ли?   И воспринимаем сказанное как что-то оскорбительное.  Если бы стих назывался «Нелепое подобие, называющее себя поэтом…», было бы понятно.

«…Состав гремит, но все места пусты…
Скажи мне, Русь, куда ж несёшься ты?» («Станция Слеза»)

Опять стенания по поводу горемычной судьбы нашей «страны безвестных станций и дождей».  Может быть, и надо поэту время от времени, разрывая себе душу, лить слёзы по больному, шальному (или какому ещё?) состоянию страны.  Но я бы оставил это дело для Николая Васильевича Гоголя и остановился на этом.  Зачем вослед ему повторять многократно одно и то же?  Кто ответит на этот замыленный вопрос и : «Скажи мне, Русь?..».  Ярко спрошено (скопировано), явно зная, что никакого ответа не будет. Так, для эмоционального красного словца.

«…Бросить пить, сменить режим,
Предпочесть горбушке мякоть
И над замыслом чужим
От отчаянья заплакать». («Точка»)

Ничего не скажешь, две заключительные строчки  «попали в цель, попали в точку».   Дай Бог находить нам в себе и великодушие, чтобы уметь радоваться за успехи своих коллег, а также искреннее уважение к гениальным находкам более успешных творческих соперников.  Тогда, будем верить, озарение не обойдёт и нас.

«Небеса набухшей парусиною
Тянут лето красное на дно.
Залетело пёрышко гусиное
В полуотворённое окно»  («…Небеса набухшей парусиною»)

По-моему, одно из лучших стихотворений Виктора Кирюшина из этого сборника.  Хорошо вот так, гусиным пёрышком в поэтическом воображении, как во сне, полетать «над милою околицей…  надо всем, что в жизни нам дано…».  Много чего можно увидеть, о многом душою переболеть.  Стих очень светлый, мелодичный,  образный,  что меня очень подкупает. 

Образности найденных фраз Кирюшину не занимать, это действительно так:  «…и всё успевшее забыться двойную горечь обрело…»;  «…платок твой вдалеке погаснет, будто спичка, а может быть, свеча; а может быть, и жизнь…»;  «…рук обжигающих во сне случайное прикосновенье…»;  «…набухает ночь, как вена, зыбью влажной синевы…»; «…буду ездить на диване, по ночам вокруг земной оси…».  Можно ещё процитировать не один десяток строк, которые звучат чисто и проникновенно.

А последняя из процитированных фраз, насколько я представляю, неизменно вызывает у слушателей  (думаю, Вы не станете спорить, Зинаида, что Виктор хорошо и правильно читает на публике свои стихи) возгласы понимания и улыбки.  Ведь почти каждый себя увидит в роли «диванного наездника», проезжающего десятки тысяч километров в сутки…   
А вот далёкое от привычной лирики Кирюшина стихотворение:

«…В краю истерзанном и голом,
Где в полдень не видать ни зги,
Поэт, не жги сердца глаголом!
Во имя Господа не жги!» («…В краю истерзанном и голом»)

Поначалу стихотворение показалось надуманным и «лишним».  Видимо, это не так. Увы, сегодня в тех «краях», которые (пусть нам верится, что не навсегда) завоёваны тёмными силами и поражены античеловечной  философией, голос поэта тонет в рёве ошалевшей толпы, и сам поэт на прицеле нелюдей.  Я сейчас об этом думаю, вспоминая трагическую судьбу украинского писателя  Олеся Бузины.

   Отмечу особенность восприятия мною стихотворений Виктора Кирюшина. Вы, Зинаида, сказали, что они не остаются в памяти и не вызывают душевного отклика: мол, ровные, правильные и всё.  Не могу с Вами согласиться.  После первого прочтения, может быть.  После второго и третьего начинают «проявляться», как фото в ванночке с проявителем, заставляют задуматься, вызывают ту или иную душевную реакцию.  Давайте, назову несколько таких стихов, о которых не сказал выше: «…Позже темнеет и раньше светает»; «Ноша»; «…Вот пришли и наши стужи»;  «…Всего не постигнуть умом»;   «…Эта музыка в тиши»; «…На исходе сентября»;  «Тьма»;  «Ночное»; «…Лес обгорелый, десяток избёнок…»; «…Сырая ночь хмелее браги…»; «1 января»;  «Пейзаж»; «…Речки заросшее узкое русло»; «…Словно солнца весёлые слитки»; «…Отзывчив, почти как виолончель».     Достаточно?
   А может, Вы, Зинаида,  имели в виду, что читаемые в книжке Кирюшина одна за другой его стихотворные миниатюры могут показаться однообразными, соответствующими давным-давно наработанному стилю, в них не встречаются неожиданности, нет «взрывов», запоминающихся акцентов?  И для Вас процесс чтения «без взлётов и падений» оказался монотонным?
Пожалуй, я отвечу Вам, что такие книжки лучше читать не последовательно, а открывая случайные страницы.  Мне этот известный способ (Кирюшин сам так читает на своих выступлениях) позволил убедиться, что стихи у Виктора Кирюшина интересные.  Открытое стихотворение я дочитываю до конца, часто хочется прочитать ещё раз.  А ведь не сосчитать текстов других авторов, которые в раздражении бросаешь после первых строчек.   Читаем дальше?

«…Без конца, в мажоре ли, в миноре,
Слушать эту музыку могу
В самой лучшей из консерваторий –
На речном покатом берегу» («…Дождик шепчет, ветер колобродит»)

Прозрачное и умное стихотворение о музыке природы, но причина для улыбки у меня есть.  В консерватории основное занятие всё-таки обучение музыкальным специальностям на высшем уровне, но не слушание музыки.  Слушают её, например,  в филармонии.  И лесная, речная, луговая филармонии – действительно хороши.

«…А я, не думая о славе,
Катаю слово, как бревно:
Чем узловатей и корявей,
Тем восхитительней оно!» («Ремесло»)

Этой строфой автор бессознательно подставляет себя под перо  «злого пародиста».  «Картинка» представляется достаточно смешная.  Хотя, если взглянуть на ситуацию, например, глазами скульптора, работающего по дереву, то суть высвечивается совершенно другая.  Мне, например, очень нравятся деревянные скульптуры, выполненные из кореньев и замысловато изогнутых ветвей, берёзовых наростов и т.п.  Сам тоже немного занимался таким ремеслом.  В данном случае аналогия кажется естественной.

   Есть в книжке Кирюшина несколько стихотворений, которые, если бы не прочитал, то и замечательно, никакого убытка.  И душевной прибыли от них тоже никакой.  Согласитесь, Зинаида, со мной или нет, не знаю. Предлагаю для примера несколько названий (почти подряд во второй половине книги): «Музей закрывают…»;  «…Утром над городом розовый смог»; «…Какие сиротские зимы…»; «…О милосердии, о вере…»;  «…Деревня (сон)»…  Но, собственно, это почти ни о чём не говорит, кроме того, что мы расходимся в автором в оценке каких-то ценностей.  Так ведь это же нормально.

   Зато очень импонирует спокойная и добрая ирония, отражённая в ряде стихов.  И, кстати, почти полное отсутствие поучительных интонаций, что выгодно отличает Кирюшина от множества авторов.  По-моему, справедливо утверждать:  чем мудрее и талантливее поэт, тем меньше он указывает читателям, тем естественнее (часто с грустной улыбкой )  пишет о том, что наблюдает и переживает сам:

«…Вот и года итожу,
Тёмного не срывая.
«Всё ты управил, Боже», –
Плачу, не унывая». («Годы-то всё какие…»)

Или вот такая замечательная фраза, практически готовый «жизненный» афоризм:
«…Живу, непоправимо прав,
Сам у себя любовь украв».

Комментировать здесь нечего, всё понятно тому, кто ссорился с любимым человеком и в запале отстаивал свою правоту.


  На этом я, Зинаида, с Вашего позволения закончу письмо с рассуждениями о книжке Виктора Кирюшина.  Прав я или не прав в своих комментариях, не знаю, но нисколько не исключаю того, что к его стихам я буду возвращаться.  Ведь на самом деле Виктор написал многое из того, что я «нахожу в своих собственных ненаписанных стихотворениях». 

Недавно я услышал версию факта или легенды, что В.В.Маяковский очень редко читал на публике стихи других авторов.  Исключением являлись стихи Саши Чёрного, которые Маяковскому нравились, и он, шутя, расстраивался, что не сам их написал. 

Всего  Вам доброго, Зинаида.
С уважением, Владимир Савинов.
20.08.2015


Приложение.   «Отрицательности Кирюшина»

«…неизбежная нежность;  век непредсказуемых затей; плен неосязаемых сетей; с непроницаемым сумраком; нескончаемый жалостно-бабий; поскольку неисповедимы; отнюдь небесполезно; в незанавешенном окне; необъяснимо… необъяснимее; всем неугоден; неприкаян, как бурьян;  незабываемый лик; в непостижимом и сущем; в немыслимом свете; на нестрашном суде; неизвестно зачем; недоверчивый Дружок; неправедных вождей; немеркнущего неба; неизбывная вина; берег невысокий; смычок невидимый; невесомая, не тает снежинка; мотив нездешний; невыносимо оставаться недооценённым скрипачом; до зимы недалёкой; недальняя зима; не ведомое нам; ничуть не удивляясь; не заснежен…куст;  свет нездешних сфер; неизгладима и невенчана, забвенна и неотторжима; у той немыслимой черты; нерасторжимостью четы; недаром ангел вострубил; незамутнённая вода; неразличимы глазу всуе; из непреодолимой тьмы; непостижимой глубине; неприкаян и странен; крест непосильной вины; необидной, непрошенной, незаметной почти; речи невпопад; невыразимый свет; необратимых лет; не набело, вчерне; это недалече; неотвратимость, неминучесть;  её неугасимый… свет; немыслимые долгие века; невечная печаль, невечная любовь; как непрочен след; неразличимый, устроился я; дубовые кресты… недалеко;  не знающий… не виноватый; месяца недрёманное око; манящее несказанным светом; по хлябям невообразимым; рук нестыдливых; прекрасна неопределённость; не перейди незримой грани; кипят незрелые умы;  чудес немыслимых дороже; ненароком сбившихся с пути; грядущее – неважно; нас неправедно судили; не постигнуть умом; в несвязном журчаньи… речки; раскатами неисчислимого хора; неявную весть о былом; не угасите свечу ненароком; недоступное для слуха; всё неискренней трактовка; нечаянно, некстати, невпопад;  это не впервой, недаром;  ангел с незримых небес; причастности к непостижимым мирам; в зимнем неоттаявшем окне; о неоставивших следа; как неистовствует бес;  посреди недремлющей Руси; неухоженные башмаки; незабвенный вальсок; счастливее нас, неприкаянных; непривычно-то как.

Это на первых ста страницах из 236-ти.  Я не поленился процитировать, но на всю книжку «меня не хватило».  Извините.