Будем прощаться

    
В августе  Ума вдруг не узнал меня, когда я приехал на дачу. Крутил головой, лёжа под яблоней, – но меня не видел. Хотя раньше, только услышав меня, – бежал навстречу, ластился и просил  есть.

И тихо-тихо  стал угасать. Два месяца лечил его уколами – и он даже чуть  приободрился.  А затем сразу стал слабеть и отказываться от еды.

Сколько бы я ни колол коту лекарств, – но на двадцатом году,  милый мой дурачок,  уже не принимал еду через шприц и совсем отказывался от воды.

Никогда даже представить себе не мог – что так сильно буду страдать за старенького  моего друга! Как же мы с женой любили его, нашего красавчика!

Прихожу домой – пусто кругом.  Хотя котик  всё ещё лежит на коврике среди плошек с едой и водой. И стонет,  и пытается встать,  шатаясь.  Сердце моё сжимается,  глядя на него.

Идём  «погулять» на солнечное окно – где он безропотно лежит и согревается. За окном - ящики с розовыми георгинами, петуниями  и спешащие машины.

Ты ещё понимаешь слово «гулять». Но мне приходиться перекладывать тебя на стул в тенёк, чтобы ты не угорел – ведь ты же весь чёрный, кроме белых усов.
Слышу упрёки: «Что ж ты  мучаешь животное!..»


Как им объяснить – моя связь с котиком ещё  жива.  Он, хоть сейчас и  никакой, - но ещё  понимает  и доверяет мне. Это
невозможно выразить никакими словами – только слезами, которые  текут сами по себе…

Но сегодня, 6 октября, связь моя с Умой прервалась.  Он просто лежал с открытым ртом и стонал. Впервые не завернул я в ковёр бутылку горячей воды.

        Положил  лёгкое тельце котика к себе на колени и сел в кресло.
 
Голова Умы  свесилась к полу. Я гладил его прохладное тельце с острым хребтом и говорил слова любви:

- Я тебя, дурачок мой, люблю! Ты самый хороший котик, изо всех котиков, которых я знаю!..

И вдруг неожиданно  добавил:

- Давай, мой дорогой, будем прощаться с тобой. Прости меня, Умочка, ради Христа!..

На что кот вдруг с трудом поднял голову и лёг щекой мне на живот. В эту же секунду я почувствовал сердцем – он всё понял и принял моё решение. Ума вдруг всем своим существом воспрянул и приблизился к  моим  слезам и мольбам!

Я гладил и прощался с ним. А ещё просил Господа утвердить меня.
 
Оделся и положил беспомощное тельце в переноску.  По дороге котик  постанывал, а пассажиры автобуса с нескрываемым  укором поглядывали  на меня.


Долго ждал среди собак и кошек свою очередь. Молодая врачиха узнала моего котика. Расспросила о недолгом его выздоровлении и полной немощи теперь. Дважды вводила снотворное – такой мой котик был жизнелюбивый. Я гладил его  лобик и говорил ему ласковые  слова. А он огромными немигающими глазами смотрел в мою сторону:

- Спи мой милый. Я тебя очень люблю! Прости меня ради Бога!..

Наконец, врачиха попросила  меня выйти, чтобы сделать ему последний укол. Всё было кончено…


Дома положил холодный свёрток на любимое место кота у окна лоджии, где он обычно  грелся на солнце. Рядом поставил кувшин с розовыми многолетними  астрами.

...На следующий день уехал на дачу и похоронил Уму на полянке у большой берёзы…
 
Как же одиноко дома одному, без ласкового  моего, ушастого друга!  Ни к чему не лежит душа…

«Может быть котёнка завести?! - вдруг загорелся я. -  Только кому он будет нужен без меня».


                *