История про рыбака и рыбку Глава 3

   - Хозяин! Есть кто дома?! ….
   - Есть, есть, минуточку, — Наумов оторвал взгляд от компьютера, встал из — за стола и пошёл на веранду.
   - Живой, значит! А я уж забеспокоился и решил проверить, куда это пропал мой жилец?…
    На пороге топтался, комкая в руках шляпу, ни чем не примечательный с виду, пожилой мужчина. Незнакомец улыбался Наумову, как давнему приятелю.
  Аркадия Ильича подкупила эта открытая, доброжелательная улыбка. Промелькнувшая тень раздражения на его лице сменилась неподдельной радостью. Новые люди — новые эмоции, а впечатления разного рода для пишущего человека - творческая необходимость.
  - Проходите, пожалуйста, в дом. Будем знакомиться, - пригласил Наумов гостя и улыбнулся.
    - Константин Петрович! - представился мужчина. - Можно просто — Петрович. Пенсионер со стажем. Охраняю объект, на территории которого вы, в настоящее время, имеете честь находиться. Особым манерам не обучен. Человек простой, как песня, и вместе с тем — сложный, как наша действительность.
     - О! Да вы, Петрович, философ! А такие люди мне весьма и весьма интересны! Рад знакомству, очень рад. Я - Аркадий Ильич Наумов, писатель. Можно просто - Аркадий.
Мужчины пожали друг — другу руки.
   - Философ, не философ — тут без бутылки не разобрать. Есть "контакт"?
- хитро прищурился сторож, и подмигнул Наумову.
    - Само — собой! - подыграл Петровичу Наумов.
     - Ну, раз такое дело — доставай рюмки, Аркадий. Всё предусмотрено!

   Выпили, закусили, поговорили на отвлечённые темы: о погоде, чуть о политике, о спорте. Одним словом — обо всём, о чём могут говорить двое мужчин в подобных предлагаемых обстоятельствах.
  Петрович докурил сигарету, затушил в пепельнице окурок:
   - О чём ты сейчас пишешь, Аркадий, можно полюбопытствовать?
   - Да как сказать? Если коротко — о жизни, наверное, в целом. Ну и в частности.... …
     - Молодец! Уважаю. И книжки есть?
  - Есть.
   - Подаришь?
    - Обязательно подарю.
   - Спасибо! Ты прости меня, старого дурака, но я вот век свой доживаю, а мне ни разу не приходилось видеть, в живую, ни одного писателя. А уж чтобы, вот так, за одним столом, да ещё с разговорами… Интересен ты мне как личность, понимаешь и хочется задать тебе несколько вопросов. Не возражаешь?
      - Да нет во мне ничего необычного, Петрович. И скажу тебе честно, ничего стоящего я так до сих пор и не написал.
   - Я, конечно, человек мелкий. Вроде бы и рассуждать мне о таких вещах не полагается, но уж очень интересно знать. Как это у вас, у писателей, всё так ловко складывается? Иной раз, так душу прополаскаете — хоть выжимай. Это сколько ж надо самому пережить, чтобы словом, как пулей, по чужим нервам… А ты не переживай. Обязательно у тебя получится. Я уже месяц за тобой наблюдаю. В три часа ночи обхожу участок — у тебя свет горит, в пять — горит. В это время все нормальные люди спят. Значит, что ; то с тобой не так, Аркадий. Скажу больше.  Я, кажется, даже знаю — что, и кто виноват. Готов меня выслушать? Кто знает, может, что — нибудь и пригодится тебе, в твоей работе.
    - Я весь внимание, - с напускной серьёзностью ответил Наумов. Сдерживая улыбку, поинтересовался, - полагаю, без бутылки тут не разобраться?
   - Само — собой! Вопрос того стоит.
   - Понял! - Аркадий Ильич поднялся из — за стола, достал из шкафа бутылку водки, припасённой на "всякий случай".
Выпили, закусили.
    - Сколько тебе лет, Аркадий?- после небольшой паузы спросил Петрович.
     - Пятьдесят.
     - А как думаешь, ты по своей воле здесь находишься?
      - Причин много,  так, сразу и не сказать...
      - Вот и я, в пятьдесят лет, так думал. Оказалось — ошибался. На самом деле причин всего две: баба, то есть — женщина, и бюджет!
      - Обоснуй.
      - Обосновывать будешь ты, в своих книжках, а пока слушай, не перебивай.
     Скрутила меня семейная жизнь к пятидесяти годам, так скрутила, хоть плачь. Я уже и так приноравливался к своей супруге, и этак — результат один. Она - в слёзы, я — в гараж. И кого не спрошу — у всех та же история.
 Гараж — дело хорошее, конечно,  вроде психотерапевта толкового, но и он имеет один недостаток: входишь туда своими ногами, выносят, зачастую, - на носилках. Думал я думал, как не пропасть и придумал.
 Зашёл после работы в магазин, купил бутылку водки и — бегом домой. Дверью бахнул, что есть силы и прямым курсом — на кухню.
  Супруга стоит возле раковины, посуду моет. На меня, естественно — ноль внимания. Я бутылку на стол поставил и говорю.
 Глупая ты женщина, Антонина! Пол жизни прожила, а счастья своего не понимаешь. Если ты и дальше не собираешься исполнять свои супружеские обязанности, как положено, уйду я от тебя к куме, насовсем! Молчит.
 Развиваю тему. Кума — женщина с понятием, мужа уже лет десять как схоронила. Схавает она меня, вместе с ботинками. Ей лишняя прибавка к бюджету не помешает. И тебе же, дуре, ещё и спасибо скажет. Выдержала паузу моя горгона, поворачивается всем корпусом, и так, с ехидной улыбочкой, как они это умеют, заявляет: "Да кому ты нужен, алкаш несчастный!". А сама, хоть и хорохорится, вижу — насторожилась. Ага, думаю, "есть контакт"! Продолжаю.
 Про "несчастного" -  это ты верно заметила, а вот насчёт "алкаша" — явно пересолила. Ты видела, когда — нибудь, чтобы алкаши своим сыновьям дома строили, жёны их ходили в шубах норковых и грели задницы на морском песке каждое лето?   Навряд ли, кто из этих несчастных женщин, заявляет своему алкоголику: "на дачу на автобусе не поеду!".
 Слушает молча, не перебивает.
 Это я уже гораздо позже понял — почему. Таким образом, она в свою копилку мозговую, козырные карты откладывает.
 Вот скажи мне, Аркадий, у тебя  машина есть?
 - Нет.
   - Счастливый ты человек, я тебе скажу. И Тонька моя счастлива, в своём неведении. Она же думает, что я каждую пятницу, машину своей мочой заправляю. И ведь знает, что зарплату, всю до копейки ей отдаю, но хоть бы раз предложила. Нет, у неё на всё своя политика: "находишь на водку — найдёшь и на бензин!".
 И так, на чём я остановился, Аркадий?.
 А, ну да. Короче говоря, продолжаю гнуть свою линию.
   А теперь, говорю, слушай Антонина внимательно и запоминай.  Выпью я сейчас эту бутылку, прям с горлышка. Душа моя потребует "продолжения банкета". Под горячую руку обязательно кто — нибудь попадётся. Последствия: полиция, 15 суток ареста. Ты, как не совсем пропащий человек, будешь таскать мне передачи, а я в это время, буду спокойно размышлять о жизни. Зарплата, и это в лучшем случае, только за 15 дней. А, значит — "плакали" в этом месяце твои новые сапоги! Так и кто из нас пострадавшим окажется? Правильно! Ты и бюджет.
    - Аркадий, вот ты, как писатель, можешь просчитать наперёд её действия?
      - Логично было бы вылить спиртное в раковину, или, например, уйти в другую комнату и включить на всю громкость звук телевизора, …
       - Логично для нас, мужиков. У баб, мыслительный аппарат по другому тикает.  Это я понял, когда увидел как мой "эксперимент" летит к чертям собачьим.
      - И как же она поступила?
      - Поступила она так, как вся их ушлая порода обычно и поступает. В три секунды, в "пострадавших" оказался я и мой собственный бюджет.
Подошла моя благоверная, присела к столу, улыбнулась во весь рот и говорит: " А!, была — не была! Наливай, Котя!"
И заметь, Аркадий, это всё при том, что никогда в рот спиртного не брала! А ласковое "Котя" я от неё, за 30 лет совместной жизни, слышал всего четыре раза. Специально посчитал! Представляешь силу их жертвенности? И всё ради себя, любимой, ну и бюджета, конечно.
 Именно тогда меня осенила одна мысль. Баба, то есть, женщина, это самый  настоящий рыбак с удочкой, а мы, Аркадий, для них — та самая золотая рыбка. Наживок у неё в коробочке, как подарков в мешке у Деда Мороза. Какую — нибудь   да проглотим. А ей только и остаётся — подсекай, да радуйся.
 Случается, конечно, осечки. Сорвётся "счастливчик" с крючка и...в свободное плавание. Но радости тут мало. Его уже давно ждёт другой рыбак, со своей удочкой. 
    - Подожди минутку, Петрович... Мне надо сходить за своим блокнотом...
     - Есть "контакт"? Ну тогда и я — мигом! Продолжим минут через десять.


                Продолжение следует