Красная Москва

         Дамы, кто любит эти духи: обойдите чтиво стороной и продолжайте любить дальше – они того стоят!
         Моя мама обожала «Красную Москву» и я всегда знала, чем ее порадовать. Открыв новую коробочку, она предлагала мне опробовать флакончик, но я отказывалась. Были на это свои причины.
          В середине семидесятых я была студенткой медучилища и проходила практику в областной клинике. По две неделе в каждом отделении.
         А студент на практике, он кто? Принеси, подай, поставь, раздай, обработай, перевяжи, побрей… А иногда - оформи и сдай труп. Не каждый день, но и это приходилось делать. Слов «не хочу», «боюсь» и слышать не хотели. Доставь жмурика на место назначения - и живи дальше, студент. Это в смысле, на одеяло и черным ходом с четвертого этажа. Какие носилки, какие лифты в те годы? Была одна каталка на все отделение, но днем она при деле - операции, перевязки. А ночью это законное ложе дежурной санитарки.
        Само место назначения находилось в самом конце огромной территории. Носили вчетвером с тремя передышками. Если днем – все нормально, приносишь и сдаешь. А ночью надо еще с полчаса орать в темноте, пока ключница проснется.
        Анна Петровна, в обиходе Бабаня, работала ключницей морга еще с военных времен. Жила рядом, за больничным забором. Форточка в ее доме была всегда открытой, вот в нее и надо было докричаться, дожидаясь прокуренного: «Ид-у-у!».
        В заборе раздвигались доски и появлялась Бабаня с беломориной в зубах. Неторопливо брела по нахоженной тропке, возилась с амбарным замком, гремела засовом. Включала в холодильном помещении свет: «Ну, чо стали, заноситя! На место клади! Как нет свободного, подвинь кого. Нет, эту бабу с краю не трожьтя, она мне утром нужна. А история евонная де?».
        Мы безропотно выполняли ее приказы, вручали историю болезни, расписывались в журнале «сдал – принял», хватали свое одеяло и сматывались без оглядки. А она оставалась. А чего туда-сюда ходить, все равно скоро вставать. Докемарить и здесь на диванчике можно.
        Через какое-то время пошел слух, что Бабаня того, «устала головой». Стала «живые» картины в холодильнике устраивать. Если привезут бабу молодую, то уложит ее с каким-нибудь мужиком в обнимку. Младенца тоже без присмотра не оставит, к какой-нибудь титьке приткнет…
        Когда об этом творчестве доложили руководству, оно решило: пора Бабане отдыхать. Вопрос только – кто ключами заведовать будет? Но замена нашлась быстро - ее дочь Майка. С работой она была знакома, приходилось матери помогать. Да и что там сложного, со шланга обмыть, обтереть, одеть. И «уноси готовенького». А место хлебное. С каждого обмытого родные небольшую денежку, но в карман положат, да еще и спасибо скажут. Заведение такое на весь город одно, мимо не пронесут.
          Бабаня без работы долго не протянула. Вскоре и ее саму обмыли, одели и проводили с почетом, как заслуженного работника клиники.
          Майка, новая ключница, частенько обедала в больничном буфете. Было ей хорошо за тридцать. Ходила, как и все, в белом халате и мало чем выделялась, если бы не «Красная Москва».      Обливалась духами не жалеючи, специфика рабочего места требовала.
           Бывало, стоит в буфете очередь, входит Майка. Тотчас все расступались, пропуская ее вперед. С ней здороваются, разговаривают, но все на расстоянии – амбре-то специфическое, формалин с духами. И за столиком она сидела всегда одна …
Заходишь в буфет и по крутому запаху «Красной Москвы» понимаешь –Майя уже откушала. Беременные медработницы старались ее опередить. Даже гуляла глупая шуточка: «Куда летишь, как беременная в буфет?»
           Вот с тех пор «Красная Москва» для кого-то романтическая ностальгия, а для меня – память о медицинской практике.
            И о Майке – так и осталась она бобылихой со всеми своими деньгами и духами…
 


Рецензии
Уважаемая Ирина, огромное Вам спасибо за интересную и познавательную зарисовку из жизни.
Мне пришлось даже заглянуть в интернет, чтобы полюбопытствовать что это за такие духи "Красная Москва", вот что я нашла, цитирую:
"Существует несколько версий создания композиции «Красной Москвы», но все они восходят к личности Генриха (Анри) Брокара, российского парфюмерного магната французского происхождения, основоположника традиций русской парфюмерной школы и создателя концерна «Брокар и Ко», ныне известного как фабрика «Новая Заря»...

После смерти Генриха в декабре 1900 года его дело перешло к супруге и их детям, сыновьям Александру и Эмилю и дочери Евгении, а ведущим парфюмером фабрики становится Август (Огюст) Мишель.
В 1913 году в честь 300-летия дома Романовых Август выпустил аромат специально для императрицы Александры Федоровны. Взяв за основу «Букетъ Императристъ» и, по некоторым данным, L’Origan от Francois Coty, впервые использовал новейшие химические пахучие вещества — альдегиды. Созданные духи получили название «Любимый букет императрицы»...
В 1917 году, после Великой Октябрьской революции, фабрику «Брокар и Ко» ждали изменения. Она была национализирована, лишена помещений на Мытной (в июне 1921 года сюда большевики определили часть оборудования и персонал Первой печатной фабрики Гознака в Москве) и переведена в помещения бывшей обойной фабрики Сладкова (современный адрес — улица Павла Андреева, дом 23) и переименована в «Государственный Замоскворецкий мыловаренный завод № 5». Новый руководитель, коммунист А. Звездов, оставил Августа Мишеля на посту главного химика-парфюмера с целью создания образцового советского массового производства. Август не был радикально настроен к изменениям, как часто ему это приписывают, напротив, он сочувствовал идеалам Революции и новое назначение открывало для него новые профессиональные горизонты...

Август Мишель, оказавшись в новой реальности, первое время пытался реанимировать старые формулы, но, по причине отсутствия нужных ингредиентов, реплики мало походили на своих прародителей. Так «Любимый букет императрицы» превратился в «Красную Москву», представленную на всеобщее обозрение в 1925 году. Формула и аромат остались прежними, насколько это было возможно, — кардинально изменились лишь флакон и упаковка. Их дизайн был придуман штатным художником «Новой зари» Андреем Евсеевым и выполнен в стиле старорусской архитектуры: лаконичный флакон с рельефным узором, притертая пробка-луковка и модный авангардный мотив на упаковке-футляре с овальным сечением, украшенным шелковой кисточкой."
----------
С уважением.

Александра Вежливая   10.10.2021 23:57     Заявить о нарушении
Здравствуйте, Александра. Недавно в ФБ прошел интересный материал о личной жизни Генриха (Анри) Брокара, жаль у меня нет его сейчас под рукой, но если я его найду, я его Вам перешлю. Коротко перескажу самое интересное. Когда он встретил свою будущую жены, имени ее не помню, она была в то время влюблена в какого-то певца тенора, который приходил к ней в гости и ублажал ее своим пением. Брокар узнал о следующем его посещении и тоже пришел с красивым букетом цветов, который поставил на рояль перед тенором. Какие цветы точно не помню, но Брокар знал, что их запах отрицательно влияет на голосовые связки. И когда этот певец сел за рояль, то через несколько минут закашлялся и не смог петь, чем сильно расстроил свою поклонницу. Потом она вышла за Брокара замуж и принимала активное участие в его бизнесе. Она первая придумала давать рекламу о новых духах в местных газетах. А когда Брокар стал выпускать еще и душистое мыло, она придумала делать для него красочные обертки. С уважением и пожеланием новых творческих успехов, Ирина Актавина

Ирина Актавина   30.10.2021 02:04   Заявить о нарушении