Je ne peux pas lui dire au revoir

   Она сидела напротив меня и молчала, постукивала ложкой по тоненькой корке напитка в чашке, желая одновременно и сломать её, и оставить нетронутой. Все такая же: темноволосая и прекрасная, хмурящаяся, отводящая взгляд.
   Короткая стрижка ей необычно шла, а красная помада идеально подходила к её тону кожи. Она поправляла кружевной воротничок и постоянно одергивала рукава рубашки, смотрела куда угодно, но не на давнего знакомого, хотя это ничуть меня не огорчало. Помнится, как она говорила, что никогда не станет такой, какой она предстала передо мной сейчас: женственной, очаровательной, тихой. За эти года она обрела в своем образе черты загадочности и тайны, что очаровывали меня ещё больше.
   Девушка, притворявшаяся мальчишкой, превратилась в самый прекрасный цветок.
   Я был знаком с ней с самого детства: наши дома располагались напротив, совсем близко, их разделяла лишь узкая дорожка, но это вовсе не мешало нам каждую ночь поднимать окна в своих комнатах и болтать обо всем на свете. А после мы попали в один класс, сидели вместе и, вообще, всегда были вместе.
   Помню, даже кто-то дразнил нас парочкой, а она жутко краснела и тихо-тихо шептала, что это не так. Но для чего? От того ли, что, когда мы выросли, наши чувства переросли в нечто большее, и она про себя надеялась, чтобы эта сплетня стала реальностью? Или, быть может, как и всегда, просто не хотела ввязываться ни во что, а спокойно и мирно жить?
   Почему же эти вопросы не пришли ко мне в голову тогда?
   А затем она уехала: переехала с родителями в другой город и стала учиться там. Я писал ей письма, огромное множество писем и с нетерпением ждал на них ответа. А когда ей удавалось позвонить, что было огромной редкостью, я сломя голову несся через весь дом к телефону.
   Её родители постоянно переезжали по работе, и вот однажды после очередного редкого звонка я узнал, что она уедет очень далеко. В городе ей осталось находиться всего неделю. И я стал ждать нашей встречи, как какую-то несбыточную мечту. Составлял планы и расписания, расписывал все пути, все маршруты до её города и старался успеть к сроку. Я не мог не сказать ей «До свидания», а ещё я не мог не признаться в своих чувствах.
   Однако я уехал, так и не сказав ни слова. А она так и не оставила мне свой новый адрес.
   С тех пор прошло ни много ни мало, а целых пять лет. Мы попрощались будучи, наверное, несколько больше, чем друзьями, а, встретившись, оказались незнакомцами. Столкнулись на улице и, похоже, даже не узнали друг друга, пока я не обернулся и не окликнул её. И тогда я убедился, что это была она.
   — Знаешь, а я ведь до сих пор люблю тебя, — прервав тишину, наконец произнес я.
   — До сих пор? — переспросила она и подняла глаза. В её взгляде читалось безразличие и разочарование. Они были настолько холодными, что по моему телу пробежали мурашки. Не такими запомнились мне её глаза. — А любил ли ты меня когда-то?
   — Любил, конечно же, любил! — воскликнул я.
   Наверное, воздух вокруг нас стал более напряженным — я почувствовал себя совсем не уютно. В маленьком пространстве между мной и ею оставался вопрос и невысказанные чувства, невысказанные слова — словно раковые клетки, гложущие мою душу на протяжении стольких лет.
   — В тот день я ждала от тебя этих слов, мне нужно было это признание, чтобы знать, к кому возвращаться, и быть уверенной: меня кто-то ждет. Но ты так и уехал, промолчав в очередной раз. — Мне так хотелось сказать что-нибудь, признаться, что мне очень жаль, что у нас есть ещё шанс.  Пока она не сказала следующее: — Знаешь, мне сделали предложение, и я очень счастлива с этим человеком, я его очень люблю.
   Порой люди ждут человека всю жизнь, а затем соглашаются на то, что им предоставляет жизнь, так и не дождавшись.
   Пять лет я писал письма на неизвестный адрес и складывал их в коробку. Пять лет я думал о ней, не замечая ничего и никого вокруг. Пять лет я держал в себе все недосказанное в надежде, что при следующей встрече, я обязательно это озвучу, но было уже слишком поздно.
   Я упустил свой шанс всего один раз, а расплачивался всю жизнь.
   — Искреннее рад за тебя, — вот что я произнес.
   Кто бы мог подумать, что мой голос может быть настолько хриплым от подступавших к горлу слез.
   Она допила свой напиток и, извинившись, сказала, что ей пора идти, когда к столику, за которым мы сидели, подошел молодой человек. Повесив на плечо сумку, она встала и легкой, парящей походкой, от которой её юбка прекрасно развевалась волнами, ушла из кафе, держась под руку со своим любимым.
   А я так и остался улыбаться ей вслед со слезами на глазах, потягивая кофе, что впервые стал настолько горьким.