Сказке Кэрролла Алиса в стране чудес 150 лет

 
         Из книги "КАРТИНКИ И РАЗГОВОРЫ"
               Нины Демуровой
         
                Вита-нова
                САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
                2008

            Беседы о Льюисе Кэрролле
                Стр.575.

        Беседа Нины Демуровоай с Галиной Заходер на стр. 63-82


Демурова:
В этой книге, думала я, должен обязательно прозвучать голос Бориса Владимировича Заходера (1918-2000), замечательного поэта и переводчика, среди многих работ которого есть и пересказ «Алисы в Стране чудес». В ясный осенний день – по приглашению вдовы   Бориса Владимировича, Галины Сергеевны,  - я отправилась вместе приятельницей в подмосковную  Комаровку, где прошли последние тридцать с лишним лет жизни Бориса Владимировича. Г.С. провела нас по уютному дому и полыхающему красками саду, показал кабинет и библиотеку, где работал БВ, а потом пригласила к чаю  на застекленной террасе.  Разговор за чаем шел живо и непринужден. Галина  Сергеевна  потчевала нас вкуснейшими пирогами, вспоминала о тех днях, когда БВ работал над  «Алисой», сетовала, что в свое время была слишком занята и не записывала за мужем то, что он говорил о Кэрролле. Обещала подумать,  посмотреть записные  книжки БВ, но не очень обнадеживала. На прощанье подарила свою книгу «Заходер и все-все-все».
Я погрузилась в книгу, которая меня очень заинтересовала, а спустя какое- то время послала по электронной почте свои вопросы. Время шло. Мы беседовали по телефону, уточняли интересовавшие меня темы, прикидывали, обсуждали отдельные подробности,  - и вот наконец у меня в руках долгожданное письмо от ГС.


Галина Заходер:
Прежде чем я попытаюсь ответить на Ваши вопросы, скажу, что об «Алисе» и работе над ее пересказом  я знаю  мало.   И тому есть объяснение. Напомню, что за пересказ «Алисы» Борис Заходер взялся в 1969 году, когда мы только-только начали налаживать нашу, во всех отношениях,  новую жизнь,  расплатившись с последним  из кредиторов (это был Корней Иванович Чуковский),  за  купленный  в 1966 году дом. Вероятно, о доме надо сказать несколько больше,  ибо время начало работы над Алисой связано тоже с  его судьбой.
Случилось так, что Борис Заходер, круто изменив свою (и мою, кстати) жизнь, решил навсегда расстаться с городом и заделаться деревенским жителем. Волею случая  мы остановили свой  выбор на   Комаровке, которую в почтовом ведомстве  именовали улицей. Несмотря на такое гордое название,  она осталась по своей сути  той самой деревней, какой и была долгие сотни лет;.  Наш дом, построенный из сибирской лиственницы,  имел собственную историю (и лицо)  в добрую сотню лет  с хвостиком. И если добавить, что   деревня  находится  менее чем  в тридцати  - хочется сказать – верстах  от Кремля, то  легко представить, как мы  размечтались  поселиться в ней.  Собственных денег на  эту покупку  у нас не было. Нет, не то чтобы  совсем «не было», но   было «недостаточно», точнее -  8 рублей  (восемь – прописью) на счете   Заходера и  мы на полных три года  увязли  в долгах. Как раз до 1969 года.
     Первое, что сделал Борис Владимирович,  поселившись в деревне - бросил курить, и,  что удивительно, очень легко.   В новую жизнь с  новым здоровьем!  К сожалению, эта попытка оказалась не последней.  Услыхав по радио «Свобода»  подробности об августовских   событиях 1968 года, Борис так разнервничался, что  машинально схватил чью-то сигарету,  и  тяга к табаку вернулась с еще большей силой. 
Из записной книжки Бориса Заходера  о тех  днях.
«Чехословакия. Первый пример в истории, как добро может наказать зло дали чехи. Ведь добро не может действовать так же как зло. Расстреляй они своих палачей, они стали бы с ними на одну доску.
А они их разоблачили.  Наказали общественным презрением. Открыто высказанным.
В это – надежда для всех, кто давно уже перестал верить, что добро может – не то что победить, а именно наказать зло.  И в этом причина бури, охватившей весь мир.
Глушилки  работают на полную мощность. Лондон в перерыве между выпусками известий  о чехах, перебивал 5-ю симфонию Бетховена. Она звучала сквозь глушилки».

Мы полюбили этот старый, старинный дом, нам он казался совершенством.  Но не все смотрели на него нашими глазами.
  «Да, пожалуй,  ваш дом можно привести в жилой вид…» - отреагировала американская приятельница Заходера, она же переводчица его прозаических сказок, когда он, с превеликой гордостью показывал ей наше обиталище. 
 Именно заработать деньги, чтобы «привести дом в жилой вид» и отвлечь себя работой, чтобы вновь бросить курить,  подтолкнули  Бориса Владимировича  в 1969 году к решению  взяться за  работу над «Алисой», хотя  он  по-прежнему испытывал сомнения в  благополучном результате.
«Ведь  в английской книжке  слова по приказу автора и кувыркались, и ходили на голове, и показывали фокусы, и превращались одно в другое – словом, бог знает что выделывали!»
«Воспроизвести все это средствами русского языка,- разумеется, нелегко, но возможно. Или казалось мне  возможным». 
 Его заявление, что «пожалуй, перевести «Алису» будет труднее, чем перевезти к нам Англию»,  именно об этом.

 
 «Говорят,  произведение, если оно удалось, переносит читателя  в то  душевное состояние, в котором был тот, кто его писал.  Не удивлюсь – я всерьез этого побаивался! – если у кого-то из читателей моего пересказа «Алисы» явится острое желание  закурить. Или занять денег.
Ведь работа над «Алисой» происходила именно тогда, когда я  особенно  остро ощущал обе эти нехватки – и никотина, и денег…», - записал Заходер в  1975 году.

 
Я сожалею, что   поглощенная  этими «нехватками»,   не сообразила, не нашла времени, не решилась – любой вариант годится -  находясь у истоков  его  работы,  записать по горячим следам  то,  что он мне рассказывал или  делился сомнениями, выбирая вариант решения очередного каламбура.
Тем более  досадно –  я нашла  время  отметить в своей  растрепанной тетрадочке, что сирень в том году расцвела позднее обычного  - только к 1 июня, записать день  прилета скворцов и  цвет тюльпанов, распустившихся на нашей  клумбе.    Отметить, что  1 июня  в Комаровку  прибыло семейство Берестова:  Валентин Дмитриевич, его жена Татьяна Ивановна Александрова   и дочь Галочка.  Они поселились на все лето в соседнем, слева от нас доме, намереваясь его купить.  Увы, покупка не состоялась… В те, первые годы, регулярно приезжала Рина Зеленая – одна или с мужем, Константином Топуридзе.
  В собственный дом справа от нас приехала   внучатая племянница Константина Сергеевича Станиславского – Елизавета Владимировна Алексеева.   В  большом двухэтажном особняке с третьей стороны жили великие математики – академик Андрей Николаевич Колмогоров и его учитель Павел Сергеевич Александров. Я даже не понимаю, как мог Борис сидеть за пишущей машинкой, когда вокруг было столько разных соблазнов и впечатлений.   Да и работы по дому не прекращались. 
В специальном блокноте Борис записывал  регулярно - «расход»  и нерегулярно - «приход».  Загляну в него.
В графе расхода  в 1969 году можно найти: возврат долгов,  плата рабочим,  приобретение строительных материалов, продуктов, мебели.
 Например: ремонт террасы 9.V. 69.
 Договор  100 р., аванс – 10.  «Лес» и гвозди – 47.  В результате работа обошлась в  170 рублей.
 Три тонны угля с погрузкой и доставкой – 46 р.
  «Гале на хозяйство 205».
  Письменный стол красного дерева и кресло к нему за 93 р.
За него-то и  сел работать  писатель Борис Заходер.
В графе «приход», к сожалению, не нашла аванса за работу над Алисой.

 Нина Демурова: Принимаясь за работу, каждый переводчик  по-своему выстраивает свои приоритеты.  Какие кардинальные решения принял БВ?


Галина Заходер:
Воспользуюсь и дальше теми небольшими заметками Заходера,  обнаруженные в его архивах, которые частично  вошли  в его предисловие к «Алисе».

«Вспоминая, могу с уверенностью сказать, что среди завершенных работ самой трудной была работой над «Алисой» Кэрролла.
 Во-первых, мне не очень хотелось ею заниматься.  По многим причинам.
Во-вторых, я начал работу над ней как раз во время «третьего захода». Так что у меня были не слишком легкие две задачи: пересказать «Алису» и окончательно бросить курить. <-> И я сравнительно легко и в короткий срок (месяца полтора) справился с обеими задачами.

В чем же состояли подлинные трудности моей работы? Причем самого разного сорта. Трудности технические. В книге виртуозно используются  возможности слова – вплоть до самых скрытых.  <->
Потому  что для ее  «перевода» надо было прежде всего найти совершенно новый подход – очень, очень далекий от господствовавшего в нашей «школе перевода».
Оказалось, что надо было, во что бы то ни стало, решить две противоположные задачи: и сохранить английскую книжку, и уйти от нее достаточно далеко. То есть в совершенно иной край – в край русского языка, русской традиции, русского фольклора. Русской литературы и ментальности. Если не в Лукоморье, то хотя бы в Считалию или в Вообразилию.
Но прежде, чем эти задачи решить, -  надо было на это решиться.  Что тоже  было не так легко.
Начнем с самого наглядного.  Книга Кэрролла опирается на английскую литературу, английский фольклор, в том числе детский (в частности, на знаменитую «Старуху-Гусыню» - с нею нас щедро знакомили Чуковский и Маршак).
Что значит – «опирается»?
 А вот что: почти все – без преувеличения! – стихи в английской «Алисе» представляют собой пародии на популярные в Англии сочинения…»

Пословица
Возьмем для наглядности сценку из гл. 9. Там Герцогиня, которая во всем находит мораль (большей частью – ни к селу ни к городу), заявляет, поглубже вонзив свой подбородочек в Алисино плечо:
- Отсюда мораль:  «Не смеши языком, смеши делом!»
Откуда эта пословица?
Есть популярная английская пословица:
«Take care of the pence, and the pounds will take care of themselves».
Буквально это означает:
«Позаботься о пенсах, а фунты позаботятся о себе сами»
По смыслу она соответствует нашей: «Копейка рубль бережет».
Кэрролл совершает маленькое чудо: он заменяет в словах pense  и pounds «p» на  «s» и получает совершенно новую пословицу, исполненную нового смысла. Да к тому же,  имеющую прямое отношение и к литературе вообще, и к данной книжке в частности:
«Take care of the sense, and the sounds will take care of themselves».
То есть: «Позаботься о смысле, а звуки позаботятся о себе сами».
(Кстати, я лишь сейчас заметил, что Кэрролл чуточку схитрил: pens  только звучит так же, как  sense, а пишется немного иначе: после «n» не «c», а  «s»).
Так или иначе, но тогда я просто заболел желанием повторить этот фокус технически точно – изменить одну и ту же букву (в двух словах!) и получить новую поговорку.
 Пришлось мне повозиться! Я перечитал не один сборник пословиц, перепробовал десятки вариантов. Были среди них и более или менее удачные.
Например: «Телу бремя – потехи час».  «Своя букашка ближе к делу». «Дал Бог лень – даст и пищу». «Не ушибается тот, кто ничего не делает». «Пуганая ворона – куска боится». (В справедливости последней нередко приходилось убеждаться…)
Но,  в конце концов  я остановился на приведенной выше (см. реплику Герцогини).
У меня тоже, путем замены одной буквы в двух словах пословицы, получилась новая, да еще имеющая отношение к литературе. И почти тот же смысл, даже более широкий! Настолько широкий, что можно ее понять, как шпильку автору! (или мне!). Ведь оба мы здесь грешны – нередко смешим именно языком!
Меня, правда, можно упрекнуть в том, что я взял за основу менее популярную пословицу, чем Кэрролл – но «это, знаете, придирки!», как говорит Ворона в басне «Дырки в сыре»! Зато: «Герцогиня немного ошиблась: по-настоящему эта пословица звучит так: «Не спеши языком, спеши делом!».  Автор тоже немного ошибся – с его стороны неосторожно помещать тут такие пословицы!»

Нина Демурова:
Хотелось бы, конечно, узнать,  как протекала работа над «Алисой»?

Галина Заходер:
Припомню поиск имени для  персонажа «Moch Turtle»:
 «Это существо обязанное своим происхождением шутке (и жульничеству).  «Существо несуществующее» и существующее в виде своих атрибутов».
 «Moch Turtle» означает черепаховый суп, который на самом деле готовят вовсе не из черепахи, как явствует из названия, а  из телячьей головы. У нас о таком супе никто все равно не знает, разве что лингвисты. Борис искал слово, означающее  что-то такое, о чем наши читатели   знали  лишь, что это нечто  особенное, что можно  «достать», почувствовать себя избранником.  (Не забывайте, что это были годы, когда   перестали различать сорта, а возникло  понятие -  просто « сыр», просто «колбаса»)…  Так появился Деликатес.
  В 1978 году Заходер записал: «А сейчас мне кажется, что лучше всего ему называться – Эрзац – икра (- если бы он не у Королевы!)».

Пересказ «Алисы» Бориса Заходера впервые был напечатан в последней книжке  журнала  «Пионер» за 1971 г. и продолжен в 1-3-й книжках следующего года.    Но произошло непредвиденное.  Заходер записывает:

«Пока суд да дело, литературного редактора, милую и чуткую к слову Сонечку Ивич (впоследствии – Богатыреву) заменили каким-то молодцом из ЦК комсомола. Горе было в том, что как раз при его «правлении» вышли в свет главы, полные особенно озорных каламбуров…Новый правитель все исправил. И как!
Я просто не знал, что делать. Как объяснить читателям, что имели в виду Кэрролл (и я) на самом деле? Думал я, думал, - и решил написать

УЙДИСЛОВИЕ

- Почему в книжках бывают ПРИДИсловия, а УЙДИсловий не бывает? – спросил меня один маленький мальчик. – Ведь Придисловие – это вроде «Здравствуйте», а значит нужно и «До свидания» - это вроде  - Уйдисловия…
Вот вы смеетесь, а, по-моему, он, по сути дела, прав…
Сейчас, во всяком случае, мне без уйдисловия не обойдись. Кончил я рассказывать про Алису. Поставил последнюю точку. Отнес рукопись в редакцию. Ее напечатали. Кажется – все.  Работа окончена. Нет, не тут-то было!
Ведь вместе со всеми и я стал ее читать, хоть, сами понимаете, знаю  эту сказку почти наизусть. Читаю и своим глазам не верю. Что такое? Писал я одно, а напечатано совсем другое! Да еще так хитро устроили, что кто не знает, как должно быть, ни за что не догадается, что тут ошибка.
Ну, например.  В главе 7-й (когда пьют чай, как ненормальные) Соня рассказывает сказку про трех сестричек, которые жили, по ее словам, в колодце и питались одним сиропом.
- Что вы! Этого не может быть, - робко запротестовала Алиса,  - они бы заболели!
- Так и было, - сказала Соня,  - они заболели, да еще как! Жилось им несладко! Их все так и называли: Бедные Сиропки!
 А в журнале напечатано: «Их все так и называли – бедные сиротки».
Все правильно, - но только не смешно… Шутка пропала. И значит, все неправильно – читателя обокрали.
Как же так получилось?
А вот как.  В «Алисе» слова, как вы помните,  играют в разные игры, показывают фокусы, превращаются одно в другое и вообще валяют дурака.
А кому-то строгому это не понравилось. Он решил призвать их к порядку. Взял и исправил. И получилось… правильно, но неправильно!
Помните, (в главе 9-й) Деликатес рассказывает Алисе свою историю и говорит: «Учителем был сущий Змей Морской! В душе – удав! Между собой его мы называли Питоном».  Алиса, конечно, удивляется, почему Змея называли Питоном, и слышит в ответ такое объяснение: «Он был Питон, ведь мы его питонцы».
А в журнале напечатано было, конечно, питомцы – то есть, опять правильно, но неправильно!
А вместо  «Очень близко к дальше ехать некуда» напечатали:  «Очень близко, и дальше ехать некуда».
И так далее, и – (к большому сожалению!) так и далее: правильно, то есть неправильно.
Хитрая штука – литература!
А самое главное исправление вот какое. Есть в пятой главе место, где Алиса читает Синему Червяку стихи. Про папу и сына. Сын задает папе глупые  (и грубые) вопросы и получает на них абсурдные ответы. Это очень смешное, и очень знаменитое английское стихотворение. Мне очень хотелось его сохранить. И я его добросовестно перевел. И как будто получилось не так уж плохо.
Вот оно:

- Старикашка! – сынок обратился к отцу, -
Голова твоя так поседела,
Что стоять вверх ногам тебе не к лицу!
Не пора ли бросать это дело?

- В детстве я не рискнул бы, - ответил старик,-
Вдруг да что-то стрясется с мозгами!
Но теперь, убедившись, что риск невелик,
Я люблю постоять вверх ногами!

- Ты старик, - молвил сын.- И как все говорят,
Ты не тоньше бочонка для пива,
Ты же крутишь  по десять кульбитов подряд. –
Как, по-твоему, - это красиво?

- В детстве, мальчик, я был, как волчок заводной:
Приобрел я у старой чертовки
Чудо-мазь для гимнастов «Тряхнем стариной».
Хочешь банку? Отдам по дешевке!

- Ты беззубый старик,   – продолжал лоботряс,  -
Пробавлялся бы манною кашей –
Ты же гуся (с костями!) съедаешь за раз!
Что мне делать с подобным папашей?

- С детства, мальчик, я стать адвокатом мечтал,
Вел судебные споры с женою,
И хотя я судейским, как видишь, не стал –
Но зато стала челюсть стальною!

- Ты старик! – крикнул сын.  –  Спорить станешь ты зря.
Организм твой изношен и хрупок.
А вчера ты подкидывал НОСОМ угря!
Разве это приличный поступок?

- Ты, мой сын, - покосился старик на сынка, -
Хоть и молод – нахал и зануда!
Мой вопрос: - будешь ты дожидаться пинка –
Или сам уберешься отсюда?!

Но такая уж коварная наша писательская работа: перечитываю я напечатанную сказку и с ужасом вижу, что это стихотворение никак, ну просто никак сюда не годится!
 Ведь Алиса прочитав его, сама признается, что путает все слова! И читателю–англичанину это сразу понятно, потому что это стихотворение пародирует, передразнивает другое – не менее знаменитое в те годы в Англии нравоучительное стихотворение.
А для русского читателя никакой путаницы нет. Значит, и пародии нет. И не так смешно. Выходит, и я немного обокрал читателя!
 В общем, я 1) лишний раз убедился, что переводить «Алису» нельзя и 2) решил написать совершенно другое стихотворение,  – такое, чтобы русский читатель не мог усомниться: это – пародия.  («Вечер был, сверкали звезды…»).
Интересно, какое  вам больше нравится?
Ну, на этом я могу со спокойной совестью закончить свое – очень длинное – «До свидания!»
Думаю,  для сравнения  следует поместить стихотворение, вошедшее в книгу. 
 «Прочти, «Вечер был, сверкали звезды», - предложил Червяк.  – Очень трогательный стишок!
Алиса послушно встала в позу.  Сложила перед собой ручки и начала:

Вечер был, сверкали звезды,
На дворе мороз трещал.
Папа маленького сына
Терпеливо просвещал.

И хотя он (папа) вскоре
Посинел и весь дрожал,
Задавать ему вопросы
Сын упорно продолжал:

- Заяц белый, куда бегал?
- Чижик-пыжик, где ты был?
- Аты-баты – что купили?-
Даже это не забыл!

Ах, как он хотел поставить
Старика отца в тупик!
Но, увы, на все вопросы
Отвечал шутя старик.

Сын спросил:
- Скажи, на сколько
«РЕ»
Трещит сейчас мороз?
Но отец и тут нашелся:
- На два «ре», молокосос!

- Ладно,  - проворчал малютка,  -
 Вот тебе вопрос такой:
- Кто зовется  В т о р о п я х ом?
………………………………….
Ах, попалась, птичка,  – стой!

Рано радуешься, мальчик! –
Осадил старик юнца.  –
Как известно, повсеместно,
Второпях зовут отца!

 И, поняв, что все пропало,
Закричал отцу сынок:
- Что ты ржешь, мой конь ретивый?
(Лучше выдумать не мог…)

- Как же ты не постеснялся
Мне задать такой вопрос?
Ты ответишь, милый мальчик,
И не в шутку, а всерьез!

 Да! Хотя довольно громко
На дворе мороз трещал,
Все прохожие слыхали,
К а к  малютка о т в е ч а л!»

 И к этому стихотворению такой комментарий Заходера:
«Ну, уж такой путаницы я в жизни не читал!  Алиса тут побила все рекорды: она спутала не одно, не два, а целых в о с е м ь стихотворений! Кто их все узнает, тот молодец!»

Нина Демурова:
Пересказ Б.В. много раз переиздавался разными издательствами, его иллюстрировали различные художники. Работал ли с ними Б.В.? Кого из них особенно ценил?

Галина Заходер:
Первым иллюстратором книги, как известно, был талантливый   художник Геннадий Калиновский. (В журнальном варианте рисунки  В. Чижикова).
Я познакомилась с  Калиновским, кажется, именно во время  совместной работы с Заходером над Алисой.  Я знаю, что Борис очень ценил и любил его иллюстрации.  Художник незаурядный, чувствующий  юмор.  Как они работали? Предоставлю слово Заходеру.
«Художнику, который будет иллюстрировать «Алису».
Современному читателю – даже взрослому и образованному англичанину! – многое в сказке Кэрролла остается непонятным, многое «не доходит» без комментариев. Тем более необходимы они для юного читателя в другой стране.
Вместе с тем, вряд ли было бы правильно снабжать эту сказку серьезными, наукообразными (пусть даже научными!) примечаниями: ведь они не только не могут помочь художественному впечатлению, но, скорее, могут его разрушить – в особенности, у ребят.
 Выходом из этого тупика показалась мне мысль об «иллюстрациях-примечаниях» (простите мне этот неуклюжий оборот!) – о веселых картинках с шутливыми подписями. Шутливыми и веселыми по форме.  Но вполне серьезными по существу.  Такие «рисованные примечания» могли бы, думается мне, с успехом выполнить ту роль, которую когда-то брал на себя сам автор, рассказывая эту сказку,  - весело, тактично и  с в о е в р е м е н н о  помочь юному читателю понять соль шутки, напомнить о предмете пародии, разъяснить незнакомое понятие и т.д.
Здесь нам с вами  предстоит не совсем обычная работа и вести ее следует в тесном содружестве. Пока что я позволил себе (разумеется, не посягая на Ваши творческие права!) наметить не только текст подписей к этим  «рисмечаниям», но  и темы некоторых рисунков, а также их примерное расположение в книге. Подписи к ним, мне кажется, тоже должны быть рисованные.   <->
 Что же касается собственно иллюстраций - т. е., рисунков, непосредственно связанных с сюжетом – то мне кажется правильным, чтобы художник здесь пошел тоже по не совсем обычному пути. В духе э т о й книги -  я твердо в этом  убежден -  было бы сохранить образы, найденные в классических английских иллюстрациях (за исключение образа героини, который английскому художнику явно не удался)  были приняты и одобрены автором (Кэрроллом),  и миллионами читателей; и кроме того – это было бы точным соответствием работе русского рассказчика этой английской сказки.
Были и другие художники -  изданий было много и иллюстраций к ним тоже много разных.  Но было одно, заметно выделяющееся из прочих  с рисунками модного  английского художника  Эрика Кинкейда. Борис увидел, что  они вовсе не подходили к  стихотворению «Вечер был», и скрепя сердце, восстановил, слегка отредактировав,  первоначальное стихотворение  -  «Старикашка» (где старик подкидывал носом угря и стоял на голове).
«Должен признаться, сейчас я уже не столь уверен, что без пародийного элемента никак нельзя обойтись,- иными словами, «Старикашка» мне что-то стал нравиться не меньше «Вечера»… А Вам?».

Нина Демурова:
Читал ли он эту сказку в детстве? Если да, то какое она произвела на него тогда впечатление? Читал ли он ее по-английски или по-русски? Если последнее, то в чьем переводе? Какие книжки он читал в детстве? Какие особенно любил?

Галина Заходер:
Борис  с раннего детства увлекался  естественными науками: его  настольными книгами были  «Жизнь насекомых» Фабра, «Жизнь животных»  Брема, труды Дарвина.  Он рано выучил немецкий язык,  читал стихи Гете в подлиннике и даже пытался  перевести Лесного царя.
Читал ли он Алису в детстве – не знаю, но в зрелом возрасте читал и перечитывал  несколько раз, естественно, на английском языке, читал и русские варианты. И чем больше вчитывался, тем яснее видел:
«Алиса ставит перед переводчиком неразрешимые проблемы и нужно перешагнуть «перевод», чтобы их решить. (Школа, например). Кого интересуют старые английские проблемы <-> ?»


Нина Демурова:
Были ли у Б.В. любимые сцены или цитаты из Кэрролла?

Галина Заходер:
 Чтения новых глав в том, таком далеком  времени,  происходило, как правило, у нас на террасе. Присутствовали  гости: упомянутое семейство Берестова,  Рина Зеленая, соседи (например, Елизавета Владимировна Алексеева).  Она же, кстати, получила один из первых экземпляров  книги, вышедшей в 1975   в издательстве «Детская Литература» с надписью:
«Милой Лелечке, присутствующей при родах и терпеливо выслушивавшей крики  - новорожденной Алисы и ее (рожавшего) полуродителя. Борис Заходер. Июнь 1975»
Затрудняюсь сказать, какие сцены были любимые, думаю те, которые только что родились. Но отчетливо помню, как  весело читал Борис главу, где Кролик падает в парник с огурцами и реплики его слуг – Пата и Билля. Эта сцена написана   народным  языком,  дающим возможность проявить, если они есть (а у Бориса  определенно талант чтеца), театральные способности.

И вот несчастный  Билль вылетел из трубы, подброшенный пинком Алисы.
   
- Эй, Билль летит! Летит!
- Кто там у забора! Ловите его!
- Поддержи ему голову!
- Выпить дайте!
- Осторожней, как бы он не захлебнулся!
- Ну, как ты, старина?
- Что там стряслось?
- Выкладывай все начистоту. Не стесняйся!
Наконец слабенький пискливый голосок («Это и есть Билль»,- сообразила Алиса) произнес:
 - Ох, и сам не пойму… Нет, благодарствуйте, будет с меня! Маленько полегче…Только в голове туман стоит…Ничего–то я не разобрал: ка-аа-аак оно шандарахнет меня, так я и полетел оттуда турманом!

 Заходер в пересказе  «Алисы» «перевел» с английского на универсальный,  детский и погрузил все это в русскую языковую атмосферу.  И не только в языковую – отчасти и в литературно - фольклорную тоже. 
(Представьте  эту сцену в английском варианте, где бедняге Биллю, после его полета  через трубу и  падения, предлагают ни много, ни мало, как  дать  «Brendi»).
 
Запомнилось чтение  главы, в которой старые друзья  Деликатес и Грифон  рассказывают Алисе, как  они углупились в науки:  «Древний Грим, Древняя Грация, эта – Или Ада, Или Рая, или как ее там звали…  Смех - и Грехческий язык, Нимфологию и так далее…Все от Арфы до Онеги!».  Как «старая Мурена учила их   Рисковать Угрем   и прочей муре, - ну, там Лживопись, Натюр-Морды, Верчение Тушею…»  Потом Рыбный Деликатес и  Грифон,  прыгая и  вопя как безумные, наступая друг другу и Алисе на ноги,  рассказывали, как танцуют  Раковую Кадриль, после чего оба чудака  внезапно уселись и  затихли, печально глядя на  девочку…
Чтец  так же печально смотрел на слушателей, а они смеялись. 

Нина Демурова:
Почему БВ  не пересказал «Зазеркалье»?

Галина Заходер:
 Вероятно, не оказалось тех «нехваток», которые побудили его сесть за работу над «Алисой в стране чудес».

Нина Демурова:
Какой виделась Борису Владимировичу героиня сказки, Алиса?
 
Гална Заходер:
Размышляя над образом Алисы,   он выделил главную черту характера Алисы, как основную  пружину действия  всей книги – любопытство  плюс  детская фантазия.
 Воспользуюсь  выдержкой из  скупых записок   Заходера, оставленных в  записной книжке в 1975 или 1976году (впоследствии, перенесенных, в компьютер),  когда он думал о пьесе по книге Кэрролла. Замечу тут же, что ему хотелось бы назвать девочку Алёнкой,  что бы приблизить ее к русском читателю.

 «Мысли об Алисе» - кавычки, ибо это и не мысли и не об    «Алисе».
 Год примерно 1975-76.
Любопытство?   Отчасти - да.  Но важнее еще воображение.  (Отсюда и «Вообразилия»). Вот это и есть «Аленка».
  В положении, где всякий «нормальный» человек (т. е. взрослый) искал бы пути  назад – она идет вперед. Ищет дорогу в садик. Недаром Чеширский Кот называет ее ненормальной.
Нормальные дети!
Нормальные дети!
Нормальных детей
Не бывает на свете!
 Т. е. Нормальных с точки зрения взрослых, таких, каких они хотят видеть. Вот эта нормальная детская «Ненормальность» - и есть характер Альки.

Нина Демурова:
Насколько я помню, Вы говорили о пародиях БВ, которые возникли не без связи с Кэрролом – и с соседями-математиками?

Галина Заходер:
Да, в этой связи мне вспоминается один афоризм:
 «Любая теорема либо тривиальна, либо неверна»
  Этот ли афоризм прозвучал в беседе с соседями математиками, или собственная интуиция подсказала Заходеру тему пародии к стихотворению «Шел я садом однажды и вдруг увидел, /как делили Коврижку Сова и Шакал  из « Страны чудес»?

Математик и Козлик
Делили пирог.
Козлик скромно сказал:
- Раздели его вдоль!
- Тривиально! – сказал Математик. –
Позволь,
Я уж лучше
Его разделю поперек! –

Первым он ухватил
Первый кус пирога.
Но не плачьте,
Был тут же наказан порок:
«Пи» досталось ему
(А какой в этом прок?!),
А Козленку…
Козленку достались
Рога!

Читая вслух стихотворение, Борис произносил «тривиально» с интонацией Колмогорова – слегка грассируя, наклонив в сторону голову и рукой делая знакомый жест, так что не оставалось сомнения, кто делил пирог.

Нина Демурова:
Спасибо, Галина Сергеевна, за то, что Вы откликнулись на мою просьбу и позволили нам услышать голос Бориса Владимировича, с которым у стольких читателей связано много счастливых минут.

Галина Заходер:
Напоследок, небольшой подарок от Бориса Заходера, который он забыл (или не решился) сам преподнести читателям.  Листая первое издание 1974 года, он сделал пометку к «рисмечаниям» в сцене суда  (глава XI). Вместо:
«Если вы не будете путать присяжых (заседателей) и пристяжных (лошадей), у вас будет не меньше оснований гордиться собой, чем у Алисы. Даже больше: ведь сейчас гораздо реже, чем сто лет назад, встречаются и те и другие», карандашом на полях приписано: «В скамейке–то все и дело, - подумала Алиса, - кто на нее присядет, тот и будет присяжным».
 
13 декабря 2005 года.


Фотография примерно 69-70гг. Работа Виктора Колтыпина.