Супервумен

С детства не люблю громкие звуки. Вот ненавижу прям. Говорят — это признак невроза, но невроз, вроде, только в зрелом возрасте настигает, нет? А я до сих пор помню, как папа гукал мне в ухо, чем доводил меня до истерики. Ещё помню жуткие чёрные носки, ногами в которых меня пугал все тот же затейник-папа. Но пардон, это отступление — я же про громкие звуки.

Вот странно, из детства запомнилось только это папино гуканье, а ведь сколько всяких громких раздражителей развелось сейчас...

Да, признаюсь, меня бесит любой громкий звук: дикое ржание малолеток во дворе, вопли соседского телевизора, сигнализация автомобиля, дрель. Впрочем, звуками дрели наслаждаются только отпетые мазохисты.

Есть у меня один сосед в доме напротив, который обожает разговаривать по телефону, высунувшись по пояс в окно. Голос у него красивый, басистый, говорит он чётко и громко, так что слышно на всю нашу улицу. Беседует обстоятельно, матерится изощрённо. Ну а что? В Израиле-то можно, кто ж его русский отборный тут поймёт? Разве только миллион русскоязычных граждан и я. Не хочу слушать эротические подробности его тяжёлой репатриантской жизни, но приходится. Закрыть окна, говорите? А там ветерок такой вечером… мммм… В итоге перевешивает желание дышать. Инстинкты, мать их.

Или вот, к примеру: что может быть прекраснее птичьего пения на заре? Да всё что угодно! Лишь бы эти твари заткнулись и не орали в полпятого утра. Особенно та стая одичавших зелёных попугаев, облюбовавших крышу моего дома. Очень красивые гады, кстати.

Вот ещё о громких звуках.  Доползла вчера на остановку. Жара сильно за сорок. Единственное укрытие от солнца — под козырьком. Радостно суюсь туда, предвкушая тень и живительную прохладу. А там гремит восточная музыка. Сильно такая восточная, из разряда той музыки, первые три аккорда которой вызывают устойчивую трёхдневную мигрень. А у особо чувствительных — недельный запой.

Сидит на скамейке прекрасный смуглый юноша с рюкзаком и с телефоном в руке. Кстати, в Израиле мобильный телефон чудофоном зовётся. Из этого чудофона парень слушает своего любимого Моше Переца, воющего про несчастную любовь, и млеет.

Осторожно интересуюсь — слыхал ли он про удивительный гаджет, придуманный неизвестным гением ещё в прошлом веке, "наушники" называется? В ответ небрежное – «У меня нету» и продолжает млеть, млять. Вежливо спрашиваю, нельзя ли потише? Томный взгляд волшебных левантийских глаз мне в ответ. И во взгляде: “А не пошла бы ты, тётя?”

И вдруг я решаю, что я супервумен и моё призвание – бороться с хамством. Или может, мне просто голову напекло. Достаю свой телефон и включаю задорный метал дабстеп. Ну, не Моцартом же его пытать, в самом деле.

Это стоило сделать хотя бы только ради того, чтобы увидеть выражение лица бедного мальчика. 
Минут пять наши телефоны сражались не на жизнь, а на смерть. Ну конечно же, дабстеп и мой чудо-элджи победили. Пробормотав что-то типа «безумная русская тётка», пацан выключил свою музычку и уныло отвернулся.

Я тоже выключила. Я ж не зверь. Просто не люблю громкие звуки.