Француз. Часть V. Глава I

                Часть V Глава I

                День пятый
                Осмотр достопримечательностей продолжается
       
     После насыщенного трудного вчерашнего отдыха (трудный отдых – я думаю, словосочетание такое есть только в русском языке), мы встаём с Ирваном поздно. Не понятно даже, кто встаёт позднее, он или я. Проснувшись, я не спешу вылезать из постели и долго в ней валяюсь. Но наши женщины – мать и жена, уже давно на ногах. Они орудуют на кухне, и оттуда слышится не только стук посуды, но и тянет ароматом жареных  блинов.
     — Это, который день они их жарят? – вычисляю я, – не надоело б французу их есть…
     Но, вкусные вещи никогда не приедаются. После вчерашней рыбалки и проведённого на природе дня в животе у меня урчит. Наесться впрок –– ещё никому не удавалось. То, что вчера мы ели весь день без передышки, в зачёт не идёт. С утра организму требуется новая дозаправка. Соскочив с постели, я быстренько ополаскиваю лицо и спешу на кухню. Остальные водные процедуры решаю отложить на потом, на после завтрака. В кухне в центре стола уже красуется огромное блюдо с горкой блинов.
     — Зови Ирвана, – говорит жена, – всё давно готово. Я и кофе ему свежий заварила.
     Но француза звать не надо, он уже на подхвате. Из своей комнаты он чует не только запах блинов, но и слышит русскую речь, которую на пустой желудок понимает без перевода.
     После данной женой отмашки, мы с ним наперегонки  устремляемся за стол.
     Через пять секунд, набив полный рот блинами и облизывая масленые губы, я немного успокаиваюсь и начинаю строить планы на сегодняшний день.
     — Позвоню Боре, – размышляю я вслух, – узнаю, вернулся ли он из Москвы. Если вернулся, отправимся тогда на «Партизанскую Поляну», а после неё… куда он пожелает.
     И тут Борис звонит сам. Он уже в Брянске, приехал рано утром, и ему самому не терпится пообщаться с французом.
     Я даю ему добро на выезд, и через полчаса вижу его машину возле нашего дома. Дом с часами в нашем городе найти легко, его знает каждый. Я уже подарил Ирвану кружку с его рисунком. Их продают у нас в сувенирных магазинах.
     — Будешь там у себя в Морле пить кофе по утрам из этой чашки, – скажу я ему, – может, вспомнишь про нас нас и про то место, где жил.
     — Буду, – ответит довольный француз, – и пить, и вспоминать.
 Помахав Борису в окно, мы с Ирваном одеваемся и спускаемся вниз.
     — Куда едем? – спрашивает меня Боря, когда я открываю дверцу его машины.
     — На Партизанскую Поляну, – отвечаю я.            
     Борис улыбается, пожимает нам руки, и мы усаживаемся в его Шевроле Круз.          
     — Как решились дела в Москве? – интересуюсь я.
     — Нормально, только в связи с падением рубля теперь всё будет у нас не по тридцать пять, а минимум по пятьдесят.
     — Что поделаешь, – говорю я.
     Боря открывает бардачок и достаёт из него тёмные очки. Солнце сегодня яркое, и по пути оно будет светить нам в глаза. У нас с Ирваном очков нет, вернее, у него есть – плюсовые, как у моей жены, но они не тёмные. Ну а мне пока они не нужны, по крайней мере, читать я сегодня не буду. Мы аккуратно захлопываем двери и трогаемся. Путь наш лежит за город. 
     До мемориала «Партизанская Поляна» примерно сорок минут езды. Его тоже недавно отреставрировали. К обелискам с именами погибших проложили дорожки из гранитной плитки, выкопали прудик в центре поляны, но главное, установили новую технику, и она впечатляет. Чего тут только нет: танки – современные и времён войны, самоходки, гаубичные орудия, есть даже самолёт. Всё выкрашено в свежую ярко зелёную краску.
     Француз фотографирует военную технику. Я залезаю на подножку самолёта АН-2, и он фотографирует меня. Когда-то, работая на Севере и строя газопроводы, я налетал на таких самолётах не одну тысячу километров. Это самолёт-легенда, он и труженик, и боец одновременно. Жену, правда, частенько укачивало в нём, особенно поначалу. Мы всегда смеялись, где он находит в воздухе такие кочки, что так подпрыгивает. Потом жена привыкла, а я вообще в полёте всегда спал. И не только в АН-2, но и в вертолёте МИ-8 тоже.
     Пушки и танки на Партизанской Поляне выстроены красиво, ровненько, в одну линию. Мы проходим мимо, а Ирван останавливается и фотографирует их.  Жерла грозных орудий направлены в небо в сторону от солнца.
     — Видишь, – говорю я Ирвану, – Украина  там, на юго-западе, а пушки смотрят в другую сторону. Мы – мирные люди.
     — Но наш бронепоезд…, – прибавляет строго Борис.
     Ирван молчит. Я уже объяснял ему, и он в курсе, что война не здесь, не рядом с нами, а в тысяче километров от Брянщины. Об этом он и маме своей сказал. Дай Бог, чтобы конфликт этот побыстрее закончился. Никакие противоречия не должны приводить людей к войне. Это ясно и ребёнку… но не политикам.
     Француз уважительно смотрит на выставленную технику. Семьдесят лет назад она помогла одержать русским людям победу, и подвиг этот не удастся ни замолчать, ни умалить никому…
     Обойдя мемориал и всё осмотрев, мы возвращаемся к входу-выходу. Возле него две  кафешки, в одну из которых мы заходим, чтобы утолить жажду. Август в этом году, что надо. Кто бы что ни говорил, но я люблю такую погоду. Жара –– не холод, и пар костей не ломит, хотя чего-нибудь попить уже давно пора.
     Мы усаживаемся за столики под тентом и заказываем: Ирван – фанту, я – колу, а Борис традиционно, как он любит, апельсиновый сок.
     Он норовит заплатить официанту за всех, но француз не позволяет ему этого.
     — Хотя бы раз и я должен вас угостить, – говорит он, – а то я себя буду неуютно чувствовать.
     Официант приносит заказ, мы чокаемся и пьём за наше здоровье. Я пытаюсь пошутить по поводу наших напитков:
     — Русские и французы сидят за одним столом, – говорю я, – а пьют почему-то американскую хрень, и при этом ещё хают Америку. Но доллары её уважают, – прибавляю я, усмехнувшись, – такой вот парадокс.
     — И фильмы их тоже смотрят, – прибавляет Ирван, – голливудские блокбастеры у нас во Франции заполонили всё.
     — Есть среди них и неплохие, – вставляю я.

     http://www.proza.ru/2015/10/03/1311