Однажды на рассвете...

Ночь созрела и отвалилась от древа времени потемневшим яблоком. Забрезжил  лучами лощеный столичный рассвет. В воскресенье человечество мало интересовалось вращением планеты и сладко досматривало сны. Женская худая фигурка скользнула из двора в арку сталинского дома и свернула на улицу. Ее заметил водитель грузовика, обильно поливавший тротуары и создававший обманчивое ощущение прохлады после дождика. Девушка неслась в одиночестве со скоростью спешащей на работу толпы, которая вполне органично поглотила бы ее в понедельник или хотя бы в пятницу. Но сегодня, в это обещающее душный знойный день воскресенье, спешить было совершенно некуда. Метро откроется только через час. Да и зачем оно откроется, не понятно.

Тонкие длинные ноги мелькали из-под короткого платья, завораживая водителя Колю, которому смерть как скучно было работать в воскресенье. Он проследовал за симпатичной незнакомкой до самой станции Менделеевской и принялся наблюдать - та удивленно подергала запертые двери метро и начала оглядываться, как будто неведомый спаситель прятался за колоннами и в любой момент был готов пробить во имя нее своими железными кулачищами любые двери. Коля улыбнулся, представляя себя в столь мужественной и романтической роли.

И вдруг из-за колонны слева от входа в метро действительно кто-то появился. А именно местный бомж по кличке Морж. Вариантов происхождения прозвища существовало множество. Под каждый напиток своя басня. На этот раз Морж, похоже, поймал "белочку". Он выскочил на полукруглую площадь и с диким воплем, переходящим в рык, бросился нарезать круги, отмахиваясь от воображаемых демонов, преследовавших и норовящих смертельно укусить. На десятом круге Морж споткнулся в шаге от девушки. Он поднял на нее мутные выпученные глаза и приняв женские белые туфли за ангелов, попытался поймать скрюченными узловатыми пальцами. Девушка ринулась к дверям, шепотом умоляя их открыться. Коля понял - роль спасителя судьба вверяет именно ему. Вырулив на площадь, он развернул грузовик и окатил Моржа яростным напором холодной воды. Морж замер и упал, громко треснувшись затылком об асфальт. Коле на мгновение показалось, что он не дышит. Увидев нормального человека посреди ужаса, который пришлось пережить, девушка бросилась к Коле, обняла и повисла на нем всем телом.

- Спасите, умоляю, помогите! - сипела она, потеряв от ужаса голос.
- Барышня, успокойтесь, да это же наш Морж. Я его знаю... - как можно нежнее сказал довольный Коля.
- Только не уходите, прошу, - вцепившись еще крепче, шептала девушка.
- Не уйду я, не бойся. Ты что так рано тут вообще? - пытался отвлекать потерпевшую Коля, мысленно благодаря это утро за удачную роль.
- От мужа ушла! - прошептала девушка и отцепилась от Коли, начиная приходить в себя и смущаясь.
- Он тебя обидел?
- Да. Но уже не важно.
- И куда ты собралась?
- В Тулу к маме. Первая электричка в 6.
- Так. Садись, подброшу тебя до вокзала, - Коля любовался ее маленьким вздернутым носиком, пухлыми губами, грустным поникшим подбородком и тонкой шеей, плавно переходящей в острые ключицы. Коля уже забыл про Моржа, про работу и про зарплату, которую вторую неделю задерживали.
- На поливалке?! - искренне изумилась девушка, забыв про метро, бомжа и про мужа, который сейчас мирно сопел на супружеском диване. Он и не думал, что Машка сбежит. Сколько раз уже он ей изменял и ничего, терпела. Она ж его любит, дурочка.
- А что?! Хочешь на лимузине? - пошутил Коля и решил официально представиться, - Вообще-то я Николай.
- Маша, - шепотом сказала Маша и пожала щедро растопыренную Колину ладонь.

Тут очнулся Морж. Распластавшись поудобнее на асфальте, он устремил взгляд в небо и насыщенным баритоном принялся читать "Отче наш..."

В грузовике Маша заметила, что ее платье во время водяной атаки сильно пострадало. Ей стало зябко. Коля заметил мурашки, побежавшие по ее рукам и ногам. Он по-хозяски включил печку, настроил радио и вручил ей свою спецовку.

- Укройся, совсем замерзнешь. Ты не смотри, что Морж такой убогий. Алканавт - да. Но душа светлая. Жена и дети у него сгорели. Горя хлебнул, не дай Бог.

- А я и не смотрю, - сказала не совсем окрепшим голосом Маша и снова вздрогнула, представив себе страшный пожар и горящую семью Моржа. Телогрейку она накинула на колени и благодарно улыбнулась Коле.

Проезжая мимо вокзала, Коля глянул на спящую красавицу и вздохнул. Куда теперь девать эту дуреху? К себе привезешь - оскорбишь. К метро - обидишь. В Тулу - уволят. Прямо как Иван-дурак в сказке перед камнем: налево пойдешь, направо или прямо - все равно в дураках и останешься.

А Маша притворялась спящей и думала - куда ей теперь деваться?! К мужу - никогда! К матери - выгонит к мужу. У подруг семьи и малогабаритные квартиры. Чем она Моржа этого лучше?  Маша представила себя грязной, лохматой, беззубой бомжихой, бегущей с выпученными глазами от демонов. Охваченная воображаемой паникой, она начала задыхаться. Пришлось обнаружить себя и открыть глаза. Коля смотрел на нее с тоской и нежностью.

- Куда ж мне тебя девать теперь, Маша? - сам себе под нос пробормотал задумчиво спаситель.

- Если можешь, пристрели, - ответила своим нормальным прорезавшимся, наконец, голосом Маша, - В Тулу мне тоже нельзя. Мать сразу сляжет с сердцем.

Коля вдруг озарился идеей, все его лицо просияло и расплылось в улыбке.

- Тогда ко мне. Как в сказке про Машеньку и медведя. Будешь мне пироги печь, пол подметать, щи варить. А я тебя никуда не отпущу!

- Его Михаилом звали! - отшутилась Маша.

- А я как раз Михалыч! - выкрутился Коля.

Маша посмотрела на давно не стриженные вихры Коли, торчавшие из-под старой кепки, на футболку с надписью "Люблю семь пятниц на неделе и темное пиво по пятницам", и вежливо отдав ему обратно пропахшую бензином спецовку, сказала:

- Вези к мужу. Выгоднее пристрелить его...