От себя и к себе

Великие писатели хорошо знали человечество и человека, его манеры, потребности, душу. Всё это многообразие человеческих черт они профессионально препарировали и смешивали, создавая притягательность, назидательность, предсказательность, очаровательность, презрительность и т.п. У каждого из них в наличии была своя уникальная палитра красок, с помощью которых они соединяли в рельефные образы отдельные черты человека, которые по-отдельности выглядят не столь рельефно и назидательно. Я всегда любуюсь мастерством лепки человеческих образов, которым, например, особо отличался непревзойдённый Ф.М. Достоевский.

Но вот что интересно. Ведь не может же у писателя быть кого-то ближе и понятнее себя. И почему-то для многих гениев литературы лепить искусственные человеческие образы, делая их предельно похожими на натуральные, оказывалось намного проще, нежели скрупулёзно описывать детали своей психики, своего мироощущения, своих личных похождений. В любом призведении искусства можно нащупать две линии - "от себя" и "к себе". В качестве примера творчества "к себе" можно привести (http://www.kommersant.ru/doc/2821875) первый, опубликованный в 1916 году роман Джеймса Джойса, посвященный взрослению будущего главного героя романа "Улисс" Стивена Дедала. Неологизмы, калейдоскопичность, навязчивые бессмысленные повторения, загадочные телесные феномены: в этом полуавтобиографическом романе Джойс описал представший перед ним в детстве окружающий мир как отчужденный и непонятный. И этот вид психоживописи художника литературы воспринимается как правда, несмотря на явно художественную природу текста. Даже в живописи и скульптуре элементы творчества "к себе" могут играть заметную роль и не только в автопортретах. Но подобный вид "селфи" встречается всё же намного реже, чем сочинение выдуманных образов.

В общем и целом подобный феномен, казалось бы, понятен. Для того, чтобы читатель смог бы осилить роман или объёмную повесть, не бросить читать, не добравшись до конца, нужна не только особого качества нить Ариадны, сплетённая из завлекательного сюжета, живых и понятных образов и т.д. Эта нить должна быть такой прочной, липкой и цепкой, чтобы с неё непросто было бы соскочить. Выдумывание и лепка привлекательных сюжетов и образов - это искусство, которое начинается с позыва души и матереет в виде профессионализма. И если в живописи, скульптуре, в плакате, в модном наряде, в мелодичной песне, в ювелирном украшении вся задуманная творческая композиция воспринимается сразу, одновременно, оптом, то в объёмном литературном произведении, в театральной постановке, в симфонии, в кинофильме всё это подаётся не сразу, не одномоментно, а по ходу наблюдения и слушанья.

В произведениях искусства, рассчитанных на неодномоментность восприятия, профессионализм неизбежно начинает преобладать над ощущениями и чувствами профессионала. Эти чувства теряют заметную часть функции приоритета источников творчества и приобретают черты контролирующих факторов творчества, черты охотников на фальшь и несуразность. Две линии творчества - "от себя" и "к себе" - исходят из двух различных видов приоритета: с одной стороны, от умения наблюдать и понимать окружение с частичным использованием результатов наблюдения над собой и, с другой стороны, от умения понимать себя с частичным использованием умения видеть и наблюдать окружение. В качестве примера можно привести сравнение творчества Ренуара и Ван Гога, хотя Ренуар и прекрасно отразил собственную особенность видения.

Нет никаких оснований говорить о каком-то преимуществе использования в творчестве этих двух вышеупомянутых линий. Понять, удачно обобщить и выгодно подать особенности окружающего мира бывает часто несравненно проще, нежели понять себя во всей глубине своей психической индивидуальности. Для меня образцом творчества "к себе" всю жизнь являлся блестящий профессионал Амадео Моцарт. Внутренний мир Моцарта "выпирает" из любого написанного им произведения. Бах так же, как и Моцарт, виден в любом фрагменте его творчества. Таких гениев совсем немного было и исключительно мало будет, поскольку отвлекаться от себя стало трендом цивилизационного прогресса.

Слушатели, зрители, читатели резко дифференцируются в зависимости от того, какая из линий творчества превалирует в восприятии ими того или иного произведения искусства. И чем человек тоньше, развитее, умнее, тем он более критичен к тому, что есть "от себя" в сравнении с тем, что есть "к себе". Это связано с тем, что понять себя кажется исключительно простым в основном исключительно неумным.