Репетиция Евангелия

               

 




Анатолий (Анри) Шварц





Анатолий (Анри) Шварц - драматург, писатель, поэт, публицист, родился 24 апреля 1951 в городе Харьков. После окончания школы изучал электроэнергетику в Харьковском политехническом институте, позже работал в НИИ Монокристаллов. С 1992 года живет в Германии в городе Шпеер. Получив новое медицинское образование, работает по специальности физиотерапевт в специализированных клиниках Германии. 
Печатается в периодических изданиях Германии, Украины, России; автор шести пьес и таких книг как:
1). "Сердце на алтаре", сборник поэзии (Киев);
2). "Грустные сказки о любви". сборник прозы (Сп. Петербург).















АНАТОЛИЙ  ШВАРЦ

Р Е П Е Т И Ц И Я     Е В А Н Г Е Л И Я

Софиты в зал, на публику.
Короткое музыкальное вступление.
В глубине сцены восходит солнце, освещая незаметно появившегося актёра.

БОГ:
                Остервенела  Иудея,
                Жарой своей с ума сведет.
                И солнце, землю не жалея
                Искусно казнь свою ведёт.
               
                И вычисляют снова гены
                И след предательства везде,
                И в моде громкие измены,
                Давид, распятый на звезде.

                Я удивляюсь тебе, солнце,
                Ведь ты основа жизни всей!
                И пятна на душе твоей
                Не могут быть основой солнца.

                Был месяц неизвестный мне,
                Он не знаком календарю.
                Себе я руку отрублю,
                В залог отдам её судьбе,

                Но докажу, что я живу,
                Не в чьём-то сне я существую.
                Дорогу не топчу чужую,
                Чужим контекстом не слыву.

                На день, на час, иль на мгновенье
                Из бури, вытканной песком,
                В воображении цветном
                Осуществится раздвоенье.
      
                И скачет рыцарь на коне,
                А позади него товарищ,
                Среди пылающих пожарищ,
                Звездой горящими во мгле,

                Письмо везёт, в письме ответ.
                Цена письму – сто тысяч жизней.
                Что может в жизни быть капризней,
                Чем ощущение «да» и «нет»?

                И конь устал, и жажда мучит,
                И по вискам струится пот,
                И, кажется, что небосвод
                На голову падёт, задушит.
                А дьявол ждёт уже в низине,
                Он свеж, удачлив и силён
                И будет рыцарь им пленён.
                Отсчёт времён другой отныне.

Появляется Чёрт.

ЧЁРТ (в зал):
Ну, что, Аттила, милый друг,
Европа – яблоко раздора –
Боготворит собою вора
Менталитетом дряблых слуг.

Нажми чуть-чуть сильней рукой
И разорвётся круг небесный,
И, как с горы крутой, отвесной,
Молва помчится за тобой.

И пишет праведник: невольно
Бъют по щеке – подставь другую.
Свою? О нет, лучше чужую,
Ведь сильно бьют и очень больно.

И вот, подписан манускрипт
Меж царством тьмы и царством света.
Аттила, скажешь что на это?
Никто в борьбе не победит.

И ты, когда на трон взойдёшь
И вымостишь костьми дорогу,
И чёрту надоешь и богу –
От смеха жилы разорвёшь.

Но, тихо! Кто-то плачет где-то.
Опять рождается эпоха
И заискрится мысль от вздоха:
Приход ребёнка – лучик света. 

И хочется собой измерить,
Чужие обрести понятье.
Путь от начала – до распятья
Своим дыханием измерить.

Зажжётся свет, зажгутся свечи,
(На сцену выносятся стол, стулья. Зажигают свечи, ставят яства. За стол садятся гости, среди них Бог. Начинают есть и пить).
Стол. За столом среди гостей
Смешенье масок и теней.
Рекой текут пустые речи.

О чём сударить, говорить,
Когда и так всё очень ясно?
Прекрасно всё, что не напрасно,
А значит, время не убить.

(Показывает на Бога рукой):
И тот, сидящий за спиной
В одеждах утренней зари,
(Показывает на себя)
Вниз головой переверни –
И он уже в одеждах ночи.

Беседу долгую ведут
Между собой два близнеца,
Два антипода и творца.
Слегка закусывая, пьют.

(Идёт к столу, надевает хламиду . Садится, пьёт, ест).

БОГ:
Как не был у тебя давно,
И как приятно отдыхаю.
В раю, как старый пень, скучаю,
Пью в одиночестве вино.

Всё благородство, слава чашей
Откликнется, лишь позови я.
По дням минувшим ностальгия,
По юности прошедшей нашей.

ЧЕРТ: (продолжая):
Всё в юности совсем другое:
И небо, звёзды, и вода,
И то, что хочется всегда
Быть с женщиной, мой друг, не скрою.

БОГ (как бы не замечая):
У юности свои приметы:
И нигилизм, и лень перин.
И, как художник без картин,
Рисуешь сам себе рассветы.

И думаешь: счастливый тот,
Кто тайной времени владеет,
Остановить его сумеет.
Но не подвластен мига ход.

ЧЁРТ (Богу):
Я удивляюсь, милый друг,
Всегда свободе места мало,
Нас время слушать перестало,
Совсем отбилось вдруг от рук.

Оно – пощёчина двоим!
Но если б мы им обладали,
О чём тогда бы вспоминали
И в спешке бегали за ним?

БОГ (смеётся):
Да бог с ним, что там говорить,
Пускай хоть что-то нам не властно.
Ведь это, в общем-то, ужасно:
Всем обладать и всё творить.

ЧЁРТ:
Ну нет, позволь мне возразить:
Стремленье к власти в генах с нами,
Не осушается с годами.
Хочу всегда я первым быть!

Бог недовольно хмыкает.

ЧЁРТ (успокаивающе):
Но я скажу тебе без лести –
С тобой нам нечего делить
И клятву дружбы не забыть
( в сторону)
И дружба наша выше чести.

БОГ:
Ты прав, ты умница, ты друг,
Хотя хитёр всем в назиданье.
Но хитрость тоже оправданье.
Веселью час – зови же слуг!

Чёрт хлопает в ладоши, появляются девушки, танцуют.

БОГ:
Какое в танце откровенье,
Всё ясно и без руководства:
Инстинкт живуч воспроизводства
(Чёрту)
И наше в том благословенье.

ЧЁРТ:
Восток и юг,
И запад сытный –
Земли поделен шар гранитный,
Оставлен север лишь для вьюг.

И люди там и здесь кишат,
Как тараканы – невозможно
Льют кровь друг-друга так безбожно
И нетерпимостью смешат.

БОГ:
Недоработали вначале.
И в этом мы с тобой грешны.
Мозги другие им нужны.
С мозгами мы и подкачали.

ЧЁРТ (успокаивая):
Нет, ты казнишь себя напрасно:
Среди теней, пришедших в ад,
Междоусобицы горят,
Как средь людей, сварливо-грязно.

БОГ (перебивает):
В раю проблемы те же с ними,
Всё сразу получить хотят,
Друг-друга извергают в ад,
Друг другу будто бы чужие.

Не распознать нам бытия.
Как после первого свиданья,
Не ощутить любви познанья.
(вожделея)
Лепил в подобии себя.

ЧЁРТ (похлопывая Бога по плечу):
В паденьи вниз – душевный взлёт.
Не стоит нервничать и злиться –
Само собой осуществится,
Хорошее, что в нас живёт.

Остудит нас, чтоб разрядиться
Песнь, что исполнит менестрель,
(Звук голоса – души свирель)
Она поможет нам забыться.

ПЕВЕЦ (поёт):
Как свеж твой лепесток,
Как форма безупречна.
На холоде цветок
Увянет быстротечно.

Его не обогреть,
И нежность не поможет.
Его удел желтеть
И вянуть. Жить не сможет.

Дыханием своим
Я отогреть пытаюсь.
Мне хочется быть с ним
И я вовсю стараюсь.

Хоть губы и чутки –
На нем мороза грешность,
И ветер лепестки
Уносит в бесконечность.

(После пения певца у Бога и Чёрта слёзы на глазах).

БОГ:
Хрустальный голос, всплеск волны,
Талант – божественное чудо,
Он входит в сердце ниоткуда,
Как сами к нам приходят сны.

ЧЁРТ (задумчиво):
И упиваясь звуком сласти
Скажу, мой милый друг, тебе:
Он всё подвластвует себе
(с усмешкой)
Искусства меньше в нём, чем власти.

БОГ:
Власть над другими – ерунда,
Никчемно-пошленькая страсть.
Взять над собой попробуй власть,
Тогда поймёшь – что и куда.

ЧЁРТ (показывая пальцем в зал):
Но пусть они стремятся к ней,
В одежды разные рядясь.
Везде, во всём: из грязи – князь
Важней, нужнее для людей.
(вспоминая)
Да, рыцарь был чудесный малый,
Которого ты мне прислал.
Он, умирая, хохотал.
Чумазый, правда, и усталый.

Но если ты позволишь мне,
Я у себя его оставлю.
Я крепость рук его восславлю –
Так хваток он в своей руке.

БОГ:
Ты про Отелло? Бог с тобой.
Бери его, бери Аттилу.
Хватательный инстинкт и силу
Я шлю тебе в подарок мой.
(С удивлением замечает девушку в первом ряду зрительного зала. Слуга выводит её на сцену).
Какое хрупкое созданье,
Красавицей не назовёшь,
Но взгляд её, как в сердце нож,
Любви цветник, очарованье.

(Девушке):
Ты будешь петь иль танцевать?
Чем нас готова удивить,
Что в нас готова оживить?
Не заставляй же долго ждать.

ЧЁРТ (Богу):
Для путника нет чувства злее –
Боль головная и хандра.
Меня на юг несли ветра,
Взял передышку. Иудея.

На время я Пилатом стал.
Наместник римский, так себе:
Знак легиона на гербе,
Дворец – дерьмо. Но я устал.

БОГ (Чёрту):
Прошу тебя, ну, не мешай.
(Девушке):
Пора, настал твой звёздный час.
Что нам подаришь ты сейчас?
Ты не стесняйся, начинай!

ДЕВУШКА:
Не обессудьте, ради бога:
Слова, что милый оживил,
Слова, что милый подарил,
Прочту. Вы не судите строго.

ЧЁРТ (пьяный, перебивает):
Дворец – дерьмо, тебе сказал?
Еда, вино – сплошная мука.
Веселья нет и ночью скука.
Пойми меня, ведь я устал.

БОГ (Чёрту):
Иди ты к чёрту!
(перекривляя): «Я  ска – зал!»
(Девушке):
Бывает часто с ним такое.
Не надо нервничать, пустое!

ЧЁРТ (Богу):
Как, чёрт возьми, с тобой устал!

ДЕВУШКА:
На руку голубка села.
Я её к своей отправлю.
Пусть привет ей принесёт.
Поворкует с ней, расскажет,
Как душа моя поёт,
Когда думаю о ней.

За окном сирень цветёт,
Своим запахом дурманит.
Моя милая не знает,
Как тоскую я по ней.

Отнеси, голубка, ей
Моё сердце поскорей.

БОГ (подходит к девушке, целует в лоб):
Расстрогала и удивила.
(Чёрту):
И спорь не спорь, уверен я,
Во всём в начале бытия,
Конечно, первым слово было.

(Девушке, беря её за руку):
Стихи получше могут быть,
Но сердцем их ты так читала,
Что в каждом слове заблистало
То, что не можешь ты забыть.

Поведай мне, внимаю я.

ЧЁРТ (как бы очнувшись):
А мухи, а какие мухи!
(показывает руками):
Во, словно бабки-повитухи
(показывает на свой зад):
Кусали в голову меня.

БОГ:
Ведёшь себя, ну, просто срам.
(плюётся):
Всё ерунду пустую мелешь.

ЧЁРТ:
Ты, как обычно, мне не веришь?
(щёлкает пальцами):
Садись, смотри, увидишь сам!

(Иудея, год 3625 от Сотворения Мира. Гефсиманский сад. В глубине сцены мужчина пытается набросить петлю на дерево. Появляется Мария-Магдалина).

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
Мои губы высыхают,
Изнывая по твоим.
Моё сердце замирает,
Без тебя мне трудно с ним.

Взгляд любви моей печальной
На охоте за тобой.
Твоё имя шепчет ветер –
Свежий вздох в палящий зной.

Моё так устало тело
От незнанья ласк твоих,
И любовь течёт несмело,
Как слеза из глаз моих.
(Замечает мужчину, стоящего к ней спиной):
Быть может, это он.
Я встречу так молила
И, может быть, она
Желанья оживила.

ИУДА (поворачиваясь):
Игрушка жуткая какая.
(раскручивает лассо вокруг головы):
Прицел в крови, курок взведён
И конь в движеньи побеждён,
И воля в нём уже чужая.
(заметив Марию-Магдалину):
Смотри, наш новый ученик,
Случайно прихватил с собой
И щедрой одарил рукой
(бросает лассо на сук):
И я ловлю удачи миг.

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
Ты – словно малое дитя,
К всему твоя душа открыта,
Хоть эта истина избита -
И палец рассмешит тебя.

Но простотой нельзя играть,
Ты это намотай на ус.
А где Пилат? И где Исус?
Пора занятья начинать.

ИУДА:
Мир простотою лишь реален,
А сложности от нас идут
И руки вяжут, словно жгут.
Исус придёт, он пунктуален.

С Пилатом что-то происходит,
Он не в себе уже с утра.
Отходят гнусные ветра,
Несёт его. В нём что-то бродит.

ЧЁРТ (сбоку, возмущенно):
Так это просто не оставлю
(насмешливо, зло):
Простак?! Бьют речи по ушам.
Мальчишка кажется мне хам
(встаёт):
Всё проглотить назад заставлю.

БОГ (останавливая):
Постой, ведь здесь он не при чём,
Ему не знать, что ты – Пилат.
Нет, он совсем не виноват.
Всё остаётся при своём.

(появляется Иисус с астролябией)

ИИСУС:
Все звезды спят в тиши дневной.
Спокойно шхунами плывут.
Не разбредутся, не свернут
Их центр Земли влечёт собой.

МАРИЯ-МАГДАЛИНА (увидев Иисуса):
Два брата, я меж них одна,
Прольюсь незваною слезой.
Кто ложе разделит со мной?
Кому быть званою судьбой?

ИУДА (Марии-Магдалине):
А вот и он, хоть и печален.
Задумчив, как всегда, умен.
В своих суждениях силён.
Я ж говорил, он пунктуален.

(Бьют часы, играя гимн)

ИИСУС:
Пора-пора, торопит час,
Пора за парты всех садить.
В ученье тьмой порочно быть,
Ведь знанья свет торопит нас.

(Ученики садятся за парты.Чёрт садится тоже с большой неохотой).

ЧЁРТ:
Как невиновный без улик,
Школяр я вновь без оправданий.
Ну, нету, нету тяги к знанью
(достаёт из-за пазухи дневник, бросает Богу)
Вот, мой безрадостный дневник.

БОГ (перелистав дневник, серьёзно):
Ты прав, потуги нету к знаньям
(поворачиваясь к залу):
Чтоб не травмировать других,
О достижениях чужих
(Чёрту): смолчу. Дневник – без комментарий.
(Бросает его назад Чёрту).

ИИСУС (бьёт указкой по столу):
Прошу внимания, друзья.
Бог, как всегда, конечно, с нами
(кивает в сторону Бога):
За ум, да с чистыми руками:
В познаньях пачкаться нельзя.

БОГ (кивает):
Маэстро, приступайте к теме.
Шевелится пусть мыслей рой.
А я, как сказано же мной –
Всегда, везде во всём со всеми.

(Иисус вешает карту звёздного неба, нарисованную от руки. В центре – Земля, Солнце, Луна, остальные планеты крутятся вокруг неё.
Иисус открывает рот, чтобы что-то сказать. Фома тянет руку в нетерпении)

ИИСУС:
Фома, опять урок срываешь!
Сейчас окажешься за дверью.

ФОМА (вскакивая):
Не верю! Ни во что не верю!

ИИСУС:
Фома, ведь это не латынь.
Садись на место и остынь.
(Все смеются. Фома садится на место посрамлённый).

ИИСУС (Фоме):
Утихомирь неверья злость.
Не будь как в бочке лишний гвоздь.

(размеренно меряет шагами класс):
Вот планетарная система,
Которой нету возраженья
И даже толику сомнений
Не выражает эта тема.

Центр мироздания – Земля,
Вращает центр миры иные
(показывает указкой на карте):
И эти контуры хмельные
(показывает на орбиты):
Всевышний начертал, не я.
(Кивает в сторону Бога.
 Бог кивает в ответ утвердительно).

ЧЁРТ:
Ну, это парень круто взял.
А как он чешет, мягко стелит,
Что Бог, наверное, поверит
В то, что и сам не создавал.

(Фома снова тянет в нетерпении руку).

ИИСУС (недовольно):
Ну, я ж сказал, Фома, остынь,
Что за манера перебить!
Пыл не сумеешь остудить,
То перейду я на латынь.
(Говорит одними губами. Наверное, беззучно ругается).

ПИЛАТ (Иисусу):
И всё ж к началу всех начал!
Приятель – друг мой Галилей,
Не худший средь моих друзей-
Всех уверяя, утверждал,
Что Солнце вертит карнавал,
Планет несчётное число
Вращается вокруг него.

ИИСУС:
Слыхал я это утвержденье.
Безосновательно и тупо
И повторять его нам глупо.
Наивно это утвержденье.
Всё, что живёт и изнывает,
Земля вокруг себя вращает!

ИУДА (Иисусу):
Согласен полностью с тобой,
Учитель, твой подход научен.
Другой (смотрит на Пилата): ошибочен и скучен.
(Иисусу):
Я первый за твоей спиной.

(Фома снова тянет руку, вскакивая с места).

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
(ласково, Фоме):
Фома, мгновенье подожди,
Серьёзный диспут разыгрался
И, чтоб никто не ошибался,
Ты не мешай и подожди.

ПИЛАТ (пожимая плечами):
А я поверил Галилею,
Ведь вертится, он уверял.
Костёр его подогревал,
Чтоб мысль его была яснее.

ИИСУС:
От дурака дурак жирнее,
Но мы терпимей быть должны.
Ростки нам истины важны.
(Фоме):
Что ты хотел, Фома, скорее!

ФОМА:
Я так в себе себя держал,
Стремяся выполнить завет.
Хотел я сильно в туалет,
Теперь же поздно, опоздал.

(Присутствующие принюхиваются, кривятся).

ИИСУС:
О, Боже!

БОГ:
Да, опоздал.

ИИСУС (недовольно):
Сегодня кончен наш урок,
Должны быть завтра снова в срок.

ПИЛАТ (Фоме):
Фома, ну как ты надышал!

(Все расходятся. Остаются Пилат и Иуда)

ПИЛАТ:
Рассветы, кто придумал их?
Зачем рассветы для влюблённых?
Ночь коротка так для двоих,
На расставанье обречённых.

И сердце от тоски щемит,
Прощанья время наступает
Ещё друг-друга страсть желает,
Пора, разлука говорит.

И кудри нежно теребя
Она ласкает на прощанье
И назначает час свиданья,
Час встречи, но не для тебя.

ИУДА:
И прикоснуться бы мечтой
К реальности, к её движенью.
Действительности наважденью
Отдаться полною душой.

ПИЛАТ:
Мария – имя, всплеск дыханья,
Журчанье горного ручья.
М-а-р-и-я, сколько ожиданья
В словах: я так люблю тебя!

ИУДА (прося помощи):
Пилат, как сердце мне тревожит,
Занозою любовь торчит,
Кровь алою струёй бежит,
Но вытянуть её не может.

ПИЛАТ (на ухо Иуде):
Могу отречься от всего,
Что если прав не буду я,
Но любит лишь она тебя,
Тебя и больше никого.

Вчера я слышал, как отчаяннно
Судьбу молила о тебе
В саду с собой наедине
Мария ( Слышал я случайно).
Любить, твердила, вечно буду
И повторяла снова, снова:
Жизнь за него отдать готова.
Звала желанного Иуду.

ИУДА:
Земля уходит из-под ног
И хочется к вершинам взмыть
И птицей белою парить,
И радость встречи ощутить.

И верю я, Пилат, тебе,
И ты мой враг, и ты мой друг.
Я твой товарищ среди слуг,
Хоть к Риму ненависть во мне.

ПИЛАТ:
И эта ненависть напрасна.
Как все с тобою мы похожи.
Римляне, в общем, люди тоже.
Хоть не на всё всегда согласны.

Судьба тебе благоволит,
Но в ней живёт одна кручина -
Учитель наш тому причина:
Давным-давно с Марией
( пауза, недоумённо )спит.

ИУДА (взрываясь):
О, Боже, что ж ты натворил!
Я так и знал, я так и знал.
В его глазах я страсть читал,
Которую он к ней питал.

Но нет... Пилат же говорил
(хватается за голову, пауза):
Что? Может, силой её взял
И честь девичью растоптал?!

(смотрит на Пилата. Пилат молчит.
 Смотрит на Бога и Бог молчит).

ПИЛАТ (в сторону):
Чёрт, да и нет не говорить.

ИУДА (зло):
Ему я предан был собой,
Ему я предан был душой.
Теперь лишь месть – мой визави:
Нож точит и бурлит в крови.

ПИЛАТ:
Ты прав, к возмездью есть причина.
Пусть сбудутся знаменья в срок.
Ты воин и, к тому ж, мужчина –
Нельзя топтать ногой цветок.

ИУДА:
Час правосудья мне известен.
Пусть месть исполнит свой обряд!
Но... он учитель мой и брат.
Нет, самосуд здесь не уместен.

       (Пауза)
ПИЛАТ (возмущенно):
Что значит «нет»?!
Верши рукой,
Ведь справедливость за тобой!

ИУДА:
Нет, он учитель мой и друг.

ПИЛАТ (устало):
Какая скука, боже мой.

  (Уходят)

БОГ:
День движет ночь,
Ночь движет день.
С движеньем оживает тень
И разве можно превозмочь,
И отступить и выгнать прочь
Её ростков дурманный зной –
Боль, овладевшую тобой.

       (Появляется Мария-Магдалина)

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
То вверх, то вниз меня несёт.
Проказница любовь шалит,
То пальцем мне своим грозит,
А то в подружки позовёт.

То улыбнётся невзначай
Знакомым образом его,
А то кричит: «навек прощай»!
Любовь не стоит ничего.

На плечи груз себе взвалю,
Любви так ноша нелегка.
Не дрогнет взявшая рука,
Ведь я люблю, люблю, люблю.

(Входит Иисус с астролябией)

ИИСУС:
Пусть Галилей или Ньютон
Вращают Землю вдоль оси,
Еретиков лишь попроси,
Докажут, что собака – слон.

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
Иисус, Земле, Землёй, Земля,
А что любовь, зачем она?
И сверху ль нам она дана?
И для чего дана она?

Есть в ней надежда и мечта?
Есть в ней коварство и упрёк?
Она, как чудный мотылёк
И как далёкая звезда.

ИИСУС:
Любовь низложит и спасёт,
Она над смертью возвышает
И без неё всё смысл теряет,
Она везде, во всём живёт.

Печаль в убранстве есть её,
Но это только для того,
Чтобы её боготворить,
И вкус полнее ощутить.

И дальнему она дана,
И ближнему она дана.
Не за далёкою звездой –
Она всегда, везде с тобой.
(задумавшись, собирается уходить)

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
Иисус, постой, не уходи!
Брось астролябию свою,
Ведь я тебя давно люблю!
Ну, обернись и посмотри!

ИИСУС (не слыша, так же задумчиво):
Любовь планеты не вращает,
В ней центробежной силы нет.
Она сердца соединяет,
Меж ними должен быть просвет,
Иначе мысль грустит, немеет
И разум от неё дряхлеет.
(уходит)

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
Не любит он, сомненья прочь.
Не видит он меня, не слышит.
Другой, наверно, сердце дышит.

Как боль мою мне превозмочь.
О, Боже, где ж твоя поддержка?
Забыта я и одинока,
И брошена в мгновенье ока.
Что жизнь, когда любовь – насмешка?
(убегает)

(Появляется Иуда из-за декораций)

ИУДА:
Я слышал всё, огонь во мне.
Учитель наш... он не в себе:
Убьёт её, дай срок ему.
Я не позволю! Я люблю!
(быстро уходит)

(Бог и Чёрт сидят за столом и играют в домино)

ЧЁРТ (Богу):
А я в тот день тонул в печали.
Давила скука, словно гиря.
Девицы три или четыре
Меня от дрёмы защищали.

ИУДА (вбегает):
Пилат, я твой, готовь указ,
Хоть это грязь, хоть это кровь.
Но крови требует любовь.
Я выполню её приказ!

ПИЛАТ:
Что вдруг с тобой произошло?
Желает что мой юный друг?
(Богу): Рассудком помутился вдруг.
(Иуде): Иль озарение нашло?

ИУДА:
Учитель больше мне не брат.
Готов убить он чистоту,
Поправ собою красоту.
Собой кичится, себе рад.
(Богу): И клятву дать я всем готов,
Умрёт до третьих петухов!

ПИЛАТ (Богу, оправдываясь):
Избави бог, я ни причём,
Я в эти игры не играю,
Я руки с мылом умываю.

(Иуде, улыбаясь):
Хотя, конечно, дело в нём.
Но резать, бить и убивать
Интеллигент не может сам.
Тебе совет сейчас я дам,
Еврей как должен поступать.

(Богу):
У нас ведь Пасха завтра будет?
(Бог кивает утвердительно)
Кругом бандитов пруд пруди.
(Иуде):
С Каифою его сведи.
Каифа, пень, его осудит.

ИУДА:
Но....

ПИЛАТ (перебивает):
«Но» не уместно средь людей.
«Но» слух ласкает лошадей.
(Поднимается и уходит вместе с Богом. Пилат обернувшись, смотрит на Иуду. Бросает ему кошелёк с деньгами):
Чтоб милую назвать своею.
(Богу): Им плыть, как лебединой паре.
(Иуде): Купи одежду на базаре,
Свою же выбрось поскорей.
(Уходят)

ИУДА (поднимает кошелёк, считает деньги):
От возмущенья грудь ревёт.
И сколько стоит смерти весть?
Серебренников тридцать здесь.
(вздыхая):
Какой же плут Пилат и жмот.
(уходит)

(Иуда и Иисус в саду)

ИИСУС:
Куда меня несёт, не знаю сам.
Между добром и злом я разрываюсь,
И то я мудр совсем не по годам,
А то в своей наивности купаюсь.

И отрекаясь от фальшивых дней,
Бывает не возьмёшь и в толк,
Что жизнь свою всю проживаешь в долг,
Серебренников тридцать ей цена.

Но хватит о печальном, я был рад,
Что мы с тобою повстречались в ней,
Доволен верной был рукой твоей,
И что оберегал меня твой взгляд.

ИУДА (смущенно):
Среди друзей не может ложь ужиться,
Я мог бы больше, ради Бога,
А смог, наверное, немного.
Что велено нам, то случится.

ИИСУС (как бы не слушая):
Я не могу тобой забыться.
Ты снишься разный мне, и странно,
Ты рядом, возле, непрестанно.
Не спрятаться мне и не укрыться.
Но не ищу судьбу иную.
Мне дорог верный образ твой.
Мир будет после нас иной.
Позволь, тебя я поцелую.
(Целует Иуду. Иуда стоит остолбеневший. Иисус уходит)

БОГ:
Сегодня луч совсем другой.
Сегодня солнце рано встало,
Томило душу и кусало,
Обрушивши на землю зной.

Сегодня в новые одежды
Людская плоть облечена,
Сегодня праздника струна
Нас тешит радостью надежды.

И, чтоб усилить ощущенья,
Жизнь будет кем-то отдана
Во славу завтрашнего дня,
Для осветления мгновенья.

(Площадь – стадион. Четверо мужчин с огромными крестами на спинах стоят на стартовой черте.Толпа ревёт. Фанаты поддерживают своих любимцев)

ФАНАТЫ  ДИСМАСА (скандируют):
Пусть на нас весь мир брюзжит,
Вместе мы его сильней.
Лучше всех и всех быстрей
Дисмас. Он и победит!

ФАНАТЫ  ГЕСТАСА:
Разве в нас удача спит?
Нет!!! Без всяких лишних слов
И без всяких дураков
Гестас первым прибежит!

ФАНАТЫ  ИИСУСА:
Всё зачитано до дыр.
Мысль всеобщий победитель.
Первым будет наш учитель,
Будет чтить его весь мир!

ФАНАТЫ  ВАРРАВАНА:
Варраван – ты наш успех!!!
Это кто не понимает,
Тот по роже получает.
Варраван – ты лучше всех!!!
(Бросаются в драку с другими фанатами. Легионеры разнимают, бьют дубинками по всему, что ни попало)

ПИЛАТ (успокаивающе):
Успокойтесь вы, друзья,
Ни к чему нам беспорядки.
Хоть на радость все мы падки
(сжимает кулаки),
Драться всё-таки нельзя.

(Публика успокаивается)

ПИЛАТ:
Повторяю, кто не знает:
Старт, путь четверым открыт.
Тот, кто первым прибежит,
Выживет и побеждает.
(Поднимает руку вверх: «Внимание, старт»)
Что ж, не мешкайте, вперёд,
Лысая гора всех ждёт.
Всем покажем высший класс
(в сторону)
Время разное у нас.(Закатывает рукав: на руке две пары часов).

Четверо с большими крестами на спине бегут по сцене наперегонки вокруг стола. Иисус бежит первым. Толпа волнуется, орёт. Чёрт подставляет ногу Иисусу. Иисус падает, его фанаты в ужасе. Первым к финишу приходит Варраван. Его фанаты в восторге. Подхватывают его на руки, снимают крест со спины, ликующе скандируют:

ФАНАТЫ  ВАРРАВАНА:
Варраван – ты наш успех.
Это кто не понимает,
Тот по роже получает.
Варраван, ты лучше всех!!!

МАРИЯ-МАГДАЛИНА (Богу):
О, Боже, помоги, тебя прошу
И чудо сотвори, его спаси
И слёзы материнства осуши,
Под сердцем я дитя его ношу.

Бог вскакивает, Черт его удерживает

ЧЁРТ (Богу):
Не стоит правосудие вершить,
Пусть каждый доиграет роль свою.
И добродетель знают все твою.
(В зал)
А то, что будет – нам не изменить.

Бог неохотно усаживается на своё место

МАРИЯ-МАГДАЛИНА:
Одна в слезах я остаюсь своих.
Сочувствие не стоит ни гроша.
И сердцем, и словами я грешна
(Богу и Чёрту, зло)
Вас проклинаю обоих.

Иисус, Дестас, Гестас сами устанавливают кресты, на которых будут распяты. Иисус, заметив Иуду в толпе.

ИИСУС (Иуде):
Кресты, кресты, вокруг одни кресты,
И распинают нас на них шутя.
Возьми, вот астролябия моя –
Учение моё продолжишь ты.
(бросает астролябию в толпу, Иуда ловит. Трое приговорённых к смерти сами поднимаются на кресты. Легионеры заколачивают в их ладони гвозди. Звучит «Элегия» Шопена.)
ИИСУС:
День, словно мёд, прощай, я погибаю.
(толпе)
За вас за всех – за умников, глупцов,
За праведников и за подлецов,
Чтоб души ваши Бог не уценил,
Очистил и любовью наградил.
За вас за всех смерть жадно принимаю.
(умирает)

Иуда возле осины, где играл с арканом. Астролябия брошена на землю. Иуда мастерит себе виселицу.

ИУДА:
Наивен, как я мог забыть,
Что стоимость добра, бывает, возрастает.
И в зло, цена его безмерно превращает
И эту цену нам собой платить.

Любовь сберёг, а дружбу свою предал.
Нужна ль моя любовь теперь кому-нибудь.
Учитель, за тобой я отправляюсь в путь.
Что делал я и что творил, не ведал
(берёт в руки астролябию, прижимает к груди. Вешается)

ЧЁРТ (Богу):
Вот, вот, сильны умом мы задним все,
Какая каша в нашей голове
(в сторону Иуды):
Тебе останется теперь одно,
Висеть на ветке, как вчерашнее дерьмо.

Снова, как и в начале пьесы, стол с яствами, за столом Бог и Чёрт. Перед ними стоит Мария-Магдалина.

ЧЁРТ (Богу):
Всё так и было. Может, чуть приврал,
Но в Иудее я скучал.
И ярче есть истории, чем эта:
Изольда и Тристан, Ромео и Джульетта.
Но жизнь, как фарс, и в ней я роль играл.
Устал. С собой девчонку, вот, забрал.
С одной лишь жалости её забрал.

БОГ:
Чтоб Чёрт жалел, такого не слыхал.

ЧЁРТ:
Бывает.... Чёрт на Чёрта наплевал.

БОГ (задумчиво):
Сказал ты фарс? А если всё переиграть?
(Марии-Магдалине):
Ты, девочка, другой судьбы достойна.
Иди с благословеньем, можешь отдыхать.
(кричит)
Я ж повторю на бис твою судьбу пристойно.
(Чёрту):
Но мне пора, ждут райские дела,
Забот круговорот, утрата настроенья,
И бденье по ночам, и радостное пенье,
Чтоб божья благодать на мир весь снизошла.

Как и всегда, все яства приготовлены искусно,
Спасибо, не скучал, и ел, и было вкусно.
(Берёт посох, котомку забрасывает за плечо. Надевает на голову круглую шляпу странника.)

ЧЁРТ:
Я рад, что угодил и ненавязчив был,
Что снова пролетел стремглав беседы час.
(останавливает Бога):
Идти домой пешком? Но, видно, ты забыл,
Что поздно. И такси я вызову сейчас.

БОГ:
Не стоит. Ни к чему усердие и бденье.
Бродить по облакам меня всегда влечёт.
И мысль к себе настойчиво зовёт.
Идти пешком – для мысли развлеченье.
(прощаясь, уходит)

ЧЁРТ:
Мне и во сне такое не приснится –
Идти в ночную даль пешком.
(перекривляя)
«По облакам шаг за шажком»
(крестится)
Не дай Бог этому со мною да случиться!

З А Н А В Е С
(Чёрт задерживает занавес)

ЧЁРТ:
Трагедия от первого лица
Слегка легка, всего четыре смерти
И роковое имя на конверте
Не приведёт к развязке подлеца.
 
И страсти мыльной пеной потекут.
Как жаль героев, будто-бы родные,
Часы в партере быстро пробегут,
Часы никчемно прожиты, пустые.
И заново перед глазами всё пройдёт,
Но плата за распятие иное,
И в воскресенье мир уверовав святое,
Надежду и спасенье обретёт.

БОГ (выходя из двери зала):
Ну, вот и всё, наказаны судьбой.
Не по плечу ершистые забавы.
Но кто средь нас чужой не жаждал славы,
Не ведая порока за собой?

И снова рыцарь мчит по Иудее,
И снова кровь за ним течёт рекой.
Вдоль тела рубит он своей рукой,
Колени преклонив к чужой идее.

Аттила снова жив, Аттила в нас
Своей беззубою улыбкою смеётся,
И снова кто-то нами ужаснётся,
Нас ощутив, как бешенный прилив.

Вновь по костям, друг друга не жалея,
О милосердии мы будем рассуждать
И за деянья наши ожидать
С небес потоков хлынувших елея.

А завтра в церковь рано-поутру
Свои грехи в авоськах принесёте.
Как Бог, конечно, я вам помогу,
А вы другими снова обрастёте.

ЧЁРТ (идёт к Богу):
Я в пыль и порошок себя сотру
(обнимает Бога за плечи)
Мы все грехи вдвоём низложим,
Мы оба вместе вам поможем,
Чур, только рано-рано, поутру.
(идут к выходу)

БОГ (через плечо):
Привет! Не всё так плохо, господа!
(уходят, обнявшись)

                К О Н Е Ц



               













П  о  э  т     и     п  р  о  с  т  и  т  у  т  к  а

Д Е Й С Т В У Ю Щ Е    Л И Ц А :

МУЖЧИНА (Пьер ВЕРДАН)
ЖЕНЩИНА (ЭЛЕОНОРА)
КРИСТИНА
НАТАЛИ
ФИЛИПП
АЛЕКСАНДР
                ДЕЙСТВИЕ I

Сыро. Поздний вечер. Пустынная набережная.
По реке проходят ярко освещённые прогулочные пароходы, на которых звучит музыка.
Пустая лавочка. Напротив неё, спустившись к реке, стоит пьяный мужчина, в руках у него полупустая большая бутылка спиртного. Пьет.

МУЖЧИНА (смотрит вверх):  Звёздочки, вы где? А, маленькие потаскушки, спрятались. Боитесь, что я вас всех... пересчитаю. И правильно боитесь. Пе-ре-счи-таю. Всех. Никому не спрятаться. (Пьёт, затем смотрит на свою руку). Капля капнула. Откуда она? (Снова смотрит вверх). Я не заказывал! (Кричит): Гарсон! Уберите назад заказ. Я не плачу за то, что не заказывал. О, снова капля! (Вздыхает):

Чистая капля, зеркальная капля,
Капает капля на пол.
Скатерть льняная, как поля рубаха,
Брошена в спешке на стол.

Пухлые губы, как алые маки,
Отданы в долг за глаза.
Песня уставшего горе-гуляки
Словно слеза-бирюза.

Стану под дверью, руки, как плети,
Сами собою висят,
И к улучшенью движения нету,
Вновь отступаю назад.

Свечки огарок, шипя, догорает,
От серебра – гулкий звон.
И бытие беглеца возвращает
В жизни дешёвый притон.

(Откашливается). Моросит. Но не морозит. Значит, ещё не все усилия тщетны. (Пытается закурить, не получается. Зажигалка не работает. Все усилия тщетны.
Замечает двух спешащих по набережной девушек. Девушкам): Мадмазели! Месье желает закурить!

КРИСТИНА. Мужчина, желайте дальше. (Подруге). Все клеятся и клеятся, как они уже все надоели!
НАТАЛИ (дерзко, мужчине). Если желаете получить, то пожалуйста. Подставляйте вашу физиономию. И получайте!
КРИСТИНА (зло). Ну, что, месье, желаете получить? Или думаете, женщина не может этого делать?
МУЖЧИНА: Ну, что вы! Женщины сейчас всё могут. Я думаю, все могут: и по физиономии, и под дых, и ниже пояса. Да здравствует эмансипация! (Перекривляет, как бы смеясь над собой). «Да, да, по физе, месье, изволите?» (декламирует).

Не избегал я в жизни драк,
Хоть мне кричали ненароком:
Куда же лезешь ты, сопляк?
Получишь взбучку ты уроком.

Я младшим в драках был любых,
Не шли на пользу мне уроки.
И, чтобы не пугать родных,
Отмачивал кровоподтёки.

НАТАЛИ (подруге). Да, оставь ты его, не видишь – он сумасшедший, да, к тому же, пьян.
КРИСТИНА. А ты знаешь, по-моему он душечка.
НАТАЛИ. Бомж он, бомжатник. (Кричит мужчине): Бомжатник! (Тянет за собой подругу): Пошли скорей, нас ждут!
                Уходят
МУЖЧИНА (вдогонку). Куда же вы, прекрасные газели? Сейчас придёт Сезанн и вас запечатлит на века. Вот только бы мольберт не забыл дома. (Декламирует).

Бомжей осталось в целом мире,
Пожалуй, (загибает пальцы, считая) три или четыре:
Луна, что светит за спиной,
И ветер, друг-приятель мой.
И носит хоть меня земля,
Средь них, конечно, бомж и я!

Женский голос за кулисами, зовет: «Пикси! Пикси!»

МУЖЧИНА. Ну, это уж, слава богу, зовут не меня. (Садится на лавочку).

Появляется незнакомая женщина. Она кого-то ищет.

ЖЕНЩИНА. Пикси! Пикси! Пикси-и-и-и!
МУЖЧИНА (женщине). Послушайте, мадам, нельзя ли потише? (Показывает ей на бутылку). Вы нарушаете моё кровообращание.
ЖЕНЩИНА (смотрит на него презрительно. Затем отворачивается. Продолжает звать, но уже тише). Пикси! Пикси!
МУЖЧИНА. Пьяный мужчина хуже дьявола. (Продолжает пить).
ЖЕНЩИНА (неожиданно обращается к мужчине). Вы случайно не видели Пикси?
МУЖЧИНА (прекратив пить, удивлённо). Пикси? Вашего Пикси-и-и? (Серьёзно). Нет, не видел.
ЖЕНЩИНА (брезгливо). Конечно, вы-то и бутылку свою, наверное, не видите!
МУЖЧИНА. Конечно, не вижу, но попадаю, как каждый мужчина попадает везде и всегда куда следует. (Пьёт).
ЖЕНЩИНА. (с отвращением). О, боже мой!
МУЖЧИНА (декламирует).

О, боже мой, к чему страдать,
Когда всего и так немного?
И, может, завтра у порога
Гроб будет с кисточками ждать!

ЖЕНЩИНА. Гробокопатель?
МУЖЧИНА. Не-а.
ЖЕНЩИНА. Мастер похоронных дел?
МУЖЧИНА. Ну, что вы, разве я похож на состоятельного человека?
ЖЕНЩИНА (достает из кармана куртки очки и смотрит через один окуляр, как через лупу, на мужчину). Если пристально приглядеться – не очень. (Прячет очки). Значит, сводник.
МУЖЧИНА (удивлённо). Но почему? (Отвечая сам себе). Хотя скажу, вы  правильно подметили, точно – сводник. Свожу концы с концами, вернее, еле-еле свожу концы с концами.
ЖЕНЩИНА: И как всегда...
МУЖЧИНА (перебивает её). И, как всегда, неумело.
                Смеются.
ЖЕНЩИНА: Что тебе надо от меня?
МУЖЧИНА (удивлённо). Мне?!
ЖЕНЩИНА: Да, тебе!
МУЖЧИНА (понятливо). А-а! (Достаёт полупустую пачку сигарет): Огня?
ЖЕНЩИНА: Не дам! Город подожжёшь.
МУЖЧИНА: А вы мне нравитесь, чёрт возьми! Давайте знакомиться!
                Молчание
МУЖЧИНА: Хотите выпить?
                Женщина смотрит на него презрительно.
МУЖЧИНА: Ну, зачем кричать? Раз не хотите, так и не надо! А я себе не откажу. (Делает приличный глоток). А вы кто по профессии? (задумчиво): Наверное...
ЖЕНЩИНА (перебивает): Не угадали.
МУЖЧИНА: Тогда...
ЖЕНЩИНА: Снова мимо.
МУЖЧИНА: Значит, вы – подружка Пикси!
ЖЕНЩИНА: А вы не совсем...
МУЖЧИНА: Глупый?
ЖЕНЩИНА: Пьяный.
Она подходит к мужчине, достаёт свою зажигалку. Закурив, оба идут и садятся на скамейку.
МУЖЧИНА: И всё-таки, если не секрет, сколько же лет...?
Женщина смотрит на него холодным взглядом.
МУЖЧИНА (как-бы понимая её взгляд): Пикси. Я имел в виду Пикси. Женщине всегда семнадцать. Ну, а вам, исходя из сегодняшних обстоятельств, не больше двадцати пяти.
ЖЕНЩИНА (снисходительно улыбаясь): Спасибо за своевременный комплимент. Двадцать пять лет мне было..., (задумываясь): этак, двадцать пять лет назад.
МУЖЧИНА: А вы, к тому же, лгунья.
ЖЕНЩИНА: Да, и этим горжусь!
МУЖЧИНА: Но, если всё-таки не секрет, сколько лет ... Пикси?
ЖЕНЩИНА: Вас послушать, создаётся впечатление, что кроме возраста вас ничего не интересует. Вы что, решили меня сосватать?
МУЖЧИНА: Удивительно – о чём бы не начинал мужчина говорить с женщиной, обязательно это кончается свадьбой. Вы что  - одинокая?
ЖЕНЩИНА: Да. (Поправляясь): То есть, нет!!
МУЖЧИНА: А, Пикси?
ЖЕНЩИНА (сбивчиво): Ну, это... Так, понимаете...
МУЖЧИНА (помогая ей): Ясно. Небось, старичок. Этакий горе-проказник, мальчик преклонного возраста.
ЖЕНЩИНА: Всё вы врете! Вы – лгун! В моих руках время останавливается.
Мужчина смотрит на её руки. Женщина, заметив взгляд, прячет руки в карманы.
ЖЕНЩИНА: Не смотрите на меня так!
МУЖЧИНА: Как?
ЖЕНЩИНА: Так! Я вам запрещаю!
МУЖЧИНА: Подумаешь, и не надо. И не буду. (переходя на старую тему, поучительно): Мужчин преклонного возраста отпускать одних на исходе дня – опасно.(Декламирует):

Как вампиры, сердца женщин
На охоту вылетают.
В вязком мраке поджидают:
Ночью ужин им обещан.

И безропотно, как дети:
Ах, мужчины! Ух, мужчины!
Сами лезете вы в сети,
Приближая час кончины.

И уже не рад стократ,
В одиночество б вернуться,
Беззаботно чтоб проснуться,
Но дороги нет назад!

ЖЕНЩИНА (с удивлением): Откуда вы знаете эти стихи?
МУЖЧИНА: М-м-м-, вопрос.
ЖЕНЩИНА: Они мне кажутся очень знакомыми.
МУЖЧИНА (в затруднениии): Ну, по всей видимости... (Уверенно): Вспомнил! Учил в школе, обязательная программа.
ЖЕНЩИНА: Лгун. Я была первой ученицей в классе, так что обязательную программу помню. Хорошо! Лгун! Но всё равно, стихи мне почему-то знакомы. (Как  бы очнувшись): Вы знаете стихи! Вы  - и стихи?!
МУЖЧИНА (смущенно): Это маленькое недоразумение. Я никогда их не знал. В школе я был последним, вернее даже, тем, кто за ним. Но вот сейчас почему-то они сами откуда-то взялись. Я здесь ни при чём! (Оправдываясь): Честное слово, ни при чем!
ЖЕНЩИНА (не слушая его): Вас интересует поэзия? Прочтите ещё что-нибудь!
МУЖЧИНА: Но я почти неграмотен. Я же говорил: в школе...
ЖЕНЩИНА: Читайте!
МУЖЧИНА (продолжает свою мысль): ... в школе... я забыл даже алфавит: А, Б, Д , Е ..., а что дальше, спросите меня, я просто не помню.
ЖЕНЩИНА (приказывает): Читайте!
МУЖЧИНА: Давайте, я вам лучше станцую! (Вскакивает, начинает отбивать чечётку):

В этом деле надо чётко
Разобраться без прикрас,
Бесшабашная чечётка
Выбивается для вас.

Замирают инструменты,
Ритм бормочет старый бас.
Шум, восторг, аплодисменты –
Выбиваются для вас!

Чтоб любви момент прошедший
От сомненья не угас,
Сердца бег мой сумасшедший
Выбивается для вас.

Ни на что не претендую,
Грусть – долой, веселью – час!
Завтра, может быть, умру я,
Рассмешив сегодня вас.

ЖЕНЩИНА: Не плохо, совсем не плохо! А что ещё вы можете?
МУЖЧИНА: В смысле?
ЖЕНЩИНА: Ну, что ещё?
МУЖЧИНА (понимающе кивает):

А что ещё тебе сказать,
Когда и так я глуп тобой?
И что люблю тебя, я скрою,
Но след твой буду целовать.

ЖЕНЩИНА: Удивительно... Еще!
МУЖЧИНА:(пытается сочинить экспромт):

Удивительно, что мы не встретились с тобою раньше?...
Зачем разбежались наши дороги?...

(Вздыхая). Не получается. Всё! На нет и судьбы нет!
ЖЕНЩИНА: Я вам сочувствую. Жить стихами – значит, жить вчерашним днём. Сегодня нужны совсем другие ориентиры. Но зато, как романтично! Вы живёте поэзией?
МУЖЧИНА: Нет, живу я прозой, тяжёлой прозой. То есть живу я сегодняшним днём, правда, думаю – вчерашним. Это уж точно.
ЖЕНЩИНА: Значит, вы – неудачник.
МУЖЧИНА: Да, наверное, да. И поэтому заслуживаю вашей жалости.
ЖЕНЩИНА: Почему?
МУЖЧИНА: Неудачников не любят, неудачников – жалеют.
ЖЕНЩИНА: Сама любовь без жалости ничего не стоит.
МУЖЧИНА: Конечно, ничего не стоит, но и не красит её. (Вздыхает): Когда одного умника сжигали на костре, единственное, что он сказал, так это то, что Земля вертится. «Когда?» – спросил его один из инквизиторов, - «Сегодня», - ответил он.  -«А завтра?» - «Завтра?» -удивился умник. – «Об этом знает только Бог». – «Бог и пожалеет», - подытожил инквизитор.
ЖЕНЩИНА: Печально. (Смотрит на часы): Ой, как поздно! Мне надо идти. (Встаёт).
МУЖЧИНА: Идите!
Женщина кладёт руку на его плечо.
МУЖЧИНА: Мадам!
ЖЕНЩИНА (в тон): Месье! (Уходя, зовёт: «Пикси! Пикси!»)

                ДЕЙСТВИЕ II

Мужчина остается один, достаёт блокнот, что-то пишет при тусклом свете фонаря. Близко к берегу подходит прогулочный катер, на котором веселье плещется через край. Громко звучит музыка. Пассажиры пьют. Среди них две знакомые нам девицы танцуют с кавалерами на палубе. Где-то там же привязанная собака жалобно скулит.

КРИСТИНА (её кавалер просто висит на ней, пьяный или обкуренный): Вечерок – нищак!
НАТАЛИ: А ты не хотела идти. (Своему кавалеру): Слушай, а что у тебя под ремнём висит.
АЛЕКСАНДР (жуя резинку): Висит? Стоит!
НАТАЛИ. Да я не о том кошмаре (усмехается), а (показывает на висящий у кавалера на ремне большой бинокль) об этом!
АЛЕКСАНДР (понимающе): Ах, это... Это – видуха.
НАТАЛИ: Принёс бы лучше телевизор!
АЛЕКСАНДР (объясняет): Нет, это не совсем видуха, как ты понимаешь. Это – бинокль.
НАТАЛИ: Так ты воин?
АЛЕКСАНДР (смеясь): Не совсем. Это бинокль ночного видения. По квартирам шастать.
НАТАЛИ: Так ты вор? «Было ваше – стало наше»?
АЛЕКСАНДР: Что значит – вор?
НАТАЛИ: Герой нашего времени. Борзой из блокбастера.
АЛЕКСАНДР: Что значит – борозой, крутой, что ли?
НАТАЛИ: Как варёное яйцо. Ну, русские, с вами одна потеха.
Александр целует её взасос, не замечая, как наступает собаке на лапу. Пёс начинает выть, затем кусает обидчика за ногу.
АЛЕКСАНДР (вскрикнув от неожиданной боли, со злостью): Ух ты, сучка! (бьёт собаку ногой, та громко лает).
КРИСТИНА: Не тронь пса!
АЛЕКСАНДР (зло, показывая пальцем): Это что, меня-то?! (Намеревается ударить ещё раз).
КРИСТИНА: Не тронь собаку, я сказала! Не порть музыкальный аккомпанемент!
АЛЕКСАНДР (бросает свою партнёршу. Филиппу): Слушай, ты кого привёл? Они же нас перекусают!
Филипп не может ответить ничего членораздельного, только глупо смеётся и икает.
     Ну, братан, ты и хорош! (Достаёт откуда-то обрезок металлической трубы, идет к собаке). Или ты сейчас угомонишься, или я тебе сотворю педикюр на вечную память!
Кристина бросает своего партнёра, тот падает на пол, громко смеясь. Она преграждает путь Александру.
     Александр отталкивает её. Поворачивается к  лежащему Филиппу): Кого ты привёл? (Кристине): Ты что не видела? (Показывает свою разорванную штанину). За что кровь проливали? Нет, так не пойдёт! У нас смертную казнь ещё никто не отменял.
Кристина снова преграждает ему путь.
НАТАЛИ: Ну, ребята, просто бой быков.
КРИСТИНА (Александру, удерживая его): Не дури! Ну, не дури же! Посмотри на собаку!
АЛЕКСАНДР (после некоторой борьбы с девушкой): Ну, посмотрел – моська!
КРИСТИНА: Не моська! Посмотри внимательно!
АЛЕКСАНДР (смотрит на собаку в свой бинокль): Точно – моська!
КРИСТИНА: Это породистая собака, (Подруге): Правда?
НАТАЛИ (Александру): Она разбирается. Её бывший друг на живодёрне работал. Знает, знает.
АЛЕКСАНДР: Ну, и что?! Аристократам, выходит, можно безнаказанно унижать плебеев? За что Бастилию брали?!
НАТАЛИ (не слушая): Значит, порода что надо. Шерсть пострижена, блох нет.
ФИЛИПП (продолжая лежать на палубе, запускает руку в свои длинные лохмы): Точно – блох нет!
НАТАЛИ (продолжает): Сбруя дорогая, один ошейник чего стоит. Завтра в вечерней газете появится объявление: потерялся кобель... Как зовут?
АЛЕКСАНДР: А он – кобель?
НАТАЛИ (делая неприличный жест): Ещё какой!
АЛЕКСАНДР: А как зовут?
ФИЛИПП (поднимаясь неожиданно, представляется): Филипп.
КРИСТИНА (отталкивая его): Да не тебя, собаку! Иди спать!
ФИЛИПП (снова падая на палубу): А меня?
КРИСТИНА: На ошейнике имя написано, К...
НАТАЛИ (пытается прочитать): Клип-си. Мы его вместе нашли, или спёрли, но, в общем, не важно. Важно, что Клипси.
КРИСТИНА: Главное – порода. За возврат хозяевам причитаются немалые деньги. Иначе мы его отдадим в другие руки. (Меняет тему, приседая, рассматривает покусанную ногу Александра): Ух, как она тебя! (Протирает рану своим носовым платком): А то, что она скурвилась, понятно: какие хозяева, такая и собака! (Поднимается с колен).
АЛЕКСАНДР (удерживая её голову на уровне своего пояса): А ты – ничего, симпатичная. Пойдём, что ли?
КРИСТИНА (вырываясь): Идём, сначала посмотрим в твои окуляры, что нового на родном берегу.
НАТАЛИ: А я?
КРИСТИНА:  Ну, как же без тебя! (Александру, жалея): Сколько же ты, миленький, крови потерял. Чтобы получить назад четвероногого друга, хозяевам придётся раскошелиться: кровь-то сейчас стоит дорого.
АЛЕКСАНДР: А моя ещё дороже.
Смеются. Александр бросает кусок металлической трубы на палубу. Подходят к парапету и смотрят по очереди в бинокль.
КРИСТИНА (подруге): Смотри, а на лавочке сидит пришибленный.
НАТАЛИ: Какой?
КРИСТИНА: Ну, тот, который сегодня приставал к нам.
НАТАЛИ (вырывает бинокль из рук своей подруги, смотрит): Где? Где? (находит): Точно, он. Смотри, да он пишет что-то!
КРИСТИНА: Наверное, жалобу на тебя в мэрию за то, что ты ему не дала. (Смеются).
 (Александру, объясняя ситуацию): Идём с ней. И тут к нам этот клеится. Говорит: «Девочки, я вас сейчас прямо здесь, на набережной, перетрахаю!»
НАТАЛИ (продолжая): «Да так, что у вас звёздочки из глаз полезут!». Точно – сексуальный маньяк!
АЛЕКСАНДР (отнимает бинокль, смотрит на берег): Ничего особенного. А ещё сексуальный маньяк!  (Кристине): Ну, ладно, пошли, посоревнуемся, что ли.
НАТАЛИ: А я?
АЛЕКСАНДР (протягивая её бинокль): На, смотри, пока звёздочки из глаз не посыпятся.(Уходит с Кристиной).
     Филипп, очухавшись, встает с палубы, подбирает кусок металлической трубы,
улыбаясь, идёт к собаке, которая начинает лаять. Парень бьет её трубой по голове, собака затихает. Он отстёгивает собачий ошейник, примеряет себе на руку, не подходит.
ФИЛИПП (Натали): Эй, подруга!
НАТАЛИ (подходит к нему. Увидев лежащего пса): Ты что натворил?!
ФИЛИПП (не реагируя, примеряет ошейник девушке на шею): Жаль, не подходит. (Бросает ошейник за борт, затем берёт собаку за лапы и тоже бросает в воду).
НАТАЛИ: Что ж ты натворил?
ФИЛИПП (смотрит на свои руки): Весь в крови. Не отмыться. (Перелазит через борт, собираясь прыгнуть в воду).
НАТАЛИ: Ты что – топиться собрался?
ФИЛИПП: Дура, здесь неглубоко, пешком до берега дойти можно. А ты смотри в свой бинокль и жди, пока звёздочки из глаз не посыпятся. (Прыгает в воду).
Остальные пассажиры на палубе танцуют, занимаются своими делами, ничего не замечая вокруг.

                Д Е Й С Т В И Е  III

МУЖЧИНА (декламирует):
Не по умыслу и не нечаянно
Я не пестовал чувство отчаянья,
Я не звал тёмных дней с нетерпением
И за стол не садился с сомнением.

Но схватило за горло отчаянье:
То ль по умыслу, то ли нечаянно.
 (Садится на лавочку, продолжает писать).
ЖЕНЩИНА (возвращается, продолжает разговор, как-будто он не прерывался): Моя профессия, конечно же, не пыльная, но... тем не менее, очень почитаемая публикой, литераторами, критикой и просто читающими мужчинами.
МУЖЧИНА: И всей прогрессивной частью человечества?
ЖЕНЩИНА: Безусловно.
МУЖЧИНА: Вы – киноактриса?
ЖЕНЩИНА: Я – проститутка.
                Пауза
МУЖЧИНА: Зачем же так строго?
Женщина принимает вульгарную позу.
МУЖЧИНА (неуверенно): Похоже. Нет слов.
ЖЕНЩИНА (развязно): А зачем они, слова? Слова в этом деле – слабая помощь. Нужен другой, более веский аргумент.
На лавочке, где сидит мужчина, много свободного места. Женщина садится к нему очень близко.
ЖЕНЩИНА (толкая его): Подвиньтесь! Всю скамейку заняли!
МУЖЧИНА (отодвигаясь на приличное расстояние, говорит сам себе): В конечном счёте – все люди проститутки.
ЖЕНЩИНА: А поэты – в первую очередь. Я продаю тело, а они – душу. Что лучше?
МУЖЧИНА: Безусловно – душу хуже. Правда тариф – один и тот же.
ЖЕНЩИНА: Ну, не скажите.
МУЖЧИНА: Успокойтесь.
                Пауза.
МУЖЧИНА: А я что – вам нравлюсь? Ну, если не как мужчина, то как клиент?
ЖЕНЩИНА: Вы?! А разве вы (делая ударение): можете нравиться, как мужчина?
МУЖЧИНА (неуверенно качая головой): Раньше, говорят, нравился.
ЖЕНЩИНА: Вы не можете нравиться. А как клиент вы не подходите ни по одному критерию. Даже за ваши сомнительные деньги. Вы посмотрите на своё лицо! Одна улыбка чего стоит!
МУЖЧИНА (насмешливо): И сколько же она стоит?
ЖЕНЩИНА (не обращая внимания на его тон): Ну, улыбнитесь! Ну!
Мужчина натянуто улыбается.
ЖЕНЩИНА: Если бы вы могли посмотреть со стороны. Хотя бы раз!
МУЖЧИНА: У меня с собой нет зеркала. (Проводит рукой по заросшим щетиной щекам): И почему хотя бы раз? Я бреюсь... иногда.
ЖЕНЩИНА: Вы видите -   и-ног-да, а надо бы... Да, ладно. Улыбнитесь! (Приказным тоном): Улыбнитесь!
Мужчина улыбается с перекошенным лицом.
ЖЕНЩИНА (пристально смотрит на него): Настоящая жабья улыбка.
МУЖЧИНА: Но...
ЖЕНЩИНА: Молчать! (Возмущенно): А манеры! Зато гонор какой! Ему, видите-ли всё позволено!
МУЖЧИНА: Но...
ЖЕНЩИНА: Молчать! Он, видите ли выше всех, эдакий пуп земли!
МУЖЧИНА: Но...
ЖЕНЩИНА: Молчать! Иначе...
МУЖЧИНА: Ударите?
ЖЕНЩИНА: (вызывающе): Если надо будет, то и ударю! (Смешно размахивает кулаками, имитируя боксёрские удары): Руки прямо-таки чешутся, хоть никогда никого и не била, но на вас просто чешутся! Так и знайте (бьёт себя в грудь): Она – может все! Её лучше не нервировать!
МУЖЧИНА: А имя у неё есть?
ЖЕНЩИНА (удивленно): Имя? Какое ещё имя? А-а.. (сообразив): Лулу, то есть – Элеонора, то есть...
МУЖЧИНА (вздыхая): Жаль, что я вам не понравился, Элеонора.
ЖЕНЩИНА: Ну, конечно же... (Пауза): понравился. (Утвердительно): Да, понравился! К тому же я никогда не видела живого поэта. Ведь правда , вы – поэт?
МУЖЧИНА (утвердительно): Живой! Ещё какой живой! (Декламирует):

Лишь только ветер знает цену листопада,
Подушка наша знает цену грёз,
И от дождинок прятаться не надо:
Дождь знает цену наших горьких слёз.

ЖЕНЩИНА: Вы не думайте обо мне плохо. Я ведь никакая не проститутка. Это я так, к слову сказала.
МУЖЧИНА: А я и не поверил.
ЖЕНЩИНА: И напрасно. (Обидчиво). Что – фактура не та? Да?
МУЖЧИНА: А вы сожалеете?
ЖЕНЩИНА: Если о внешности – то да.
МУЖЧИНА: Нет, что вы, у вас прекрасное лицо. Только немножко усталое, круги под глазами.
ЖЕНЩИНА: Ну вот, даже комплиментов делать не умеет.
МУЖЧИНА: Не знаю, есть ли у вас муж? Но, если есть, то он, конечно, бедный человек.
ЖЕНЩИНА: Ты посмотри – он уже ревнует! (Изображая Дездемону): Отелло, у меня всё есть. И на ночь я всегда молюсь. Кошмар! Все мужчины – самцы и собственники!
МУЖЧИНА: Даже лучшие особи?
ЖЕНЩИНА: (безапеляционно): Все!
МУЖЧИНА: Пять минут назад Джульетта была согласна на панель.
ЖЕНЩИНА: Мне всё равно.
МУЖЧИНА (декламирует):

Мне всё равно – идти вперёд,
Иль навзничь в грязь упасть,
Что не неволит, не гнетёт,
Крыть матом можно всласть.

Мне абсолютно всё равно:
Колышет ветер честь.
Не всё равно мне лишь одно:
Что пить, как спать, что есть.

ЖЕНЩИНА: Жестоко. (приподнимаясь со скамейки): Ладно, я пойду.
МУЖЧИНА: Ты обиделась?
ЖЕНЩИНА: Нет, совсем нет.
МУЖЧИНА: Останься.
ЖЕНЩИНА: Нет.
МУЖЧИНА: Ты вернёшься?
ЖЕНЩИНА: Ты знаешь, человек, по-моему, произошёл не от обезьяны, а от моли. Его так же легко прихлопнуть. (Вздыхает): Ну, ладно, я пойду.
МУЖЧИНА: А Пикси?
ЖЕНЩИНА: Пикси, Пикси, Пикси! Теперь это моя молитва.
                Уходит
МУЖЧИНА (кричит вдогонку): Возвращайтесь! Я буду вас ждать. Здесь – на этом грязном клочке земли. Хоть всю оставшуюся жизнь! (Декламирует):
Непременно возвращайтесь,
Находитесь, не теряйтесь.
И тянитесь вы друг к другу
Сквозь отчаянье и вьюгу.

Вы звоните, вы пишите,
Вы друг друга теребите
И на веки не прощайтесь.
Непременно возвращайтесь!
Мужчина идёт к реке, снимает туфли, хлюпает по воде, затем наклоняется, что-то поднимает, читает при слабом свете фонаря на набережной.
МУЖЧИНА: «Ходить по воде после 17.00 категорически запрещается в связи с увеличением движения судов». (Бросает табличку обратно в воду): Реально. (Идёт вдоль берега дальше. Поднимает ещё что-то, рассматривая, вертит в руках, затем выбрасывает): Не река – а скатерть-самобранка. (Выуживает ошейник, читает): «Пик-си» (удивлённо): Что, что? (Снова читает): «Пикси». (Пауза): Вот тебе и молитва. На ошейнике ржавые пятна. Кровь, что ли? Бедный Пикси. (Идёт обратно к скамейке).
 
Неожиданно из-за скамейки появляется женщина.
ЖЕНЩИНА (бодро): Я вам вот, что скажу. Больше всего на свете я люблю конфеты. Можно карамельки. Но обязательно с начинкой. (Загибая пальцы на руке): Езду на мотоцикле, с ветерком – это два. И ещё я люблю Бога, он добрый, он всё прощает.
МУЖЧИНА (не удивляясь её появлению): А не любите: дантистов – за бормашины, велосипедистов – за количество, и, естественно, - евреев.
ЖЕНЩИНА (удивлённо): Правильно. Я – сама еврейка. И почему-то не очень себе нравлюсь.
МУЖЧИНА: А ещё вы любите закат – за то, что он таинственный.
ЖЕНЩИНА: Да, а восход – за то, что он многообещающий.
МУЖЧИНА: Запах сирени – потому что он особенный.
ЖЕНЩИНА: Да, и вселяет надежду, но у меня от неё аллергия.
МУЖЧИНА: И ещё вам не нравится начинать. Не дай бог, браться за что-то новое, да, вдобавок, ещё неизвестное, тогда вам становится просто не по себе. Новое отпугивает вас, даже если палец о палец ударить не надо. Но всё равно – это ваш удел.
ЖЕНЩИНА (кокетливо): Да.
МУЖЧИНА: А вот когда всё кончается и к тому же хорошо, а если ещё и неожиданно хорошо, то тогда вы чувствуете себя в своей тарелке. Это – ваша стихия. Наконец-то всё позади. Ух!
ЖЕНЩИНА: Ух! Да здравствует конец!
МУЖЧИНА (поправляет): Полный конец!
Мужчина и женщина кричат вместе : Да здравствует полный КО-НЕЦ!
МУЖЧИНА (декламирует):

Я на досточке одной
В равновесии с судьбой,
По течению плыву,
Удержусь, не утону.

Только чёрт меня поймет,
Ну, куда ж меня несёт?!

ЖЕНЩИНА: А куда тебя несёт?
                За сценой звучит вальс.
МУЖЧИНА: Только к вам и только к вам, мадам. (Протягивает руку, приглашая на вальс. Танцуют).
ЖЕНЩИНА: Вы хорошо танцуете. Просто великолепно!
МУЖЧИНА: Стараюсь.
ЖЕНЩИНА: Чур только на ноги не наступать.
МУЖЧИНА: Стараюсь.
ЖЕНЩИНА: А почему – вальс? Почему зазвучал вальс, а не танго, например?
МУЖЧИНА (объясняет): Это музыка с прогулочного катера. Танго для него – анахронизм.
ЖЕНЩИНА: А вальс?
МУЖЧИНА: Сплошной. Но если вы хотите танго – пожалуйста. (Щёлкает пальцами): Раз, два, три!
(Мелодия вальса неожиданно обрывается, звучит танго. Они танцуют танго-кумпарситу).
МУЖЧИНА (снова щёлкает пальцами): Раз, два, три! (Звучит твист, они танцуют).
ЖЕНЩИНА: Ну, а...
МУЖЧИНА: Только рок. (Щёлкает пальцами, декламирует):

Меньше слов, больше ног,
Глубже вздох, громче слог.
С головой накрыл нас рок,
За собою навек увлёк.

                Танцуют
ЖЕНЩИНА (тяжело дыша): Как же я устала.
МУЖЧИНА: Только не падать, только не падать.
Женщина спотыкается, мужчина подхватывает её. Музыка останавливается.
ЖЕНЩИНА (держась за сердце): Ф-у-у, совсем запыхалась, старая кляча.
Мужчина несет её на скамейку, усаживает, сам становится перед ней на колени.
МУЖЧИНА (декламирует):

Веки прикроют твои глаза,
Чтоб не прочёл в них разлуки слова,
Слеза от ресниц потечёт по щекам
И зябко так станет дрожащим рукам.

В молчании цепком губы застыли:
Чтоб мы навсегда друг о друге забыли,
Чтоб мы уходили, чтоб мы расставались,
Чтоб даже следы друг от друга скрывались.

ЖЕНЩИНА: Встаньте немедленно с земли! Она же сырая.
Мужчина поднимается, держась за поясницу.
ЖЕНЩИНА: А я живу одна.
МУЖЧИНА: Намёк понял.
ЖЕНЩИНА: Нет, что вы! В смысле – не замужем.
МУЖЧИНА: Я же и говорю – намек принимается.
ЖЕНЩИНА: И это хорошо, просто замечательно, что вы такой сообразительный. Тогда вам не стоит объяснять, почему у вас сегодня нет никаких шансов.
МУЖЧИНА: Понятно, буду надеяться на завтра.
ЖЕНЩИНА: Какой вы настырный!
МУЖЧИНА: Да, я такой!
ЖЕНЩИНА: Не  радуйтесь! К тому же вы – пьяница, бомж, наглец...
МУЖЧИНА (добавляет): ... И симпатяга.
ЖЕНЩИНА: А у бомжа есть семья? Жена, дети?
МУЖЧИНА: У бомжа есть всё, кроме семьи, жены и детей.
ЖЕНЩИНА: Какой же вы – симпатичный!
МУЖЧИНА: Я же вам говорил.
ЖЕНЩИНА: Вы знаете...
МУЖЧИНА (перебивая): Переходи на «ты».
ЖЕНЩИНА: Так сразу?! Нет, не могу.
МУЖЧИНА: Почему ты не можешь?
ЖЕНЩИНА: Сам подумай: Вечер, звёзды, река, незнакомый мужчина. И вдруг – на «ты»! Так не безопасно. Мужчину надо держать на расстоянии вытянутой руки. Вот так! (вытягивает руку, отталкивая от себя мужчину): Чтобы ничего не случилось.
МУЖЧИНА: Ты работаешь?
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: Если это не военная тайна, то...
ЖЕНЩИНА: Никакой военной тайны нет. Я работаю в магазине.
МУЖЧИНА: Продавцом?
ЖЕНЩИНА: Холодно.
МУЖЧИНА: Кассиром?
ЖЕНЩИНА: Холодно.
МУЖЧИНА: Менеджером?
ЖЕНЩИНА (ёжится): Ой, как холодно!
МУЖЧИНА: Ну, если не бизнес-леди, то тогда ты – товаровед или бухгалтер.
ЖЕНЩИНА: Ни то и ни другое. Я – манекенщица.
МУЖЧИНА: Ух ты! Модель! Подиум, аристократы!
ЖЕНЩИНА: Во всяком случае, раньше я ею была. Не веришь?
МУЖЧИНА: Верю, конечно, верю.
ЖЕНЩИНА: Не веришь – смотри!
Уходя за сцену, щёлкает пальцами, как раньше это делал мужчина.
Вспыхивает яркий свет, снова звучит музыка. Женщина то появляется, то исчезает, демонстрируя различные наряды – от самого строгого до легкомысленного стиля. Мужчина восторженно хлопает в ладоши.
Показ завершается. Яркое освещение гаснет.

ЖЕНЩИНА: Ну, как?
МУЖЧИНА: Сказка! Это лучшее, что я видел! Ты – просто потрясающая!
ЖЕНЩИНА: Вот! А теперь я стою в витрине, как манекен, манекен, зазывающий публику. 50 минут стою, 10 – отдыхаю и так 6 часов в день. (Меняя тему, зовёт): Пикси, Пикси! Ну, куда же ты делся, черт тебя возьми! (Плачет).
МУЖЧИНА (успокаивая): Не надо, не стоит. Ты на самом деле потрясающая. (Декламирует):

Не встретились бы мы с тобой,
Когда бы дождь не лил волной,
Когда бы ветер не стонал,
Когда бы ворон не кричал.

Как хорошо, что мы с тобой,
Пусть гром гремит над головой,
Собачий ветер пусть рычит,
Вдогонку воронье кричит.

Как хорошо, что мы с тобой!

ЖЕНЩИНА (роясь в своей сумочке): Пикси! Куда же он делся? Как только отыщется, я ему покажу, старому перечнику. (Перебирает содержимое сумочки: зеркальце, помада, тушь для ресниц, пистолет, кошелёк, пудра).
МУЖЧИНА (удивлённо): Пистолет? А зачем он тебе?
ЖЕНЩИНА: Как зачем?! Одинокая женщина желает себя защитить. Разве сейчас можно без пистолета? Одних только бомжей (кивает в его сторону) вон, сколько развелось.
МУЖЧИНА: Значит, я рисковал?
ЖЕНЩИНА: Как и все.
МУЖЧИНА: И вы, то есть ты – меня пощадила?
ЖЕНЩИНА (улыбается): А как же! (Снова начинает звать свою собаку): Пикси! Пикси!
Вдалеке проходит прогулочный катер, громко звучит музыка. Женщина пытается перекричать её.
ЖЕНЩИНА: Пикси! Пи-и-к-си-и! Разве их перекричишь!
Мужчина подходит к женщине, выхватывает из открытой сумочки пистолет, наводит на катер, целится.
ЖЕНЩИНА (оторопело): Вы что, спятили?! Вы что?!
Мужчина стреляет, разряжая целую обойму. Катер вспыхивает, густые клубы дыма вздымаются над ним. Люди в панике кричат, прыгают за борт в воду.
ЖЕНЩИНА (в ужасе): Вы что – с ума сошли?! Там же люди!!!
МУЖЧИНА (отбрасывая пистолет): Прощай, Титаник!
ЖЕНЩИНА: Вы – сумасшедший! Что вы натворили?! Вы – сумасшедший!
МУЖЧИНА (декламирует):

Скорблю я по утраченному раю,
Иллюзий нет, считаю лишь потери.
Передо мною в ад открыты двери
И сам себя я на костре сжигаю.

(Женщине): Да успокойтесь вы! Все нормально. Каждому по заслугам. (Берёт женщину за плечи, прижимает к себе. Она пытается вырваться. Он прижимает её к себе силой, целует).
ЖЕНЩИНА: Вы – ненормальный!
Мужчина снова целует её.
ЖЕНЩИНА: Столько людей и вы сначала в них целитесь,... а потом целуетесь.
МУЖЧИНА: Но они же нас не видят.
ЖЕНЩИНА (пытаясь снова вырваться): Сумасшедший!
МУЖЧИНА: Да нет же! Я вам сказал -нет. Они далеко от нас и нас не видят. И вообще, какое им дело до нас? (Разворачивает женщину лицом к реке, там, как ни в чём не бывало, плывет тот же катер).
ЖЕНЩИНА (заикаясь): Но я только... Но ведь я сама видела... они прыгали в воду с горящего корабля. Они так кричали!
МУЖЧИНА: Прыгали, конечно, но в воде им, видимо, не очень понравилось. Как-никак конец осени. И теперь они снова плывут на нем дальше.
ЖЕНЩИНА: Абсурд, кошмар! Наверное, я сошла с ума. (Пауза): Объясните! Я требую!
МУЖЧИНА: Ты забыла, забыла, (успокаивая её) я же поэт.
ЖЕНЩИНА: Причём же одно к другому?
МУЖЧИНА: Поэт без хорошего воображения – это не поэт.
ЖЕНЩИНА: Не понимаю.
МУЖЧИНА: Всё, что ты видела – это плод моего воображения.
ЖЕНЩИНА (не успокаиваясь): Но корабль, корабль-то настоящий!
МУЖЧИНА: Безусловно.
ЖЕНЩИНА: Музыка! Люди! Волны! Пистолет!
МУЖЧИНА: Да, конечно, да! Но остальное – плод моего воображения. Смотри! (Показывает на корабль, плывущий дальше. Там слышно веселье, звучит музыка).
ЖЕНЩИНА: Но ты стрелял?
МУЖЧИНА: Стрелял.
ЖЕНЩИНА: Пламя, прыгающие в воду люди?
МУЖЧИНА: Плод твоего воображения.
ЖЕНЩИНА: Ты меня целовал?
МУЖЧИНА: Да.
ЖЕНЩИНА: Плод твоего воображения?
Мужчина снова целует её.
ЖЕНЩИНА: Гипнотизёр.
МУЖЧИНА: Поэт.
ЖЕНЩИНА: Пистолет верни!
МУЖЧИНА (поднимает пистолет с земли, бросает в открытую сумочку): Он ведь газовый, игрушечный.
ЖЕНЩИНА: Кто бы ты ни был, как бы тебя не называли, но это приятно. (Целует его): Чёрт тебя возьми! (Декламирует):

Дни бежали друг за дружкой,
На земле листва лежала,
Осень преданной подружкой
От меня не отставала.

Что не бросит, говорила,
В дружбе вечной мне клялась.
Ей судьбу свою вручила,
Ведь подружкою звалась.

Обмануть – не обманула,
Поздно спохватилась я,
Как ушёл к моей подружке
Мой любимый от меня.


Из воды на берег выходит Филипп.
ФИЛИПП: Ох, мать мою, ну и грязища, чуть не завяз. Нет хуже судоходных рек. Вдобавок, кажется, штаны себе порвал. (Смотрит на порванные брюки. Пытается замаскировать огромную дырку): Не прилепить. Вышел из дому утром в брюках, вернусь в шортах. (Заметив целующихся): О! И здесь комиксы! (Идёт к парочке, кладёт руку мужчине на плечо): Папаша, скидывай штаны!
Мужчина оборачивается.
    Не понимаешь?! Мне от вас, месье, нужны брюки, только брюки. Понимаешь? Объясняю: в данный момент они тебе будут ни к чему. Не будешь же ты на ней (кивает в сторону женщины) в них париться. А мне ещё до дому двигаться надо. Посмотри на мои, могу я в таких двигаться?
Мужчина смотрит на него непонимающе.
    Слушай, братан, через два часа я тебе твои штаны верну, плюс, что полагается за прокат. Понимаешь? Не понимаешь.
МУЖЧИНА (зло): Послушайте, молодой человек...
ФИЛИПП: Не понимаешь. (Окидывает мужчину взглядом сверху донизу): Посмотри на себя. Ты уже готов. У тебя уже все вспухло. Если ты сейчас пропустишь момент, то тогда – каюк. Не веришь? Зря. Я же по профессии сексолог. В твоём возрасте, папаша, нельзя упускать такие минуты. Каждый раз может оказаться последним.
МУЖЧИНА: Ах, ты...! (бросается в драку).
Они дерутся. Женщина роется в своей сумочке, выхватывает пистолет.
ЖЕНЩИНА (наводя пистолет на Филиппа): Оставь его, ты, мразь! А-ну, вставай!
ФИЛИПП: Ты что, тётя?! Ты же мне в матери годишься.
ЖЕНЩИНА (приказывая): Вставай, мразь!
ФИЛИПП (оставив распростёртого мужчину на земле, встает): Тихо, тихо, тихо. (Мужчине): Я не буду брать твоих брюк. (Женщине): Мне в город, домой надо. Сестрёнка младшая меня ждёт. Не пойду же я к ней в таком виде. (Мужчине): Да и размер у нас разный. Как я мог ошибиться? (Женщине): Я его не трогал, он сам на меня полез. Как зверь, ей-богу! Ещё чуть-чуть и в глотку бы вцепился. Смотри! (показывает на мужчину): Кровь.
У мужчины из разбитого носа сочится кровь.
ЖЕНЩИНА: Молчать!
Мужчина садится, запрокидывает голову назад, положив руку на лицо. Женщина подходит к нему.
ЖЕНЩИНА: Жив?
МУЖЧИНА: Слегка.
ЖЕНЩИНА (Филиппу): А ну, мразь, слушай мою команду! На четвереньки раз! два!
ФИЛИПП: Ты что, тётя?!
ЖЕНЩИНА (делает несколько шагов к нему, нацеливаясь пистолетом): Я сказала – на четвереньки!
ФИЛИПП (соглашаясь, становится на карачки): Подумаешь, сказала – на четвереньки. То же мне командир! Ну, стал, что дальше? Раз, два.
ЖЕНЩИНА: Теперь таким способом пошёл отсюда вон! При этом каждые пять метров громко и членораздельно кричишь: «Я – мразь!» Ты понял меня?
ФИЛИПП (вяло): Я – мразь.
ЖЕНЩИНА: Радостней, с энтузиазмом!
ФИЛИПП (кричит): Я – мразь!
ЖЕНЩИНА: Вперёд!
ФИЛИПП (уползая): Я – мразь!
ЖЕНЩИНА: Хорошо, ведь можешь же, если захочешь. Смотри мне – если будешь кричать тихо, верну на исходную позицию и будешь здесь тренироваться до рассвета.
ФИЛИПП (ползёт за кулисы, считая: «1, 2, 3, 4, 5, 6, 7».
ЖЕНЩИНА (вдогонку): Ну?
ФИЛИПП (поворачивая назад голову):  Я ошибся. (Ползёт дальше, считая правильно и крича, где надо и как надо).
ЖЕНЩИНА: Ну, вот так – хорошо. Смотри, не ошибайся больше. (Подходит к мужчине, помогая подняться): Ну что, больно? Жить будешь?
МУЖЧИНА (усмехаясь): Здоровый боров. Хорошо наших детишек кормят.
ЖЕНЩИНА: А где же твоё воображение было? Или оно только на баб действует?
МУЖЧИНА: Я не поборник однополой любви, Лулу, Элеонора или Нора. Спрячь пистолет. Не стучи им в мою грудь. (Смеётся): Дверь в неё и так открыта.
ЖЕНЩИНА (собираясь уходить): Мне пора.
МУЖЧИНА: Но ведь ещё не поздно.
ЖЕНЩИНА: Мне завтра рано на работу. К тому же, может, Пикси домой вернулся. Вот я ему, окаянному, всыплю.
МУЖЧИНА: Я тебя проведу.
ЖЕНЩИНА: Не надо, я сама. И так слишком много на сегодня впечатлений.
МУЖЧИНА: А кто тебя будет защищать?
ЖЕНЩИНА: Теперь я уж справлюсь сама.
МУЖЧИНА: Мы увидимся?
ЖЕНЩИНА: Я тебя найду.
МУЖЧИНА: Найди меня, пожалуйста.
ЖЕНЩИНА (уходя, оборачивается): Я тебя найду.
                Уходит               
     Мужчина допивает бутылку. Идёт к реке, снимает туфли, входит в воду и идёт вдоль берега, пока не исчезает из вида.
(За сценой голос мужчины декламирует):

К розы припаду шипам.
Вот дурачество! Невольно
По годам, как по гвоздям,
Я пройду – и мне не больно.

Помахав легко рукой,
Тенью света исчезаю.
Что там числится за мной?
Вам долги свои прощаю.
                ДЕЙСТВИЕ  IV

     Скамейка на набережной реки. Сидит Натали, прихорашивается. Возле самого берега – катер. На катере во всю мощь включено радио. Диктор читает последние известия. Затем музыка, реклама, снова говорит диктор, снова музыка. Девушка подпевает популярный мотив песни. Появляется Элеонора. Она кого-то ищет, не найдя, садится на скамейку возле Натали.
ЭЛЕОНОРА: Я вам не помешаю?
НАТАЛИ: Пока нет, но вскоре – да.
ЭЛЕОНОРА: Пока, спасибо.
                Пауза
ЭЛЕОНОРА: Он опаздывает?
НАТАЛИ: Задерживается.
ЭЛЕОНОРА: Значит, время у меня ещё есть.
НАТАЛИ (окинув Элеонору оценивающим взглядом): У вас всё есть.
ЭЛЕОНОРА: Парень-то твой – ничего?
НАТАЛИ: Ещё как ничего!
ЭЛЕОНОРА: Любишь?
НАТАЛИ: Он высокого роста, широкоплеч, с голубыми глазами. Когда он ест, смотреть на него просто загляденье. К тому же он добрый и настоящий.
ЭЛЕОНОРА: Значит, у него и в нём – всё есть. Это хорошо. Раз говоришь – настоящий, значит, любишь.
НАТАЛИ: Только хлопотно.
ЭЛЕОНОРА (соглашаясь с ней): Очень хлопотно.
НАТАЛИ: Я раньше не знала, что такое любовь. Ежилась от этого слова. А сейчас, как только подумаю о нём, так сразу же о себе забываю. Пробовала не думать о нем, просто так, чтобы себя проверить, не могу. Все мысли только о нём и к нему.
ЭЛЕОНОРА: Привыкай. Настоящая любовь, как чесотка, от которой нету средств, чтобы избавиться. Доктора ещё не придумали таких пилюль. (Неожиданно бьёт себя ладонью по щеке).
НАТАЛИ: Правильно, так и хочется себя ударить, чтобы привести в чувство. Но ни-че-го  не помогает. Любовь!
ЭЛЕОНОРА: Комар! (Показывает прихлопнутого комара). И всё равно ты права, девочка. Ради неё стоит жить и безразлично, когда она приходит. Важно, что она есть. (Меняя тему): У тебя часто свидания на этой лавочке?
НАТАЛИ: Не так уж, но бывают.
ЭЛЕОНОРА: Ты случайно не встречала здесь мужчину, такого симпатичного из себя? Странного, правда, немножко. Но это не оттого, что он такой, просто мы часто не понимаем всех, как надобно понимать. Средних лет, может, чуть старше. Среднего роста, ну, может, чуть выше. Еще не совсем лысый. Привычка держать руки в карманах. К тому же у него широкие плечи, голубые глаза. И он добрый и настоящий. Когда пьёт – одно загляденье.
НАТАЛИ: Значит, у него и в нём – всё есть!
                Они смеются
К тому же вы забыли сказать – за ним была замечена любовь к поэзии.
ЭЛЕОНОРА (возбужденно вскакивая с лавочки): Да, да – это он!
НАТАЛИ (берёт Элеонору за руку): Это любовь?
ЭЛЕОНОРА: Да, девочка, да, это любовь.
НАТАЛИ (виновато, потупив взгляд): Мы его видели всего один раз, да и то мимолетом.
Появляется Филипп. Полная метаморфоза: костюм, цветы. Подходит к девушке, целует ей руку, вручает букет. При этом неуклюже наступает на ногу Элеоноре.
ЭЛЕОНОРА: Осторожнее, юноша!
Филипп молчит.
Вы мне наступили на ногу!
Филипп молчит.
Как-будто так и нужно! (Возмущенно): Словно слон в посудной лавке!
Филипп, словно заворожённый, уводит девушку за собой.
(Вдогону): Мамонт!
ФИЛИПП (декламирует):

Любовь – спокойствия излом,
Зверь, вырвавшийся из берлоги.
Но я иду к ней напролом
(обернувшись Элеоноре):
Не стойте на моей дороге!

НАТАЛИ: Ой, какие хорошие стихи! Да ты – настоящий поэт. Как ты мне нравишься! (Гордо смотрит на Элеонору, затем целуется со своим возлюбленным).

На корабле включено радио. Слышится голос диктора:
ДИКТОР РАДИО: Из криминальной хроники. Как вы уже, наверное, знаете, вчера на набережной были найдены вещи, принадлежащие, предположительно, мужчине. На земле, почти у самой воды. Там, видимо, произошла драка, о чём свидетельствуют следы борьбы и пятна крови. Пока свидетелей происшествия не найдено. Если вам что-нибудь известно о том, что произошло вчера на набережной, просьба сообщить в комиссариат округа по телефону: 46-78-345. А теперь музыка.
ЭЛЕОНОРА: Боже мой!
ДИКТОР РАДИО: Музыку вы услышите через несколько секунд, так как мне в студию принесли последние сообщения о вчерашнем происшествии на набережной. Предполагается, что потерпевший выгуливал свою собаку по кличке Пикси, окровавленный ошейник которой тоже был найден на берегу, невдалеке от того места, где был найден труп собаки. По всей видимости, здесь не обошлось без иностранцев. (Пауза): Ну, а теперь – немножко музыки, чтобы длинная дорога, по которой вы сейчас идёте, была вам в удовольствие и в сладкое воспоминание о проведенном на ней времени. Музыка!
                Звучит музыка.
ЭЛЕОНОРА: О, боже мой, Пикси!
ФИЛИПП (Натали): Пикси?
НАТАЛИ (тянет его за собой): Идём, идём, скорей! (Элеоноре): Всё в порядке, всё в порядке. Вы его найдёте, обязательно найдёте! Он жив. Это не он.
                Уходят.
ЭЛЕОНОРА (дрожащим голосом): Боже мой, боже мой!
ДИКТОР РАДИО: И снова о печальном. Вот уже десять лет, как нет с нами Пьера Вердана. Именно вчера исполнилась эта печальная годовщина. Его трагический уход из жизни взбудоражил всю нашу общественность. Конечно же, он не был таким великим поэтом, как наши признанные корифеи, но и его стихи оставили след в наших сердцах. Послушайте одно из его стихотворений в исполнении автора. Запись пятнадцатилетней давности.
ГОЛОС МУЖЧИНЫ (декламирует):
Я ненароком подсмотрел:
Пионом одуванчик стал.
Пророчили ему: «Пропал!»
Он выжить всем назло сумел.

Когда прочтёшь мой некролог,
Не думай ты – что это я.
Всё сплетни, милая моя,
Все сплетни.

ЭЛЕОНОРА (кричит): Я тебя слышу! Я здесь! Я не верю им! Я тебя люблю.
К Элеоноре с радостным лаем бежит собака, хозяйка подхватывает пса на руки.
ЭЛЕОНОРА: Пикси! Пикси, где же ты был? Как же ты меня напугал!
ГОЛОС МУЖЧИНЫ: Ты слышишь?!
Когда прочтёшь мой некролог,
Не думай ты – что это я.
Всё сплетни, милая моя,
Всё сплетни.
Слышен голос диктора не для эфира: «Чёрт возьми, что это ещё за ерунда? Никто ничего не выключал, нет? Фантастика!»
ДИКТОР РАДИО (для эфира): Извините за маленькую техническую неполадку. А сейчас снова музыка.
ЭЛЕОНОРА: Я слышала, Пьер! Я буду ждать тебя! Все – сплетни! Всё – сплетки!
                Звучит музыка
                ЗАНАВЕС



 

ГОР   СЕРЕБРЯНЫХ   ВЕРШИНЫ
               
               

                ДЕЙСТВУЮЩИЕ  ЛИЦА

В О Р О Н
О Р Л И Ц А
Н О Ч Н О Й   С Т О Р О Ж


             ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ

     Где-то вдалеке идёт бой. Звучит артиллерийская кононада.
     В бедно обставленную комнату входит Ворон, в его руках туго набитая матерчатая сумка.. Обходит комнату, затем садится на стул.
     Слышно, как за занавесом женский голос напевает колыбельную мелодию.
     Ворон покачивает в такт мелодии слегка откинутой назад головой.
     Раздается громкий взрыв, видимо, снаряд упал где-то совсем рядом. Но колыбельная не прекращается. Да и Ворон даже не вздрогнул. Напротив, он начинает подпевать, дирижируя руками.
     Мелодия неожиданно кончается и в комнату из-за занавески выходит Орлица.

     ОРЛИЦА (устало). Он уснул. Сегодня очень тяжело засыпал. Всё просил и просил, чтобы я не молчала. Наверное, у него что-то болит.
     ВОРОН (прекращая дирижировать). Нет, он просто не хотел тебя отпускать.
     ОРЛИЦА (в ответ на ещё один разорвавшийся снаряд). Они поднимаются всё выше и выше.
     ВОРОН. Ну и что?
     ОРЛИЦА. Их, наверное, не удержать. Ещё чуть-чуть и они будут у нас.
     ВОРОН. Ну и что?
     ОРЛИЦА. Они разрушат наше гнездо.
     ВОРОН. Нет. Зачем вы им?
     ОРЛИЦА . Ты не понимаешь! Они хотят разрушить наше гнездо!
     ВОРОН. Нет, мы им безразличны. Слишком уж бешенно они ненавидят друг друга, чтобы думать о нас.
     ОРЛИЦА (вздыхая). Твоими устами... (Меняя тему). Кстати, чай будешь пить?
     ВОРОН. Да, пожалуй, да, не откажусь. (Жалуясь). Что-то в последнее время жажда мучает. Видимо, возраст. Надо провериться на диабет.               
Орлица наливает чистый кипяток, без заварки, в прозрачную  чашку и ставит на стол перед Вороном.
     ОРЛИЦА. Извини, чай без заварки и без сахара. Да и печенья к нему нет.
     ВОРОН. Ничего, зато вода чистая, с ледника. (Пьет).
     ОРЛИЦА (вздыхая). Да, всё, что осталось под рукой, так это ледник. (Встревоженно смотрит в сторону занавески. Взволнованно). По-моему, он всхлыпнул.
     ВОРОН. Нет, это упала где-то поблизости неразорвавшаяся ракета. (Достает из сумки скудный провиант). Я вот принёс вам гостинцев.
     ОРЛИЦА. Нет, не надо. Нет. В этот раз – нет! Ты на себя посмотри. Кожа да перья. Тебе самому надо что-то есть.
     ВОРОН. А зачем? Не сегодня, так завтра все они (показывая на перья) и так выпадут. Ворон-то живёт триста лет, а я уже, слава Богу, копчу небо целых четыреста.
     ОРЛИЦА (улыбаясь). Как всегда врёшь.
     ВОРОН. Я вру?! Ну, ладно, поймала, вру. (Что-то считает в уме). Наполеона не помню, но как пел великий Карузо, припоминаю. С Екатериной Великой на короткой ноге не был, но Черчиллю накаркал целый воз и маленькую тележку. Итого, если подсчитать, минус беззубое детство, получается триста девяносто девять лет и три дня.
     ОРЛИЦА (кладёт ему на плечо руку). Откуда ты у нас такой выдумщик?
Раздаётся плач ребёнка. Орлица бросается за занавеску.
Слышно, как она его успокаивает.
 ВОРОН (начинает мерять комнату шагами, считая). Раз, два, три...., тридцать пять.
 Ребенок успокаивается, засыпает. Орлица возвращается.
     ОРЛИЦА. Нет, у него точно что-то болит.
     ВОРОН. Сегодня уснул на тридцать пять.
     ОРЛИЦА. Наверное, простыл, к тому же сопит.
     ВОРОН (повышает голос). Ты что, забыла? У орлов сопли не текут! Где ты видела сопливого орла?! У орла может болеть только сердце. Потому, что только оно чувствует высоту!
     ОРЛИЦА. Тише, раскричался. Он еле заснул, а ты снова разбудишь. Сердцем чувствует высоту только орёл? А когда летят вниз в скоростном лифте, разве другие не чувствуют? Разве только орлы?
     ВОРОН. Так это же вниз, женщина, вниз! А вверх, вверх – только орлы!
     ОРЛИЦА (садится на стул). Он не сможет. Он не сумеет. Он не успеет.
     ВОРОН. Сможет! Сумеет! Успеет!
Звуки боя замолкают. Звучит странная мелодия. Ворон, раскинув
руки, как крылья, планирует по комнате.
      Высота! Как она к себе тянет! Как восторженно бьётся пульс ей в унисон! (Садится на пол, бьёт по нему кулаком). Проклятое воронье! Рожденный ползать, летать не может!
     ОРЛИЦА (утешая). Не надо, успокойся. Успокойся. (Гладит его по голове, как маленького ребёнка). Разве твой полёт хуже? Разве взмах твоих крыльев не так широк и красив?
     ВОРОН (отстраняясь). Не успокаивай меня, как мальчишку!
     ОРЛИЦА. А разве люди на северных островах не преклоняются перед твоей гордой осанкой и не чтут твою мудрость? Разве есть кто мудрее тебя?
     ВОРОН (качая головой). Я могу только каркать.
     ОРЛИЦА (не слушая). Разве можно найти мудрее тебя и преданней?  Разве может что-нибудь сравниться с полётом ума?
     ВОРОН (прерывая). Ум бывает холоден, как лёд и циничен, как смерть. И тогда от него только аллергический зуд.
     ОРЛИЦА (снова гладит его по голове). Это только у людей. Успокойся, только у них.
     ВОРОН (поднимаясь с пола). К сожалению, это бывает у всех. (Как-будто что-то вспомнив, идёт к выходу. Оборачиваясь). Мне пора.
     ОРЛИЦА. Не капризничай.
     ВОРОН. Старики, как дети. (Останавливаясь). Ты не спросила ничего о нём.
     ОРЛИЦА. Ты ничего не сказал о нём.
     ВОРОН. Мне сорока принесла на хвосте, что его видели. И он скоро вернётся. Вот только чуть-чуть подождать, и он вернётся.
     ОРЛИЦА. Я верю твоей сороке.

    Ворон, не прощаясь, уходит.
         ОРЛИЦА (сама себе). Я верю твоей сороке.
   Идёт к висящей в углу иконе, зажигает свечку, молится, становясь на колени.
       Господи, помоги и верни его живым и невредимым. Господи, помоги!
 Поднимается с пола, идёт в другую сторону комнаты, открывает
 крышку патефона и ставит старую заезженную пластинку.
       (Садясь на стул). Он так любил эту мелодию. Почему – «любил»? (Залу). Кто сказал «любил»?
 Встаёт, подходит к рампе, всматриваясь в лица зрителей, спрашивает:
     Кто это сказал?! Он вернётся, обязательно вернётся и тогда мы, мы все, вместе с вами, поставим его любимую пластинку. Прислушаемся к мелодии, её дыханию, как прислушиваются к своему прошлому, отыскивая себя в лучших его днях, чтобы сохранить себя сегодня и не продать себя завтра.
 Звонит телефон.
(Беря телефонную трубку). Да?
Молчание.
Я вас слушаю!
     ГОЛОС В ТРУБКЕ (после некоторого молчания). Немедленно убирайтесь, иначе мы вам обломаем крылья!
Короткие гудки. Орлица кладёт трубку, медленно оседая на стул.
Телефон звонит снова. После некоторой паузы Орлица берёт трубку.
     ОРЛИЦА (в испуге). Да?
Телефон молчит. Положив телефонную трубку на место, Орлица
идёт к иконе, становится на колени, молится.
Снова звонок. Орлица подбегает, хватает трубку. Обычные
длинные гудки. Это звонок в дверь. Орлица, вооружившись сковородкой, подходит к двери и, став сбоку, резко открывает её.
 Замахивается, чтобы ударить непрошенного гостя.                В дверях стоит Ворон.
     ВОРОН. Я решил у вас остаться. Мне кажется, что если я останусь у вас на некоторое время, будет лучше и спокойнее. (Заметив Орлицу в странной позе). Что с тобой? К чему этот маскарад?
     ОРЛИЦА (бросаясь к нему с плачем). Они снова, снова звонят. Снова угрожают . И голоса у них самодовольные и уверенные в своей безнаказанности. Они убьют нас!
     ВОРОН (успокаивая). Успокойся, у них руки коротки. Вонючие кукушки!
     ОРЛИЦА. Они убьют моего ребёнка!
     ВОРОН (как-будто не слыша). Говоришь – безнаказанные? Их сожрут их же птенцы, которых они подкидывают в чужие гнезда. Пусть они пророчат смерть, получая от этого удовольствие. Вершить приговор над другим, не влезая в его шкуру, так же отвратительно, как и заряжать охотнику винтовку патронами и ждать с нетерпением того мига, когда они начнут поражать живое трепещущее тело. Чтобы утвердиться в своей правоте и бог знает какой избранности. (Сплёвывая). Вонючие кукушки!
     ОРЛИЦА. Они убьют моего ребенка!
     ВОРОН (трясёт её за плечи). Немедленно прекрати! Орлам ли бояться кукушек?! Разве в небе сыщешь птицу более гордую и более отважную, чем орел? Ответь мне, на кого мечтают быть похожими все птенцы в нашем Ущелье? С кого они берут пример и хотят быть похожими в своих играх?
     ОРЛИЦА. Птенцы? Их давно уже нет, как и нет нашего Ущелья. Теперь это просто расщелина между гор, которая принадлежит войне. И только смерть в этой дыре может чувствовать себя спокойно.
     ВОРОН. Всё успокоится и вернётся на круги своя. Всё! Они не первые и не последние. Сколько я перевидел человеческих трупов на своём веку! Они не могут убивать друг друга бесконечно. Им необходима передышка, чтобы немного поразмышлять о Боге и милосердии, а затем снова убивать с новым приливом сил и вдохновения. Поверь, они уже выдохлись. Их ждут церковные алтари. Глупее ползающих по своей земле людей могут быть только кукушки.
     ОРЛИЦА. Нет, ты не прав. Они хитрые. Они отберут у нас небо. А с ним – и нашу жизнь.
Слышен шум пролетающих над ущельем самолётов.
     У их птиц стальные сердца и беспощадный ум. Они уже отобрали у нас небо. На очереди теперь наша жизнь. И кукушки здесь совсем ни при чём.
Ребёнок всхлипывает во сне. Орлица исчезает за занавеской.
     ВОРОН (вдогонку). Нет, ты не права! (Себе). Как же ты права. И почему же ты права?! Почему одна жизнь не думает о жизни другой? Почему слабого может защитить только смерть? Загадка. Кроссворд.
Замечает лежащую на столе газету, берёт её, разворачивает,
читает, затем смеётся.
     Ответы на вопросы по горизонтали: номер три – «Блюдо из птицы» - «Дичь».
     ОРЛИЦА (возвращаясь). Снова уснул. Но все время зовёт его. Что делать, не знаю. Что отвечать ему, не знаю.
     ВОРОН. Я же тебе сказал, всё будет с ним в порядке. С ним всё  в  по-ряд-ке! Он скоро вернётся.
     ОРЛИЦА. Зачем он сделал это? Почему он оставил нас одних? Неужели это всё было необходимо?
     ВОРОН. Не по своей воле он это сделал. Вы должны жить. Ты ведь знаешь, то, что я принес вам, назвать едой невозможно.
     ОРЛИЦА. Он бросил нас. И сейчас парит, где-нибудь в свободном небе, насмехаясь над нами.
     ВОРОН. Ты вторишь кукушкам.
     ОРЛИЦА. Ну, правильно, зачем мы ему? Одна лишь обуза.
     ВОРОН. Нет.
     ОРЛИЦА (не унимаясь). Ты прав. Нет, не насмехаясь. Он парит просто нас забыв.
     ВОРОН. Он улетел ради вас. Твоему (поправляется), вашему сыну нужна здоровая пища. Он там, где есть работа для него. «Орёл  Гастарбайтер» не звучит гордо, хоть он и на охоте.
     ОРЛИЦА (глядя в сторону занавески). Мой мальчик. Всё живое, кроме нас, уже покинуло Ущелье. Ты меня просто жалеешь или просто врёшь.
     ВОРОН. Я? Вру? Женщина, ты что, не знаешь, как бывает на охоте? (Снова, раскинув руки, как-бы летает по комнате). На орлиной охоте. Ты в вышине и потоки воздуха щекочут твою грудь. И минутами, а то и часами ты планируешь, выслеживая на земле или под собой маленькую точку, чтобы в одно мгновенье, сложив крылья (прижимает руки к туловищу) броситься камнем вниз и стремительным ударом когтей схватить добычу, поразив её, как молния, и не оставив ей ни малейшего шанса. (Кричит «Йо!», имитируя удар).
     ОРЛИЦА (удивлённо). Бог мой, ты ведешь себя, как настоящий орёл.
     ВОРОН (зло). А я и есть орёл. Не каждый становится тем, кем должен был стать по рождению.И если сразу ты не поймёшь, что с тобой происходит, считай, что ты вляпался в пресквернейшую историю, превратившись в ковёрного, в дешевого клоуна, развлекающего нетребовательную публику, и ты сам не понимаешь, что делаешь. Ведь так смешно смотреть, как, поджав от испуга хвост, трусливо убегает от стаи карманных собак царь зверей – лев. И совсем уж отвратительно видеть шакала, обещающего жизнь раненой лани за пять минут до того мгновенья, как его клыки разорвут её прекрасное тело на части. И я, как несостоявшийся орёл, смешон, жалок и отвратителен одновременно.
     ОРЛИЦА. Ты не прав. Ты состоялся и даже более того. Ты состоялся на зависть всем другим.
     ВОРОН (снижая тон). Если б это было так, то ты бы любила меня.
     ОРЛИЦА. Не надо, пожалуйста.
     ВОРОН. Ну, хотя бы делала вид, что я тебе не безразличен.
     ОРЛИЦА. Не надо, не надо о грустном.
     ВОРОН. О грустном? Будто бы только радости нас окружают. Жить четыреста лет, к тому же в одиночестве, и быть веселым?
     ОРЛИЦА. (улыбаясь). Четыреста? Снова врешь.
     ВОРОН. Ну ладно, 399. Но разве и этого мало? Я, кстати, помню сотворение мира.
     ОРЛИЦА. Ну, так уж сотворение мира.
     ВОРОН. Я люблю тебя.
     ОРЛИЦА (иронизируя). С того времени?
     ВОРОН. Боюсь, что намного раньше.
     ОРЛИЦА. У меня есть муж.
     ВОРОН. Я люблю тебя.
     ОРЛИЦА (раздельно и чётко). У  ме-ня  есть  м-у-ж. И потом Орлица не может быть женой Ворона.
     ВОРОН. Да, да, да. Всё правильно. «Происхождение видов», Чарльз Дарвин, страница 135.
Звонит телефон. Орлица и Ворон тревожно переглядываются.
Ворон хочет взять трубку.
     ОРЛИЦА (качая головой). Не надо. Это моя ноша.
     ГОЛОС. (как-то сразу). Ну, что, всё кукуешь? А твой муженек развлекается внизу, в Долине.
     ОРЛИЦА (сквозь слёзы). С кем я говорю? (Слушая молчание в трубке). Кто со мной говорит?
     ГОЛОС: На охоту, видите-ли, полетел! Его птенцу жрать нечего! Маленький выродок взлететь не может. Да он болен у вас! И никогда не взлетит. Ведь это наследственное. Папаше жрать водку меньше надо было. Тоже мне – Орёл!
     ОРЛИЦА. Прекратите немедленно!
Ворон вскакивает, пытаясь вырвать трубку из рук Орлицы.
Орлица не даёт.
     ГОЛОС. Ищи его в Долине. Он там развлекается.
Ворону удаётся отобрать трубку.
      ВОРОН. Ты, сволочь! Сука! Ты слышишь, мать твою?!
В трубке короткие гудки. Ворон бросает с размаха трубку
на пол. Орлица плачет. Ворон со злостью
ходит по комнате, разбрасывая всё, что попадается под руку.
     ВОРОН. Сволочи! Сволочи! Сволочи!
     ОРЛИЦА. Он в Долине?
     ВОРОН (не слушая её). Наверное, для того, чтобы всякая дрянь могла издеваться над тобой в любое время суток и придумали телефон.
Подходит к рампе, отвешивает глубокий поклон.
     Спасибо, мистер Белл, изобретатель телефона!
Идёт назад к Орлице.
     Над тобой глумятся, а ты не можешь дотянуться до их морды. (Машет крепко сжатыми кулаками).
     ОРЛИЦА (спокойно). Я повторяю. Он в Долине?
                Пауза.
     ВОРОН. Как-будто я там днюю и ночую.
                Пауза.
     В Долине. Он – в Долине.
     ОРЛИЦА. И ты это знал и мне ничего не сказал?
     ВОРОН. Я хотел, как лучше.
     ОРЛИЦА. Молчал, чтобы тебе было лучше?
     ВОРОН. Почему мне? Он скоро вернётся.
     ОРЛИЦА (берёт тряпку, вытирает со злостью стол). Нет, я же говорила, он сбежал, сбежал от нас. От своей жены и своего сына.
     ВОРОН (кричит на неё). Не смей! Я с ним говорил. Ты думаешь, ему там легко?! Ты думаешь, его там за ворот держут?! Я с ним говорил. Он скоро вернётся. Точка.
     ОРЛИЦА. Вы все мужики одинаковы. Будь то воробей, будь то...
     ВОРОН (перебивает).Не говори глупости. Он вернется.
      ОРЛИЦА (наводя в комнате порядок. Себе). Так, я лечу немедленно в Долину.
     ВОРОН. Успокойся и не глупи. Там война.
     ОРЛИЦА. Ты хочешь довести меня до истерики? Я ему покажу, лазить по чужим гнёздам! (Себе). Я должна, должна лететь в Долину. (Ворону). Я сейчас. (собирается куда-то идти).
     ВОРОН. Женщина, ты не можешь никуда уйти.
     ОРЛИЦА (не соглашаясь). Нет, быть женщиной, не означает быть слабой. Я...
     ВОРОН (тихо). Ты – мать.Ты не можешь оставить своего ребёнка.
     ОРЛИЦА. Но ты...
     ВОРОН. Я  стар. Ты мать.
     ОРЛИЦА. Я..., я..., я не могу оставить малыша одного. (С отчаяньем). Я не могу оставить своего ребёнка!
Ворон идёт по комнате, напевая свою странную песню.

                ЗАНАВЕС

               
                ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

     Долина. Комната в полумраке. Слышно, как идут ходики. Открывается
     окно, через него Орлица проникает в помещение. Включает фонарик,
     крадучись, двигается по комнате. Неожиданно луч света выхватывает из
     темноты оскал волчьей морды. В ужасе Орлица бежит к окну, взбирается
     на подоконник. Тишина. Только звук часов. Орлица снова спускается на
     пол, крестится.
 
     ОРЛИЦА. Телефонный голос уверял меня, что он здесь и что ему необходима моя помощь. Неужели он здесь? А, может, это ловушка? Да, это ловушка. (Возвращаясь к окну). Ну, конечно, разве им можно верить? (Останавливается). А если ему действительно нужна моя помощь? Если в этот миг решается вопрос его жизни и смерти? Господи, лишь бы успеть!
Поворачивается и включенный фонарь высвечивает Орла.
     Милый! Это ты? Наконец-то я тебя нашла. Как долго мы с тобой не виделись. Как куражилось над нами время разлуки, чтобы мы забыли лица друг друга. Какие только мысли не приходили к нам, то обнадёживая, то отпугивая. Как холодело тело в одиночестве. И вот я тебя нашла. Как долго не встречались наши глаза. Как долго наши слова нежности томились в невысказанности, как в тюрьме. Милый мой.
Тишина.
     (Удивлённо). Милый мой, почему ты молчишь? Что с тобой случилось? Может, порыв ветра бросил тебя о край скалы и ты потерял высоту? Или выстрел сбил твой полёт? А, может быть, кто-то тебе вскружил голову и оторвал от меня, как осень уносит листья с деревьев в долину расставаний.
      Милый, ответь мне, любишь ли ты меня ещё? Помнишь меня?
Часы отбивают два часа ночи.
     Молчишь? Вот мне даже часы ответили. А ты всё молчишь. (Вздыхая). А у нас по-прежнему война. Она уже подобралась к нам так близко, что в воздухе чувствуется её обжигающее дыхание. Но горы стоят, терпят. А небо всё такое же ясное и чистое. И манит к себе своей голубизной.
                Пауза.
     Твои книги? Твои книги ждут тебя. Кто же их, кроме тебя перечитает? Твоя курительная трубка сохнет без табака и дыма. (Пауза). Сын? Твой сын – молодец. Он растёт и скоро превратится в большую гордую птицу. Но пока ему нужны плечи отца, на которые можно было бы опереться. Сколько раз он говорил: «Мама, этот звук за окном, ты слышишь его? Это шум папиных крыльев». Ведь он так ждёт тебя. И я каждый раз выхожу на порог, чтобы встретить тебя. Но напрасно. Это шумит дождь И я думаю каждый раз: «Когда же кончится этот бесконечный дождь?».
                Пауза.
     Мы не ждём жалости от людей. Люди нас не пожалеют. Они уже убили в Ущелье все живое, что могли. И теперь убивают друг друга, поднимаясь всё выше и выше. Ещё немного и до нас будет рукой подать. Разве они нас пожалеют, если они и себя не жалеют. (Пауза). А малыш, если по правде, болеет и не может взлететь. И я его не брошу никогда. Мне так нужна твоя помощь, твой совет, твоя защита. Ну, ответь же мне что-нибудь. Что ж ты молчишь?
     (Меняет тон). Значит, кукушки правы. (Качая головой). Думал, больше не встретимся? Не приду, не прилечу, испугаюсь? А я нашла, не испугалась, прилетела. Посчитал, что пропал –и концы в воду?! Обидится, думал, не захочет больше видеть. А я взяла и захотела. Наперекор своей гордости. Наперекор своей судьбе. Взяла и прилетела. Чтобы сказать тебе только одно: как ты мне безразличен! Как я тебя ненавижу! Как мы с сыном тебя ненавидим. И почему ж мы тебя так ждём и любим? Ну, почему я тебя так люблю?! Отругай, прогони, только не молчи. Милый, заклинаю, не молчи!
                Пауза. Тишина.
      Что ж ты молчишь?! Где ж твоя гордость? Где твоя смелость? То же мне Орёл! Подлец!!! (Ударяет Орла, тот падает на пол).
     Ползай, если летать не можешь. (Поворачивается, гордо идёт к окну. Луч фонарика выхватывает чучело смеющейся обезьяны. Орлица вскрикивает от неожиданности и поспешно исчезает в окне).
                В комнату входит сторож, зажигает свет.
     СТОРОЖ (глядя по сторонам). Такое ощущение, что здесь кто-то был.
Обходит комнату, проверяя, всё ли на месте, подходит к
лежащему на полу чучелу орла. Поднимает его.
     (Чучелу Орла). Что, сердечный, пожелал улететь? Ну и правильно, война -то кончилась. Два часа назад. Так и сказали. Слава тебе, Господи, окончилась, окаянная. Значит, всем пора по домам. Так что, лети, сердечный! (Вздыхая). Эх, эх, эх, куда же тебе теперь лететь? Обломали крылья, вывернули душу. И захочешь, да не сможешь. Погости-ка, милок, у нас ещё. (Ставит чучело на место. От неосторожного движения чучело снова опрокидывается. Сторож пытается его поймать, но неловко, чуть не поранившись об острый клюв птицы).
     Ты посмотри, змей-горыныч какой, чуть глаз мне своим клювом не вынул. Труп-трупом, а туда же. (Ставит чучело на место). Стоять по стойке «Смирно»! (Принимает сам стойку «Смирно» Глядя довольно на стоящего прочно Орла). Вот так-то лучше будет, сапог летающий. Даже зверье разное должно старость уважать! Ведь она и так уже обижена своей никчемностью.
Вытирает рукавом пыль с полки. Всю эту сцену видит
Орлица через окно. Сторож, наведя порядок, уходит из
комнаты, не выключив свет. Орлица, выждав некоторе
время, снова проникает в комнату.
     ОРЛИЦА (Обращаясь к Орлу). Милый мой, прости меня. За то, что я не почувствовала твоей боли, за то, что опоздала и не успела помочь тебе и не смогла остановить жизнь, покидающую тебя. Прости меня за то, что я могла так подумать, за то, что мой язык мог так говорить, за то, что я не смогла принять смерть вместе с тобой. Прости! (Плача, падает на колени).
В комнату снова входит сторож, в руках у него
винтовка.
     СТОРОЖ (заметив Орлицу). Я так и думал. Воркуете, голубки? (Приближается к Орлице, держа винтовку на прицеле). Попалась, бестия! Теперь вы будете вместе на одном стенде красоваться.
Орлица пытается убежать, сторож гоняется за ней по
комнате. Она бросается к окну. Он успевает перекрыть
ей дорогу к отступлению.
     Вот клетка и захлопнулась.
Орлица растопыривает пальцы, показывая когти.
     Тоже мне испугала. Я и не такое видел. (Бьёт себя в грудь). Как никак почётный кавалер и ветеран всех войн и потасовок в округе. (Снова прицеливается в Орлицу). Так что в глаз бью не только белку, но и другую живность.
                Орлица опускает руки.
     (Орлице поощрительно). Похвально, что поняла.
Ходит вокруг неё, не отводя ружья. Затем подходит
к чучелу Орла. Смотрит на него.
     (Чучелу). Но-но, глаза-то выпучил как! Ты это перестань! Не боюсь я твоих угроз, и не пугай, не из трусливых.
Идёт к окну, открывая его, отходит в сторону,
освобождая дорогу Орлице.
     (Орлице). Надо было так и сказать, что сынишка ждёт в гнезде. А ну-ка, давай, лети к нему!
                Орлица в нерешительности, как бы не веря ему.
     Кому я сказал, лети. (Кричит). Лети! Кому сказал! Ему твоё тепло необходимо. Он ждёт тебя. А ты здесь прохлаждаешься. Лети!
                Орлица исчезает за окном.

                ЗАНАВЕС


                ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ


     Гнездо. В комнате за занавеской Ворон поёт птенцу колыбельную песню.

ВОРОН.
               Гор серебрянных вершины,
               Свежесть утренней долины,
               Замков древних красота,
               Милый друг, всё для тебя.

               По лучу спешит заря,
               Окунуться в свежесть дня.
               Небо красит берега,
               Милый друг, всё для тебя.

               В снах не прячься, не робей,
               Чтобы вырасти скорей,
               Чтобы гордо в небо взмыть,
               Сильной птицею парить.

               Гор серебрянных вершины,
               Свежесть утренней долины,
               Замков древних красота,
               Милый друг, всё для тебя.

                Тишина
ВОРОН (тихонько, стараясь не шуметь, выходит из-за занавески). Кажется, уснул.
(Берёт лежащую на столе газету. Не замечая появившуюся Орлицу, читает).Да, да, сплошная ерунда. Откуда они это берут? (Замечая Орлицу). Послушай: «Корабль, уходящий от причала, игриво покачивая кормой, исчезает в тумане». Хорошо ещё, что не бёдрами. (Смеётся). Иногда, когда я пробегаю по таким опусам, я пытаюсь понять, что сложнее: написать статью или прочесть её.
     ОРЛИЦА. Малыш? Как он? (Направляется за занавеску).
     ВОРОН (останавливая её). Не ходи к нему, разбудишь. Он только-только уснул. Ворочался, ворочался. Ждал тебя и вдруг уснул. А вообще, он замечательный парень. Просто чудо. Есть в нём что-то такое, особенное, что словами и не объяснишь.
     ОРЛИЦА (растроганно). Просто он тебе нравится.
     ВОРОН. Да, он мне очень нравится, ты права. Разве можно объяснить то, что тебе нравится? Нет, конечно. Можно пояснить, почему, но что – это невозможно. Это уже выше тебя.
     ОРЛИЦА.Ты играешь чувствами, как словами.
     ВОРОН. Нет, а, может быть, и да, чувствами, но не играю, а живу. Ощущаю и знаю, что нравится мне, а отчего, почему – плевать мне на это. Нравится, вот и всё!
     ОРЛИЦА (берёт газету, смотрит, но как бы сквозь). Тебя послушаешь и тяжело понять, что сложнее – объснять или слушать.
     ВОРОН (обиженно). Да, ну тебя! Ты никогда не ощущала глубины моей мысли, её бескрайнего полёта, её... Да, что там говорить... (подыскивая фразу). Её...
     ОРЛИЦА (помогая ему). Её лжи.
     ВОРОН (удивлённо). Не понял?
     ОРЛИЦА. Её лжи. Верней – полета её лжи.
     ВОРОН (неуверенно соглашаясь). Да, конечно, я могу что-то приукрасить, подретушировать, но врать  - никогда! Лгать нехорошо и оскорбительно, к тому же я воспитанная птица. А это уже к чему-то обязывает.
     ОРЛИЦА. Я была в Долине.
     ВОРОН (как бы не слыша её). К тому же...
     ОРЛИЦА (грубо прерывая). Ты что, не понял?! Я была в Долине.
Пауза. До Ворона дошёл смысл сказанного Орлицей.
Он начинает нервно ходить по комнате.
     ВОРОН. Кстати, никому не воспрещается быть в Долине.
                Орлица плачет.
(Утешая её). Ну, ну, успокойся.
     ОРЛИЦА. Они убили его. Они растоптали его душу, изуродовали его тело, превратив в набитое чучело, которое можно держать на столе для сбора пыли. Или для ублажения собственного самолюбия, ведь всегда можно безнаказанно стукнуть его пальцем  по клюву.
     ВОРОН. Успокойся.
     ОРЛИЦА. Ты видел его стеклянные глаза?
     ВОРОН. Успокойся.
     ОРЛИЦА. Зачем они это сделали?!
     ВОРОН. У людей такие обычаи. Они, бывает, не жалеют не только нашего брата, но и себе подобных, набивая их после смерти трухой и пряча под плиты пирамид. Или выставляют напоказ в мавзолеях на центральных площадях. Нет, не все они деяния божественных рук. Некоторые из них так похожи на крыс, свиней и лягушек, что даже обезьяны открещиваются от родства с ними.
     ОРЛИЦА. Все не то, не то, не то. Не мне их судить. Но зачем они его убили? Мой муж не заслужил такой смерти! Пусть они между собой перегрызутся, пусть творят, что хотят с подобными себе. Но я знаю одно: мой муж не заслужил такой смерти! Это просто несправедливо.
     ВОРОН. Справедливо? Ты упомянула слово справедливость?
(Читает).               На гладильной доске,
                На зелёном песке,
                В жестяном пирожке,
                В перевёрнутом дне
                Справедливость живёт.

                Душу чью -то клюёт,
                Разве дура поймёт:
                Завтра кто-то придёт
                И как жирный компот
                Завернёт и сожрёт.
     Нам всем умирать. А как, это не так уж и важно.
     ОРЛИЦА (развешивая на верёвке детское белье). А как дальше жить?
     ВОРОН. У тебя есть, ради кого жить. А этот ответ не приемлет никаких вопросов. (Пауза). Ладно, я пойду. (Собирается уходить).
     ОРЛИЦА. Не уходи! Мне страшно одной.
     ВОРОН. Но я...
     ОРЛИЦА. Пожалуйста! Мне страшно одной.
Звонит телефон. Ворон снимает трубку и кладёт её
на стол. Уходит со сцены вместе с Орлицей.
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ (Громко, как диктор). Война окончилась. В Ущелье начали возвращаться птицы. Пришла весна, зацвели эдельвейсы. Небо и горы омылись снежными лавинами от копоти и смерти. Жизнь постепенно входит в привычное русло.
 
                ЗАНАВЕС

                ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

                Знакомая комната. В кровати лежат Ворон и Орлица.
     ВОРОН. Ты любила его?
     ОРЛИЦА. Не знаю, наверное, да. Во всяком случае этого хотела.
     ВОРОН. А он?
     ОРЛИЦА. Не знаю. Иногда мне казалось, что да, а иногда я была уверена, что нет. Он был очень красив...
     ВОРОН. Этого не отнять.
     ОРЛИЦА. И в него влюблялись все птицы, кто хоть на секунду попадал под его обаяние.
     ВОРОН. Я не думаю, что он тебе изменял.
     ОРЛИЦА. Всего хватало. Но я была всегда ему верна. Ведь он был моим мужем, отцом моих птенцов. Да и к тому же, кодекс чести никем не выдуман. Он просто есть и его надо чтить, чтобы не превратиться во всеобщее посмешище.
     ВОРОН (вздыхая). Наверное, отвратительное зрелище: Ворон в постели с Орлицей. Почему ты позволила занять место рядом с тобой?
     ОРЛИЦА. Какого ответа ты ждешь, как есть или как нужно?
     ВОРОН. Для желудка нет ничего лучше горькой правды.
     ОРЛИЦА. Тогда напрягай свой желудок. Слушай:  мне одной не поднять малыша. Нужны крепкие мужские плечи.
     ВОРОН (косится на свои плечи). Ну, не такие уж они и крепкие.
     ОРЛИЦА. Дальше: ты меня любишь, значит, многое мне простишь и примешь моего малыша, как своего. К тому же он относится к тебе хорошо и ты вырастишь из него настоящего мужчину. К тому же, я тебя люблю.
     ОРЛИЦА. Жалеешь.
     ОРЛИЦА. Люблю. И жалею тоже.
     ВОРОН. Спасибо за откровенность. Но у меня нет опыта. Я, наверное, единственный в мире Ворон, который не имел своих детей до преклонного возраста.
     ОРЛИЦА. Ты будешь воспитывать Орла. Тебе не нужен вороний опыт.
     ВОРОН. Орёл, каркающий прохожим в спину.
     ОРЛИЦА. Орёл, знающий себе цену. Готовый доказать каждому, что он Орёл.
     ВОРОН. Я постараюсь.
     ОРЛИЦА. Ты прав, от рождения все птенцы одинаковы и только обстоятельства лепят из них разных птиц. Я верю, я знаю, твою мудрость им не по силам переломить. И твою любовь ко мне никем не отменить.
     ВОРОН. Но обстоятельства – вещи сложные.
     ОРЛИЦА. Ты должен быть выше их. (Целует его).
     ВОРОН. Мне почему-то приятно это слышать от тебя. Всё время тебе каркал, каркал, что люблю, вот и докаркался.
     ОРЛИЦА. Как Ромео Джульетте.
     ВОРОН (соглашаясь). Как Ромео Джульетте. Знай, я буду выше обстоятельств. Не попробую, а просто буду.
Орлица снова его целует. За занавеской слышится
детский крик. Орлица скрывается за занавеской.
     ВОРОН (кричит вдогонку). Я счастлив!!! Я – до безумия счастлив!
     ОРЛИЦА (укачивая сына). Лучше поздно, чем никогда.
     ВОРОН Орлице). Что значит, поздно? Счастье всегда приходит вовремя. И я приветствую его. Хоть и голоден.
     ОРЛИЦА. Голоден на счастье?
     ВОРОН. На него в первую очередь.
     ОРЛИЦА. Смотри, дай ему шанс.
     ВОРОН. Я готов предоставить ему шанс. (Себе). А разве можно быть счастливым на чужом горе?
     ОРЛИЦА. Смотри, не испугай его. Ведь оно принадлежит нам обоим.
     ВОРОН. И нашему сыну.
     ОРЛИЦА. Ему в первую очередь. И он, понимая это, кажется, уснул. Подожди, я сейчас.
     ВОРОН. Счастливчик всегда голоден.
                Вскакивает с кровати, хлопочет за кухонным столом.
(Орлице). Ты будешь есть? А то я и вправду голоден, как стая воронья.
                Орлица ничего не отвечает.
(Себе). Нет, нет, на чужом несчастье в рай не вьедешь. (Поёт):
                Что ты вьешься, черный ворон,
                Черный ворон, надо мной.?
                Ты добычи не дождёшься,
                Черный ворон, я не твой.
(Орлице). Хочешь, милая, я расскажу тебе  одну удивительную притчу? (Орлица молчит). Ну, так слушай! (Рассказывая, жарит яичницу). Как-то Ворон пришёл к ортопеду: то ли крыло сломалось, то ли лапу подвернул. Ну, что-то, в общем, не заладилось со здоровьем. Уселся перед кабинетом и ждёт своей очереди. Вдруг смотрит, в комнату входит, слегка прихрамывая, как ты думаешь, кто?
     (Молчание). Правильно. Всевышний, собственной персоной. И садится рядом с Вороном. Как обычно, время в ожидании тянется долго, слово за слово, они разговорились. Бог, между прочим, и спрашивает Ворона: «Как ты думаешь, что важнее на белом свете: счастье, здоровье или любовь?». Ворон, естественно, в ответ: «Я всему был бы рад, если бы имел каждого хотя бы понемножку». Посмеялся Бог вдоволь и говорит: «Конечно, всего бы понемножку и мне бы не помешало. Но...», - и продолжает, - «На хуторе три избы и в каждой из них можно приютить только по одному гостю. А гостями в этот ненастный вечер как раз и были знакомые нам Счастье, Здоровье и Любовь. Пришли они в первую избу. Кого из них оставить, кто важнее?».
       Подумал Ворон и говорит: «Ну, конечно же, Здоровье. Будет здоровье, все остальное приложится, а что не приложится – можно и купить». Бог покачал головой: «Конечно, купить можно многое. Но даже любовь не первой свежести не всегда соглашается на деньги, а о счастьи и говорить не приходится. Счастливым, как говорят, и в шалаше рай». Ушли гости из первой избы. (Солит яичницу, пробует, раскладывает на тарелки. Берёт помидор, режет на дольки).
     Слушай дальше. (В ответ, по-прежнему, молчание). Ладно, почесал затылок старый Ворон. Со старшими не спорят. И сказал: «Если уж быть больным, то хотя бы счастливым. Чтобы могильный камень украшала эпитафия: „Прожил счастливую и долгую жизнь“.»
     «Эх ты, белая ворона,» - проговорил Бог. (Падает вилка на пол). Ох, не успел поймать. Видно, кто-то к нам в гости торопится.
     (Продолжая притчу). Так вот, Всевышний и говорит: «Что толку в счастье, если длина ему – один миг, а после его ухода и не определишь, того ли именно счастья хотел или другого». В общем, и во второй избе пустота восторжествовала.
     «Так значит, любовь?!», - удивился Ворон. «Да, - ответил Бог, - когда в избе оставили Любовь, Счастье и Здоровье не покинули её. А тебе, - сказал Бог моему дальнему родственнику, - махать крыльями до тех пор, пока не поймёшь, что важнее её ничего на белом свете нет».
     Вот так и живём мы поэтому триста лет.
За занавеской душераздирающий крик Орлицы.
Ворон, бросая всё, бежит к ней.
     ВОРОН. Что случилось?!
Крик, срывающийся на плач. Ворон выводит
из-за занавески рыдающую Орлицу.
     ОРЛИЦА. Господи, ну почему, почему?! Он же такой маленький, такой чудесный, такой.... Разве юность заслуживает смерть? Разве она порочна?
                Ворон качает головой.
     Он умер у меня на руках. Он только успел сказать: «Ма...» и так повёл головкой... (Показывает). И всё. И тишина. Ну за что?!!! За что?!!!
     ВОРОН (держа её за плечи). Успокойся. Значит, так должно быть.
      ОРЛИЦА. Он у меня был такой красивый, такой смышлёный. Как он внимательно слушал. Какие умные вопросы задавал. Ну, за что?! За что?!
     ВОРОН. Крепись, значит, так должно было быть.
                Сквозняк хлопает дверью, оставляя её открытой.
     ОРЛИЦА. Я никогда не прощу себе его смерти, никогда!
     ВОРОН. Успокойся.Ты здесь ни при чем. Ты сделала все, чтобы он жил.
     ОРЛИЦА. Нет, нет, не успокаивай меня. Я знаю, я виновата. Я во всем виновата. Я должна была его сохранить.
     ВОРОН. Перестань, ты ни в чём не виновата. Повторяю, ты сделала все, что могла. (Подходит к окну, смотрит вдаль). Какой ветер. Будет гроза.
    ОРЛИЦА. Нет, нет, это я, это из-за меня. Я слишком быстро поверила в свое новое счастье. И за это наказана. Наказана по заслугам.
     ВОРОН. Не глупи, Не ищи причин. Пожалей себя.
     ОРЛИЦА. Себя? А за что мне себя жалеть? Что стою я ?! Ни-че-го! Он умер из-за меня.
                Телефонный звонок. Орлица берёт трубку.
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ. Выйди и посмотри в небо! (Короткие гудки).
     ОРЛИЦА (кладёт трубку на место). Что они хотят от меня? Даже сейчас не оставляют меня в покое.
                Снова звонок.
ГОЛОС ПО ТЕЛЕФОНУ (приказным тоном). Выйди и посмотри в небо!
      ОРЛИЦА (подбегая к окну, смотрит в небо). Господи, в небе высоко-высоко летят два Орла, вернее, Орел и совсем ещё маленький Орлёнок! Господи, так это же они! Это же они!!! (Кричит птицам). Я сейчас! Подождите! Не улетайте! Я сейчас!
     ВОРОН (смотрит в окно). Там нет никого. Успокойся, милая. (Пытается её обнять).
     ОРЛИЦА (вырываясь). Не успокаивай, не успокаивай. Они ждут меня. (Кричит в окно). Я сейчас! Я знаю дорогу к вам. Она лежит через  Ущелье. Я тело брошу камнем вниз, душою вознесусь я вверх.
Бежит к двери. Ворон за ней, пытаясь её остановить.
Но поздно.
     ВОРОН. Не смей! Не смей!!!
Орлица вырывается и исчезает.
Звучит странная музыка.

                ЗАНАВЕС
       






Гроб и жизнь для интерьера
(«Мадам Лорен»)

ТРАГИКОМЕДИЯ

Действующие лица:

 Женщина, она же Мадам Лорен, она же Девушка
Мужчина,  он же Священник, он же Люка


ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ

     Конец сентября, но на улице уже срывается снег и вдоль проспектов гуляет пронзительный холодный ветер.
     Квартира слабо освещена. В её центре  торжественно накрыт стол на три персоны. В углу стоит открытый гроб, крышка которого прислонена к стене.
     Раздаётся громкий стук в дверь. Из соседней комнаты, словно тень, появляется женщина с наброшенной на плечи белой ажурной шалью и проходит через сцену в прихожую встречать гостя. Слышно, как открывается входная дверь.

     М у ж ч и н а. (из прихожей). Извините, я звонил, но звонок не работает. Пришлось пару раз грюкнуть по двери.
     Ж е н щ и н а. Хорошо грюкнули. От ваших ударов у соседей, наверное, стены ходуном заходили.
     Входят в комнату. Мужчина без обуви, но в пальто.
     М у ж ч и н а. Видимо, привычка. В молодости я служил на флоте. И  мне часто приходилось на корабле отбивать склянки.
     Женщина смотрит на него непонимающе.
     М у ж ч и н а. (объясняет). Ну, это когда нужно команду предупредить, что всем пора собираться то ли к обеду, то ли ещё по какой причине.
     Женщина хоть плохо понимает, но согласно кивает головой.
     М у ж ч и н а. (продолжает). Звонишь в маленький колокольчик. Например, там - тара - рам. (изображает, как это делается). Это означает: всем на обед!
Или там - та - там - значит: общий сбор на палубе!
     Ж е н щ и н а. Извините, но у меня нет колокола. Да и квартира моя вряд ли может сравниться с палубой.
     М у ж ч и н а (успокаивающе). Конечно, конечно, какая там палуба. Я просто хотел сказать, что рука моя...
     Ж е н щ и н а (перебивая). Вы, собственно говоря, к кому?
     М у ж ч и н а. К мадам Лорен.
     Ж е н щ и н а (протягивая руку для знакомства). Мадам Лорен - это я.
     М у ж ч и н а. Вы??!!
     М а д а м Л о р е н. Да, сударь, я.
     М у ж ч и н а. Но...
Пауза
     М а д а м  Л о р е н (прерывет молчание, указывая взглядом на его босые ноги). А разве моряки на корабле ходят босиком?
     М у ж ч и н а. Нет.
     М а д а м  Л о р е н. (поучительно). Вообще в прихожей принято снимать пальто, а не обувь.
     М у ж ч и н а. Ой, извините. (Снимает своё длинное пальто, под которым оказывается ряса священника). Видите-ли, я много лет жил на востоке. А на востоке не принято входить в дом не раззувшись.
     М а д а м  Л о р е н (берёт пальто священника, идет в прихожую). Располагайтесь, я сейчас вернусь.
     Священник обходит комнату. Удивленно смотрит на гроб. Затем подходит к столу, обходит его с одной, затем другой стороны.
     С в я щ е н н и к (себе). Не плохо. Совсем не плохо.
     М а д а м  Л о р е н (возвращаясь). Не ходите, как кот кругами вокруг масленницы. (Присаживается). Садитесь за стол.
     С в я щ е н н и к (садясь на стул). На улице сентябрь. А погода, как в январе.
     М а д а м  Л о р е н (пристально, как на допросе, всматривается в него). Вы кто?
     С в я щ е н н и к. Я священник.
     М а д а м  Л о р е н (пересаживается на другой стул). Понятно, морской священник.
     С в я щ е н н и к. Нет, это раньше я был моряком, то есть, служил моряком. А теперь я священник.
     М а д а м  Л о р е н. Теперь вы изволите служить в другом департаменте. Раньше в морском, а теперь в небесном. Душе нужен простор?
     С в я щ е н н и к. А вы кто такая?
     М а д а м  Л о р е н. А я и есть мадам Лорен.
     С в я щ е н н и к (с усмешкой). Извините меня, но мадам Лорен сейчас при смерти. И я срочно вызван её родственниками соборовать бедняжку перед дальней дорогой (поднимает глаза вверх). Кстати, гроб для интерьера комнаты?
     М а д а м  Л о р е н. Не язвите, мой милый друг. Был бы гроб, всегда найдётся, кому в него лечь.
     С в я щ е н н и к. Но...
     М а д а м  Л о р е н. Не удивляйтесь, я и есть ваш сухопутный труп.
     С в я щ е н н и к (вскакивая, удивленно). Но...
     М а д а м  Л о р е н (снова перебивает, утвердительно кивая головой ). Никаких но! Соборовать и всё!
     С в я щ е н н и к. Вы, наверное, шутите?
     М а д а м  Л о р е н (меняя тему, снова приглашает священника за стол). Садитесь. Успокойтесь и согрейтесь. (Наливает гостю коньяк в бокал). Главное, хорошо закусывайте. (Накладывает в тарелку священника всякую снедь). Плотно так, как принято в небесном флоте.
     Священник удивлен, но пьет и ест с удовольствием. Женщина зажигает свечи на столе. Сцена дополнительно освещается.
     С в я щ е н н и к (кивая в сторону третьего прибора). Мы ждём ещё кого-то?
     М а д а м  Л о р е н. Да, он скоро придёт.
     С в я щ е н н и к (наклонясь к  женщине, доверительно). Знаете, первый раз присутствую на таком соборовании.
     М а д а м  Л о р е н. Ешьте, ешьте, святой отец. И, пожалуйста, будьте повеселей. А то сидите, как на поминках.
     Священник начинает кашлять. Женщина встаёт и хлопает его по спине.
     С в я щ е н н и к. (откашлявшись). Ну и грохнули, тяжелая же у вас рука, мадам Лорен.
     М а д а м  Л о р е н. (возвращаясь на своё место). И  характер не легче. Хоть склянок я, упаси бог, никогда не отбивала.
     Перекусив, священник сыто откидывается на стул, принимая удобную позу.
     М а д а м  Л о р е н. Вы курите? (Предлагает священнику сигарету).
     С в я щ е н н и к. Нет.
     М а д а м  Л о р е н. А я всю жизнь дымила, как паровоз.
     Священник берёт подсвечник со стола с горящей свечой и услужливо подносит к сигарете женщины.
     М а д а м  Л о р е н. (останавливая его рукой). Не надо. У меня есть свой огонь. (Достает из кармана спички, прикуривает по-мужски).
     Священник ставит подсвечник на место. Смотрит на женщину удивлённо.
     М а д а м  Л о р е н. Что здесь удивительного? Я всегда курю свои собственные сигареты и прикуриваю их сама только от спичек, как в юности. Привычка. А там (показывает кивком головы наверх), может, и принято прикуривать от подсвечников. Жаль. Жаль будет нарушать привычку.
     С в я щ е н н и к. Туда (жестом  указуя вниз), туда с собой спички брать не стоит. Там своей серы достаточно.
     М а д а м  Л о р е н. (кивая наверх). А там?
    С в я щ е н н и к. (садясь за стол и поправляя рясу). Не богохульствуйте, мадам.
     М а д а м  Л о р е н. (будто оправдываясь). Да, да, да, да, я же говорила, мой характер совсем не сахар. (Меняя тему). Что нового в миру?
     С в я щ е н н и к. Мирские хлопоты меня меньше всего интересуют. (Крестится). Но, скажу вам  откровенно, мир прямиком, как брошенное кем-то яблочко, катится прямехенько к Апокалипсису.
     М а д а м  Л о р е н. Видимо, так желательно нашему Господу.
     С в я щ е н н и к. Нет, так желательно людям.
     М а д а м  Л о р е н. Значит, Бог только судит?
     С в я щ е н н и к. Нет, он учит, помогает, наставляет и исцеляет. Но не многие замечают его усилия. Гордыня, спрятанная в каждом, выше Бога.
     М а д а м  Л о р е н. Значит, все мы ничтожества по сути своей и конструкции. Приятно, как приятно ощущать себя не в одиночестве. (Пристально смотрит на мужчину).
     С в я щ е н н и к. У каждого есть право на ошибку, как у каждого есть возможность  её исправить покаянием. (Бытовым тоном, будто жалуясь на соседа). В человеке заложен такой потенциал добра, который нам с вами просто не снился. Но отыскать в себе силы жить милосердием, к сожалению, мало кто способен. (Меняет тему). Мадам Лорен, вызвав меня, вы, наверное, пошутили?
     М а д а м  Л о р е н. Ну что вы, друг мой, нисколько. (Показывает на гроб). Вы же видите, он сделан не из папье-маше. А разве с такими  вещами шутят?
     С в я щ е н н и к. Разве поймёшь сейчас, что в шутку, что всерьез. (Показывая на бутылку коньяка). Можно, я еще пригублю?
     М а д а м  Л о р е н. Сделайте милость, пригубите.
     С в я щ е н н и к (себе). Первый раз в такой ситуации. (Выпив, женщине). Видите ли, отпускать грехи и наставлять на путь последний человека ещё вполне живого (улыбаясь), да ещё какого живого, мне все-таки не приходилось. Поэтому я даже не знаю, как себя вести в таких обстоятельствах. Это все равно, что отпевать здравствующего новорожденного.
     М а д а м  Л о р е н. Я уже давно не в том возрасте.
     С в я щ е н н и к. Мадам Лорен, это грех, большой грех для нас обоих. Видите ли, жизнь...
     М а д а м  Л о р е н (грубо перебивая его). Я не прошу вас наставлять меня на путь истинный. И успкойтесь, я не собираюсь кончать жизнь самоубийством.
     С в я щ е н н и к. Тогда..., но...
     М а д а м  Л о р е н. Выкиньте эту дурь, боцман, из головы. Перед вами сидит человек, который через короткое время превратится в холодный  безжизненный труп. (Снова меняет тему). Лучше включите-ка музыку.
     Священник ищет магнитофон, женщина глазами указывает направление. Мужчина подходит к гробу, нажимает кнопку. Звучит мелодичная музыка.
     М а д а м  Л о р е н. Люблю слушать Мендельсона. Что-то есть завораживающее в его сочинениях. Вам нравится Мендельсон?
     С в я щ е н н и к (растерянно). Да, в общем-то нравится.
     М а д а м  Л о р е н. А что больше всего? (Не дожидаясь ответа). Никогда не угадаете, что нравится мне. (Кокетливо). И все-таки, как вы думаете, что?
     С в я щ е н н и к (отвечая вопросом на вопрос). Что?
     М а д а м  Л о р е н. Я так и знала, что никогда не угадаете. Разве мужчина может понять женское сердце.
     С в я щ е н н и к. Сердце нет, душу - да.
     М а д а м  Л о р е н. Оставьте, все вы одинаковы, в рясе или в кальсонах. (с вызовом). Мне всегда нравился «Свадебный марш» Мендельсона.
     С в я щ е н н и к. Ну конечно же, композитора Мендельсона. А я уж грешным делом подумал, что вы про нашего часовщика. Конечно же, «Свадебный марш».
     М а д а м  Л о р е н (не слушая). Мне всегда нравился его «Свадебный марш». (Напевает). Так хотелось, чтобы он прозвучал, ну, хотя бы разок в моей жизни, чтобы остаться в ней на память праздничными гирляндами, белоснежной фатой и свадебным букетом.
     (С отчаянием звонко хлопает руками). Не вышло, черт возьми! Не вышло!
Грубо ругается. Священник крестится.
     М а д а м  Л о р е н. И почему судьба несправедлива? Я так любила, я так страдала. Я, наконец, этого желала. Не получилось! Я жизнь с у -до-воль-стви-ем могла за него отдать, за этого гнусного подлеца, вошедшего в мою судьбу. А он ... (со слезами на глазах). А он... Да, ну вас всех!
     С в я щ е н н и к. Мадам Лорен, успокойтесь. Не стоит, успокойтесь.
     М а д а м  Л о р е н. (повторяет). Да, ну вас всех!
     С в я щ е н н и к. Хватит, слышали. Уже слышали, куда нас всех. Пожалуйста, прекратите богохульствовать и слова подбирайте соразмерно вашему положению, иначе я вынужден буду вас покинуть.
     М а д а м  Л о р е н (мягко, примиряюще). Не обижайтесь, просто исповедь моя уже началась.
     Музыка постепенно затихает. Свет приглушается. Переставляется декорация, освобождая центральную часть сцены для базарного прилавка. Когда свет снова зажигается, священник сбрасывает с себя рясу и надевает фартук мясника. Мадам Лорен превращается в миловидную девушку.
     Д е в у ш к а (священнику). Вы знаете месье Люка?
     С в я щ е н н и к. Месье Люка? Позвольте. Случайно не нашего ли...
     Д е в у ш к а (перебивая). Да, да, да, месье Антуана Люка.
     С в я щ е н н и к. Вы имеете в виду нашего мэра, которого совсем недавно...
     Д е в у ш к а (снова перебивая). Именно, именно его. Кстати, не вы его отпевали?
     С в я щ е н н и к. (смущенно). Нет, ну что вы.
     Д е в у ш к а. Ну, и слава богу, зачем вам на душу лишний грех брать.
     С в я щ е н н и к. Я вас не совсем понимаю.
     Д е в у ш к а. А зачем меня понимать. Просто слушайте. (Осматривая мужчину с ног до головы). Конечно, куда вам. Вы не его поля ягодка. Не так близко приближены к богу, как кардинал или... Не удивлюсь, если его отпевал сам Папа Римский.
     С в я щ е н н и к. (недовольно). Вы снова за своё.
     Д е в у ш к а. Своё, моё, твоё... Как мне это надоело. Хотя и наше тоже звучит скверно.Другим тоном.
     Итак, август сорок пятого. Послевоенное время. Все всё продают. Люка по прозвищу «Красавчик»... (Усмехнувшись): Разве вам с ним сравниться, боцман.
      С в я щ е н н и к (обиженно). Ну, и идите к нему.
     Д е в у ш к а (повелительно). Стоять! Ну, что ж поделать, за неимением лучшего... Продолжим. Итак, Красавчик торговал за этой стойкой американскими сигаретами и свежей бараниной.
     С в я щ е н н и к (оскорбленно). Я - бараниной?!
     Д е в у ш к а. Да, да, да! Вы не ослышались - бараниной. Правда не совсем свежей и не совсем бараниной.
     С в я щ е н н и к.  Не понимаю.
     Д е в у ш к а. Ну, вот снова. Вы как маленький. Объясните мне, зачем вам это нужно? Хотите все и вся понимать, а ведь от этого случаются замечательные головные боли. Как у нас насчёт головы?
     С в я щ е н н и к. Не тревожит.
     Д е в у ш к а. Ну, вот и прекрасно. Не тревожит и не надо. И понимать ничего не надо. Надо просто кричать. Вот так (кричит в зал): Замечательное свежее парное мясо! Дешево и вкусно!
     (Мужчине). Ну, кричите же, привлекайте голодного покупателя. (Показывая рукой в зал). Смотрите же, сколько их. Но только в ажиотаже не перепутайте с отпущением грехов.
     С в я щ е н н и к. (тихо). Свежая баранина.
     Д е в у ш к а. Громче!
     С в я щ е н н и к (громче). Свежая баранина.
     Д е в у ш к а. Еще громче!
     Л ю к а (входя в роль, орёт). Свежая баранина, сочная легка в приготовлении, мечта для каждой хозяйки.
     Д е в у ш к а (от неожиданности затыкает уши пальцами). Ну, что ж вы так раскричались. Заставь дурака молиться, он и лоб себе расшибет. (Залу). Вот плут, предлагает баранину, а продает мясо бездомных псов, правда хорошо обработанное то ли уксусом, то ли одеколоном.
     Л ю к а (недовольно ). Не мешайте торговать, мадам Лорен, не отвлекайте покупателя.
     Д е в у ш к а (не обращая внимания на его слова). Как я его любила, бог ты мой, как я о нем мечтала, как я страдала. Только моя подушка знала цену моей любви и страсти к нему. Что я только не делала, чтобы он обратил на меня внимание, но всё впустую. Возле него всегда толпились ухоженные девицы, тягаться с которыми мне было не под силу.
     Л ю к а (девушке). Эй, дурашка, иди сюда!
     Д е в у ш к а. Вы это мне, месье?
     Л ю к а. А разве кроме тебя здесь есть другая дурашка? (Смеётся).
     Д е в у ш к а (подходит к мужчине, покорно). Да, месье.
     Л ю к а. Ты чья?
     Д е в у ш к а. Папина и мамина. То есть я хотела сказать...
    Л ю к а. Никаких «то есть»! Все мы от папы и мамы. (Хохочет).
     Д е в у ш к а. Я хотела сказать, что живу я на улице Каштановых аллей, вместе с родителями.
     Л ю к а (залу). Мясо свежее, недорогое, вкусное, из запасов наших американских друзей Продаю, меняю. Беру недорого. (Девушке). С улицы Каштановых аллей? Улицу знаю, тебя нет. Не видел тебя никогда там.
     Д е в у ш к а. Как же месье Люка? Я вас всегда замечаю, когда вы проходите по ней.
     Л ю к а. А когда по ней не прохожу?
     Д е в у ш к а (смущенно). Тоже.
     Л ю к а. Умница. А сколько тебе лет? Шестнадцать есть?
     Д е в у ш к а. Уже давно восемнадцать.
     Л ю к а. Врешь.
     Д е в у ш к а. Честное слово, вот святой крест. (Крестится, затем признается). Семнадцать.
     Л ю к а. Если так, то тебя уже пора замечать.
     Д е в у ш к а (залу). И он меня заметил.
     Л ю к а (зовёт  девушку). Иди сюда, дурашка.
    Девушка идет к нему, они целуются, затем скрываются за стойкой.
     Д е в у ш к а. Ну, хватит же, хватит. Отпусти же (вырывается из его объятий, залу). Так продолжалось полгода. Затем он предложил меня американским лётчикам в обмен на шоколад и сигареты.
     Л ю к а. Так надо было, дурашка. Нам нужны были деньги с тобой. На нашу свадьбу. Ты ведь так её хотела.
     Д е  в у ш к а (себе). Да. Я так ее хотела.
     Л ю к а  (залу). Шоколад! Настоящий горький шоколад. Поднимает настроение и решает все мужские проблемы (вполголоса, как бы по секрету). Есть отличные сигареты. (Снова громко). Ну, что же вы сидите?! Совсем недорого.
     Д е в у ш к а  (залу). Затем он нас бросил.
     Л ю к а. Кого это «вас»?
     Д е в у ш к а. Он так и не узнал, что у него родился сын. Антуан уехал в другой город.
     Священник снимает с себя передник, выходит из-за прилавка, подходит к крышке гроба, стоящего в углу сцены, гладит его рукой.
     С в я щ е н н и к. Как быстро рушатся авторитеты. Я голосовал за Люка. В его биографии таких подробностей не было. (Идет к мясной лавке, собираясь ее унести со сцены).
     М а д а м  Л о р е н. Не суетись, не надо.
     С в я щ е н н и к. Я унесу эту вонючую доску.
     М а д а м  Л о р е н. Оставь, не пачкайся.
     С в я щ е н н и к. Хорошо. Ну, а что было с вами потом?
     М а д а м  Л о р е н. Я ушла из дому. Публичные дома, в которых я работала, мелькали со скоростью пробегающего мимо пейзажа за окном мчащегося поезда.
     С в я щ е н н и к. А что случилось с ребенком?
     М а д а м  Л о р е н. Жак, так звали моего мальчика. Златокудрый, сообразительный, вечно замурзанный, так обожавший ванильное мороженое. Мой милый, добрый мальчик.
     С в я щ е н н и к.  Он жив, надеюсь?
     М а д а м  Л о р е н (продолжает, как бы не замечая вопроса). Как и принято у женщины легкого поведения, ребенок был отдан в одну из семей, которые за определенную плату занимались его воспитанием. Вышло так, что Жак им приглянулся и они впоследствии его усыновили, дали свою фамилию. Затем университет, неплохое образование, работа. Короче, после всего этого я могла за ним наблюдать только издалека.
     С в я щ е н н и к. Например?
     М а д а м  Л о р е н. Например, по газетам.
     С в я щ е н н и к. Ну, если вы сейчас скажете, что ваш сын Президент республики, то тогда отпевать вам придется меня.
     М а д а м  Л о р е н. Что вы, он обычный гражданин своей страны. Как и мы с вами.
      С в я щ е н н и к. Подождите, подождите, мадам Лорен. Вы же сказали, что наблюдали за ним по газетам. Так?
      М а д а м  Л о р е н. Так.
      С в я щ е н н и к. Но обо мне же газеты не пишут!
      М а д а м  Л о р е н. Обо всех писать невозможно, страниц не хватит.
      С в я щ е н н и к. Имя?
      М а д а м  Л о р е н. Жак Барен.
      С в я щ е н н и к. Жак Барен? Комиссар «тысячи несчастий»?
      М а д а м  Л о р е н. Мальчику не совсем везет.
      С в я щ е н н и к. У него столько нераскрытых преступлений, сколько воды в Тихом Океане.
      М а д а м  Л о р е н. Бедняжка.
      С в я щ е н н и к. Насколько я помню, его собирались выгонять из полиции.
      М а д а м  Л о р е н. Ему так не везет.
      С в я щ е н н и к. Но отцу же везло.
Мадам Лорен непонимающе смотрит на Священника.
      С в я щ е н н и к (объясняет). Раньше говорили: яблочко от яблони недалеко падает. А его отцу всегда, я думаю, везло.
      М а д а м  Л о р е н. Когда?
      С в я щ е н н и к (смущенно). Н-да, раньше во всяком случае. Далече закатилось яблочко от яблони.
      М а д а м  Л о р е н. Яблоней была я. А разве мне везло?
      С в я щ е н н и к. Вы задаете вопросы, на которые кроме вас вряд ли кто знает ответ.
      М а д а м  Л о р е н. И не надо его искать.
      С в я щ е н н и к. Я не настаиваю. Оставим ответ вам и Всевышнему. Но Люка хоть потом узнал о его существовании?
      М а д а м  Л о р е н (после некоторой паузы). Я пошла к нему однажды.
Священник надевает пиджак, галстук, ищет глазами стол, за который можно сесть. Мадам Лорен .остается  в своем привычном одеянии.
      М а д а м  Л о р е н (повелительным тоном). Идите к мясной лавке! Мэр города подобен торговцу. (Достает из гроба телефон, папки с бумагами и передает их Священнику).
      С в я щ е н н и к. У вас не гроб, а скатерть - самобранка. Как насчет холодного пивка?
      М а д а м  Л о р е н. Не богохульствуйте, месье Люка. Ваш юмор не знает границ. (Строго). Ра- бо- тай-те!
Священник садится за стол- лавку, как за письменный стол в кабинете мэрии, начинает рыться в бумагах, делая вид, что работает. Женщина стоит в углу сцены.
      Л ю к а (берет телефонную трубку, кому-то звонит). Здесь Люка. Соедините меня с Рене.(Забрасывает ноги на стол). Рене, Люка беспокоит, но пока только по телефону. Хотя злости на тебя уже достаточно, чтобы ты забеспокоился всерьез. Семь процентов, где они? (Молчит, слушая). Что ты говоришь, снова у тебя технические сложности? Я конечно, подозревал, что ты человек порядочный, но не до такой же степени.
     Женщина берет стул, садится напротив Люка.
      Л ю к а (продолжает телефонный разговор, не замечая ее). Понимаю тебя, друг любезный, плохая погода, падение рождаемости в Камбодже, выпадение молочных зубов у бронтозавра - очень негативно сказываются на твоем игорном бизнесе. (Повышая тон, с угрозой). Если завтра к утру, ты меня хорошо слышишь, к утру денег не будет, как ты обещал, я найду причину все твои паршивые казино прикрыть. Ты же знаешь, находчивости мне не занимать. (Слушая, ковыряется пальцем в носу). Ну, вот и хорошо. Хорошо, говорю, что ты понимаешь ситуацию правильно. (Замечая женщину). Все, перезвоню позже. Позже, позже. (Со злостью швыряет телефонную трубку. Женщине, учтиво). А вы, мадам, откуда взялись?
      М а д а м  Л о р е н (показывая кивком головы назад). Из приемной.
      Л ю к а (недоверчиво). Так просто вошли из приемной? Удивительно. А где Мадлен?
      М а д а м  Л о р е н. Если вы имеете в виду секретаршу, то вы ее сами послали по каким-то делам.
      Л ю к а (садясь нормально, вспоминая). Ну да, конечно, послал. Вернется, пошлю еще дальше. (Любезно). Ваше имя, мадам...
      М а д а м  Л о р е н. Клодин Зани.
      Л ю к а (ищет ее фамилию в списке посетителей). Зани, Зани. (Удивленно). Нет такой.
      М а д а м  Л о р е н. Как нет? Я же перед вами.
      Л ю к а (соглашаясь). Конечно, конечно. (Снова ищет). У-у, нет, к сожалению, нет. Нет, мадам. Вернитесь и запишитесь на прием у моей секретарши.
      М а д а м  Л о р е н. А зачем ждать следующего раза, Красавчик, раз я уже здесь?
      Л ю к а (всматриваясь в нее внимательно). Извините, мадам... (снова заглядывает в книгу посещений) За....
      М а д а м  Л о р е н (подсказывая) -ни, Клодин Зани. (Пауза). Не ищи меня в своих шпаргалках. Там меня нет.
      Л ю к а (покладисто соглашаясь). Ну и хорошо. Раз нет, так и не надо. Расскажите мне о ваших проблемах и я постараюсь вам помочь, чем смогу, конечно. Моя должность обязывает к альтруизму. И поверьте, я сделаю все, о чем вы попросите, с удовольствием. И даже более того.
      М а д а м  Л о р е н (встает со стула, подходит к столу, садится на его край, берет сигару, принадлежащую Люка, закуривает). Ты такой же, как и прежде , обаятельный, привлекательный, в общем, лгун. Правда, слегка потолстел, полысел и вроде стал ниже ростом.
      Л ю к а (вскакивает из-за стола, возмущенно). Как это стал ниже ростом?! (Подходит к крышке гроба, как к ростометру и пытается измерять свой рост, торжествующе). Вот, метр семьдесят шесть, как всегда. (Обращает внимание на свои ноги, скучно). Правда, в туфлях.
      М а д а м  Л о р е н. Вот видишь, в туфлях. А раньше босиком.
      Л ю к а (возвращаясь на свое место, раздраженно). О чем вы говорите?! Что вам надо?
      М а д а м  Л о р е н (вставая со стола). Дорога по карьерной лестнице отбирает не только моральные, но и физические силы. Ты просто стер пятки в своем усердии.
      Л ю к а. Послушайте, мадам, вы случайно не из сумасшедшего дома?
      М а д а м  Л о р е н. Да, да, из него. Из сумасшедшего. У нас там сейчас плановый ремонт и всех пациентов отпустили на вольные хлеба.
Люка пытается набрать нужный номер телефона. Женщина кладет ладонь на рычаг.
      М а д а м  Л о р е н (кричит в зал). Свежая баранина, сочная, легка в приготовлении, мечта для каждой хозяйки!
      Л ю к а (смотрит на нее пристально). Какая баранина? Какое приготовление?
      М а д а м  Л о р е н (подходит к нему, начинает трясти его за плечи). Ну, посмотри же мне в глаза, Антуан, (целует его крепко в губы ). Ну, что, теперь узнал?
      Л ю к а (вырываясь из ее объятий и кривясь). Извините, мадам, но я не знакомлюсь с женщинами таким образом. (Накалаясь, возмущенно). И затем, у меня семья, дети, наконец.
      М а д а м  Л о р е н, Дети?
      Л ю к а. Да, дети: три дочери. И я ими горжусь. Они, кстати, мною тоже.
      М а д а м  Л о р е н. Всего трое и все дочери?
      Л ю к а (пытаясь посадить ее на стул). Мадам, успокойтесь. Сядьте. Может, вам воды налить? (Сам себе). Просто кошмар какой-то, нарочно не придумаешь. (Женщине). Вы наверное меня с кем-то путаете. Я никакой не красавчик и никогда им не был. (Умоляюще). Да посмотрите на меня (показывает женщине на свое лицо в фас и  в профиль, демонстративно надувает свой живот), разве я похож на красавчика? Моя фамилия Люка, Лю - ка. (Себе). Сейчас я вызову врача. Кому-то из нас он должен обязательно помочь.
      М а д а м  Л о р е н. Не суетись, Антуан
      Л ю к а. Антуан? Вы снова даете мне чужое имя. Меня зовут Арни.
      М а д а м  Л о р е н. Перестань ломать комедию. Ты хочешь, чтобы я устроила шумный скандал? Пожалуйста (Идет к рампе, складывает руки рупором). Мадам и месье, этот старый лгун....
      Л ю к а (резко разворачиваясь, зло). Хватит! Хорошо, что тебе надо от меня, «дурашка».
      Женщина возвращается к нему.
      М а д а м  Л о р е н. Ты все-таки узнал меня?
      Л ю к а. Да, кто же не узнает милашку Лорен с улицы Каштановых аллей.
      М а д а м  Л о р е н. Я сильно изменилась?
      Л ю к а, Нет, на удивление, нет. Видимо, женщины не стареют так быстро, как мужчины. И, самое главное, не теряют в росте.
Оба смеются.
      Л ю к а (миролюбиво). Зачем я тебе понадобился?
      М а д а м  Л о р е н. Мне? Ты нужен не мне, а своему сыну.
      Л ю к а. (удивленно). Какому сыну?
      М а д а м  Л о р е н. Твоему.
      Л ю к а. Послушай, дурашка, не парь мне мозги, я же сказал, у меня три дочки.
      М а д а м  Л о р е н. Ты никогда ему не помогал, хотя знал о его существовании.
      Л ю к а. Ну и что? Можно подумать, что он один у меня такой.
      М а д а м  Л о р е н. Другие меня не интересуют. Мой сын (поправляется), наш сын нуждается в помощи.
      Л ю к а (грубо). Мадам Зани, у мэра города никогда не было сына от дипломированной проститутки!
      М а д а м  Л о р е н. Ты прав, диплом, выданный тобой, я пронесла через всю жизнь.
      Л ю к а (закуривая). Все профессиии в почете.
      М а д а м  Л о р е н. Ты остался таким же циничным и бессердечным, каким был в молодости.
      Л ю к а. Ну и слава богу, хоть в чем-то я остался верен самому себе. (Меняя тон). Очень приятно было увидеться, вспомнить прошлое. (Показывая рукой на выход). Оревуар, мадам.
Мадам Лорен молча достает пистолет. Пауза.
      Л ю к а (удивленно). Ты что, спятила?!
Женщина наводит пистолет ему в грудь.
      Л ю к а (успокаивая ее). Мое солнышко, успокойся. Что это еще за глупости. Ты же всегда была рассудительной. Ну, иди ко мне. Помнишь, как мы гудели на реке? А какие у нас были сладкие ночи? (подходит к мадам Лорен, пытается ее обнять). О, фантастика! Я не совру тебе даже в малости. Лучше тебя, как женщины, у меня никого не было. К тому же я тебя всегда любил и всегда думал о тебе, не мог тебя забыть. И сейчас люблю. (Пытаясь вырвать пистолет, зло). Моя милая уродина.
Раздается выстрел. Люка падает на пол.
      М а д а м  Л о р е н (испуганно). Господи, что же это я? (Отбрасывает пистолет в сторону, закрывает лицо руками). Что ж это я...
Люка встает с пола, снимает пиджак, срывает галстук, надевает рясу.
      С в я щ е н н и к. Ведете себя, как наемный убийца. (Потирая грудь рукой). Прямо в сердце. Больно же. (Пауза). Да, кстати, почему вас не посадили за убийство?
      М а д а м  Л о р е н. Убийство?
      С в я щ е н н и к. Убийство, убийство.
      М а д а м  Л о р е н. Это было исполнение приговора.
      С в я щ е н н и к. У, мадам, вы уже сами можете выносить приговор и хладнокровно его исполнять?
      М а д а м  Л о р е н. Я не хотела его убивать, но так вышло. Приговор исполнила судьба.
      С в я щ е н н и к (хлопает громко в ладони, точно так же, как это раньше делала женщина). Ну, совсем невинная девочка. Вам сколько лет-то?
      М а д а м  Л о р е н. Сколько бы не было, все мои.
      С в я щ е н н и к. Святая простота. (Снова потирает свою грудь). Выстрелила и ищи теперь виновных.
      М а д а м  Л о р е н (тоскливо). Почему не посадили? Скажу, сейчас смеяться будете.
      С в я щ е н н и к (саркастично). Посмеешься после такого.
Молчание
      С в я щ е н н и к. Ну, исповедуйтесь же, в конце-концов. Время идет. И не кокетничайте. Я все-таки на работе.
      М а д а м  Л о р е н. Все так просто, так просто. Когда я пришла в себя, то услышала шорох в приемной. Мне показалось, что кто-то крадется в кабинет. Тихо-тихо, как кошка. Вот так (показывает).
      С в я щ е н н и к (встревоженно). Что с вами мадам Лорен?
      М а д а м  Л о р е н (продолжает). Нет, так тихо-тихо. Я спряталась за оконную штору. В комнату вошел мужчина высокого роста в сером костюме. В руках у него тоже был пистолет, но большой, а не такой, как у меня, игрушечный. С огромным набалдашником.
      С в я щ е н н и к. Ничего себе игрушечный. Бах и готово. Наверное с глушителем?
      М а д а м  Л о р е н (отвечая вопросом на вопрос). А откуда вы знаете, что это был глушитель? Проходили в семинарии?
      С в я щ е н н и к. Дальше.
      М а д а м  Л о р е н. Он подошел к Люка, толкнул его ногой. Вот так. (Осторожно толкает стул). Проверил его пульс, вот здесь на шее (показывает) и сказал: «Готов». Затем, увидев мой пистолет, поднял его и положил себе в карман. Выстрелил из своего Красавчику в голову. Я чуть не заорала от ужаса.
      С в я щ е н н и к. Раньше надо было кричать.
      М а д а м  Л о р е н (не обращая внимания). Но у меня пересохло в горле. Рот мой открылся и я как бы прокричала в себя, как умирающая рыба. Тихо-тихо.
Пауза.
      С в я щ е н н и к. Дальше.
      М а д а м  Л о р е н. Дальше? «Не люблю», - сказал Долговязый, - «когда мою работу кто-то выполняет за меня, да еще так непрофессионально». Выстрелил еще раз, добавив: «Привет от Рене» и ушел.
      С в я щ е н н и к. Понятно. Киллер взял убийство на себя, чтобы получить деньги за выполненную вами работу. Чтобы получить причитающиеся вам деньги. Видимо, у него  тоже большая семья. Облагодетельствовали.
      М а д а м  Л о р е н (не обращая внимания на слова Священника). Как я оттуда выбралась, не знаю. Я бежала по улицам, сломя голову, наверное, пугая прохожих. Затем ехала в метро. Дома спряталась под одеялом, накрывшись им с головой. И тряслась, тряслась от страха. Сколько дней я не знаю. Если честно, я не хотела его убивать. Но если бы все с начала, то....
      С в я щ е н н и к (жестко). То?
      М а д а м  Л о р е н. В случившемся было само провидение. (Сжимает кулаки). Я бы сделала это снова.
      С в я щ е н н и к (приказывает). Сядьте и успокойтесь. (Ласково). Может, хотите чего-нибудь выпить?
      М а д а м  Л о р е н. Да ну его все (обернувшись и заметив похоронные принадлежности).... в гроб.
      С в я щ е н н и к. А я, пожалуй, выпью. (Идет к гробу, достает оттуда бутылку пива, открывает своим кольцом на пальце, пьет). И вправду холодное. (Пауза). Что произошло дальше, я догадываюсь. Расследовать убийство поручили вашему сыну, чтобы он с успехом его завалил. Так?
      М а д а м  Л о р е н. И он остался без работы.
      С в я щ е н н и к (поучающе). Мадам Лорен, любое убийство - грех. Всевышний создал нас всех по подобию своему. И не для того, чтобы мы могли судить вместо него.
     М а д а м   Л о р е н. Вы мне поможете?
     С в я щ е н н и к. Конечно, я отпущу вам все ваши грехи.
     М а д а м   Л о р е н. Да бросьте вы. (Кивает наверх). Все мои грехи отпустят там.
     С в я щ е н н и к. Там (показывая пальцем вниз), там не отпускают.
     М а д а м   Л о р е н (соглашаясь). Пусть там. Но сейчас вы мне поможете?
     С в я щ е н н и к. Каким образом? Может, вы хотите, чтобы я сходил в полицию и рассказал им обо всем услышанном на исповеди?
     М а д а м   Л о р е н. Нет.
     С в я щ е н н и к. Нет? Тогда что же?
     М а д а м   Л о р е н. Там за шторой у окна я оставила улики.
     С в я щ е н н и к. Улики?
     М а д а м   Л о р е н. Да, я оставила улики на себя. (Оправдываясь). Совершенно случайно.
     С в я щ е н н и к. Ну да, улики, которые ваш сын.... Кстати, сколько лет он служит в сыске?
     М а д а м   Л о р е н. Служил двадцать лет.
     С в я щ е н н и к. Угу, улики, которые ваш сын по неопытности не заметил.
     М а д а м   Л о р е н. Он такой рассеянный.
     С в я щ е н н и к. Конечно, рассеянный  и очень добрый. Короче, чем я могу вам помочь?
     М а д а м   Л о р е н (идет к гробу, достает из него ящищек, протягивает его священнику). Здесь письмо и все остальное, что поможет ему разобраться в этом деле.
     С в я щ е н н и к, Нет, упаси меня, господь. (Крестится). Чтобы сын отправил мать на гильотину?! И не уговаривайте. Нет!
     М а д а м   Л о р е н. У меня другая фамилия. Я ему уже давно не мать.
     С в я щ е н н и к. Он рожден вами.
     М а д а м   Л о р е н (твердо). Поэтому вы и отнесете это.
     С в я щ е н н и к. Что за бред, как-будто она собирается умирать.
     М а д а м   Л о р е н (смотрит на свои ручные часы). Мне осталось жить чуть-чуть.
     С в я щ е н н и к (не замечая ее слов). А если кто-нибудь узнает?
     М а д а м   Л о р е н (твердо). Вы сохраните тайну исповеди. Тем более, что через десять минут этот бред окончится.
     С в я щ е н н и к. А моя совесть? Что я скажу ей?
     М а д а м   Л о р е н (подносит палец к губам). Т-с-с. (Шопотом). А вы ей ничего не говорите.
     С в я щ е н н и к. А разве ей надо что-нибудь говорить? Совесть или она есть, или ее нету.
     М а д а м   Л о р е н. У вас она есть. Поэтому вы возьмете шкатулку. (Приказным тоном). Берите же. В конце-концов вас об этом просит дама.
      С в я щ е н н и к (ворча берет шкатулку). Ребро Адама, а крутит им, как ветер флюгером. И почему через десять минут? И почему вы должны умереть?
     М а д а м   Л о р е н. Это долгая история, но к сожалению, чтобы рассказать вам в подробностях о ней у меня уже нет времени.
     С в я щ е н н и к (садясь поудобнее на стул, забрасыывает ноги, как Люка, на стол). Расскажите вкратце. Сделайте одолжение. Надеюсь получаса вам хватит на эту исповедь. И, пожалуйста, покороче, меня дома ждут близкие.
     М а д а м   Л о р е н (смотрит на свои часы). 8 минут 45 секунд. Вы мне не верите. А все очень просто. Я не буду говорить, чем я больна, это никому не интересно. Но то, что я должна умереть, это однозначно. Никакой надежды на излечение моей болезни нет. Только страшные боли, предшествующие смерти. А если бы и была надежда, я бы ее не приняла. Откурила свое.
     С в я щ е н н и к. Вы и впрямь дышите, как паровоз. Но я встречал людей, которые это делади намного ярче, чем вы, но смерть при этом не призывали.
     М а д а м   Л о р е н. Спасибо за первый настоящий комплимент. Так вот, мой врач, милый человек....
Священник встает, снимает с себя рясу, идет к гробу.
     М а д а м  Л о р е н. Что вы делаете?
     С в я щ е н н и к. Облачаюсь во врача. Вы же сказали, что он милый человек. Ну и....
     М а д а м   Л о р е н (качая головой). Не надо.
     С в я щ е н н и к (роясь в карманах). У вас, случайно, лишний скальпель не завалялся? Где зажим? Где тампон? Операцию будет делать на столе?
     М а д а м   Л о р е н. Сядьте. На чем вы меня прервали? (Берется руками за голову). Как кружится голова. (Вспоминая). Ах да, милый человек.
     С в я щ е н н и к (садясь на место). Ну хорошо, хорошо. Милый человек. Дальше.
     М а д а м   Л о р е н. Да, он милый человек, который пронес любовь ко мне через всю свою жизнь. Утром, по моей просьбе, он сделал мне укол, смертельный укол, после которого пошел последний отсчет моей жизни. Смерть придет быстро и сразу.
     С в я щ е н н и к. Позвольте, что это еще за бред. Умереть по желанию, да еще строго по времени, под заказ. (Интонацией Люка). Дурашка, ты что, с сумасшедшего дома сбежала?
     М а д а м   Л о р е н. Не переигрывайте, боцман. Вы знаете, как тяжело умирать. Мучаться каждую минуту неизвестностью, которая тебя ожидает и от которой никуда не деться. И только одна мысль согревает: смерть «во спасение».
     С в я щ е н н и к. Никто не верит в бога, но все ходят в церковь, и ваш «милый человек» тоже. Как его фамилия?
     М а д а м   Л о р е н. Он помогает людям избавиться от мук. (Восторженно). Он достоин...
     С в я щ е н н и к (заканчивает фразу за нее) .... Нобелевской премии. Деньги, конечно, вы ему заплатили?
     М а д а м   Л о р е н. А зачем они мне?
     С в я щ е н н и к. Ну да, любовь стоит дорогого. (Возмущенно). Ваш врач - проходимец, рука сатаны.
     М а д а м   Л о р е н. Ну, зачем вы так. Я его очень, очень долго умоляла об этом.
     С в я щ е н н и к. И он, конечно, не отказал, сукин кот.
     М а д а м   Л о р е н (меняя тему). Потанцуйте со мной, святой отец. (Встает, идет к нему, покачиваясь). Я знаю, вам это не положено, но так хочется. Не откажите в последнем желании.
Звучит музыка из гроба. Они медленно танцуют. Женщина тяжело передвигает ноги).
     С в я щ е н н и к (удивленно). Что с вами?
     М а д а м   Л о р е н (смотрит на свои часы). Как всегда мои часы отстают. (Виснет на Священнике).
     С в я щ е н н и к. Господи, что с вами? Подождите, подождите. Прекратите врать! (Кричит на нее). Все время врете и врете!
     М а д а м   Л о р е н. Прижмите меня к себе, пожалуйста, покрепче. Мне страшно. (Сползает на пол).
     С в я щ е н н и к. Да подождите же.
     Расстегивает ей ворот, пытаясь привести в чувство, щупает пульс на шее. Крестится.
     С в я щ е н н и к. (качает головой). Поздно.
     Священник берет мадам Лорен на руки, несет и кладет в гроб. Поцеловав в лоб, накрывает покойницу свадебной фатой, становится перед гробом на колени.
     С в я щ е н н и к. Упаси Господи, рабу твою....

     Звучит «Свадебный марш» Мендельсона.


ЗАНАВЕС






               







       







Вверх  тормашками

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Старик
Ванесса, внучка Старика
Алонсо, старый пират
Министр, сын Старика
Первый полицейский
Второй полицейский
Пышная дама
Блондинка
Мужчина (Подлец)
Культурист
Врач
Медсестра
Массовка
Действие первое

    По улице, ведущей к морю, двигаются отдыхающие. У кого-то накинуто на плечи полотенце, кто-то несет надувной матрац, ласты или резиновый круг.
    Полицейский патруль внимательно осматривает отдыхающих с головы до ног, задерживая взгляд преимущественно на женских фигурах.
    Неожиданно возле одной из пышных дам падает водяная бомба в бумажном пакете и разрывается, обдавая женщину водяными брызгами.

ПЫШНАЯ ДАМА (от неожиданности вскрикивает): Ай! Какой кошмар! Помогите! Террористы!
     Прохожие замирают. Полицейские подбегают к месту происшествия.
ПЫШНАЯ ДАМА (одному из полицейских): Они хотели меня убить. Вот (показывает на лежащие на асфальте клочки бумаги), еще чуть-чуть и от меня ничего бы не осталось.
     Собравшиеся зеваки смотрят по сторонам и вверх, пытаясь определить, откуда могли сбросить водяную бомбу.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (коллеге): По-моему упала сверху. Но небо чисто. Самолет не пролетал?
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Голубь пролетал.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Голубь не в счет. (Громко ко всем собравшимся вокруг дамы прохожим, приказным тоном). Стоять всем на месте! Никому не двигаться. (Поддевает дубинкой кусок бумаги из лужи).Детонатор плохо сработал. Сработал бы хорошо, осколки бы искали на набережной. (Неожиданно смеется).
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Так точно, сержант, и ушей бы не осталось. Террористы свое дело знают твердо.
ПЫШНАЯ ДАМА (приходя в себя после шока): Совершенно не смешно. Немедленно арестуйте это безобразие. (Полицейским): Найдите, и арестуйте, и...
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: (перебивая ее): Найти-то найдем, но вешать не будем.
ПЫШНАЯ ДАМА: Вы найдите, а там уж решим, что делать.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Мне кажется, этих террористов нужно хорошо отшлепать ремнем.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Попрошу всех разойтись по своим делам и не создавать ненужных демонстраций.
     Толпа нехотя расходится. Кто-то говорит: "Безобразие!", кто-то весело парирует: "Это что, вот мы в детстве!"
ПЫШНАЯ ДАМА (показывая на прохожего, вспомнившего свое детство): Арестуйте и его тоже. И проверьте, что у него было в детстве.
     Появляется Ванесса. В руках у нее емкости с едой.
ВАНЕССА: Корь, скарлатина, грипп. (Смотрит на женщину). Даже может быть свинка.
ПЫШНАЯ ДАМА: Девочка, не хами взрослым.
ВАНЕССА (полицейским): Нет, вы его арестуйте и возьмите анализы его детства.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (Ванессе): У нас за детство не арестовывают. А вот за хулиганство - да. (Поучительно). Оно, хулиганство, не имеет срока давности.
ПЫШНАЯ ДАМА: Вот и правильно. Еще чуть-чуть и я стала бы заикой.
ВАНЕССА: Ну и неправильно. И заикой вы не стали. А даже совсем наоборот.
ДАМА (полицейским): Это как же понимать - совсем наоборот?! (Махая рукой). Арестуйте и ее обязательно. От горшка два вершка, а уже пытается старших учить. (Приказным тоном). Арестуйте ее! Чует мое сердце - она соучастница преступления.
     Ванесса, не обращая внимания на угрозы дамы, идет дальше и скрывается в подъезде близлежащего дома. Затем высовывается из-за двери и показывает даме язык.
     Полицейский успокаивает даму, спрашивает ее адрес, посылает своего напарника на поиски бомбометателей.
     На улице снова воцаряется спокойствие.
ПЫШНАЯ ДАМА (уходя, возмущенно): Не курорт, а катастрофа. Цены сумасшедшие, сервис безобразный, нравы возмутительные. Дети, ах, дети ничем не лучше взрослых.
     Кто-то из прохожих оборачивается и спрашивает: "А море?"
ПЫШНАЯ ДАМА: А море холодное и жирное, как незастывший студень.
     Сцена пустеет.
ЗАНАВЕС

Действие второе

     Чердак. Все загромождено старыми вещами. По углам висит паутина.
     За столом сидит старик и неторопливо чистит курительную трубку.

ВАНЕССА (входит, возмущенно): Деда, что ты опять натворил?! Ты чуть человека не прибил!
СТАРИК (продолжая заниматься своим делом): Человек не гвоздь, его к стенке не прибьешь. (Продолжает чистить трубку). Так, слегка пошалил, к тому же я не знал, что жертва окажется такой крикливой.
ВАНЕССА: Ты совсем как маленький. Все тебе нипочем. А если бы ты ей в макушку попал?
СТАРИК (обиженно): Если, если... (Объясняет). "Если" у твоего деда не бывает. Не попал бы.
ВАНЕССА: Все так говорят, а когда попадают, сразу приносят сердечные извинения и обещают налево и направо, что больше никогда не будут.
СТАРИК (откладывая трубку в сторону): Ванесхен, ты что забыла, что деда у тебя снайпер. И если он метит 30 сантиметров в сторону, то и попадает в эти 30 сантиметров в сторону.
ВАНЕССА: Снайпером ты был на войне, а сейчас ты носишь очки.
СТАРИК (соглашаясь): Да, ношу очки. Но на войне у меня не было такого оптического прицела, как сейчас. Вот, посмотри (достает припрятанную подзорную трубу). Просто класс, с такой штуковиной можно воробью в глаз попасть (Смотрит в окуляр).
ВАНЕССА: Деда, деда, какой же ты у меня маленький. Как же тебя родители разбаловали.
СТАРИК: Ах, брось! (Настороженно). Ты мне лучше скажи, они уже разошлись? (Кивает в сторону окна).
ВАНЕССА: А что им еще ловить? Ты же был занят трубкой. Не так ли?
СТАРИК (не отвечая, крадется к окну и смотрит вниз, стараясь, чтобы его не заметили. Радостно): Там все спокойно. Айда на море!
ВАНЕССА (категорично): Никакого моря. Ты ведь еще ничего не ел. Сначала кушать, а потом посмотрим.
СТАРИК: Я ел.
ВАНЕССА: Не лги, я же знаю, что не ел. Вот, мама передала. (Ставит емкости на стол). Суп, котлеты, картошка.
СТАРИК: Жаренная? На сале?
ВАНЕССА: Нет. Не на сале, а на воде, и не жаренная, а отварная.
СТАРИК: Что-то мне сразу перехотелось.
ВАНЕССА: Будь же ты взрослым, деда, ты что не знаешь, что тебе можно, а что нельзя?
СТАРИК: Взрослому можно все.
ВАНЕССА (соглашаясь с ним): Конечно, можно все, но надо беречь желудок. (Старается поднять деду настроение). Зато на десерт твой любимый малиновый йогурт.
СТАРИК: Знаешь, пожалуй, йогурт я съем.
ВАНЕССА: Но вначале суп, немного картошки, а затем йогурт.
СТАРИК (расстроенно): Ладно, давай свои морковные котлеты.
ВАНЕССА: Не капризничай.
СТАРИК: Ты разговариваешь со мной, как твоя прабабка. (Перекривляя). Сначала суп, затем котлеты.
     Садится за стол, начинает с аппетитом есть, но все время отвлекается.
ВАНЕССА: Не крутись и не отвлекайся. Ешь, как положенно, не маленький.
СТАРИК: Слушай, может, ты мне что-нибудь расскажешь, чтоб веселее было есть?
ВАНЕССА: Снова сказку?
СТАРИК: Угу.
ВАНЕССА: Про маму и папу?
СТАРИК: Угу.
ВАНЕССА: Как ты меня уже ими достал.
     Входит 2-й полицейский с пистолетом в руке.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Всем стоять и не делать ненужных телодвижений.
ВАНЕССА: Как приятно. Нас посетил один из старых знакомых. Он же ходячая мишень.
     Полицейский обходит чердачное помещение, осматривая его и удивляясь беспорядочному нагромождению старья.
СТАРИК (Ванессе): Он за нами?
ВАНЕССА (садясь на стул, безразлично): Наверное.
СТАРИК: Замечательно. Значит, он пойдет с нами на море и мы будем бросать на спор плоские окатыши, у кого больше они коснутся поверхности воды. (Полицейскому). Дружок, подожди чуток, я сейчас дожую и буду готов. (Продолжает есть). А пистолет у тебя что надо. Жаль - водяной. А то попалили бы по пустым консервным банкам, их всегда на пляже достаточно.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Я же сказал - всем стоять и не делать резких движений!
ВАНЕССА (продолжая сидеть): Дамы в присутствии мужчин всегда сидят.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Не мешайте мне работать, я на службе.
СТАРИК (Ванессе): Не мешай ему работать, дружок, может, он на службе. (Полицейскому). Я уже готов. (С сожалением). Хоть от сладкого и тяжело отказаться.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Прекратите паясничать!
СТАРИК (Ванессе):А, видно он на самом деле на службе и, значит, не может пойти с нами на море. Вот жалость.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Я попрошу всех помолчать. Вы снова мешаете мне. Мешаете мне думать.
ВАНЕССА: Индюк тоже думал, пока в суп не попал.
СТАРИК (Ванессе):Раз, два, три, фигура на месте замри! (Поднимает руки кверху, в одной руке вилка, в другой кусок хлеба).
     Полицейский подходит к окну.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Итак, кажется, все ясно.
СТАРИК (Ванессе): Вот видишь, он уже придумал.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Состав преступления налицо.
     Старик кладет хлеб и вилку на стол, озадаченно касается руками  своих щек.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: А вот и улики. (Рассматривает приготовленные для употребления бумажные бомбы). А вот и взрывчатка. (Показывает на полное ведро воды, довольным голосом). Состав преступления налицо.
    Старик снова берет вилку и хлеб и поднимает руки вверх.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Занесем в протокол.
СТАРИК (Ванессе): Протокол - это все равно, что справка, выданная трупу о состоянии его здоровья. Видишь, все как по-настоящему.
ВАНЕССА: Серьезней не бывает.
СТАРИК (Ванессе): Ванесхен, скажи ему, что у меня устали руки. Как по условиям нашей игры: если я опущу руки, он меня застрелит? К тому же я не люблю есть холодный обед. Может, он разрешит мне доесть? (Кивает на стол).
ВАНЕССА: Не знаю. Условия игры не наши, а его.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (останавливаясь возле старого патефона): Ух ты! Можно я его посмотрю?
ВАНЕССА: Вам все можно. У вас же пистолет.
СТАРИК (снова начинает есть): Почему бы и нет? Смотри и трогай здесь все, что хочешь. Только, чур, сундук не открывать.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Почему нельзя открывать сундук?
ВАНЕССА: Любопытной Варваре нос оторвали. (Требовательно). Делайте свое дело, пожалуйста, и уходите. Мы спешим.
     Полицейский включает патефон, звучит старомодная музыка.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (удивленно): Ух ты, функционирует. Раритетная вещица.
ВАНЕССА (гордо): У нас все функционирует.
     Полицейский берет трубку не менее старомодного телефона.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (Старику): А он работает?
ВАНЕССА: Попробуйте.
СТАРИК: Конечно. Можешь позвонить кому-нибудь, дружочек.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: А кому?
СТАРИК: Ну, например, в справочное бюро.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: А какой номер?
     Ванесса называет цифры. Полицейский крутит диск телефона.
Из трубки слышен голос:
ГОЛОС: Оператор справочного бюро вас слушает.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Ух ты, функционирует! (Кладет трубку на место, осматривает телефон, удивленно). Он же без провода!
ВАНЕССА: А разве для общения нужен провод?
2-й ПОЛИЦЕСКИЙ (понимающе): А, понятно, новая модификация хенди.
СТАРИК (прикладывает ладонь к своему уху, Ванессе): Ванесхен, что наш гость,  хочет бренди? Нет, скажи ему, мы уже давно не держим горячительных напитков. Здоровье шалит.
ВАНЕССА (достает из своего кармана хенди, показывает старику): Он хочет позвонить с мобильника.
СТАРИК: И мобильников у нас нет. Зачем они нам, хоть и здоровье шалит?
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (расстегивая ворот своей рубахи): Как сегодня жарко, просто дышать нечем.
СТАРИК: А вы намочите руки в ведре с водой - помогает. А если не поможет, не стесняйтесь, опустите в него ноги, правда, если у вас на пальцах нет грибков.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (зло): У меня нет грибков. Прошу всех встать и подойти ко мне.
     Ванесса и Старик подходят к нему.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Проведем следственный эксперимент. (Ванессе) Берите бомбу.
Старик берет бумажную бомбу и с удовольствием наливает в нее воду.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Так. (подталкивая Ванессу в спину). Теперь к окну. Правее, правее, этот путь короче. (Спотыкается о стул, стоящий на дороге, больно ударяется коленом, вскрикивает).
СТАРИК: Слева проход свободнее. Я всегда предпочитаю левостороннее движение.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (Ванессе): А теперь бросай  вниз!
СТАРИК (Ванессе): Дружок, возьми оптический прицел.
ВАНЕССА (полицейскому): Я не буду этого делать!
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Почему?
ВАНЕССА: Потому что сегодня я этого не делала.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (приказным тоном): Бросай, я тебе говорю!
ВАНЕССА: Я стояла на мостовой возле вас.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (вспоминая): Ах да, ты была внизу. (Оправдываясь). Здесь с вами голова кругом пойдет, забудешь, как мать свою звать.
СТАРИК (Ванессе): Ванесхен, ты случайно не знаешь, как зовут его мать?
ВАНЕССА: Пусть прочтет на заборе.
     Полицейский внимательно смотрит на старика.
СТАРИК (оправдываясь): А я чистил свою курительную трубку. (Показывает ее полицескому). Виноват.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: НУ!?
СТАРИК: Виноват, еще покуриваю.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Но ведь кто-то это сделал! Кто?
     Старик показывает Ванессе взглядом на сундук. Полицейский замечает их бессловесный диалог.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Значит, здесь есть кто-то еще. И прячется этот кто-то в сундуке. (Идет к сундуку). Сейчас проверим.
СТАРИК (серьезно): Не смейте открывать сундук!
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Это буду уже решать я сам открывать сундук или нет.
ВАНЕССА (преграждая ему путь): А у вас разрешение на обыск есть?
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (удивленно): А зачем? (Старику). Я только посмотрю.
ВАНЕССА: Значит, нет. Отойдите от сундука. Детям до шестнадцати лет эти фильмы смотреть категорически запрещается.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Ну хорошо, тогда я продолжу следственный эксперимент сам. (Идет к окну по левой стороне, берет бомбу, наполненную водой).
ВАНЕССА: У вас вода течет по рукаву.
СТАРИК (Ванессе): Не говори под руку. Следственный эксперимент - дело серьезное. (Полицейскому). Возьмите оптический прицел, дружок. (Показывает взглядом на подзорную трубу).
    Полицейский бросает бомбу вниз на мостовую, слышен сначала характерный звук, затем мужской недовольный крик с выражениями наивысшего неудовольствия.
ВАНЕССА (подходит к окну, смотрит вниз. Радостно, старику): Вот умора. Попал в своего же дружка. Прямо по кумполу.
СТАРИК (Полицейскому): Я же говорил, возьмите оптический прицел.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (отворачиваясь от окна, злобно): Вы арестованы! Все! (Достает наручники).
ВАНЕССА: За что!?
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Вы бросили бомбу!
ВАНЕССА: Не мы, а вы.
СТАРИК: Она права, дружок.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (меняя тон): Ну, зачем вам это надо, объясните вы мне наконец? (Старику). Вы же старый человек, а занимаетесь черт знает чем.
ВАНЕССА: Во-первых, тем, чем мы занимаемся, еще надо доказать.
СТАРИК: А во-вторых, это чистая морская вода и люди, приехавшие сюда, чтобы окунуться в нее, должны быть просто довольны, тем, что встреча с ней происходит раньше запланированного времени. К тому же холодный душ, да еще в такую жару, всегда бодрит.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Хватит! Вот, (достает бумаги, что-то пишет, старику), Вот, я выписываю вам штраф. Оплатить в течение трех дней. А министру я позвоню сам, я обещаю.
СТАРИК (берет квитанцию, читает): Штраф за неправильную стоянку автомобиля.
ВАНЕССА (Старику): А зачем нам штраф? У нас с тобой нет автомобиля. (Берет бумажку, подкалывает ее к похожим квитанциям, висящим на деревянной доске).
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (уходя): В этот раз вам это так с рук не сойдет. Честь имею!
СТАРИК (вдогонку): Осторожно, дружок, на лестнице лампочка перегорела. Не споткнитесь. Держитесь крепко за перила.(Ванессе). Вот незадача. Теперь может сорваться наша прогулка. А ведь так хотелось подурачиться на свежем воздухе.
ВАНЕССА: Не волнуйся, деда, я папе отключу все телефоны. Не дозвонится.
СТАРИК: Не надо, Ванесхен, должен же папа быть в курсе всех событий, происходящих в стране? Должен. Просто обязан.

З А Н А В Е С

     Чердак. За столом сидят Старик и Алонсо.

АЛОНСО (сгребая мелочь со стола): Снова моя взяла. Сегодня я в ударе.
СТАРИК (соглашаясь): Да, сегодня тебе везет, как никогда. К тому же ты жульничаешь, впрочем, как и всегда.
АЛОНСО: Я? Жульничаю? Никогда этим не занимался. Алонсо любит честное противоборство.
СТАРИК: Тебя можно слушать, но верить?... (Выбрасывает кости).
АЛОНСО (радостно): Мало, мало шестерок. Давай, теперь я. (Бросает кости). Ой, посмотри, что у тебя по стенке ползет?
     Старик смотрит на стенку.
АЛОНСО: Да не там, в другой стороне. (Поспешно переворачивает кости). Ба, какая красота! У Алонсо снова одни шестерки. Моя взяла.
     Старик вынимает из потертого бумажника деньги.
АЛОНСО (торопит): Давай, давай, не жадничай, деньги счет любят.
   Появляется Ванесса.
ВАНЕССА: Снова играете в кости? Превратили чердак в Монте-Карло.
АЛОНСО (Ванессе): Послушай, солнышко, мне сегодня везет, как утопленнику.
СТАРИК: Так ты и есть утопленник.
АЛОНСО: Ну, не совсем. Сначала меня зарезали, а затем уже скинули с кормы в соленую от слез пучину. Если хотите, я могу показать шрам. (Задирает кверху тельняшку).
СТАРИК: Наверное, за твою честную игру?
АЛОНСО: А где вы видели, чтобы честность была в почете? (Ванессе). Табачку лишнего не найдется, а то штиль сушит на шхуне паруса.
ВАНЕССА: Я же вам запретила курить. А вы мало того, что обкурили весь чердак, еще и окна позакрывали.
АЛОНСО (оправдываясь): Это не я, это твой дед задраил их на совесть. (Ябедничает). Видимо, решил держать себя подальше от искушения.
     Ванесса открывает окна.
АЛОНСО: У, как дым повалил. Обязательно пожарные примчатся. Для них любой дым - вселенская катастрофа. Со сна что не почудится. (Пересчитывает выигранные деньги, старику): Сеньор, ты мне деньгу не додал.
СТАРИК: Посчитай лучше.
АЛОНСО (достает калькулятор, надевает очки, считает): Ну, вот, не хватает двух медяшей. (Старику): Не веришь - проверь. (Ванессе). А без медяшки никакой пиастр уважать себя не будет.
     Старик снова достает мелочь из портмоне.
АЛОНСО: Давай, дед, давай, расставайся с пиастрами весело, они этого стоят.
СТАРИК: Пиастры возьмешь у Флинта. (Бросает на стол монету).
ВАНЕССА: Не верь, деда, он обманывает тебя.
АЛОНСО: Какие ужасные слова говорит девочка. Какое плохое воспитание. Разве можно так не верить взрослым? (Незаметно возвращает монету старику в карман, озорно): Ну что, еще разок?
ВАНЕССА: Хватит. Мне пора убирать. Превратили чердак в свинарник.
СТАРИК (Алонсо): Не знаю даже.
АЛОНСО: Неужели не хочешь отыграться?
Пауза
СТАРИК (Ванессе): Давай отложим уборку на потом.
ВАНЕССА: Деда, кого ты слушаешь?
АЛОНСО (поднимается, бьет кулаком себя в грудь, гордо): Грозу морей, бесстрашного и незаменимого Алонсо де Сильву по прозвищу "Кровавая рука". (Садится снова на стул).
СТАРИК: Ванесхен, ну еще разок. Я его обязательно обыграю.
АЛОНСО: Кстати, у старика был врач и сказал, что если больной не будет регулярно принимать аспирин, то у него начнутся желудочные колики.
ВАНЕССА (улыбаясь): Колики?
СТАРИК (подтверждая): Колики. С потерей четко прослушиваемого ритма.
АЛОНСО: По-научному "даирея". А это очень опасно. Почти смертельно.
ВАНЕССА (хохочет): Может, диарея?
АЛОНСО: Вот уж эта латынь. И к чему ее врачи выдумали? Наверное, чтобы потешаться над больными. Карамба, диарея - так диарея.
ВАНЕССА: Ладно, мне самой в магазин надо. Оставлю вас двоих еще на полчаса.
СТАРИК: Ванесхен, и купи мне молока, а то у меня больше нет.
АЛОНСО: Зачем молоко? Принеси лучше старичкам рому. (Начинает кашлять). Видишь, совсем твои подопечные плохи стали. Просто доходяги. Подлечиться им совсем бы не помешало.
ВАНЕССА: Ты что, не знаешь, что деда не пьет?.
АЛОНСО: Ну, и не надо. Зачем ему пить? Я есть. Я за него буду пить, и за его здоровье тоже. А он от этого будет крепчать, как шторм на южных морях.
СТАРИК (не слушая): Так что молока пару пакетов.
АЛОНСО: Внучка, тогда лучше кефира. Будем лечить диарею. А то меня что-то пугает эта латынь. Тревожит.
ВАНЕССА (Старику): Резаться в кости с привидениями. Последнее дело.
АЛОНСО: Ну вот, как что, так сразу привидения. (Снова встает, бьет себя в грудь). Будто мы не люди. Будто у нас нет страстей и критических дней. Есть. Заверяю вас, есть. И в подушки мы по ночам плачем, как и все. А почему? Потому что на всем белом свете нет ни одной живой души, которая могла бы понять нас и сострадать нам в полном объеме положенных чувств. Баста, я кончил. (Садится).
     Ванесса подходит к Алонсо, гладит его по голове.
ВАНЕССА: Мой бедненький головорезушка, я всегда буду помнить сказанное тобой.
АЛОНСО (встает, целует ей руку): Честь имею, сеньора. (Кивает головой).
     Ванесса забирает свою руку.
ВАНЕССА : Ну, ладно, я пошла. Но чтобы к моему приходу комната была проветрена, а кости покоились на своих местах. (Уходит).
АЛОНСО (вдогонку): Так точно, боцман! (Старику, держась за поясницу). Проблема с этими костями. Артроз. А она у тебя жуть строгая. Сам воспитывал или родители помогали?
     Старик бросает кости на стол.
АЛОНСО (серьезно): Старик, зачем ты себя так ведешь?
СТАРИК: Как?
АЛОНСО (подыскивая слова, чтобы не обидеть): Ну, экстравагантно, что ли. Как будто бы приведение не я, а ты. Все время ребячешься, как пацан. Ты же был прежде очень уважаемым человеком. Да и дети твои занимают достойное положение в обществе. Хочешь обратить на себя их внимание? Хочешь, чтобы они не забывали о тебе? Пустое. Так тебя не заметят. Пошли лишний раз письмецо или открытку, что, мол, так и так, я еще есть. А своими выходками ты ничего не добьешься, только им навредишь. Устанут от них, отправят в психушку. А там даже нам, привидениям, не мед. Там обитают одни тени. А горше, чем быть чьей-то тенью, ничего нет на свете. Ты ведь еще из плоти и костей. Смотри, упекут.
СТАРИК: Тень зовет своего хозяина. А одиночество - яма, в которую падают оба.
АЛОНСО: О, как тоскливо. Старик, у тебя же есть внучка.
СТАРИК: Она скоро вырастет и ей будет не до меня. Неизбежный закон жизни - постепенно отнимать любимые игрушки.
АЛОНСО: Но я не думаю, что это будет так. К тому же я уверен, ты не собираешься расставаться с этим миром на скорую руку.
СТАРИК: Мы не слабаки.
АЛОНСО: Да, подождем. Не все в нем так, как нам хочется, но и не так мрачно, как нам кажется иногда.
СТАРИК: Баста! Гони деньги! (Показывает на кости).
АЛОНСО: Вот так всегда, едва отвлечешься на благородные цели, обязательно обставят.
     Стук во входную дверь.
АЛОНСО: У Ванессы ключи. (Торопливо собирает кости, забывая расплатиться). Ну, я пошел, мне пора на вахту. (Прячется в сундук).
     Старик открывает дверь. В комнату входят знакомые полицейские, один остается у двери, другой обыскивает комнату).
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (коллеге, стоящему у двери): Все в порядке, шеф, чисто. (Отдает честь под козырек)
СТАРИК (подмигивая 2-ому Полицейскому, спрашивает у стоящего возле двери): Вчера было сыро. Вы не сильно промокли?
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Вчера было солнечно, но я сильно промок. Желаю сегодня вам не промокнуть через несколько минут.
     Входит Министр.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (взяв под козырек, рапортует): Господин министр, все чисто.
МИНИСТР Можете идти.
     Полицейские уходят.
МИНИСТР (садится в кресло-качалку. Помолчав, старику). Папа, вы, наверное, знаете, я очень занятой человек, но тем не менее я пришел к вам, чтобы сказать, что так больше продолжаться не может.
СТАРИК: Извини, Чижик, что я отвлек тебя от глобальных проблем.
МИНИСТР (кривится): Опять "чижик"? Сколько раз вам говорил, не называйте меня так.
СТАРИК: Хорошо, если не нравится быть чижиком, будь тогда орлом.
МИНИСТР: Вы что, смеетесь надо мной?!
СТАРИК: Нет, что ты, ищу общий язык.
МИНИСТР: Послушайте, ваша последняя выходка просто вопиюща.
СТАРИК: Ты о женщине?
МИНИСТР: Я о полицейском. Это просто подрыв всех основ государственности. Поймите, покушение на репутацию власти не может пройти безнаказанно.
СТАРИК: Ты прав, с подмоченной репутацией далеко не поедешь. (Меняя тему). Чай будешь? (Берет старый чайник, наливает воду). Как вода плохо идет. (Ставит чайник на конфорку).
МИНИСТР: Вам воду, что ли, отключить?
СТАРИК (не слушая): Тебе с лимоном?
МИНИСТР: Мне и так кисло от ваших выходок.
СТАРИК: Тогда со сгущенкой, она сладкая. (Готовит чай, подает чашку министру).
МИНИСТР (берет чашку): Папа, вы неисправимы. (Пьет чай).
СТАРИК: Не спеши, смотри не обожгись. Лучше сначала подуй. А может, блюдце дать?
МИНИСТР: Папа! (Нервно ставит чашку на пол возле себя). Ну, будьте же вы серьезным в конце-концов. Вы же как-никак профессор. Если вы забыли, я вам напомню "про -фес- сор". И звания вам никто еще не отменял. Ну, соответствуйте ему в конце-концов. Не превращайте себя в юродивого.
СТАРИК: Чижик, я устал от серьезности.
МИНИСТР: И потому вы можете себе позволить привязывать к хвостам кошек консервные банки или стрелять из рогатки по продавцу воздушных шаров?
СТАРИК: Я стрелял по шарам.
МИНИСТР: Какая разница. (Случайно ногой переворачивает чашку с чаем, растроенно). Ну, вот, брюки запачкал.
СТАРИК: Дорого стоят?
МИНИСТР: Дорого, папа! Все, что вы творите, стоит дорого. Ваш старческий маразм обходится мне недешево. Министр, у которого папа сумасшедший, дорогое удовольствие.
СТАРИК: Для казны?
МИНИСТР: Для общества.
СТАРИК: Я исправлюсь, Чижик.
МИНИСТР: Папа, я же потеряю работу. Меня отзовут из парламента назад. Ну, угомонитесь же вы.
СТАРИК: Не волнуйся, Чижик, я исправлюсь.
МИНИСТР (возмущенно): Прекратите меня называть чижиком!
СТАРИК: Так тебя в детстве называла твоя мама.
МИНИСТР (вскакивая с кресла, теряет равновесие и чуть не падает):Бедная мама, я представляю, сколько вы ей попортили крови. Вы же были неисправимы всегда. Если бы вы были хоть на йоту серьезнее, то стали бы академиком, руководили бы наукой всей страны.
СТАРИК: Например, как ты.
МИНИСТР: Например, как я. А вам было все не так, все что-то мешало и в итоге вы переквалифицировались в обычного школьного учителя. Ха, профессор, преподающий физику в обычной школе.
СТАРИК: Учить детей не менее достойно, чем руководить страной.
МИНИСТР: Может быть, не спорю. Но ответьте, что вас не устраивало?  С кем вы вечно не соглашались?
СТАРИК: Наверное, в первую очередь с собой.
МИНИСТР: О! Папа, это диагноз. И как я понимаю, уже давно запущенный.
СТАРИК (в сторону сундука): Алонсо, пожалуй, ты прав. Пахнет сумасшедшим домом.
МИНИСТР (удивленно): Какой еще Алонсо? Ну вот видите, вы уже заговариваетесь.
СТАРИК (объясняет): Понимаешь, сынок, иногда хочется делать то, что нельзя. Когда ты внутреннюю планку под названием "нельзя" слишком долго держишь, не позволяя себе расслабиться, она, эта планка, может упасть сама по себе. В детстве моя мать, твоя бабушка, не разрешала мне играть во дворе с дворовыми мальчишками, презирая их родителей, не умеющих занять своих детей полезным делом. Мне нельзя было вместе с ними разжигать костры в неположенном месте, играть в футбол, выбирая в качестве ворот окна соседских домов, мне была противопоказана непутевая школьная любовь. Я должен был быть правильным во всех отношениях и корпеть с утра до вечера над учебниками и книгами, а в свободное от уроков время пилить скрипку, рисовать натюрморты и делать ненавистную утреннюю зарядку.
     Затем выбранный матушкой институт, аспирантура. Мне иногда кажется, что и свою невинность я потерял по прямому указанию с ее стороны. Не обижайся, Чижик, но выбор моей супруги, твоей матушки,был тоже по ее усмотрению, что бы меня, не дай бог, не окрутила какая-нибудь вертихвостка.
     Затем работа, научные исследования для укрепления авторитета страны, который у нее, кстати, когда-то был. Затем... (Вздыхает). Много чего еще затем. А теперь я один, совсем один и впервые никому ничего не должен.
МИНИСТР: И вы полагаете, что это дает вам право выставлять себя на посмешище, теряя всякое чувство реальности?
СТАРИК (меняя тему): Послушай, сынок, как ты думаешь, если играющим на танцах музыкантам запихнуть в их трубы и басы мокрые тряпки, то тогда они смогут выдавить звук?
МИНИСТР (хватаясь за голову): Папа! (Падает на стул).
     Входит Ванесса.
ВАНЕССА (принимая своего отца, сидящего спиной к двери, за Алонсо): Деда, скажи своему дружку, этому болвану, что детям спиртное в магазинах не отпускают.
МИНИСТР (поворачиваясь лицом к дочери, встает, грозно): Что?!!! Ты посылаешь ребенка за спиртным?!!
ВАНЕССА (вскрикивает от неожиданности): Ой, папа! (Старику). А я подумала, что это Алонсо.
МИНИСТР (возмущенно): Какой еще Алонсо? (Хватает дочь за руку и тянет за собой). Идем, Ванесса, немедленно отсюда. Здесь тебе оставаться больше небезопасно. Тем более наедине с ним.
СТАРИК (тревожно, Ванессе): Они тебя больше ко мне не пустят.
ВАНЕССА: Не волнуйся, деда, я все улажу.
     Крышка сундука приподнимается, показывается голова Алонсо.
АЛОНСО: Не волнуйся, старик, она все уладит. (Снова исчезает в сундуке).
     Шум удаляющихся шагов за сценой.
СТАРИК: Вот и покуралесил . (Берет трубку). Жаль, нет больше табака.

Занавес

Чердак. Ванесса и старик, старик грустный.

ВАНЕССА (пытаясь вывести его из этого настроения): Послушай, деда, ты придумал, как мы будем развлекаться сегодня? Может, снова побросаем бомбы?
СТАРИК: Не-а, не охота.
ВАНЕССА: Тогда пошли на кладбище, натянем на себя белые простыни и попугаем прохожих?
СТАРИК: Не-а, не охота.
ВАНЕССА: Тогда давай устроим представление в Мc Donaldsґe. Я возьму чисбургер, откушу его и как будто упаду в обморок. А ты будешь голосить, как сумасшедший и твердить, что девочка отравилась.
СТАРИК: Не-а, не хочу.
ВАНЕССА (подходит к старику, гладит его, как маленького, по голове): Слушай, деда, а не пойти ли нам на пляж. Что-то давно у курортников не было никаких приключений на берегу лазурного моря. Не подарить ли им чуть-чуть дозированных стрессов, без которых они просто не смогут поправить свое драгоценное здоровье и разъедутся по домам, совсем не закаленные в ристалищах.  Им, бедняжкам,  даже вспомнить будет не о чем. А ведь если в памяти ничего не остается, значит время прошло зря.
СТАРИК (поразмыслив, машет рукой): Давай.
ВАНЕССА (радостно подпрыгивает на месте, хлопает в ладоши): Ну, вот и славно, я знала, что ты у меня просто замечательный. (Целует старика в обе щеки).
     Из сундука раздается голос Алонсо.
АЛОНСО: Ребята, возьмите меня с собой. И я хочу, чтобы обо мне помнили.
ВАНЕССА: А что о тебе помнить? Ты ведь ни рыба ни мясо.
АЛОНСО (соглашается): Хорошо, пусть не помнят, но пусть хотя бы знают.
ВАНЕССА (спрашивает у старика): Может, возьмем его?
СТАРИК (снова поразмыслив, машет рукой): Давай!
ВАНЕССА (радостно): Вылазь, корсар карманных прерий!
АЛОНСО (жалобно): Не могу.
ВАНЕССА (удивленно): Ну вот, сам напросился, а теперь не можешь.
АЛОНСО: Сундук заперт.
ВАНЕССА (старику): Это ты его замкнул? Зачем?
СТАРИК: Хотел, чтобы он посидел там, уму-разуму набрался.
АЛОНСО: Вот и неверно. Просто денег нет, вот и закрыл. А я в долг с ним больше не играю. (Плаксиво) До пенсии еще долго ждать.
СТАРИК (Ванессе): Он жульничает, играет нечестно.
АЛОНСО: Я не жульничаю, просто у меня стиль игры своеобразный. Но если ты не можешь оценить его красоты, я согласен наступить на горло собственной песне и играть попроще.
СТАРИК: Играть попроще или перестать жульничать?
АЛОНСО: Ну, если ты так настаиваешь, то жульничать. Хотя это слово режет мой тонкий слух.
ВАНЕССА: Ты правда больше никогда не будешь мошенничать?
АЛОНСО: Никогда, честное корсарское. Только в карты, и то, если сильно попросят.
ВАНЕССА (старику): Ну как, поверим?
СТАРИК (идет к сундуку и открывает его): Пиратство - это прыщ на теле мирового пролетариата. Вылазь, Алонсо, страдалец несчастный!

ЗАНАВЕС

Действие третье

     Пляж. На топчанах загорают отдыхающие, лениво переговариваются между собой. Полицейские, как обычно, на посту. Играет музыка. Появляется небезызвестная троица с раскладными стульями. У старика в руках мегафон, Алонсо несет атрибуты для киносъемки. Выбирают свободное место, обустраиваются.

ПЫШНАЯ ДАМА (своей соседке): Нет, я больше сюда ни ногой. Не отпуск - а сплошное разочарование. Наглость, хамство, дороговизна. Хоть в магазинах и все есть, но есть ничего нельзя. Так дорого, что уже невкусно. Хулиганство на каждом шагу. Полиция на все закрывает глаза. В домах прячутся террористы. Удивляешься, куда смотрит президент.
БЛОНДИНКА: Да, да, безобразие безобразно.
ПЫШНАЯ ДАМА:  Вчера вхожу в воду, а один из местных "мачо" заявляет мне с улыбочкой (перекривляет): "Мадам, когда вы входите в море, оно волнуется, как и я". Я, конечно, рот до ушей, комплименты нынче дорого стоят, говорю, мол, ну что вы, мне загар не очень идет. А он мне в ответ: "Внешность ни при чем, меня волнуют ваши формы". Ну, это понятно, я сложена неплохо (играет мускулами, как культурист). А он мне в ответ, представляете?
БЛОНДИНКА: Нет, не могу.
ПЫШНАЯ ДАМА: Не можете, ну и не надо. Тогда я скажу сама. Этот мерзавец мне говорит: "Меня волнуют ваши формы, потому что второго цунами Филиппинам не пережить". А, каково?
БЛОНДИНКА: Вы только не волнуйтесь, все это пустое.
ПЫШНАЯ ДАМА: Ну, как тут не волноваться. Одна путевка сколько стоит (загибает пальцы): Плюс дорога, сборы. За все плати и тебя же за твои деньги... И вообще, причем здесь Филиппины?
БЛОНДИНКА (окинув взглядом даму с ног до головы): Да, второго цунами им не пережить.
     Пышная дама обиженно отворачивается. За это время троица заканчивает свои приготовления.
ВАНЕССА (подмигивая старику): Ну что, маэстро, начнем?
СТАРИК (вальяжно разваливаясь на стуле): Давай, дружочек!
ВАНЕССА (подходит к соседке пышной дамы): Извините, что я вас отвлекаю, но мы сейчас будем проводить кастинг для сногсшибательного блокбастера. Не хотите ли вы попробоваться на одну из ролей?
БЛОНДИНКА: Извините теперь меня, я вас плохо поняла.
ВАНЕССА: Не хотите - не надо. Знаменитый режиссер (показывает на старика) два раза не приглашает.
БЛОНДИНКА: Но я вас не понимаю.
ВАНЕССА: Цену себе набиваете? (Поворачивается в сторону пышной дамы).
БЛОНДИНКА (выпаливает): Я согласна, согласна. (Вскакивает с полотенца, снимает шляпу и встряхивает своими волосами, разбрасывая их по плечам).
ВАНЕССА (приказным тоном): Уберите волосы назад. Мы не поклонники ужастиков Хичкока.
БЛОНДИНКА (с готовностью соглашаясь): Да, да, я вас поняла. (Судоржно запихивает волосы обратно под шляпу).
     Ванесса идет к старику, блондинка семенит за ней.
БЛОНДИНКА (заискивающе): А о чем фильм?
     Ванесса молчит.
БЛОНДИНКА: А на  какую роль я буду пробоваться?
ВАНЕССА: Если вы сейчас спросите, сколько вам заплатят за пробы, я позову вашу соседку.
БЛОНДИНКА (еще более заискивающе): Что вы, что вы, я и так согласна.
ВАНЕССА (делая вид, что не слышит, возмущенно): Знаменитый режиссер, автор нашумевших фильмов, предлагает никому не известному типажу попробоваться за 100 долларов в час, а она еще носом крутит!
БЛОНДИНКА (теряя почву под ногами от обещаний): Я согласна. Боже мой, я согласна.
ВАНЕССА (подходит к старику): Вот, маэстро, может, попробуем ее. Совсем как в сценарии - слегка заторможенная.
     К блондинке подходит Алонсо, внимательно осматривает ее в лупу. Возвращается к старику.
АЛОНСО (старику на ухо): Суховата. Как будто из-сундука.
СТАРИК (тихо): Молчи, дурак.
     Алонсо обиженно отходит в сторону.
АЛОНСО: Не режиссер, а тиран. Зажрался на своих Оскарах.
СТАРИК (блондинке): А что вы думаете, разве легко, когда тебе каждый фестиваль норовят золотого льва подсунуть? Ужас. А попробуй откажись - сразу при жизни объявят гением, лишив права на ошибку и полет мысли. Вы любите ошибаться?
БЛОНДИНКА (ничего не соображая): Не знаю, не пробовала.
СТАРИК (ласково): А вы попробуйте. (Листает тетрадь). Ага! (Ванессе): По сценарию нужен еще и подлец.
АЛОНСО (Ванессе, показывая на блондинку): Все-таки суховата. (Заметив подошедшую пышную даму, открывает рот): О! Афродита! (Ванессе) Может ее?
ВАНЕССА: Закрой рот. Фильм "Челюсти" уже сняли до нас. А на новый сериал "Беззубый мопс" у нас нет еще сценария.
СТАРИК: Попрошу без разговорчиков. Теряем время - теряем деньги.
     Вокруг начинает собираться толпа зевак, среди них оба полицейских.
СТАРИК (Ванессе): Где подлец?
ВАНЕССА (удивленно): Какой подлец?
СТАРИК (водит пальцем по странице): В сценарии написано: сцена с подлецом.
АЛОНСО: Так бы сразу и сказал. А что обо мне там написано?
ВАНЕССА (Алонсо): Молчи, болван, а то уволят без выходного пособия.(Толпе): Дамы и господа, нам нужен подлец. Есть подлец?
     После некоторого молчания из толпы раздается мужской голос.
МУЖЧИНА: Я подлец!
ВАНЕССА (недоверчиво): Натуральный?
МУЖЧИНА (гордо): Пробы ставить негде.
ВАНЕССА: Тогда что вы прячетесь за широкую спину трудового народа? (приказывает): Немедленно выходите на съемочную площадку. (Старику): Мэтр, подлец нашелся.
СТАРИК: Прекрасно. (Рассматривает вышедшего из толпы мужчину). Суховат.
АЛОНСО: Подлец как подлец. А вот она...
ВАНЕССА (перебивает Алонсо, угрожающе): Сейчас получишь в ухо.
АЛОНСО (хлопает себя по ляжкам): Суховата, говорю, суховата она для главной роли.
БЛОНДИНКА (спрашивает у Ванессы, зло): А это кто такой? Что ему все неймется? Все норовит палку в колесо сунуть.
ВАНЕССА: Вы что, душечка, не узнали его?! Это же знаменитый актер, мастер театрального цеха, звездный статус которого недосягаем.
АЛОНСО (соглашаясь с Ванессой) : Да, в игре я силен, как никто, особенно в кости. В карты тоже ничего, но в кости...
БЛОНДИНКА (восторженно): Неужели это...? Неужели это сам...?
ВАНЕССА: Сам, сам.
БЛОНДИНКА: А я его сразу не узнала.
АЛОНСО: Это потому, что я уже вошел в образ и давно там живу.
ВАНЕССА: Эдак лет 200 назад вошел и до сих пор выйти не может.
БЛОНДИНКА (Алонсо): Можно мне у вас взять автограф?
АЛОНСО (смущаясь): Можно. Можно и телефончик.
СТАРИК (на повышенных тонах): Это что за самодеятельность? Сниму обоих с картины.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (1-ому Полицейскому): Снимет, снимет, обязательно снимет. Мастер слов на ветер не бросает.
СТАРИК (не замечая их): Итак, напоминаю (показывает пальцем на Алонсо): Беглый каторжник Папа Карло после того, как вырезал прожженного карманника Буратино, был заточен на преступном острове Иф в одну из общественных богаделен, где и был приговорен к высшей мере наказания.
АЛОНСО (обращаясь к толпе и проводя ладонью поперек горла): Выше не бывает.
СТАРИК (продолжает): Но оставаясь при этом порядочным семьянином, за два часа до приведения приговора в действие решился на побег, чтобы попрощаться со своей любимой, а затем, как и положено истинному джентльтмену, вернулся назад, чтобы принять свой несладкий жребий по всей строгости закона.
АЛОНСО (толпе, подняв указательный палец): Джентльмен.
СТАРИК: И вот, переплыв бурное море сначала вдоль, а потом поперек, он вышел на песчаный берег, где и встретился с ней.
АЛОНСО (Ванессе): Ну, старик круто загнул. (Идет в море).
СТАРИК: Всем все понятно?
ВАНЕССА (хлопает хлопушкой): Фильм "Три слезы на белоснежной головке сахара", кадр 136.
СТАРИК (в мегафон): Пошел!
     Алонсо не выходит из воды.
СТАРИК (Ванессе): Он что там, принимает морские ванны? (Кричит в сторону моря): Пошел, болван!
     Появляется мокрый Алонсо, подходит к женщине. Оба безмолвно стоят и смотрят друг на друга.
СТАРИК: Текст!
АЛОНСО: Милая моя, горный мой ручеек. Тропка любви, протоптанная судьбой к моему одинокому сердцу, малиновый звон пиастр... (Топает ногами по песку): Пиастры! Пиастры! Не могу!!! Сухая! Сухая! Сухая!
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (коллеге): Тяжелая работа. Не может перевоплотиться.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Да, это тебе не мебель переносить.
СТАРИК (Ванессе): Запиши этому (подбирает слова) кинодиву в послужной список минус 1000 долларов плюс штраф за неправильную парковку.
ВАНЕССА (старику, тихо): Деда, может она и впрямь суховата?
СТАРИК (поразмыслив): Хорошо, давай другую.
АЛОНСО (капризно, показывая на пышную даму): Хочу эту.
СТАРИК (соглашаясь): Ладно, давай эту.
БЛОНДИНКА (возмущенно): А как же я? Я ведь тоже хочу! К тому же я уже в образе (старику, жалобно). Ну, пожалуйста, пожалуйста.
СТАРИК: Я сказал - эту (показывает на пышную даму).
БЛОНДИНКА: Но ведь так же нельзя: сначала обнадежить женщину, а затем избавиться от нее, как от использованного билета. (Агрессивно). Вы заплатите мне неустойку. (Жалобно). Ну, пожалуйста, пожалуйста.
СТАРИК: Неустойку вам заплатит муж. (Пышной даме). Займите ее место!
БЛОНДИНКА: Ну, пожалуйста, пожалуйста. Я же плачу.
СТАРИК (Ванессе): Она плачет?
ВАНЕССА (приглядывается): Плачет.
СТАРИК: Ну вот, снова запрещенный прием. (Листает сценарий). Хорошо, все меняем. (Пышной даме). Займите, наконец, ее место!
     Пышная дама отталкивает блондинку и становится след в след точно на ее место.
БЛОНДИНКА (плаксиво): А я?
СТАРИК (почесывает за ухом. Придумав, блондинке): А вы будете ее кормилицей. И все, что происходит на берегу моря, происходит при вашему участии. Довольны?!
ВАНЕССА (блондинке): Как вам повезло, не для каждого мэтр готов изменить готовый сценарий. Входите в новый образ, пока перед вами не закрыли входную дверь.
БЛОНДИНКА (благодарно): Спасибо. Я сейчас. (строит различные гримасы).
СТАРИК: Время идет.
БЛОНДИНКА: Я готова. (Победоносно шествует мимо пышной дамы).
ПЫШНАЯ ДАМА (презрительно): Сушеная вобла.
БЛОНДИНКА (показывая ей язык): Каракатица!
ВАНЕССА (обращаясь к ним): Прошу не вносить на съемочную площадку личных отношений! (Всем присутствующим). Работаем!!! (Хлопает хлопушкой). Фильм "Три слезы на белоснежной головке сахара. Кадр 137.
ПЫШНАЯ ДАМА (старику): А что я должна говорить?
СТАРИК: Молчите. Лучше молчите. Вам говорить ничего не надо.
ПЫШНАЯ ДАМА: Могу и не говорить, но предупреждаю вас, что на постельные сцены я не согласна.
СТАРИК: Это решать не мне, а сценаристу. Обратитесь к нему в письменной форме. А теперь, пожалуйста, помолчите.
ПЫШНАЯ ДАМА: Ладно, если чуть-чуть, то ничего в этом плохого не будет.
АЛОНСО: Ну, почему же только чуть-чуть? Последнее желание смертника свято.
БЛОНДИНКА : А мне что делать?
     Старик подходит к блондинке, обнимает ее за плечи.
СТАРИК (доверительно): Понимаете, это апогей нашего фильма. Он (показывает на повеселевшего Алонсо) пережил душевную драму и теперь готовится вымыться, побриться и отдать богу свою душу. И вы видите, как ему это нелегко. Она (показывает на пышную даму) путается в душевных муках. (Даме). Вы путаетесь?
ПЫШНАЯ ДАМА (неуверенно): Кажется, да.
ВАНЕССА (даме): Путайтесь, путайтесь посмелее!
ПЫШНАЯ ДАМА: Я уже запуталась.
СТАРИК: Хорошо. (Продолжает объяснять блондинке). Так вот (снова показывает на даму), она путается в душевных муках, как маленькая мошка, попавшая в паутину обстоятельств.
     Пышная дама начинает размахивать руками.
СТАРИК (одобрительно): Хорошо, хорошо, энергичнее, больше движений. (Блондинке). Она ждет не дождется, когда это с ними произойдет.
БЛОНДИНКА: Но, но мне нужен текст.
СТАРИК: Лучше помолчите.
БЛОНДИНКА: Но, но я не понимаю.
СТАРИК (недовольно): Что вы не понимаете?
БЛОНДИНКА: Где я возьму столько молока, чтобы прокормить ее?
СТАРИК: Если не хватит своего, тогда купите. Деньги есть?
БЛОНДИНКА (ошарашенно): Да.
СТАРИК: Купите! искусство требует жертв. (Толпе). Зеваки, в сторону. (Ванессе). Поехали! Поехали, мой дружочек!
     Алонсо снова исчезает в море.
ВАНЕССА (подходит к старику, тихо): Деда, не переигрывай, а то нас посадят за вымогательство.
СТАРИК: Хорошо, дружочек. (Громко). Поехали!!!
     Снова из морских волн появляется Алонсо, подходит к пышной даме, начинает радостно хватать ее за бедра.
ВАНЕССА: Как играет, мерзавец. Просто Немирович ибн Данченко.
СТАРИК: Да, двести лет в сундуке для мужчины без женского внимания - это безусловно многовато. (Приказывает Алонсо). Целуй в последний раз и снова в море, не забывай, что тебя ждет палач и в твоем распоряжении на дорогу назад максимум сорок пять минут. (Смотрит на небо). К тому же, кажется, надвигается шторм и дорога на плаху будеь еще безрадостней.
АЛОНСО (умоляюще): Маэстро, дай еще пятнадцать минут.
СТАРИК: В море, я сказал, в море!
АЛОНСО (плаксиво): Там сыро и мокро.
ВАНЕССА: Ничего страшного. Раз в двести лет можно и помыться.
АЛОНСО: Предупредили бы заранее, я бы мочалку взял и мыло. (Понуро бредет в сторону моря).
ПЫШНАЯ ДАМА: Какой колоритный мужчина. (Мечтательно). Это встреча на всю жизнь.
       Алонсо проталкивается сквозь толпу зевак и исчезает в море, помахав даме на прощание рукой.
ПЫШНАЯ ДАМА: Встреча на всю жизнь.
СТАРИК: Браво.(Хлопает в ладоши. Толпа тоже начинает аплодировать, слышны одобрительные возгласы). Сыграно прилично, даже очень. Всех благодарю. Идем дальше. (Перелистывает страницу сценария). Так, теперь у нас на очереди подлец. Где подлец?
МУЖЧИНА: Я здесь. (Выходит из толпы).
СТАРИК: Подлец?
МУЖЧИНА: Безусловно.
СТАРИК (одобрительно): Хорошо, что сами признаетесь. Так это, значит, вы совратили это невинное создание? (Показывает на пышную даму).
МУЖЧИНА (удивленно): Ее? Она не в моем вкусе.
СТАРИК: Здесь так написано. (Бросает тетрадь на землю). Вы совратили это милое создание, эту дюймовочку, растоптали нежный одуванчик, едва Папа Карло был увезен в  места не столь отдаленные.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (мужчине): Как вам не стыдно!
МУЖЧИНА (оправдываясь): Я ее вижу в первый раз!
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Экспертиза покажет.
СТАРИК (сурово): Не пререкайтесь. (Мужчине). Играйте!
МУЖЧИНА: Что, что я должен делать?
ВАНЕССА: Стоять и радоваться содеянному.
ПЫШНАЯ ДАМА: А я?
СТАРИК: А вы, голубушка, экспериментируйте. Взлетите над самой собой, как бы это было не трудно. Взлетите и экспериментируйте. Ну, давайте же, голубушка, дерзайте!
     Дама подходит к мужчине, со всего размаха бьет его по щеке. Мужчина от неожиданности падает, поднимается, потирая щеку. Дама бьет по другой щеке, вцепляется в волосы, колотит и, наконец, опрокидывает на землю.
ВАНЕССА: Как здорово играет!
АЛОНСО (незаметно появившись): Главное, жизненно. (Мужчине). Не разевай роток на чужой кузовок.
СТАРИК (растроенно): Стоп, стоп! (Всем присутствующим). Остановите ледовое побоище! (Даме). Я просил вас взлететь, а вы устроили пошлую потасовку. (Ванессе). Где же мне набрать столько подлецов, если она каждого так разделает?
АЛОНСО (голосом знатока): Подлец слишком суховат.
СТАРИК (соглашаясь с ним): Да, этот не выдержит большой нагрузки. (Ванессе). Давай другого.
БЛОНДИНКА: А что делать мне?
СТАРИК (раздраженно): Не лезьте под горячую руку!
БЛОНДИНКА: Но я же не могу весь фильм простоять, как каменное изваяние!
ВАНЕССА: А вы уже купили молоко?
БЛОНДИНКА: Нет.
ВАНЕССА: Тогда идите!
БЛОНДИНКА: Куда?
ВАНЕССА: Куда, куда? Куда ходит кормилица - в магазин!
     Полицейские оттаскивают увлеченно дерущуюся даму, спасая подлеца от униженной жертвы, скрываются с ним в толпе.
СТАРИК (Ванессе): Давай другого!
     Из толпы выходит крепко сложенный культурист.
КУЛЬТУРИСТ: Я готов сыграть.
ВАНЕССА (старику): Этот, пожалуй, покрепче будет.
СТАРИК (оценивающе): Да, этот продержится немного дольше.
     Вновь появляется избитый мужчина.
МУЖЧИНА (старику): Маэстро, меня обокрали! Мои часы! Где мои часы?
СТАРИК (удивленно): Какие часы? У нас не было сцены с часами.
МУЖЧИНА: Сейчас будет. Пропал Роллекс, золотой, прямо с моей руки.
ВАНЕССА: Роллекс - это круто.
     Старик обводит всех присутствующих взглядом, останавливаясь на Алонсо.
АЛОНСО: Тоже мне Роллекс, такой мусор за пятерку можно купить в любом портовом городишке Филиппин.
ПЫШНАЯ ДАМА: Филиппины? Ну, вот снова Филиппины, а я так надеялась.
     Алонсо подбрасывает незаметно часы под ноги мужчине.
АЛОНСО (подходя к даме): Ну что вы, сеньорита, перед вами меркнут все Филиппины.
ПЫШНАЯ ДАМА: Правда?
АЛОНСО: Святой крест.(Крестится).
МУЖЧИНА: Полиция!
АЛОНСО (Мужчине): Не раздавите ваши часы, сеньор. (Показывает на часы, лежащие на земле).
     Полицейские выходят из толпы в плавках, надевая на ходу полицейские фуражки.
2-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ:  А зачем нас звать, мы уже давно здесь.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (подходя к старику): Значит, снимаем кино, маэстро?
СТАРИК: Пытаемся.
2-1 ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Нарушаем порядок, портим отдых отдыхающим?
ВАНЕССА (старику, показывая на 1-го полицейского): А может, возьмем этого?
СТАРИК: Хлипкий, не выдержит.
ПЫШНАЯ ДАМА (Алонсо): Вы меня так обнадежили.
АЛОНСО: Вы просто прелесть.
     Звучит сирена подъезжающей машины. Появляется министр.
МИНИСТР (ко всем): Что у вас здесь происходит?
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (рапортует): Господин министр, эта троица (показывает на псевдокиношников) нарушает общественный порядок, портит курортникам их заслуженный отдых. К тому же не исключена кража, пропажа дорогих часов.
МУЖЧИНА: Часы уже нашлись, я их случайно обронил.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (всем собравшимся): Попрошу всех в участок. Там и разберемся, что к чему.
АЛОНСО: Ну, с этими режиссерами я не работаю. (Ванессе). Мне уже пора на вахту. (Незаметно исчезает).
МИНИСТР (берет Ванессу за руку, тянет за собой): Идем, достаточно. У меня лопнуло терпение.
АЛОНСО (из-за кулис): По-моему, старина, ей больше не удастся ничего уладить.
ЗАНАВЕС


Действие четвертое

Ровно через год. Чердак. Полумрак, видны только силуэты предметов. За столом лицом к зрителям сидит Алонсо, напротив - его напарник. Играют в кости.
     В помещение влетает Ванесса, увидев играющих, облегченно переводит дыхание.

ВАНЕССА: Как всегда режетесь в кости. Другого занятия для вас трудно даже придумать.
АЛОНСО (поднимаясь со стула, радостно): Ванесхен, мой дружок, как давно не виделись, целый год прошел. Как ты подросла, моя внучка.
ВАНЕССА: Ну, во-первых, я не твоя внучка, а во-вторых, не год, а 360 дней, два часа и 5 минут.
АЛОНСО: Почти год, без пяти минут.
ВАНЕССА: Алонсо, не тебе судить о времени, оно для тебя остановилось без малого два века назад.
АЛОНСО: Где же ты была все это время?
ВАНЕССА: А, не интересно, у тетки в плену, но я вырвалась, и вот снова здесь вместе с вами. (Оглядывается по сторонам). А накурили, фу! Деда (обращается ко второму игроку), ты снова куришь? Безобразие. Ты же обещал.
АЛОНСО: Здесь не закуришь.
ВАНЕССА (осматривает чердак и старую обстановку с видимым интересом): А грязищи-то насобирали. Пыль на пыли и пылью погоняет. (Командует). А ну прекращайте игру. Займемся генеральной уборкой. Свистать чистые тряпки наверх.
АЛОНСО (напарнику): Что значит женщина, хоть еще не вполне вылупившаяся, но уже вполне в боевой готовности. И чего стоят мужчины без них? Чеки, предъявляемые к оплате, но не имеющие под собой ни копейки денег.
ВАНЕССА: Хватит философствовать. У Сократа сегодня выходной. Всем на уборку - полный аврал! И зажгите свет, а то в вашей романтической темноте можно ноги поломать.
     Пауза.
ВАНЕССА: Что, недовольны?! Правильно, знаете же, что пол придется драить, как палубу.
     Пауза.
ВАНЕССА: Не поняла возражений. (Подходит к столу). Деда, что ты молчишь?
     Со стула поднимается и поворачивается к ней лицом второй Алонсо.
ВАНЕССА (смотрит то на одного, то на другого, не понимая): Алонсо, ты что, раздвоился?
АЛОНСО: Да, дружок, от скуки чего не сделаешь.
ВАНЕССА: Как это?
АЛОНСО: Привидения же, как и люди, могут себе иногда это позволить. Но если раздвоения людей не всегда заметны, то у нас это получается намного эффектнее. Так что прошу любить и жаловать нас обоих.
ВАНЕССА (тревожно): Где деда?
АЛОНСО (будто не слыша вопроса): Можно, конечно, и не от скуки. Но я от скуки. Да, расскажи, где же ты пропадала все это время? (Хлопает себя по лбу). Ах да, ты же говорила, у тетки. Выглядишь совсем большой.
     Двойник бесшумно скрывается за кулисы.
ВАНЕССА: Алонсо, где мой дед?
АЛОНСО (нехотя): Понимаешь, у нас казус небольшой вышел. Запускали мы с пацанами воздушного змея, а он возьми и зацепись за макушку дерева.
ВАНЕССА (предчувствуя что-то неважное): Он полез за ним?
АЛОНСО: Я ему говорил: "Старик, не лезь, не твое это. Запускать змея и дать ему полетать в небе лучше тебя никто не может, а остальное - не для тебя". Знаешь, а змей был, что надо, мы ему вместо глаз два цилиндра нарисовали, вот бы шутник Дали порадовался. А вместо носа...
ВАНЕССА (перебивая): Значит, он полез? Я так и предчувствовала, что что-то неважное должно было случиться.
АЛОНСО: Наверное сны. Но им верить - последнее дело. Вот мне, например, снились страшные кошмары перед тем, как на рее должны были вздернуть моего дружка "Свиное ребро". Снилось как собаке, которая теряет своего хозяина. А все обошлось, рея-то обломилась и "Свиное ребро" еще лет десять портил мне жизнь своим нудным присутствием. А о старике и говорить нечего. С его-то здоровьем можно упасть с Эйфелевой башни и все обойдется. Да, он упал, но не стоит волноваться, все хорошо, его лечат.
ВАНЕССА: Значит, он в больнице?
АЛОНСО (снова не замечая вопроса): Одно неверное движение и можно оступиться. Каждый человек имеет право на ошибку. Ветка под ним и обломилась. Извини его, он не хотел.
ВАНЕССА: В какой он больнице?
АЛОНСО: В нашем городе одна больница, та, что возле кладбища. Представляешь, как удобно.
ВАНЕССА: Если это шутка, то крайне неудачная.
АЛОНСО: Извини, но ты уж сама понимаешь, если я так шучу, то значит, с ним все в порядке. Старику даже по знакомству попасть на кладбище невозможно.
ВАНЕССА: Эх ты, что же ты его не уберег. (Собирается уходить).АЛОНСО: А разве он меня слушал? А разве кроме тебя мог он кого-нибудь услышать? (Смахивает кости со стола на пол).Подожди, я с тобой.
ЗАНАВЕС

     Больничная палата. Старик лежит, подключенный к капельнице и аппарату искусственного дыхания. У его кровати доктор, медсестра, министр.
МИНИСТР: Скажите доктор, есть ли хоть минимальный шанс?
ДОКТОР (отрицательно качает головой): Три недели в коме, перелом позвоночника, возраст. Нет.
МИНИСТР: Неужели нельзя ничего сделать?
ДОКТОР: В нашем ведомстве, как и в вашем не привыкли обманывать.
(Кладет руку на плечо министру). Это может произойти в любой момент. Все, что мы можем сделать, так это только уменьшить его боль. (Медсестре) Кардиограмму, пожалуйста. (Смотрит кардиограмму). Крепкое сердце у вашего старика, но очень уж усталое. (Медсестре). Идемьте, оставим их наедине, но сначала сделайте пациенту укол для поддержания сердечной деятельности.
МЕДСЕСТРА (тихо): Хорошо, шеф.
     Министр садится на стул возле своего отца, берет его за руку.
МИНИСТР: Папа, папа, что ж ты папа?
ДОКТОР (выходя из палаты, медсестре): И распорядитесь, пожалуйста, никого к нему не пускать. Ему нужен покой.
     Медсестра делает укол, кивает министру и тоже выходит.
АЛОНСО (Ванессе, выходя из-за угла коридора, где они прятались):Ты слышала, никого не пускать.
ВАНЕССА: Как не впускать?! Нас обязательно надо впустить.
АЛОНСО: По-моему, палата автоматически закрывается и в нее можно попасть только с помощью магнитной карточки.
ВАНЕССА: Нас надо обязательно впустить.
     Открывается дверь палаты. Выходит министр. Ванесса и Алонсо снова прячутся за угол.
АЛОНСО: Ага, твой папаша отбыл. Но у нас все равно нет магнитной карточки, чтобы попасть к старику. (Они подходят к двери, пытаются ее открыть, но она не поддается).
ВАНЕССА: Кому-то одному надо проникнуть внутрь, хоть даже через окно, и открыть дверь.
АЛОНСО: Я не умею летать. А от лазанья по водосточным трубам меня тошнит. Но я все равно бы полез. Жаль, что в этом здании их нет.
ВАНЕССА: Кому-то одному надо проникнуть вовнутрь.
АЛОНСО: Ну, хорошо, хорошо, я согласен. Но как, скажи, как?
ВАНЕССА: Ты же привидение, пройди сквозь стену.
АЛОНСО: Я не умею этого делать.
ВАНЕССА: Ты привидение.
АЛОНСО: А разве привидения могут проходить сквозь стену? Может, некоторые и могут, но меня этому не учили. (Объясняет). Понимаешь, я обычное бытовое привидение.
ВАНЕССА: Бытовым бывает только сам знаешь что.
АЛОНСО: Но... (соглашается, увидев лицо Ванессы). Я попробую, но это все равно, что биться пустой головой о стенку.
     Разбегается и со всей силой шлепается о бетон. Падает. Встает, держась за ушибленный лоб.
АЛОНСО (капризно): Я же говорил.
ВАНЕССА (приказывает): Давай еще!
     Снова тот же эффект.
ВАНЕССА: Еще!!
     Тот же результат.
АЛОНСО (почему-то держит себя за уши): Звездный мальчик, звезд в глазах не сосчитать.
ВАНЕССА (жалобно): Миленький, ну, пожалуйста.
АЛОНСО: Хорошо, хорошо. (Разбегается еще раз). Где наша не пропадала. Мама! (Исчезает за стенкой).
     Через мгновение дверь в палату открывается и Ванесса закрывает ее за собой, скрываясь в палате.
     В палате Ванесса садится на стул, на котором сидел ее отец, так же, как и он, берет старика за руку.
АЛОНСО (Рассматривая медтехнику, Ванессе): Ты все больше становишься похожей на отца.
ВАНЕССА: Не говори ерунды.
АЛОНСО: Гены - великая сила.
ВАНЕССА: Почему же тогда папа не похож на деда?
АЛОНСО: Дай время, может еще и не такое увидим.
ВАНЕССА (жалобно, старику): Деда, ну, пожалуйста, открой глаза. Ну, пожалуйста. Мы так долго не виделись.
АЛОНСО (продолжая рассматривать медицинскую аппаратуру): Ничего себе техника, мертвого поднимет.
     Ванесса продолжает просить деда откликнуться.
АЛОНСО: Хорошо бы этот прибор позаимствовать (Трогает аппарат искусственного дыхания). Чем я не доктор? Осанка, стать, к тому же, что врач, что пират, одна сатана. Сначала пиастры, дела уж потом.
ВАНЕССА (не слушая): Деда, ну пожалуйста, очнись. В этом году приехало столько отдыхающих, как никогда.
АЛОНСО (Подходит к панели апппарата, рассматривает идущие от него трубки, старику): Ух ты, как водопровод, крантик открыл и начинает капать. Закрыл. (Нажимает на одну из кнопок на панели). Все равно капает. (На экране исчезают показания, аппарат выключился.Алонсо, удивленно).Стрелка не бегает, но капать капает.
ВАНЕССА (не замечая его опытов, старику):  А отдыхающим без тебя просто тоска смертная. Никто тебе бомбу на голову не сбросит, никто к твоей машине дохлую кошку не привяжет. (Плачет). Деда, миленький, ну пожалуйста.
АЛОНСО: Бракованная аппаратура. Нажмешь на кнопку, она и не работает. (Категорично). Нет, не буду брать. Хлам.
ВАНЕССА: Ну, пожалуйста, миленький.
     Алонсо подходит к Ванессе, кладет руку на ее плечо. Ванесса не замечая, продолжает обращаться к своему деду.
АЛОНСО (Старику): А как хорошо на пляже сериалы снимать. Я, между прочим, сценарий написал. Может и невесть что, зато свежий и хрустящий, как корочка румяного хлеба.
СТАРИК (приоткрывает глаза и чуть поднимает руку): Давай!
ВАНЕССА (радостно): Деда, деда, какой ты у меня молодец! (Целует его).
АЛОНСО: Я же говорил, старик еще что надо, он еще такое сотворит, что весь мир перевернется вверх тормашками. Он еще...
     Открывается дверь. Входит доктор.
ДОКТОР (возмущенно): Это что еще за безобразие! Как вы сюда попали?! (Замечает отключенную аппаратуру. Кричит). Сестра!!! Немедленно ко мне! Срочно в реанимацию!
АЛОНСО (Ванессе): Нас отправляют в реанимацию.
ДОКТОР (Ванессе и Алонсо): Вон отсюда немедленно! Чтобы духа вашего...
АЛОНСО (тянет сопротивляющуюся Ванессу за собой): Идем, дружок, доктор сам желает в реанимацию, не будем ему мешать.

ЗАНАВЕС

     Улица возле больницы. Прохожие. Ванесса и Алонсо стоят под окном палаты.
АЛОНСО (Ванессе): Ну, вот видишь, со стариком лучше. Они целый месяц не могли его поставить на ноги. А мы это сделали за какую-то секунду. Раз и готово.
     Появляется министр в окружении полицейских. Увидев Ванессу, бежит к ней, обнимает, прижимает к себе.
МИНИСТР: Ну, где же ты была? Мы с мамой тебя обыскались. Ее сестра звонит, плачет, что ты пропала, ушла без денег налегке, даже не позавтракав. Я всю полицию поднял на ноги.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ (подтверждая): Да, он нас поднял на ноги.
МИНИСТР: Мама и сейчас бегает, тебя ищет. Надо ей позвонить, успокоить. (Достает из кармана мобильник, звонит). Я нашел ее, дорогая, нашел, она здесь, возле меня. Да, жива - здорова. Да, мышонок, я не волнуюсь, да, мышонок, веду себя хорошо. Да, помню, заседание коллегии в 19 часов. Целую. До встречи. (Прячет телефон обратно в карман).
     Выходит доктор. Министр подходит к нему.
МИНИСТР (оборачиваясь, приказывает полицейским): Покараульте ее, чтобы никуда не исчезла. Ответите своими головами, оба.
1-й ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Так точно, господин министр!
2-й полицейский (достает наручники.
МИНИСТР (замечая наручники): Только без глупостей. Вокруг люди. (Подходит к доктору).
ДОКТОР(тихо): Господин министр, к сожалению ваш отец умер. Мы были бессильны. (Оба скрываются в здании больницы).
     Неожиданно появляется пышная дама.
ПЫШНАЯ ДАМА (Алонсо): Нашла, наконец-то нашла!
АЛОНСО (удивленно): А что меня искать, я же не ключ от квартиры.
ПЫШНАЯ ДАМА: Я уже целый месяц вас ищу и еще целый год думаю о вас.
АЛОНСО: Целый год? О, это приличный срок.
ПЫШНАЯ ДАМА: Вот видите, я снова приехала в этот город только лишь для того, чтобы вас разыскать или случайно встретить.
АЛОНСО: Случайно встретить? (Довольно). Это прилично.
ПЫШНАЯ ДАМА: Вот мы и встретились.
АЛОНСО: Да и я, если честно сказать, вспоминал о вас, хоть вспоминать о ком-то в сундуках не очень уютно.
ПЫШНАЯ ДАМА (удивленно): Значит, вы не актер? И работаете в банях?
АЛОНСО: Да, я не актер и работаю в банях. Хоть, если честно признаться, то и актер немножко.
ПЫШНАЯ ДАМА (машет рукой): А, все равно, это все неважно. Важно, что я вас нашла.
АЛОНСО: И мне это важно тоже. (Обнимает даму и его рука скользит вниз по ее спине).
     Вдруг неожиданно возле дамы падает водяная бомба, обдавая ее брызгами с ног до головы.
ПЫШНАЯ ДАМА (вскрикивая от неожиданности): Это что за кошмар! Помогите! Террористы!
     Прохожие замирают.
ПЫШНАЯ ДАМА (полицейским): Они хотели меня убить. Вот. (Показывает на клочья бумаги от водяной бомбы). Еще бы чуть-чуть и от меня ничего бы не осталось. Чуть левее и попали бы прямо в голову.
     Все поднимают головы, ища, кто мог сбросить бомбу. На крыше больницы сидит старик с большой подзорной трубой.
СТАРИК: Главное, что у меня есть оптический прицел и если я целюсь на 30 сантиметров в сторону, я и попадаю на 30 сантиметров в сторону. (Машет Ванессе рукой).
ВАНЕССА (от радости подпрыгивая на месте): Деда, деда, ты как всегда неисправим!
АЛОНСО: Дай бог, чтобы нас никто не пытался исправить.

Звучит музыка

  ЗАНАВЕС