Сны кукушка накукует

Эх, речка Кокшеньга! Славна ты была когда-то. Цари-батюшки про тебя не сторонними байками ведали, чуть не самолично со всеми твоими речными изгибами-поворотами знакомились. И землями само собой, что в берегах тебя надёжно хранят.

Что раньше Кокшеньгой нарекли, речку или приречный край, теперь узнать вряд ли получится. Но раз донесли ветры название из глубины веков до современности, чего ж в происхождении его не попытаться разобраться? Тем более, что народ не один вариант предлагает.   
По версии автора книги «Кокшеньга» А. Угрюмова, «кокша» по-марийски, значит «лысый», кукша - «сухой». То есть, на русский язык слово Кокшеньгу можно как Сухая река перевести. Ну, может, и не совсем сухая, а просто маловодная в летнюю жару. С песчаными островами и отмелями в русле - «лысинами», как метко народ подметил. 
Топонимы, в том числе, выходцы из кокшаров, в говорах соседей множество значений слова Кокша отыскали. Это и «кокора, карга», и «дерево срытое водой и замытое на дне реки или выкинутое на пожню», и «мотыга», и «разбить, расколоть, выдолбить».  Но мне больше по душе перевод с коми к сердцу пришёлся. «Кок» по-ихнему, это «кукушка». Так что, не ошибётесь, если рекой Кукушки Кокшеньгу назовёте. Тем более, птицы этой в окрестностях Ракуло-Кокшеньги действительно немеряно. С мая как заведёт своё «ку-ку», так чуть не до конца августа под него засыпать и просыпаться можно. И удивительные сны смотреть. Вот за ними мы в Кокшеньгу и направились. 



УПУЩЕННЫЙ КАДР
 
В кукушкино царство нас вёл жаркий двадцатый день августа. В нынешнем году такими днями лето баловало совсем не часто. Можно сказать, что день этот стал исключением в череде довольно прохладных июня, июля и августа.
Путешествие не обошлось без неожиданностей. Для начала пришлось покружить по городу в поисках рабочей автозаправки. «Велком» на ул. Кирова, на которую мы нацелились изначально, встречала всех въезжавших на площадку уставшим голосом диспетчера: «Не работаем!» Потеряв немало драгоценных командировочных минут, но залив бак бензином, мы выбрались, наконец, из города и покатили в направлении устьянской границы. Долго ли, коротко ли ехали, не важно. Добрались до вожделенного, тем не менее.   
Едва «Нива» пересекла кокшеньгский железнодорожный переезд, на дорогу – прямо перед машиной – выскочила белка. Недолго думая, водитель нажал на педаль тормоза. Машина остановилась, а рыжая красавица изумлённо замерла посреди асфальта, привстав на задние лапы. Казалось, ещё секунда и она недовольно зафыркает:
- Ездят тут, тишину нарушают, дорогу спокойно перепрыгать не дают!..
Однако, машина не двигалась, и белка быстро сменила гнев на милость – распушила хвост и задорно блеснула в нашу сторону бусинками глаз:
- Ну, где ваши фотоаппараты? Гляньте, какая я! Лучшей модели в местных лесах ни за что не встретить, - и, не дожидаясь бурных аплодисментов, рванула к ближайшим кустам.   
- Эх!.. – разочарованно выдохнули мы. – Такой кадр упустили… 



СЛУЧАЙНАЯ ЗАБОТА
 
Кокшеньгская столица – деревня Козловская – встретила гостей, как и полагается в будний день, малолюдностью и уличной тишиной. Изредка её нарушал шелест берёзовой листвы в небольшом парке рядом с Воскресенским храмом и негромкий шум проезжающих авто. Ворота храма оказались заперты. Обойдя вокруг, мы впечатлились монументальностью отреставрированного два года назад здания, и направились в магазинчик – мороженого на дальнюю дорожку прикупить.
К слову, всё, что человеку требуется для насыщения как духа, так и плоти, в Козловской расположено рядом с местной администрацией. С одной стороны – Божий храм, с другой – торговые точки. Первая привлекает внимание внушительной вывеской «Хозтовары» и куполом явно церковного происхождения примерно по центру крыши. Странное, мягко говоря, соседство. Меня оно, во всяком случае, несколько смутило. Впрочем, раз глава муниципалитета всё это дело из управленческого кресла наблюдает и не сильно торопится что-то изменить, значит, так и должно быть. Или не должно, но некогда кокшеньгскому мэру на мелочи размениваться. Вон, территория-то поселения как велика – аж 24 деревни вмещает. Пока до самой дальней точки – Большого Каргачева – 25 километров по грунтовке отмашешь, рабочий день, глядишь, уж за полдень перевалил. А он – день рабочий – даже у главы муниципалитета не резиновый, между прочим. 
Впрочем, отвлеклась я. От козловских торговых точек, само собой. Второй-то магазинчик архитектурными изысками не сильно отличается. Зато атмосфера отменная. Не зря продавец двери нараспашку старалась держать: ладно, что воздух внутри спёртый, так ещё на запахе оттаявшего мяса настоянный. Оно тут же, на прилавке, в тазиках лежало и благоухало, как могло.
Пока отоваривались, местная жительница, вслед за нами во внутренности магазинчика заглянувшая, всё к двери жалась, придерживала, чтоб не закрывалась. Мол, вы уж простите-извините, но полегче мне так. А мы и не противились. Кто ж сторонней заботе противиться будет, пусть и случайной совершенно. Тем более, что мыслями уже измеряли дорожную ленту, бегущую меж пропитанных солнцем сосновых боров и предвкушали новые уникальные встречи с ведомым и неведомым.   
 


ТАМ ДАЖЕ ТРАКТОР ЕДЕТ ОСТОРОЖНО
 
Искать героев «Рецептов выживания» на территории муниципалитета мы решили по отработанному принципу – с самого дальнего населенного пункта. С Большого Каргачева, то есть.
За стеклом одна а другой промелькивали дома и домишки Туровской, Григоровской, станции Кокшеньги, Конедринской…
Эх, хорошо в деревне летом, что и говорить! Завалинка в жаркий денёк так и манит: присядь, отдохни от трудов праведных – прополки огородной, подготовки погребов к зимовке, ягодно-грибных путешествий. А потом, как отдышался, баньку затопи, да с соседями побалякай о том, о сём. Баньки, кстати, на самом деле нам вслед дымками из труб помахивали, хоть четверг – не самый банный день. Предбанный, скорее. Только некогда о том сильно размышлять было.
Грунтовочка местная всё дальше и дальше вела, в Ракуло-Кокшеньгскую даль торопила. Правда, с каждым километром всё ухабистей становилась. А как отворотку на Сухоломовскую проскочили, так и вовсе теряться начала, во всевозможных объездных федералках местного значения плутать. На каждый километр их чуть не по две-три попадалось. Образовались они, понятно, не просто так. Многотонники-то центральную дорогу так взрыхлили, что возле каждой рытвины после дождя хоть лягушачью ферму возводи, да поставкой нежного деликатеса во Францию занимайся. Только сбегут, пожалуй, лягушки, от такой перспективы. Те же многотонники-лесовозы им спокойно жить и не дадут. Вон, как грозно рычат, пока по собственноколёсно изрытой дороге в район Каргачева добираются. А потом – обратно уркают, соснами гружёные уже.
В общем, до Большого Каргачева мы так и не добрались. Спасибо за то Владимиру и Татьяне Шаховым. Встретился их «Дастер» на наше счастье километров за пять до заветной точки.
- Не-не, не рискуйте. Мы пытались до одного из знакомых боров пробраться, да не получилось. Дальше дорога ещё хуже становится. У нас, вон, автомобиль тоже обоеприводный, но решили не рисковать, чтоб не засесть. Там даже трактор, и тот аккуратно идёт.
Оказалось, Шаховы из Вельска. В кокшеньгские боры за белыми наведываются. Ежегодно по два раза приезжают, чтоб всю семью грибами обеспечить. В этих краях боров хватает, но три из них особенно супругам глянутся. Два на момент нашей встречи за спиной остались. Их Владимир и Татьяна по обычаю на обратном пути проведывают. А третий… Так не дался третий, из-за устьянских лесовозов, которые так дорогу уханькали, что не пройти добрым людям, не проехать. И кто его знает, может, и не судьба уже в третьем бору супругам побывать. Рубить-то устьякам в ракуло-кокшеньгских лесах много позволено. По народным сведениям, чуть ли не 10 000 кубов отсюда планируется вывезти. Из каких именно боров, про то ни мы, ни народ толком не ведаю, но то, что вместе с соснами и белые грибы в небытие уйдут, это точно.


***
Нерадостный кукушкин сон, надо сказать. Ведь, глядя на полсотни крепких, ядрёных боровичков в корзинке Татьяны Шаховой (совсем не урожай, между прочим, по её словам) так хотелось верить, что никогда не станет он вещим. Жаль только, мало одного желания. Как человеческого, так и вещуньи-кукушки…


КОРОЛЕВА СКАРАБЕЯ
 
С супругами Шаховыми мы распрощались совсем ненадолго. Пообещали, что по лесу слегка пройдёмся, оглядимся, что к чему, раз до Каргачева не добрались, и на обратном пути к их семейному костерку заглянем. Его Шаховы младшие (сын, невестка и внук) километрах в пяти от места нашей встречи развели – уху собирались готовить. 
«Слегка» пройти по лесу не получилось. Ещё бы! Когда чуть под каждым деревцем и кустиком тебя то лисичка, то волнушка, то подберёзовик с красноголовиком поджидают, да черничник, вдобавок, тёмно-грозовую синь по мху разлил, удержаться, чтоб не поклониться им, ох, как трудно. Вот и мы не удержались. Ровно до того момента с лесными дарами в прятки играли, пока лесное диво не встретили.
- А-а-а-а! – перепуганный Лизаветин вскрик и достойный олимпийского рекорда спринт в сторону тропы мгновенно развеял снизошедшее умиротворение.
- Ты чего? – пришлось оторвать взгляд от крупной, больше похожей на цветок, чем на гриб, лисички. 
- Там! Там змея! Я туда больше не пойду… 
Я посмотрела туда, где только что собиралась сорвать лисичку. И встретилась взглядом с лесной гадюкой. Чёрная, блестящая, с полметра длиной… Преисполненная королевского достоинства, она разглядывала меня, и, похоже, не знала, что делать. Встреча с людьми тоже стала для неё неожиданностью.
- Привет, уважаемая Скарабея! – восхитилась я, и вежливо осведомилась, - Готовы ли Вы быть запечатлённой на снимке?
Будто поняв, о чём идёт речь, змея свилась в кольцо и гордо приподняв головку, замерла. Однако, щелчки фотоаппарата нарушили шаткое равновесие сказки. Скарабея резко выпрямилась и устремилась прочь, под сень мха и травы. 



ДЕНЬ В ЛЕСУ КАК НЕДЕЛЯ НА МОРЕ   

В лесу Матвей оказался впервые. Он самый младший в семье Шаховых, но родители решили, что малышу пора постигать глубины малой родины.
На природе мальчику явно нравилось. Скучать с ним взрослым тоже не приходилось. С завидной стабильность Матвей развлекал родителей всевозможными детскими «почемучками» и притих лишь тогда, когда «на огонёк» заглянули посторонние, то есть, мы.
Татьяны и Владимира у лесного костерка не оказалось. Не сиделось им на месте и всё тут.
- Уехали другой бор проведывать, - сообщил сын Евгений. - Пока год неудачный, мало белых. Правда, сколько раз по одному месту не пройдешь, столько грибов найдёшь.
Подтвердились его слова сразу, как только мы шагнули с дороги на хрустящий белый мох. Да ещё Лизавета, большой знаток характеров грибов и ягод, подкинула в копилку знаний любопытной информации: 
- Идите, покажу, как белые высшего и первого сорта искать, - позвала она на десятой минуте моих малорезультативных поисков. И указала на низенькие заросли вереска.
- Видите что-нибудь?
- Пока нет.
- Внимательно смотрите, - и вытащила из-под благоухающего сиреневыми цветками кусточка крепенький гриб с тёмно-коричневой шляпкой. Через пару минут на том же месте отыскался ещё десяток белых с размером шляпок не больше пятикопеечной монеты.   
- Не хотите чаю попить? Чайник как раз вскипел, - позвал Евгений. И когда мы отказались, добавил: - Мы сюда воздухом чистым подышать приехали, от города отдохнуть. Надоедает он быстро. Даже можно сказать, что один день в лесу заменяет неделю на море.
Вместе мы ещё немного понаблюдали, как Матвей с мамой ищут грибы, послушали, как малыш задаёт новые бесконечные «почему» и поехали дальше. Чтобы через полкилометра пути встретить возвращающихся к костру Шаховых-старших и помахать им на прощание. 


РОДОВОЕ ГНЕЗДО

Уютна Сухоломовская, как любая деревушка, которая чуть в стороне от центрального тракта стоит. А когда на завалинке ближайшего дома четверо местных жителей улыбками встречают, совсем тепло на душе становится. Во-первых, от того, что нечасто в деревне сразу столько народу в одном месте можно встретить. Во-вторых, трудно поспорить с уникальностью сюжета, когда трое из четверых в нём – мужчины. С отличным чувством юмора, между прочим. Однако, быстрее в разговор «про то, про сё» включилась женщина. 
- Про телефоны наши в газете скажите, - начала она с самого больного. - Связь работает раз в месяц. Всего два стационарных телефона в деревне. По ним даже на деревенские трехзначные номера дозвониться не можем. Правда, заработала связь сегодня с утра. Таксофон тоже есть, но толку от него немного. Гудок идёт, так карточки нет, чтобы позвонить.
- Рында пожарная около него повешена. Давно головы ломаем, что бы это значило в наше время, и как её в металлолом ещё не сдали, – всхохотнули мужчины.
- Я губернатору звонил, когда прямая линия была, вопрос задавал про связь, - неожиданно посерьёзнел один из них. – Ответили: ждите, в течение 15 дней ответим. Номер мобильника моего записали. Но я ж не буду с ним сутками у кладбища сидеть. Там у нас место самое высокое, так что кому надо, туда звонить ходим.
Оказалось, у всех, кто на завалинке посиживал, связь с Сухоломовской самая крепкая – родовая.   
- Все мы местные, а приезжаем сюда летом, - рассказал Сергей. – Сам я из Мурманска, два месяца уже здесь живу. Наказание у меня такое. Можно сказать, добровольная ссылка. Матери 90 лет, так куда деваться? Одну не бросишь. Да и родовое гнездо здесь. Вот и приезжаю. А сосед в Ухте живёт. В аэропорту там работал, теперь на пенсии.
Три фамилии в Сухоломовской издревне прописаны – Кошутины, Никитинские и Угрюмовы. Домов здесь не так много. Около двадцати, в общей сложности. А круглогодично печи только в одном топятся. Том самом, с гостеприимной завалинкой. Две хозяйки в доме – мать и дочь. Старшей, Прасковье Кошутиной, 89 годков в этом году отметили. Но бабушкой её только по возрасту и можно назвать. Сюда, в деревню, она 28 годов от роду приехала, да так и осталась. На ногу легка, чего не от каждому молодому дано. В лес до сих пор ходит, грибами-ягодами собственное хозяйство снабжает.



СВЕЧКИ В ДОМЕ. ПРО ЗАПАС

Пока одно-другое-третье с коренными гостями деревни обсуждали, Прасковья Тимофеевна самолично на крыльце показалась. К ней тут же кинулась пара дворняжек. Собаки огрызались друг на дружку, нетерпеливо рыча, крутилась под ногами хозяйки.
Но та живо распихала обеих по сторонам, чтоб не ссорились, положила еды в разные миски. Собаки наперегонки принялись трапезничать. 
- Баушка, тут к тебе из газеты приехали, написать про тебя хотят, - перемигнулись друг другу мужики.    
- Так пусть напишут, - спокойно рассудила хозяйка. – Вон хозяйство моё како, кошка Мусенька да две собаки. Девки обе – Муха и Джульетта. Надёжней оне, потому што дома сидят. Да и зимой с собаками веселей. Главное, на ночь застать, а то с волками уедут. Появлялись, вон, рядом с деревней в позапрошлом году. 
- А щенков куда деваете, бабушка?
- В воду, - просто отвечает она. – Закрою, и как сдохнут, унесу да закопаю. И крестик поставлю: вот тебе-вам! Вон там, за речкой, дак уж мно-о-о-ого крестиков. – И, показав на Джульеттту, продолжила: - Эта-то, щенков помалу носит, по восемь да по десять. Другой раз не могу и нести, так тяжело. У Муха сейчас щенки маленькие. Обманула она меня, в укромном месте родила. Так что с удовольствием всех отдам, если попросит кто. Я ведь только из леса вернулась. За черникой ходила. Хотите, дак вас угощу. 
- Ой, спасибо!.. Ягоды для себя собираете?
- Сдаю. Пенсии-то не хватает. Но ягоду рядом сейчас всю выбрали, теперь далёко надо ходить, за аэродром.
Оказывается, была раньше на горушке неподалёку от деревни взлётно-посадочная полоса.  И школа-восьмилетка в деревне стояла. А теперь всё развлечение, когда почтальон пенсию приносит, да автолавка приезжает. 
Едва упомянули об автолавке в разговоре, тут как тут она. Это её, оказывается, сухоломовские мужики на завалинке Прасковьи Тимофеевны ожидали. Следом за ними и женщины подтянулись – из соседних домов. Человек десять-пятнадцать, в общей сложности.
- У нас ведь как, - наблюдая за очередью, продолжала рассказ хозяйка завалинки, - вечером ложишься, утром встаешь: слава Богу, никто не потревожил! А зимой вся работа – печку топить да на печку лазать погритьсе. Снег у меня дочерь чистит. Дорогу чистят трактором – хлеб-то возят, вот и чистят. Но в ту зиму мы и без свету насиделись, и без телефонов. И на Новый год так сидели. Керосинку бы зажгли, дак нет керосину, не возят его теперь. Зато свечки теперь есть. Внук-от позаботился, запас сделал бабушке.
- Ещё нас дорога с Новинок до Каргачево беспокоит, - напоследок включилась в беседу бабушкина соседка-дачница: - До Новинок она отсыпана, а дальше… И весной не проедешь, и осенью. Только вплавь если. Как дождик хороший пройдет, вообще невозможно будет проехать. Лесовозы ездят, дорогу портят. А коснись – ни пожарная, ни «Скорая» не пройдет, буксовать будут.   
…В общем, двух вещей сухоломовцам и тем, кто дальше них, в глубине Кокшеньгского муниципалитета живёт, делать не полагается: болеть и огнём баловаться. От греха подальше, во-первых. А во вторых, чтоб главе поселения дороже не вышло.
 


КОГДА-ТО БЫЛ БОЛЬШИМ СОВХОЗ

В стороне от главного кокшеньгского тракта ещё одна деревня стоит – Коптяевская. Обрадовались мы, было, когда издалека разглядели, что домов там множество стоит, крепких, добротных. А как на деревенскую улочку въехали, поняли, что очередной сон кукушка накуковала. Не сильно страшный, конечно, так, слегка только пугающий. Потому что избы коптяевские на самом деле крепки, но тишина возле них такая, что чуть не звоном в ушах отдаёт.
Нарушила спокой крупная белая собака. На дорогу откуда ни возьмись, выскочила, и давай нашу «Ниву» отборной псиной бранью поливать!..
Вот встречаются же скандалисты-пустобрёхи в животном мире! Не лень ей было за машиной до деревенской окраины бежать и гавкать всё время, пока мы местную жительницу Александру Латышеву разговорами от работы отвлекали. Баньку женщина красила.
- У дачницы одной я её купила, - поделилась приобретением.  – Зять мой вчера доделывал всё. А я сегодня, пока погода стоит, надумала покрасить. Дочь наказывала не маяться, но я потихоньку-потихоньку, да и к концу работа.
- А фамилия ваша откуда. Вроде, не местная она? – любопытствуем.
- Муж у меня из Тамбова, оттуда и фамилия. С ним здесь познакомились. От Новинок налево лесопункт был, километрах в семи. Там был поселок большой с медпунктом, пекарней, баней. Воинская часть стояла: солдаты для аэродрома лес заготовляли. Там с мужем и познакомились. Он офицером служил. Ухаживал хорошо и не пил сначала. Тут уже научился.   
В Коптяевскую Александра Васильевна давненько перебралась. Родовой дом сюда в те времена перевезли, когда совхоз имени Дзержинского процветал.   
- Родом я из Фёдоровской. Она за рекой стоит. В совхозе бухгалтером работала, вставать рано нужно было, вот и пришлось в Коптяевскую перебраться, - рассказывает Латышева. – Наше отделение, Ульяновское, к совхозу «Дзержинскому» относилось. Девять деревень в его составе было. Через речку по мосту можно было проехать. И лес по нему возили, а как с перестройкой всё ликвидировалось, и мост, и совхоз пропал. В 1992 году он, кажется, закрылся. К новой деревне я долго привыкала. В Фёдоровской-то мы жили хорошо. Народу было много – 78 человек. Да в Максимовской ещё 27 человек жили. В родной деревне дома ещё стоят, дачники, родственники приезжают, а Максимовской нет. Жалко той деревни. Там грибы и ягоды близко. А здесь и близко, да всё за рекой.
У нашей семьи в Фёдоровской два больших дома было. Один я в Кулой продала, а этот – его дедушка ещё строил – вот стоит. И двор с ним перевезён был, скотину ведь держали. Сейчас её ни у кого здесь нету. А раньше по сто четырёхведёрных бураков картошки накапывали. Корова своя была, поросёнок. Только ему на зиму 20 бураков картошки нужно было. На магазин мы не надеялись. Тушёнку сами делали, яички от своих кур получали. В Фёдоровской мы их штук по двенадцать держали. Они посерёдке деревни ходили, и их ни одна собака не трогала. Приучены так были. А в Коптяевскую я кур привезла, так собаки всех половили, одного петуха оставили. Некогда нам особенно было за курами следить. Муж шофёром в лесу работал, я – управляющей. Как уйду с утра, так и до вечера. Пришлось хозяйство своё, в итоге, забросить.
В прошлом году население большой некогда Коптяевской состояло из двух мужчин и двух женщин. Одна померла недавно, но у неё в доме сейчас дочь с зятем живут. Летом дачники приезжают из Кулоя, Северодвинска. На зиму в деревне всего три хозяйства остаётся. Александра Васильевна не зимует, в Вельск, к дочери уезжает. А как весна – снова в Коптяевскую возвращается.    
 - Зимой здесь нету никого, и скучно. Весной-осенью ничего, жить можно. Зато летом в деревне очень хорошо, - говорит. - Речка Кокшеньга рядом. Автолавка недавно стала ходить. Со связью дела плохо обстоят. Такие перерывы бывают, что и по неделе ни до кого не дозвониться. А чтоб по сотовому поговорить, на горку ходим. Телевизор с тарелкой. Она хорошо ловит. А если что сломается, меня зять по телефону консультирует, что сделать нужно, чтоб заработало. Он у меня молодец. Картошки сейчас немного садим, только чтоб на еду хватало, да чтоб дочкам запас был. Три внука и две внучки у меня. Самый маленький последний год в университете учится. 21 год ему. Уже и правнук подрастает.   



НЕОМИД, ТЫ ДРУГ КЛЕЩАМ?

Первый человек, которого мы встретили в Выселок-Новинках, был сильно пьян. Сидя на лавочке возле дома, он, щурясь от яркого солнца, наблюдал за чумазым мальчишкой. Того соседство радовало не сильно, и, найдя укрытие под дворовым столом, малыш угрюмо косился на нетрезвого дядьку. 
- Из Устьяновской я, в полукилометре отсюда живу, – мужчина довольно разговорчив. – Зовут меня Илья Александрович Полянов. Работаю пока на опрыскивании леса. Неомидрик моя профессия. Неомидом лес от короедов и других вредителей опрыскиваю. На себе баллон таскаю.
- И от клещей неомид помогает? – интересуюсь вскользь.
- Может, и помогает. А, может, и нет. На меня клещей штук сто за сезон залезает, - собеседник готов из кожи вылезти, чтобы произвести впечатление. Однако, явно преувеличенная информация попросту игнорируется. 
- А на Выселках-то вы как оказались?
- Пришёл крестик сварить. Мужичок знакомый разбился, так ему на могилу. Сварю сейчас. И в магазин, за вином нужно.
- Ну, это святое, - проявляя необходимое в данном случае понимание, иронизирую тем не менее я.
Губы Ильи Александровича, не расслышавшего подвох, растягиваются в довольной улыбке.



ОСНОВНАЯ РАБОТА - ВНУКИ И ЛЕС
 
В этот момент распахнулась калитка, и во двор, в сопровождении парочки мальчишек четырёх-пяти лет, шагнула хозяйка дома Светлана Фёдоровна. Оказывается, Илья посиживает во дворе на вполне законных, родственных основаниях, а чумазый малыш под столом – один из его племянников и первый внук Светланы Фёдоровны.
- Внуков у меня пятеро, все мальчишки. Младшему всего два месяца. Старшему, Роме, сегодня 6 лет, – улыбнулась она. Её глаза ещё больше потеплели, когда чумазый мальчуган оказался рядом. Утверждение, что Светлана Фёдоровна – любящая, заботливая и, что не менее важно, трудолюбивая бабушка, дополнительных доказательствах не потребовало. 
- Основная работа – внуки и лес, - продолжила она рассказ. - Приёмкой ягод и грибов занимаемся, но у нас точек больше чем людей. Хотя, дело для деревни выгодное, и как подработка вполне подходит. Я так-то в библиотеке работаю, сейчас пока в отпуске до 19 сентября, но по средам на работу всё равно выхожу. В нашей деревне человек 60-70 живёт. С другой стороны нашего дома деревенский медпункт был, но убрали его. Сотовую связь где поймаешь, там и говоришь. Стационары более-менее нормально работают, но и с ними проблемы случаются. Но в остальном, хорошо здесь. 
- Большая семья, значит, и готовки хватает. Любимым рецептом не поделитесь?
- В этом году капуста растёт хорошо. Мы её часто готовим, особенно салатную любим. Шинкуем, добавляем туда морковки чуть-чуть, перца, соли, перемешиваем, и на следующий день уже можно есть.
- Внучатам в деревне нравится?
- Мальчики, вам нравится в деревне? – тут же обращается собеседница к детям.
- Да-а-а!!! – дружно восклицают они. 
 


ПРО ХОРОШАЩИЙ КОМБАЙН И АНТИКАБАНЬИ ВЕШАЛА

Насколько разные по характеру люди живут в одной деревне, ни для кого не секрет. Лишний раз убедиться в этом довелось через десять минут после беседы со Светланой Фёдоровной. У жителей Выселок-Новинок, между прочим, не только с оптимистическим настроем порядок, но и с прагматическим отношением к жизни, и с критикой.   
Татьяна Мужикова второй раз за день в лес завернуться решила, да журналисты из магазина вывернули, вот и притормозила. Ровнёхонько напротив своего дома. К тому же, чего не пообщаться с приезжими, которые не часто сюда наведываются. До темна ещё далеко, в четыре-то часа дня, а ягоды – куда они денутся? Все, что Татьяне предназначены, в её лукошко и попадут. Комбайн-то у женщины хорошащий – старого советского образца, со шторкой. С таким черникой корзина за час наполняется, а брусникой и того меньше.
Жару Татьяна любому руководителю запросто задать может, ежели что не так. Понятно это стало с первых же секунд разговора. 
- Нету в нашей деревне никого. Семьдесят человек, это разве народ? – мгновенно распалилась она на вопрос о жителях Новинок. – Наш глава, во всяком случае, нас за людей точно не считает. В Коптяевской, вон, свет зимой включают с пяти часов вечера до семи утра, а у нас в Выселок-Новинках – нет. А ведь у нас здесь и магазины, и почта, а света, бывает, вообще нет. В администрации, наверное, считают, что пенсионерам он ни к чему. А нам ни к чему библиотека. Зачем она? Туда всё равно никто не ходит. У всех компьютеры, телевизоры, телефоны. Так что по домам все сидят. И мой внучок такой.
- С огородами как дела обстоят? – журналисты попытались переключить тему. – Говорят, картошку в вашей деревне кабаны у людей поели.
- У меня она нетронута стоит. Тем, у кого это случилось, надо было вешала установить и навесить на них баночек. В Устьяновской, вон, тоже в поле у людей капуста растёт. И ничего, всё нормально.
- Ягоды в магазин сдаёте?
- Нет. Здесь приёмщиков больше чем жителей. А магазин частный. Нерентабелен он. 
Магазин лето-осень поработает, а потом его закроют.    
 


ОСОБЫЙ ПОДХОД

Валентина Лямина разговор ведёт неторопливо, размеренно. Да и работа, которой занята, спешки не приемлет. Наличники покрасить, это не раз плюнуть. Тут творческий подход необходим, как не крути.
- В Конедринской я родилась, - не особенно отрываясь от занятия, делится Валентина. – Каждый год живу здесь с мая по октябрь: приезжаю из Санкт-Петербурга. Изначально дом отцу принадлежал, Илье Парменовичу Кошутину. Он тоже из этой деревни родом был, а мама – из Устьяновской. Сейчас постоянных жителей двое – Володя Пешков и Лёня. Пенсионеры уже. Володя – мой двоюродный брат. Он наличники, которые крашу, вырезал, мне в подарок. Облупились они, вот и решила обновить.
Приезжает в родную деревню Валентина всегда с удовольствием – места здесь хорошие, река рядышком. Дом с появлением хозяйки заметно приосанивается, оживает. Дети тоже не забывают, наведываются, когда возможность есть. Старший сын с внучкой, например, в июне гостили. Тёплые деньки их будто ждали, так что и накупаться успели, и позагорать.
Но и одной в деревне женщине некогда скучать. Если все домашние дела управлены, в лес за ягодами тропку торит. Ходит всегда одной и той же дорожкой, чтоб не заблудиться. С лесными дарами на «ты». Вот, черника, к слову. К ней у Валентины особый подход. Эту ягоду она никогда не варит, чтоб витамины не терялись. Потолчёт, с песком перемешает и в простерилизованные банки раскладывает.
- Их можно и простыми пластиковыми крышками закрыть, но если под машинку закатать, 100 %, что заготовки не заплесневеют, - делится напоследок домовладелица кулинарным секретом.