Океан внутри... Глава 10

Ночь пролетела незаметно, а вот утро наступило довольно ощутимо. По крайней мере, для Бори. Первая мысль, посетившая голову этим воскресным днём – что вчера было?! Нет, у него не наступил провал в памяти, и до маразма ему было как минимум лет шестьдесят. Но то, что услужливо рисовал цветными карандашами мозг, ввергало в лёгкую панику. Он, и правда, это сделал? С парнем?? Со своим братом??? О чём он думал…

Где-то в прихожей зазвонил мобильник, и Боря, мягко выскользнув из-под руки всё ещё спящего Лёшки, пробрался в коридор, прикрыв за собой двери. Найти с первого раза свой телефон не получилось. Он перестал играть, и пришлось напрячься, чтобы сообразить, откуда мог идти звук. Через пару минут, прошерстив полки и одежду в прихожей, Борька выудил из внутреннего кармана своей куртки мобильный. На дисплее был отражён пропущенный звонок. Абонентом оказался Серёга. Парень тут же нажал вызов и пошёл по направлению к ванной.

- Алло, Серый, ты чего в такую рань? Татаро-еврейское иго на тебя напало? – возмутился Борька, хоть уже и проснулся окончательно и, скорее всего, больше ложиться не будет.

- Окстись, Борисыч! Какое утро? Уже полдень! Ты что, хорошенько выгулял себя вчера?

- Бля… - простонал Боря и глянул на себя в зеркало над умывальником. Весь помятый, с синеватыми отметинами на плечах и всё ещё голый!

- Так бурно? – издевательски поинтересовался друг.

- Я мёртвый, - лаконично ответил парень. – И в голове проснулся дятел.

- Тогда тебя полечить нужно! Давай с нами, мы девочек, за неимением чартера до Рима, везём на автобусе до пиццерии! Так что присоединяйся.

- В какой и когда? – по-деловому спросил Борька и, получив наводку, отключился.

Он снова сбегал. Как и в прошлый раз. Зачем – он не знал. Может, чтобы опять выкроить себе время для раздумий? Хотя в компании друзей и девчонок вряд ли будет возможность помедитировать и предаться духовным практикам. Но и оставаться наедине с Лёхой, после того что между ними произошло… Это было очень уж крутое испытание для ослабленного «новизной» душевного центра парня. В общем, минут через двадцать Борька уже сбегал по лестнице, не дожидаясь лифта. Дома он оставил записку на холодильнике для Лёхи, написав, что ему срочно нужно отлучиться по делам, а когда будет – не знает.

Лёшка же проснулся как-то разом, словно его вытолкнули из сна, как из бани на мороз. Борьки рядом не было. Сев в кровати, Лёха прислушался – может, моется? В квартире было тихо. Наверное, от этой тишины и пустоты он и проснулся так резко. Стало тревожно. Лёшка вскочил и пробежался по квартире, заглядывая во все двери, даже в кладовку зачем-то заглянул, но Бориска и там не прятался.

- Может, в магазин ушёл? – пробормотал младший и кинулся на кухню к холодильнику.

Оставленные мамой яства они уже основательно подъели, но всё же еды было ещё вполне достаточно. Лёха закрыл дверцу и тут увидел её. Записку. Скупо деловую: «ушёл, срочное дело, когда буду – не знаю».

- Сукааа! – заорал на неповинный холодильник Лёха и даже треснул по дверце кулаком. Внутри что-то звякнуло. Следующие несколько ударов достались столешнице. Грохот и занемевшие рёбра сжатых ладоней помогли остановить этот почти не контролируемый выплеск ярости.

Прижав отбитый кулак к животу и коротко простонав сквозь зубы, Лёха судорожно соображал, что теперь делать. Куда мог пойти Борька? Неужели опять к Серому? Делиться результатами эксперимента? Или к кому-то из девчонок, старых, проверенных боевых подруг, восстанавливать пошатнувшийся натурализм? Больно он боится сделать! Да лучше бы вчера задницу порвал, чем сегодня вот так! Даже непонятно, как ему? Лёшка сел на табуретку и закусил губу. Видимо, не фонтан… Ну, так пусть в глаза скажет, мачо херов!

Парень решительно встал и пошёл в комнату одеваться. Куда идти, он представлял слабо, но в квартире оставаться было невыносимо. Просто на улицу, на свежий воздух. Когда отнимают любовь и нежность – по крайней мере, у тебя остаётся свобода, и пренебрегать ею было бы глупо.

До момента встречи друзей было ещё время, и Боря решил прогуляться, а если и этого будет недостаточно, то просто посидеть одному в пиццерии до прихода Серого и компании. Всё это время в его голове роились толпы мыслей, но ни одна не давала хоть какой-то намёк на логику. Он и ужасался своему пофигизму, и восхищался собственно тупостью. В тот момент, когда их с Лёшкой переклинило на почве недотраха, вряд ли хоть один думал, что с ними будет дальше. Или, может, у Лёхи были вполне реальные представления? И это только Борька полный даун, который берёт то, что дают, улыбается всему, что показывают, и совершенно не отдаёт себе отчёта? Но ведь в тот момент, когда его патлатый Лёшка был рядом, всё казалось очень правильным. Он мог бы даже поклясться, что всё было единоверным, и других вариантов просто не существовало. Ведь всё, что происходило у Бори с братом, было искренне и действительно приятно. Тогда почему наутро так херово? Отчего сомнения лезут в голову, как только Борька вылезает из постели, оставляя там своего Лёшку? Вопросов было миллион.

Долго одному сидеть за столиком в пиццерии Боре не пришлось. Первым заявился Вовка, их с Лёшкой друг детства. Парень был довольно шумным, и заскучать с ним было нереально. Тот по-быстрому заказал салат и пару пива, чтобы перекусить, потому как только под утро вернулся из гостей. Он с аппетитом хрустел салатом и пил прямо из горла «тёмное нефильтрованное», рассказывая товарищу, с какой девчонкой провел ночь. Боря честно старался быть внимательным слушателем, но получалось фигово. Он всё время возвращался к своей собственной ночи. С парнем. К сумасшедшей по своей насыщенности ночи…

Спасло от самоедства и расчленения головного мозга появление всей компании. Друзья пришли – кто со своими девушками, а кто с новенькими. Шумно рассевшись и отправив дам к прилавку выбирать пиццу по вкусу, парни успели погудеть и вкратце обменяться впечатлениями об отсутствующих красотках. Боря вроде бы даже расслабился и попытался влиться в веселящийся коллектив.

В кафе было уютно, а на улице погода не очень впечатляла, небо было плотно задёрнуто низкими облаками, иногда клочья тумана спускались до самой земли, смешиваясь с крупными, редкими и мокрыми хлопьями снега.

Лёшка брёл, сам не зная куда, пока не обнаружил, что дошёл до старого пирса. Там он постоял, глядя на небольшие серые волны, но на берегу ветер был совсем уж пронизывающим и ледяным, так что вскоре он развернулся и пошёл обратно в город. Уже через десять минут Лёха заскочил на остановке в подъехавший автобус – больше погреться, и покатил, глядя на зимний город, холодный и ненужный. Дурацкий лабиринт, в котором можно с концами затеряться.

Очередная остановка. Взгляд зацепился за знакомую вывеску – одно из мест общего сбора. Лёшка вспомнил, что там делают очень даже вкусную пиццу, и неожиданно захотелось порадовать себя хоть чем-то. Просто убедиться, что способен ещё радоваться. Он резко выскочил из автобуса и пошёл ко входу в кафе.

Для Бори время текло незаметно, компания шумно общалась, аппетитно поедая пиццу, пасту с разными соусами, салаты, блинчики со сладкими начинками для девочек, выпивала соки-воды-пиво-кофе… Пока Серёга, сидящий напротив Борьки, не помахал вилкой, привлекая внимание друга.

- То не твой братец, в капюшоне? – поинтересовался Серый и кивнул головой по направлению к прилавку.

Борька, не сбрасывая со своего плеча руку новой девчонки, недавно появившейся в компании, повернулся и увидел спину своего Лёхи. Да, он был в капюшоне, стоял перед витриной и ждал, пока девушка в форменной одежде упакует в пакет с логотипом большую коробку с пиццей. Когда он повернулся, чтобы уйти, то глаза братьев встретились, и Борька даже привстал.

- Да, мой… Я сейчас… - пробормотал он и, деликатно сняв девичью руку, несмело направился в сторону Лёшки, опустив глаза вниз.

Младший, видимо, заметил старшего только сейчас. Губы сжались в тонкую линию, и когда Боря приблизился, Лёшка негромко, но весьма ядовито поинтересовался:
- Это и есть твоё «срочное дело»? Ещё и сверхсекретное, судя по всему. Без посторонних, да, бро?

- Лёха, не начинай. Ты просто… Я… Ну… - начал невнятно брат, но потом, откашлялся и ответил: - Ты спал, а мне было невмоготу сидеть дома. Вот и пошёл пообедать с друзьями, - только сейчас Боря сообразил, что оставил сонного и, скорее всего, дико счастливого двойняху дома, а сам позорно сбежал, а теперь он каким-то образом очутился на улице, да ещё и вдалеке от дома. – А ты-то сам что здесь делаешь?

Лёшка вздохнул и глянул на свою коробку.

- А что, разве непонятно? Собираюсь сожрать это колесо. Помогать будешь или к своим пойдёшь?

Всё-таки умел старший быть убедительным, так что Лёха действительно решил «не начинать». Нашёлся ведь. Удивительно, интуиция, что ли, заработала?

- Я мигом, только попрощаюсь и куртку накину.

Боря вернулся к столикам, подхватил свою одежду, склонился к парням, что-то им сказал, те, повернувшись, помахали Лёшке рукой, девочки заулыбались, и уже через минуту братья выходили из пиццерии.

- Ты как спал? Всё нормально? А то я немного бок отлежал, - начал ненавязчивый трёп Борька. – Как себя чувствуешь после… ну, ты понял.

- После того как ты смотался - хреново! - отрезал младший. Помолчал и добавил: - А вообще - по мне всё классно было, - с лёгким сожалением ответил Лёша и, вздохнув, решил удостовериться: - А ты как? Тоже… хреново?

- Нууу.. есть немного. Но это не от тебя! – тут же уточнил Боря. – Вернее – не оттого, что было. Хотя… Короче, сам запутался. Ты только не сердись, ладно? У меня башню рвёт от всего происходящего. Как-то неправильно мы… - увидев, что Лёха темнеет лицом, он снова постарался подбодрить двойняху: - Бро, да ты чё? Какие наши годы! Всё ещё будет!

Лёха ненавидел эту присказку, и тут же взъелся:
- Чего там будет?! У тебя программка есть на наши годы, и там все шансы расписаны?! А в сегодняшнем дне - прочерк… - у него перехватило вдруг дыхание, и он сглотнул, отворачиваясь, словно от порыва ветра. Через некоторое время выдохнул и заговорил уже более спокойно: - Борь, скажи честно… тебе… вот если всю эту муть из головы выкинуть, тебе как со мной было? Хотя - не отвечай… если первое, о чём с утра ты подумал, была эта фигня про правильно-неправильно… значит - неправильно. И я больше не буду ни на чём настаивать, - Лёшке казалось, что губы совсем онемели от холода, хотя парни отошли от тёплой закусочной ещё совсем недалеко.

- Нихрена у меня нет никаких чёртовых планов, - еле слышно проговорил Боря, но всё ещё продолжал плестись за братом по направлению к остановке.

Он понимал, что его отношение задевает Лёшку, что тот рассчитывал, наверное, хоть на грамм романтики, ведь они же ночь вместе провели! По крайней мере, девчонки именно от этого млели, когда Боря проявлял себя как настоящий мачо. А что с Лёхой? А ничего! Борька повел себя с братом как настоящее чмо, и неудивительно, что похерил все радужные фантазии двойняхи. Как бы там ни было, брата он любил. Пусть своей, простой до безобразия братской любовью, а не такой возвышенной, как у Лёшки, но всё же…

- Слушай, а давай не поедем домой? Хочешь, прогуляемся, можем твою пиццу где-то на лавочке схомячить. Или прямо на ходу. Ты как, Лёш?

Двойняха притормозил и оглянулся на брата.

- Правда, хочешь погулять со мной? Не хочу на лавочке хомячить, хочу на крыше. Вооон на той высотке. В тумане. Пойдешь со мной? В тумане здорово…

- Холодновато… Да и закрыто может быть, - рассудил Боря, но, увидев слегка съезжающиеся к центру брови брата, переменил своё мнение. – Очень люблю туманы! Век бы жил в них! Даже подумывал в Лондон на ПМЖ смотаться! Ты чего смеёшься? Я честно! Давай веди на свой Монблан!

- Ну, и отлично! - всё ещё с улыбкой заключил Лёха, прихватил брата за рукав куртки и настойчиво потащил через дворы.

Во дворах было тише и теплее, а в подъезде высотки так и вовсе благодать. Парням пришлось перебрать все подъезды, открытым ход оказался, конечно же, только в самом последнем. И стоило им выбраться на крышу, как ветер тут же налетел, казалось, сразу со всех четырёх сторон и с учетверённой же яростью. Борьке захотелось обратно в подъезд, но двойняха уже вылез на крышу, поставил картонку с пиццей на какую-то деревяшку и, раскинув руки в стороны, медленно двинулся вперёд.

- Смотри! Вон на нас туча наезжает, видишь - на кончиках моих пальцев! Гляди вон на ту будку, сейчас она исчезнет… опа! Мы в туче…

- Опа-опачки-опапулечки, - улыбнулся детской непосредственности двойняхи Боря. – Давай, ловец туч, будем вместе в неё входить! – и он пристроился рядом с братом, тоже раскинув руки и давая поглощать себя плотному туману. - Ой, как неоднозначно получилось-то… - протянул он и снова ухмыльнулся, потому что Лёшка шутку уловил и тоже засмеялся.

На какой-то миг Борьке показалось, что ничего эдакого с ними не было. Что они просто пацаны, и веселятся в своё удовольствие. Когда-то они так на «запретку» убегали на искусственное озерцо, которое было довольно далеко от их двора, на окраине города, но с очень чистой водой. Мама, когда узнала, что мальчишки уговорили Борю пойти тайком на озеро, а тот прихватил ещё и доверчивого Лёлю, чуть не наказала их на всё лето. Благо, отец заступился за сыновей, но всё же проучил обоих – закрыв их велосипеды в подвале на целые две недели.

- Не замёрз? – Боря потрогал пальцы Лёши и тут же возмутился: - Да ты же околел! Быстро давай их сюда! - и он схватил в охапку ладони брата, поднёс к лицу и начал усиленно дышать. Из-под капюшона разносилось довольное хихиканье, а Боря всё продолжал отогревать своего братишку, приговаривая: - Вот же царевич-жаб, холоднючий!

- Это потому что любовь не греет! - пояснил Лёшка из-под капюшона, задрав голову так, что открылась шея и выступил вперёд подбородок, и улыбающиеся губы. - Видно, Иван совсем дурак и никак не сообразит, что ему сделать надо.

- Это что ль на меня намёк?! Ну, ты, братец-лис, хитёооор, - засмеялся уже откровенно Борька. – Хотя нужно было бы тебя забористым матерком обложить, ну, да ладно. Прощу тебе на первый раз! И к твоему сведению – я не дурак. Просто… медленный я!

- Плавный тормоз? – подначил двойняха.

- Тихий газ! – деловито представился Борька и выпустил ладони брата из своих рук. – Иди сюда, горе моё луковое…

Он прихватил пальцами края глубокого капюшона брата и потянул его на себя так, чтобы самому нырнуть в него и тем самым дотронуться до губ Лёшки. Когда тот с нетерпением подался навстречу, Боря выпустил капюшон из рук и скользнул по гладкой поверхности стёганого полиэстера, обхватывая Лёшкины плечи. Когда поцелуй стал приобретать статус страстного вместо нежно-согревающе-невинного, Борька притиснул Лёшку к себе ещё крепче, обхватив его плотно за спину. Тот лишь томно выдохнул и цепко ухватился за предплечья старшего, млея от такого напора. 

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, младший спросил, чуть задыхаясь:
- Это ничего не значит или всё-таки…?

- Это значит, что… целоваться на ветру вредно, и нам нужно идти домой, - Боря попытался шуткой отвертеться, но Лёша всё продолжал с серьёзностью ждать ответа. – А ты не хочешь пиццы? Она, наверное, уже задубела! Я бы поел…

Все эти слова не очень радовали младшего, и он погрустнел, но не сказал ни слова. Просто развернулся и пошёл к коробке, стоящей до сих пор на деревяшке. Боря, сморщив лицо и обозвав себя мысленно придурком, в два прыжка догнал двойняху.

- Слушай, Лёх. Ну, послушай же меня! – он дёрнул брата к себе, развернув и прихватив за плечи. – Целоваться на ветру вредно, а вот дома… Ну, ты понимаешь? А насчёт голода, так это правда. Я хотел бы поесть, ну и… тебя покормить. - Лёха почему-то тут же прыснул смехом, и Боря моментально возмутился с улыбкой на лице: – Э! Я о пицце! Вот же дал мне бог братика.

Теперь уже Лёха притянул за барки Борьку и по-хозяйски поцеловал его, коротко, но уверенно, после чего убедительно посоветовал:
- Коли бог дал - бери! - и потянул старшего с крыши.

До дома было несколько остановок, но парням повезло - они подошли прямо к полупустому автобусу. Заскочив в салон, Лёха, ухватившись за поручень, крутанулся и уселся на первое от двери сидение. Рядом бухнулся Борька. Чуть съехав, младший слегка расставил ноги, прижавшись бедром до колена к ноге двойняхи. Перед ними была перегородка, скрывавшая их ниже пояса, и Лёшка, поджав губы и с озорным смехом в глазах, прикрытых ресницами, положил ладонь на внутреннюю сторону ноги Борьки. Старший ругнулся шёпотом, схватил ладонь брата и крепко сжал. Да так и не отпускал, пока не доехали.

В квартиру поднимались в лифте. Борька рассуждал о том, что пиццу надо будет разогревать, и ещё бормотал что-то на кулинарные темы, пытаясь справиться с неловкостью, а Лёшка улыбался ему, понимающе и многообещающе.

Первые минут десять братья вели себя, как обычно, слонялись по квартире, раздевались, разбрасывая вещи, мыли руки в ванной, заглядывали по привычке в холодильник, переставляли с места на место коробку с пиццей. Борька всё ещё ощущал себя школьником, которому доверили нести знамя класса, но он не понимал, как можно этот груз удержать, и то взваливал его на плечо, то попросту волочил по полу за древко. Пока они с Лёшкой были вне зоны квартиры, он ещё мог как-то проявлять своё внимание, возможно, потому что знал – продолжения не будет, вернее, конкретно тактильно-эротического контекста. А как только парни оказывались на своей территории, Борю как будто сковывало. Но всё же он старался казаться беззаботным.

- Как греть будем? Всю или пару кусков? Ты очень голоден, Лёш?

- Очень! - серьёзно подтвердил младший. - Давай всю греть! А я пока чайник поставлю, - Лёха возился, доставая чашки-ложки, и держался как раньше, легко и непринуждённо, попутно болтая. - Я как проснулся - даже чай не попил, так что сейчас слона готов сожрать. И промёрз, я гулял ещё довольно долго, в старый порт ходил, на пирс… А ты там долго заседал? По случаю собрались или тоже случайно занесло? - Лёшка сел рядом с братом на кухонный диван и вдруг улёгся головой ему на колени: - Я искал тебя… не думал, что найду. В эту пиццерию вообще совершенно случайно зашёл, как дёрнуло - из автобуса выскочил…

- Вольф Мессинг мой, - похвалил Боря и тронул волосы брата. Они были шелковистыми. Даже странно, что у парня они выглядели лучше, чем у некоторых девчонок. – Случая у нас никакого и не было, просто выходной, и Серый решил меня позвать пообедать. Я так понял – новенькую выгуливали. Откуда она в компании взялась - не знаю, но девочка интересная.

- Нда? – подозрительно хмыкнул Лёшка.

- Да мне пофиг было, - улыбнулся Боря и провел снова по волосам брата, но на этот раз касаясь пальцами кожи головы. – А ты никак ревнуешь?

- А сам как думаешь? - хмыкнул Лёха и уселся прямо. - И чем она такая интересная? Фокусы показывает?

- Я ж сказал - не-ин-те-рес-но! Ну, чего ты, Лёш? - Боря широко улыбнулся брату, но тут же вздрогнул от громко засвистевшего чайника, а Лёшка вскочил, выключил конфорку и тут же снова повернулся к брату.

- А со мной? Со мной интересно?

- Думаешь, я сильно напрягаюсь, чтобы с тобой время проводить? Или мне из пенсионного фонда приплачивают, чтобы налево от тебя не бегал? Лёха, не будь ребёнком, ты же видишь, как я к тебе отношусь. 

- Какой там пенсионный фонд! Я тебя сам, лично, пиццей заманиваю, по-моему. Чтобы не сбегал. Ладно, не хочешь говорить - не надо. Буду исходить из своих заблуждений, - наливая чай и разрезая дымящуюся пиццу, Лёха и хмурился, и улыбался.

- Ты у нас в семье самый умный, - проговорил Боря, отпив чай и потянувшись за треугольником пиццы. – И я не ёрничаю! Ну, правда, ты среди нас самый головастый, так что не заблуждаешься, можешь быть уверен, - он укусил горячий кусок теста с начинкой и, пока жевал, смотрел на Лёшку. У того на лице отражалось некое непонимание, и Боря решил уточнить: - Я о том, что… не буду сбегать. Правда. Просто пойми, мне нужно иногда приводить мозги в порядок. Сам понимаешь. Можно назвать это – ремонтом крыши! А ты, и правда, мне немного крышу ломаешь, - улыбнулся он двойняхе и снова поднял кусок пиццы ко рту.

Лёшка пересел, устроившись напротив, и засунул себе в рот сразу половину треугольного куска. Братья молча жевали, время от времени обмениваясь короткими фразами и взглядами.

- Убить меня не хочешь? За то, что ломаю?

Боря добродушно хохотнул:
- Нееет!

- Тогда… продолжим? - Лёшка запил прожёванный кус глотком в половину чашки и вытер пальцы о салфетку, после чего снова уселся рядом со старшим.

- Лёшка, ты же вроде голодный был? И собирался слона съесть?

- А ты вроде меня накормить собирался!

- Вот пройдоха, - засмеялся двойняха. – И чем же тебя кормить, мой голодный братец? Может, дать откусить от моего куска? Или отхлебнуть из моей чашки? – Боря явно наслаждался игрой, и на его лице было заметно блуждающее хулиганство. – Чувствую себя сказочником, написавшим  «Три медведя». Осталось спросить только про «поспать в моей кроватке».

- Там вроде не предлагалось, а удивлённо спрашивалось, мол – кто это ел, пил, спал? - попытался уточнить Лёха, но настроение у него ещё больше взмыло вверх.

- Так то раньше так было! А у нас новая сказка, - заверил брата Боря и добавил: - Может, хочешь что-то своё добавить, а?

- Почему нет? - охотно отозвался младший, взял чашку брата и сделал из неё глоток, после чего вернул на место и предложил: - А теперь ты меня поймаешь и… накормишь! А может, и я тебя… поймаю и накормлю, - наклонившись к самому лицу Бориса, Лёха с улыбкой дышал ему на губы, оттягивая такой желанный поцелуй.

- Играться изволите… - побормотал Боря, но не придвинулся к брату. – А не боишься, что заиграюсь? Вдруг с тормозов сорвёт?

Он растянул губы в улыбке и поднял руку. Проведя большим пальцем по нижней губе двойняхи, слегка оттянув её книзу, он лизнул нежную слизистую на внутренней стороне, отчего Лёшка издал протяжный стон.

- Хочешь ещё? Я же знаю, хочешь… - сам же ответил парень и добавил: - И я дико хочу, так что… убегай!

Лёха, с зажёгшимися щеками и заблестевшими глазами, отодвинулся, по-прежнему не отрывая взгляда от брата, а когда тот начал вставать, со смехом отпрыгнул и пробежался по коридору к дверям в их комнату.

- Борискааа! - игриво позвал он. - А тебя точно сорвёт? Или помочь?

- Посмотрим! – вальяжно протянул Борька, тут же моментально сгруппировался и побежал к их «детской». Прямо перед его носом хлопнула дверь, а из комнаты донёсся безудержный хохот. – Кто не спрятался – я не виноват!

- Ой, страшнооо! – продолжал веселиться Лёшка в комнате.

- Это кто тут от страха в истерике бьётся? – распахнув двери, Боря остановился на пороге. – Кого нужно успокоить? Может – укольчик, а?

Лёшка вдруг налетел на старшего, прижав к стенке, вжавшись телом и втиснув своё колено между ног. Ладони оглаживали плечи и спину, а Лёшка целовал Бориса жадно и тягуче, прикусывая и посасывая, толкаясь внутрь языком и напирая всем телом.

- Ты, и правда, совсем изголодался, - прохрипел внезапно севшим голосом Боря, как только смог оторваться от губ Лёшки. – Ты всегда так любил целоваться? Или это временное помутнение?

Одновременно с этим Борька сжал двойняху за талию, обняв того пальцами, будто большую вазу.

- Чёрт, это постоянное… постоянное помутнение рядом с тобой! - отозвался младший, прихватывая губами шею брата. От пальцев Бори продёргивало вдоль спины, выгибая, и, в конце концов, Лёха прогнулся и охнул, и тут же в отместку, желая подарить двойняхе такие же ощущения, сжал ладонями его бока.

- Я всё равно сильнее, - шепотом предупредил Боря и, сжав плотно ладонями худощавое тело брата и резко присев, приподнял того над полом.

- Пусти, - то ли испугался, то ли восхитился Лёшка.

Боря тут же последовал просьбе и опустил двойняху, но одновременно упёрся раскрытой ладонью ему в грудь и сделал шаг на него.

- Сам виноват, - он прищурил глаза и сделал ещё пару шагов, оттесняя брата к своей кровати.

Лёшка захлебнулся воздухом. Переводя с трудом дыхание, чувствуя, как заливает жаром лицо, он покорно пятился к постели, но то ли из вредности, то ли из-за упрямства ухмыльнулся и поднял на старшего глаза.

- Вот же ты сволочь, а?! Сильнее он… Можно подумать, ты решишься меня силой взять.

- Нет, не возьму, - очень тихо пробормотал Борька и улыбнулся. – Ты испугался, Лёш? Не нужно, я никогда не причиню тебе вреда. Ты же знаешь, - и он мягко приобнял брата, прижав того к своей груди.

- Знаю, - еле слышно проговорил Лёша.

Так они постояли несколько секунд, а потом старший немного отстранился и заглянул в лицо брата.

- Хочешь, просто поваляемся вместе? Можешь даже не раздеваться.

Лёшка молча потянул Борьку на себя, и на кровать они свалились вместе.

- Ужасно люблю с тобой валяться, - младший потёрся лбом о предплечье старшего. - Я не испугался, Борь… На самом деле… Но иногда бояться тебя так классно! Так и тянет натворить что-нибудь, чтобы ты, правда, разозлился и с тормозов слетел, - Лёха хихикнул и куснул брата за бок, задрав на нём футболку.

- Хорошо, договорились, тебе даётся право злить меня! Но только если ты просто хочешь моего внимания. Ладно? – Боря вжался в тело двойняхи и пошловато потёрся. – Другие поводы я запрещаю.

Согласием послужило движение бедер лежащего под ним Лёшки. Было на удивление приятно ощущать, что внизу не разнеженная девчонка, ожидающая свершения всех её фантазий и прихотей, а свой родной, любимый брат, который сам готов был разорваться напополам, чтобы доставить удовольствие в ответ.

- Хочешь, сниму футболку? Тебе так удобнее кусать меня будет.

- Конечно! Я тебе даже помогу. И, вообще, ты сильный, а я вероломный! Вот стащу с тебя ночью штанишки, пока ты  спишь, - рука брата скользнула под пояс шорт старшего и сжала упругую половинку.

- Ты сдурел?! – рявкнул Борька и вскочил с кровати, но потом снова налетел на всё ещё лежащего брата и сжал пальцами его плечи, грозно нависнув. – Не смей со мной так. Слышишь? Иначе сразу же посреди ночи, ещё до того, как ты успеешь что-то стянуть, я стяну тебя. С кровати. А потом могу и с лестницы. Понял? – он потряс Лёшку, вжимая его руками в матрас.

- Испугался? Не бойся, я пошутил, - губы младшего разъехались в ухмылке. -
Не стану я такое делать без твоего согласия. Но ласкать-то тебя везде можно, я надеюсь? В смысле - руками, ну, и там… целовать? - Лёшка, посерьёзнев, уставился в глаза брату.

- Прости. Я не хотел… Идиот я, - он снова приподнялся, выровнявшись и отпустив Лёшку.

Было видно, что Боря себя действительно чувствует дураком. Он прятал взгляд и не знал, куда деть руки. Его испуг от вполне невинного предложения не удивил Лёшку, и всё же реакция была милая, а паника вполне оправданная. Именно поэтому младший и улыбался всему увиденному.
 
- Пойми, не привык я ещё… Но знай, мне приятно с тобой быть и… мне нравится то, что ты делаешь, - пожав плечами, сознался Боря.

Лёха потянул брата на кровать, заваливая за себя, чтобы перевернуть потом на спину и усесться сверху, продолжая улыбаться.

- Тогда я буду делать! А ты будешь кайф ловить, идёт?

Борина футболка была тут же окончательно сорвана через голову, своими ладонями Лёшка захватил ладони брата, переплетя пальцы и заведя руки за его голову. Наклонившись к груди лежащего под ним двойняхи, Лёха восхищенно выдохнул и, высунув язык, провёл им по подкаченной грудной мышце, совсем рядом с тёмным кружком соска.

- Ммм… почему так кайфово? Что ты делаешь со мной? – Боря бормотал просто в пространство, и его вопросы совсем не предполагали ответов. - Лёшка…

Он всё продолжал говорить что-то невнятное, пока по его телу ласково расходились кругами мурашки, словно Лёха не поцелуи оставлял, а камушки в воду бросал. В паху тут же заныло, и низ живота завернуло в мягкий клубок. Было приятно не только от того, что ощущало тело, но и от того, что было в голове.

А Лёшка уже кружил кончиком языка по гладкому ореолу, трогал затвердевшую пуговку, обхватывал её губами, поглаживал, втягивая и выпуская, посасывал, быстро теребя языком - и всё не мог наиграться. А ладони в это время поглаживали и сминали крепкие мышцы плеч, груди, боков… Чувство вседозволенности плавно сносило ему крышу.

- Прекращай, - простонал Борька и перехватил руки брата. – Слишком хорошо…

Он поднялся и сел на кровати, а Лёша оказался сидящим на его коленях. Боря провёл ладонями по бокам, приподнимая кверху футболку брата, а затем и вовсе стянул её ему через голову и откинул в сторону.

- Мне узко в штанах. Можно снять?

- Неа! - хохотнул Лёшка, поёрзал на бёдрах брата, чувствуя горячее и твёрдое, что упиралось в него снизу, и, облизывая горло двойняхи, шепнул: - Скажи, чего ты хочешь?

- Чёрт… Потереться о тебя хочу. Я извращенец, да? – он вроде бы даже немного смутился, или Лёшке лишь показалось?

- Ну… - протянул двойняха.

- И пофиг, просто мне хорошо с тобой, Лёш.

Младший приподнялся и стал сам стягивать домашки брата, неспешно наслаждаясь тем, как постепенно оголяется столь желанное для него тело. Резинка зацепила и потянула налившийся желанием член вниз, но он вырвался и на удивление звонко шлёпнулся о живот Борьке. Лёха облизнулся и кинул короткий взгляд на брата.

- Хочешь, я тоже разденусь? - не дожидаясь ответа, он отшвырнул штаны брата, а сам встал над ним на кровати - и также неспешно стащил с себя шорты вместе с трусами, демонстрируя свой стояк.

- Жесть… Я завожусь на мужской член… - ужаснулся Борька, но тут же хмыкнул: - Кому какое дело, а, Лёха?

Он протянул руку и потрогал стояк брата, а потом свободной рукой обнял и свой. Буквально какая-то минута, и вот уже Боря, совершенно откинув стыд и мнительность, дрочит себе и брату! Только от одной мысли Лёшка готов был заскулить, а ведь пару дней назад он и думать о таком не мог!

- Тебе хотелось это с кем-то другим сделать? Только честно.

- Нееет! - протянул совершенно обалдевший Лёха и вдруг схватился за руку брата. - Чёрт, стой, я так кончу прямо сейчас! Погоди-ка… - он натянул кожицу себе на головку и слегка щёлкнул по ней, поморщившись, после чего уселся на бёдра брата так, чтобы прижать свой член к его. - Так хочу… тебе классно?

- Мне-то классно, но ты… мазохист! – удивлённо восхитился Боря. – Ты зачем так сделал, ирод? Его беречь и ласкать нужно, - и он в доказательство опять погладил ствол брата, начиная от верхушки и до самого корня, а потом обхватил и свой, и его ладонью. – Вместе-то можно? И… если хочется – кончай.

- Уф… - Лёха закусил губы, закинув голову, но тут же снова опустил её, чтобы посмотреть, как брат держит в руках сразу оба их члена. - Это способ стояк ликвидировать, вообще-то. Но, может, ты и прав. Насчёт того, что я мазохист, - Лёха чувственно покачивал бёдрами и томно улыбался Борьке.

- А ты не хочешь ликвидировать? Оставим на память? – сквозь улыбку и шумное дыхание спросил Боря и второй рукой обнял брата за бедро, так завораживающе выписывающее лёгкие узоры. – У нас времени достаточно, можем и не спешить. Если что…

- Хочу вместе с тобой ликвидировать, - от руки на своём бедре парень почувствовал сладкое оцепенение. - А потом организовать заново - и снова ликвидировать… А потом… блин, мне с тобой всю камасутру перепробовать хочется, так что насчёт времени - я бы не сказал…

- Откуда в тебе столько… ты неистощимый, хоть и зелёный совсем, - ухмыльнулся брат и чуть скорее начал терзать их упругие и истекающие смазкой члены. – Аж в голове белый шум от возбуждения, никогда ещё так…

Он запрокинул голову назад, упершись затылком в постель, и прикрыл глаза, но руки продолжали ласкать и себя, и брата. По телу пробегали короткие разряды, будто от маленьких вспышек в сети, а в паху неотвратимо наливалась тяжесть. Мошонка поджалась и стала тяжёлой – Боря это, казалось, всем телом почувствовал. Держать на себе брата и пользоваться его вседозволенностью по отношению к нему самому – это вставляло не хуже наркоты. Лёшка же прогнулся назад, опершись ладонями о ноги брата и предоставляя свой стояк в его полное и безраздельное владение. Он и сам не знал, откуда в нём все эти дикие фантазии и желания - накопились за те полгода, что он пытался не думать о брате, живя с ним в одной комнате бок о бок? Но ведь ни в одной фантазии не было прижатых друг к другу членов и наяривающего их Борьки. Такое не придумать! Лёшка напрягся, выгнувшись металлической пружиной, мелко задрожал и позволил себе наконец-то разрядиться, подчиняясь ласковой, нагло-требовательной руке брата.

Борька тут же остановился и разделил их – влажный с потёками спермы член брата продолжал держать в правой, а свой обхватил левой и с лёгким стоном, вперемешку с невнятным бормотанием, начал терзать его с ещё большей скоростью. Как на него смотрел брат – он не видел. Всё тело будто занемело, и лишь в паху как будто аккумулировались все нервные окончания. Буквально ещё полминуты, и он с содроганием и конвульсивными подёргиваниями всем телом кончил. При этом было хрипло выдано имя брата, а обе руки бережно сжали их разрядившиеся стволы. Лёшка взял левую запачканную липким соком ладонь брата и медленно, осторожно слизнул.

- Тебе не противно? – полушепотом удивился Боря.

- А почему мне должно быть противно? Это же… вкус твоего оргазма… - и Лёха снова лизнул ладонь брата.

Вечер только начинался, и Лёшка чувствовал себя богатым временем, словно бессмертный. Впереди была целая ночь, одуряюще-полнокровная, когда он мог бы поддразнивать, разжигать чувственность брата, где-то беря на «слабо», где-то изображая сопротивление и играя на охотничьем инстинкте. Он заманивал брата в трясину сладострастия, при этом сам пятясь в жаркую темноту неизвестности наугад, старательно изображая из себя трепетный блуждающий огонёк. Немного коварства, ровно столько, сколько придётся двойняхе по вкусу. Чтобы было чем расплатиться за сладкую агрессию…

Они наведались вместе в душ и доели пиццу, после чего Лёха в очередной раз пошёл в атаку, заявив, что теперь хочет «по-взрослому».

- Ты вчера был такой нееежный, - игриво тянул младший, сам дурея от собственных заявлений. Почему-то казалось невероятным шиком позволить себе эту интимную пошловатость то ли давних любовников, то ли прожженных гомосексуалов, и Лёшка тихонько похохатывал над обескураженным изумлением брата. - Но сегодня можно и пожёстче… - обронил он и сам прикусил себе язык.

- Уверен? - Борька ухватил брата за длинные пряди и поднял его голову, чтобы изучить лицо.

- Угу, - покорно, но не отводя взгляда, подтвердил младший. Кто кем командует - чёрт знает! Неожиданно серьёзно Лёшка добавил: - Я тебе доверяю, абсолютно… А ты мне? Доверишь мне свою «крышу»? Я её не ломаю, просто перестраиваю. Не сбегай больше…

В понедельник, совершенно не выспавшийся, но абсолютно позитивный, Борька пришёл в универ. Сегодня днём должны были вернуться родители, а к вечеру, когда он и брат придут с учёбы, по плану должен был состояться почти торжественный ужин в честь годовщины совместной жизни родителей. Кто был приглашён на сей домашний праздник, Боря не знал. Да и не столь принципиально было то, с кем посидят они минут двадцать – до второго тоста, когда сыновья скажут свои пожелания. Потом-то они с Лёшкой точно смоются и займутся своими делами. Чем именно – не важно, главное, что мальчишкам хотелось проводить как можно больше времени вместе. Всё, что произошло за эти выходные, было как снег на голову. Хотя Лёшка и признался ещё месяц назад, что влюблён в брата, но «такого» доказательства Борька уж совсем не ожидал.

- Что, Борисыч, снова в нирване? – одногруппник Генка Воробьев толкнул соседа по парте локтем и склонился пониже, чтобы с первых рядов его не засекли. – А мои «витаминки» попробовать не хочешь…

- Птица, отвали, я не употребляю. Так что не соблазнишь.

- Так я чисто для ознакомления! Я же не предлагаю тяжёлое? Просто для настроения. Но вижу, ты и так какой-то дури глотнул, - товарищ почти беззвучно засмеялся, лишь сотрясая плечами.

- Ты иногда задалбываешь своей непосредственностью, - устало заметил Боря.

- А ты вялый, - буркнул Воробьёв. - Пыжишься тут для него, стараешься чем-то развеселить, а он…

- Слышь, веселун! А других способов не знаешь?

В этот момент их окликнули из района учительского стола. Это была преподша по нудному предмету с малопонятным названием: основы технологии массовых информационных процессов.

- Спалили. Сейчас выпрут, - успел шепотом откомментировать Генка.

- Может, обойдётся? Третий раз за этот семестр, между прочим, - с сожалением заметил Боря и поднялся из-за парты вслед за товарищем.

Их таки попросили покинуть аудиторию и подождать звонка с пары под дверью. Парни, конечно же, ни под какой дверью не собирались стоять, Воробьёв тут же потащил товарища в туалет, чтобы покурить.

- Тоже мне, наказание! – хмыкнул Птица, прикуривая сигарету. – Я тут хоть весь семестр готов проторчать, если я им мешаю, главное, чтобы не попёрли из универа, а то предки мой хребет вытянут и скатают меня в рулон.

- А мне всё же хотелось бы хоть иногда успевать учиться. Но с тобой, по ходу, хрен успеешь. Нужно отсаживаться от тебя, Птичка.

- Э! Борисыч! Ты это брось! Я тогда тут совсем завою от тоски! С кем я буду сокровенным делиться? Кто меня ещё поймёт?

- Слушай, рассказ о своих бритых яйцах – это не сокровенное, - закатил глаза Борька, вспомнив всего лишь одну из тысячи занимательных историй от одногруппника.

- Не скажи! – запротестовал парень. - Ощущение, когда утром почесал теплое, пушистое, мягкое яйцо, несравнимо с почесыванием холодного, сморщенного, с колючей стерней!

- Бля, да хватит уже! – вспылил Боря и хлопнул товарища ладонью в грудь, отчего тот даже закашлялся, выплёвывая табачный дымок.

- Полегче! Так ведь и убить можно!

- Да тебя ничего не берёт, - ухмыльнулся Боря. – Даже дустом не вытравишь.

- Я вообще-то серьёзно. Умные мысли только с тобой могу обсуждать.

- Философ, ёпт!

- Не, ну, правда, Бориска! Я иногда задумываюсь… - он сделал паузу, так как невольный слушатель прыснул смехом, но почти сразу же остепенился и состроил серьёзный фейс. – Так вот. Мечешься всю жизнь, стараешься угнаться за чем-то голимым, на автомате пытаешься понравиться тем, до кого дела нет, а о себе забываешь. Вроде был крутым перцем, выпендривался перед всеми, а потом бац – и ты уже на дне.

- Эко тебя торкнуло, - протянул Боря. - И давно?

- Вникни, так ведь часто случается, был вроде нормальный человек, а потом вдруг он превращается в надпись на стене общественного туалета: "отсосу, отдамся, номер…"
 
- Ген, ты чего? – казалось, что товарищ реально в прострации. Но одновременно Борька почувствовал «гусиную кожу» по рукам и плечам. Неожиданно всплыла картинка последних дней, о нём и Лёшке…

- Да не бойся, Борь, я в полном поряде, просто всякие историйки про яйки-висяйки для отвода глаз, чтобы не выглядеть трагично.

- Что-то случилось? Ты давай открывай душу-то, вдруг помогу чем? – предложил Боря и внимательно уставился на товарища.

- В жизни ведь что главное? – задал риторический вопрос одногруппник и тут же сам ответил: - Правильно, чтоб было на кого ногу закинуть с утреца!

- Еб@ни меня море об скалы… - протяжно выругался Борька и оперся спиной о стену. – Я-то думал, у тебя трагедия! А ты хернёй страдаешь.

- Не скажи, Борисыч, не скажи! Научная умная ****ина! Это тебе не «что либо как», а «как либо что»! – завернул умную мысль Генка.

- Ты же говорил, что под утро от «очередной» вернулся? В чём проблема?!

- Выгнала, сучка, - угрюмо сознался товарищ.

- За что? – удивился Боря и даже сморщил лоб. Ему было странно думать, что после ночи секса можно парня выгнать. Это что такое должен был натворить Воробьёв? Это как же нужно было мимо стрельнуть?

- Уснул в параше, так и не перепихнувшись с ней, - прикинь?!

Какую-то долю секунды парни смотрели друг на друга, а потом разразились диким ржачем.

- Ты серьёзно? Тебя разложило в туалете? Ты вгашенный был? – сквозь смех пытался задавать вопросы Борька.

- Да мы всей компанией курили свёрнутые на кончиках сигареты! Какой-то ушлёпок притаранил, от моих бы нифига не было! – угорая, оправдывался Генка. – А тут меня как раскладушку разложило!

- Ой, мля, земля тебе матрасом ватным, Птичка! – остывая от смеха, пожелал парень. Но Генка уже не слушал его, он дёрнул узкую фрамугу окна и улёгся грудью на подоконник.

- Дефки! Покажите попки! – заорал он кому-то, и Боря тоже глянул в окно.

Под зданием универа, со стороны двора, толпилась небольшая стайка девчонок, курившая и болтающая между собой. Там, и правда, присутствовали довольно упругие ножки в высоких сапожках разного вида, соблазнительно затянутые в узенькие брюки или лосины и заканчивающиеся под коротенькими шубками или пуховиками.

- Ты больной, Птица, - констатировал Боря и улыбнулся махающим ручками девчонкам. Одна из них, и правда, поддёрнула кверху свою курточку и повернулась задом, демонстрируя свои прелести в обтягивающих джинсах.

- Ябвдул, - плотоядно облизнувшись, заверил Генка. – А ты, Бориска?

- И я бы вдууул… - протянул парень и улыбнулся.

Кому и как Борька не уточнил, предусмотрительно промолчав, хотя девочки под окном совсем не мешали его мыслям. Он просто смотрел сквозь них. В последнее время вообще Боря часто пропускал окружающий мир через образ своего братишки. Лёшка стал настоящим эпицентром и главным персонажем его жизни. Теперь вечерами они подолгу гуляли, забегая иногда в кафе или просто слоняясь по городу. Позже, придя домой, они оба с удовольствием забирались к кому-нибудь в постель и смотрели что-то интересное. Мама нарадоваться не могла на такую дружбу между сыновьями, а отец даже пару раз высказывался о том, что нет роднее человека, чем они друг у друга. Лёшка, конечно же, удивился, назвав их с мамой самыми родными для детей, но отец всё же был непреклонен, поскольку родители всё-таки не из той возрастной категории, и тут родство, скорее, уважительно-почитательное. Братьям ничего не оставалось, как согласиться с отцом, тайком улыбнувшись друг другу и скрыв от отца свою, и правда, очень уж крепкую связь.

Дни медленно сменялись, погода любезно предоставляла разные свои ипостаси – от приятного, почти весеннего намёка на скорое завершение февраля до издевательских холодов подстать заполярным обычаям. Лёшка чувствовал себя наследным принцем, не меньше! Никогда ещё его улыбки не были столь ослепительны, а взгляды столь уверенны, о чем ему и не преминула сообщить Светка.

- Кораблёв, колись! Чего сияешь, звезда моя ясная?

- Так это… День-то какой! – тормознув на мгновение, тут же выплеснул свой восторг перед подругой Лёха и сам не удержался, хохотнул над неуклюжестью своих попыток замазать следы.

- И какой это? – скептично поинтересовалась Светка, покачивая лаковой туфелькой на перекинутой одна через другую ножке.

- Солнечный! – брякнул Лёшка. - А ты вон – в туфлях новых!

- Ну, даёшь! – засмеялась подруга. - Метёт третий день подряд без продыху, а туфлям – второй год! Сдаётся мне, день тут ни при чём. Неужели ночь?

Лёшка попытался сохранить непроницаемость, но выходило плохо, так что он только сокрушённо покачал головой.

- Ну, Светка… Ты, как всегда, всё видишь, когда надо и не надо…

- Было?! – девчонка схватила его за руку и сжала, уставившись в лицо в упор. Лёшка воровато огляделся.

- Слушай, ну, нельзя же так! Мне неловко…

- А ты кивни!

- Это частная жизнь!

- А я тебе не подруга, что ли?! И это после всего?!?

- Так и знал, что однажды ты потребуешь на тебе жениться «после всего»!

- Ну уж, нет, даже не мечтай! Я и так рисковала своим добрым именем ради тебя, а ты…!

- Хорошо, я понял, моей бессмертной души тебе будет достаточно! – скептично хохотнул Лёха.

- Ладно, партизан, и так ясно, что было! Не буду допытываться. Только один вопрос: это ОН или ты в кого-то нового втюхался?

Лёха помотал головой, чувствуя, как расползается по лицу ликующая улыбка.

- Не, не новый…

- И ты молчишь! – упрекнула подруга, но уже с улыбкой: - Смотри, порвёт тебя однажды… от эмоций!

Лёха от неожиданности прыснул:
- Светка!!! Вот ты как ляпнешь – так…

- …шедевр! – перебила девушка гордо.

- Ага, Девушка с персиками или Обезьяна с гранатами, - с ухмылочкой отыграл Лёшка.

Светка сначала полезла бить, потом – целовать в щёку, после чего растроганный парень сам её чмокнул в знак благодарности – и в этот момент заметил, что из очереди на него смотрит Кирилл. Он улыбнулся ему и помахал приветственно. Кир махнул в ответ и отвернулся. А на следующий день на общей паре подсел на соседнее место.

- Не занято?

- Падай! – Лёшке стало смешно: когда типа ухаживал – так и не решился на такой подвиг, а тут – стоило улыбнуться в кафешке...

Да и вообще, весь мир стал каким-то мягким, уютным и тёплым. Морозы трещали исключительно для того, чтобы порадовать покрытыми изысканными кружевами инея деревьями. Небо заносило тучами для организации щедрого снегопада, обновляющего мягкое покрытие на земле, в которое так здорово было падать просто так, чтобы сделать «ангела», глядя в ослепительное небо и двигая руками и ногами; или лепить из него плотные снежки и пулять ими, уворачиваясь от встречных. Даже бешеный, шквальный ветер прилетал с моря только для того, чтобы Лёшка мог ложиться на его упругую спину и с хохотом перебирать ногами, держась под невероятным наклоном. В мире не было ничего ненужного, лишнего – потому что был Борька. И он, словно философский камень, превращал всё, чего касался, в золото радости. А касался он теперь всего. Уверенно и до спазма в горле по-хозяйски. И Лёшка до такой степени чувствовал себя «присвоенным» своим братом, что, уже бывало, сам предлагал пойти прошвырнуться с компанией или сходить развлечься в клуб.


Рецензии
Да уж! Когда любовь, то и мороз в радость, и ветер - счастье.
И солнце светит круглые сутки!))
Все очень точно сказано!

Любопытная 2   01.11.2015 11:33     Заявить о нарушении
Да, вот такие мы, тонкие))
Спасибо, дорогая! Рад, что не устала читать)

Олларис   01.11.2015 16:45   Заявить о нарушении
Смеешься?! КАК можно устать читать? Это как устать дышать, примерно.

Любопытная 2   01.11.2015 16:57   Заявить о нарушении
прости)) я ведь не знал! приятно, что у меня вот такие думающие-читающие-сопереживающие читатели)

Олларис   01.11.2015 21:38   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.