Ладьи и корабли

Ладьи и корабли.

Во все века перед военными разных стран и эпох стоял один очень важный вопрос: «Как форсировать реки?». Доводилось мне читать и о переплывании рек кочевниками на вздутых бурдюках, и о наведении мостов из бочек, и даже на плотах связанных из двух брёвен, на которых воины якобы сидели верхом, спустив ноги в воду, и гребли собственными щитами. Знал ли автор этой идеи о том, что щит весил 5-10 кг, и грести им не на много легче, чем грифом от штанги? Знал ли он, что подъёмная сила двух сырых, свежесрубленных деревьев ничтожно мала? Всё это байки. Только переправа на бурдюках более, или менее достоверно зафиксирована у Марко Поло.

А если обратиться к серьёзным источникам, например, к военному трактату Флавия Вегеция Рената, то получается следующая картина:

По свидетельству Флавия Вегеция, римские легионеры возили с собой на повозках лодки, выдолбленные из одного древесного ствола. Лодки выдалбливались таким образом, чтобы имели тонкие борта. Благодаря этому, они были относительно лёгкими. Их можно было возить за армией на повозках, брать на руки и переносить к берегу реки, которую требовалось форсировать.

Почему же лодки использовались именно долблёные, а не сшитые их досок?
Причина здесь проста. Выдолбить лодку легче, чем сшить. Только подумайте, сколько потребуется изготовить досок? А ведь электрических лесопилок тогда не было. Доску приходилось вытёсывать топором из жердины. Можно, конечно и распилить. Но пилить брёвна вручную это долгий и тяжёлый труд. Ни сколько не легче, чем вытесать. Одно только преимущество, что при распиливании из одного бревна выйдет три - пять досок, А при обтёсывании только одна. Таким образом, мы экономим древесину, но количество пота, пролитое за каждую доску, будет одним и тем же.

Я это говорю как плотник. Подавляющему большинству современных плотников больше привычна бензопила, чем топор. Но мне приходилось реально работать ручным инструментом - и пилить брёвна двуручной пилой и вытёсывать из бревна объёмный «демидовский» косяк, когда при строительстве бани, мне не хватило бруса на один косяк. И матицу для избы приходилось обтёсывать, и штробу топором выбирать. Так, что я знаю, о чём говорю.

А кроме досок потребуются гнутые шпангоуты, киль, штевни. И всё это нужно сделать с высокой точностью, чтобы одна деталь точно подошла к другой. А это не просто. Обшивку придётся либо крепить к шпангоутам гвоздями, а металл в те времена был очень дорог, либо пришивать верёвками, сверля для этого отверстия в досках. Если нет верёвок, можно накопать еловых корней…

Чувствуете объём работы?

Но готовую лодку требуется ещё проконопатить паклей, и просмолить. Мне приходилось конопатить. Это очень тяжёлая работа. Руки болят, буквально отваливаются. На мой вкус уж лучше целый день топориком помахать, чем два часа конопатить.

А потом лодку надо ещё и просмолить. Я не говорю о том, что смолу надо сначала собрать – сделать затёсы на большом количестве живых сосен, а потом, целый месяц соскребать капли смолы, сочащиеся из этих ран. Слава Богу, этой работы мне выполнять не приходилось, мы пользовались битумом – минеральной смолой. Но смолить мне приходилось.

Смолить тоже дело не лёгкое. Смолу сначала надо разогреть на костре, потом макать в неё кисть и мазать дно лодки. Смола застывает на кисти, превращая её в твёрдый предмет. Пару раз мазнул и отогревай кисть в ведре со смолой. Смола капает на обувь, на штаны. Вонь страшная.

Видел я документальные кадры, как итальянские рыбаки в двадцатые годы смолили свои трабаколо (разновидность рыбачьих баркасов).

Они ставили свои судёнышки на стапеля и мазали их снизу кистями на длинных ручках, примерно в метр. А чтобы смола не застывала, второй рукой держали под кистью горящий факел. Одна ошибка, и кисть сама превратится в такой же факел.

Нынешним корабелам очень сильно помогает паяльная лампа. Дело в том, что смола часто застывает едва коснувшись поверхности доски и не успевает проникнуть в щели. Так вот, если пройтись по днищу лодки паяльной лампой, смола снова становится жидкой и затекает в щели. Но в древнем Риме не было ни паяльных ламп, ни бензина, чтобы их заправить.

В общем, для того, чтобы построить лодку из досок, требуется много труда и высокая квалификация мастера.

А вот выдолбить лодку гораздо легче. Для этого потребуется только два инструмента – топор и тесло (такой же топор, только повёрнутый на 90 градусов, наподобие кирки, или садовой тяпки).

Топором срубаем дерево, отрубаем от ствола ветки, комель и вершину, закругляем концы полученного бревна, снимаем кору. А потом с помощью тесла вырубаем сердцевину, и лодка готова. Можно для удобства установить в ней скамьи. но не обязательно. Без скамей и работы меньше и лодка легче, и переплыть один раз реку модно и без скамьи, стоя на одном колене, как делают гребцы в современных спортивных каноэ.

Этот древний способ изготовления лодок, или ладей, требует гораздо меньше усилий, времени. Не нужна столь высокая квалификация мастера. Проблема только в наличии деревьев подходящей толщины. Тут требуется дерево двух-трех сотен лет от роду, диаметром никак не меньше 50 см. Обычный строевой лес, диаметром 25-30 см. тут не годится.

Лодка получается узкая и не очень устойчивая. Чтобы плавать в ней требуется определённый навык.
 
Сначала отец рассказывал мне о таких лодках на реке Томь, где он провёл своё детство. Там их называли «бот». Потом, мне самому довелось видеть такие лодки в селе Ошкуково, Тугулымского района, и даже плавать на них.

Разумеется, в таких лодках не делают уключин, а гребут, держа весло обеими руками, как на каноэ.  Да это и есть каноэ.

Разница между двумя способами заключается только в том, что из досок мы делаем лодку таких размеров и формы, какую хотим. А размеры и форма долблёной лодки зависит от того, какое бревно мы имеем.

А как же древнерусские воины решали проблему переправы через реки? Неужели тоже возили лодки с собой на повозках? Увы, такой способ для древней Руси был неприемлем. Причина в том, что там вообще не было дорог. Тут уж о римских дорогах, вымощенных каменными плитами, и речи не идёт. На Руси даже грунтовых дорог  в древности почти не было.

Дорогами служили реки. Летом по ним можно было передвигаться на лодках и кораблях, а зимой на санях, верхом, или пешком. Реки зимой даже лучше дорог. Они очень ровные, ни спусков, ни подъёмов – благодать! Лошади устают главным образом на подъёмах, а все опрокидывания случаются на спусках. На льду рек нет ни того, ни другого. И снег на реках не такой глубокий, как в лесу. От солнышка он днём подтаивает, потом ночью снова замерзает и превращается в твёрдый наст. Идти по нему не трудно, не то, что в лесу по пояс барахтаться.

Кроме того, реки прекрасный ориентир. Надо только помнить в какой приток реки требуется повернуть, чтобы прийти к нужному городу. А по лесу можно и заплутать.
Вот и льнули к рекам древнерусские города и сёла, так же, как теперь города и сёла льнут к автострадам.

Живя близ реки, и соли у купцов купить можно, и пушнину им продать. Бабы в реках бельё стирают, мужики рыбу ловят. Летом в реке можно лошадей купать, лён вымачивать. По реке можно лес сплавлять – без стройматериала не останешься.
Вот и древнерусское войско в своих походах тоже шло по рекам. Зимой – понятно, по льду идут. Пехота идёт пешком, конница – верхом, припасы везут в санях. Реки форсировать не нужно.

А как быть летом?

Конечно, хорошо бы посадить всё войско на корабли. Вот только где их взять в таком количестве? Ведь корабль удовольствие дорогое. Я уже писал, как трудно построить дощатую лодку, а корабль ещё сложнее. Да и не живёт деревянный корабль больше тридцати лет. Если не утонет, значит сгниёт.
 
А война требует тотальной мобилизации. В ней участвует не только дружина, но и ополчение. Мобилизованная таким образом армия, может составить до 20 % населения. Ну, ладно 5 % оставим в тылу для охраны крепостей и уборки урожая. Но всё равно, если в поход отправится 15% населения, мыслимое ли дело посадить их на корабли?
Можно мобилизовать купеческие корабли, но этого мало.

Что делать?

Идти по берегу? Но у каждой реки есть притоки. Они преграждают войску путь. Причём переправляться нужно быстро. Ведь войско, разделённое рекой, становится очень уязвимым. А что если противник внезапно нападёт в тот момент, когда одна часть войска уже переправилась, а другая ещё нет? Он же разобьёт нас по частям. Сначала он разобьёт переправившиеся части, а части оставшиеся на другом берегу, будут бессильны оказать помощь своим товарищам. И тогда уже и оставшимся частям нет смысла реку переходить. Тут бы ноги унести.

Чтобы переправиться быстро и внезапно, требуется большое количество плавсредств. И такими плавсредствами были ладьи – большие долблёные каноэ.

Археологи нашли три таких ладьи на реке Десне. Самая большая из них имела длину 13.5 метра, ширину около 1 метра. Другие по 7-8 метров в длину и по 60-70 см. в ширину.

В большую ладью входило по 20 гребцов. В малые – по 10-12. И везти на повозках их было не нужно. Ладьи шли по реке своим ходом! Дёшево и сердито.

Другое дело – корабли. Грузоподъёмность больших насадов составляла до 2 000 пудов! Это примерно 32 тонны! Посчитайте, сколько повозок может заменить один такой насад. 32 000 : 800 = 40. Сорок повозок, запряжённых восьмьюдесятью лошадьми заменял один большой насад!

Сколько места на дороге заняли бы эти 40 повозок?

Допустим, длина одной повозки два метра, длина лошади, её везущей ещё два метра, дистанция между повозками 1 метр. Как ни крути, а одна повозка должна занимать не менее пяти метров дороги. 40 х 5 = 200 метров.

А если дорога в грязи, и повозки вязнут?

А если надо обходить болото?

А если конница противника из засады обстреляет обоз из луков, убьёт упряжных лошадей? Чем тогда тянуть повозки оставшиеся без упряжек? Спешивать конницу и впрягать в оглобли боевых коней?

Будучи в городе Осло, в музее, я видел корабли викингов. Их нашли в древних погребальных курганах. Если почва глинистая, то дерево в ней почти не гниёт, а каменеет, постепенно превращаясь в каменный уголь. Но для превращения в уголь требуются многие сотни тысяч лет. За прошедшую тысячу лет, корабли только почернели, но сохранились.

В этом музее было представлено два корабля и одно корабельное днище. Конструкцию днища тоже интересно было рассматривать. Ведь на целых кораблях  его не рассмотришь – палуба мешает.

Так вот, каждый корабль имел около 20 метров в длину и 4 метров в ширину. На одном корабле имелось 14 пар вёсел. На другом – не помню, кажется 12. В бортах имелись специальные отверстия для вёсел. В наше время их назвали бы вёсельными портами.

Палуба лежит прямо на флорах - горизонтальных брусьях, снизу к флорам крепятся уже доски обшивки. Подпалубное пространство глубиной в полметра, скорее всего не могло использоваться в качестве трюма. Там стояли трюмные воды. По крайней мере, никакого настила на дне нет. А класть грузы прямо на обшивку - абсурд.

Высота борта - по грудь воину, плюс, щиты, которые закрепляли на бортах.

Такое судно, по моим расчетам, имело осадку 50-70 см. Это позволяло подводить его близко к берегу и разгружать без помощи шлюпок, или причала. Чтобы подойти к такому судну, грузчикам достаточно было просто разуться и закатать штаны выше колена.

Грузоподъёмность такого судна должна была составлять примерно 20 тонн. Экипаж - человек 30 (28 гребцов и кормчий).

Если предположить, что подобные корабли были и у русичей, тогда получается, что 30 человек везли 20 тонн груза. А это заменило бы 50 лошадей с повозками!  А кроме того, они избавлялись от головной боли, как тащить повозки по бездорожью и как переправлять их через реки.

Однако не следует ставить знак равенства между кораблями викингов и кораблями русичей. Нашим предкам, для передвижения по рекам требовались корабли иной конструкции, чем у викингов.

Во первых, на всех реках встречаются отмели - перекаты, иной раз нужно двигаться по малым - мелководным рекам. Иногда в засуху реки сильно мелеют. Бывает, что то место, где ты прекрасно проплыл в прошлом году, в нынешнем становится непроходимым.

Представьте себе, что вы ведёте судно по реке и вдруг обнаруживаете, что река обмелела и перекат пройти невозможно. Тогда придется разгрузить судно, чтобы уменьшить осадку, провести судно через мелкое место. Грузы перетаскать на руках в обход мелкого места и снова загрузить судно.

Оценили объём работ?

А это значит, что речному судну требуется малая осадка. Чем меньше будет осадка, тем лучше будет проходимость.

Как уменьшить осадку?

1. Плоское дно.
2. Минимальная высота бортов. Ведь борта это дополнительная тяжесть, а дополнительная тяжесть это дополнительная осадка.
3. Отказаться от трюма, чтобы не увеличивать осадку.

И вот все эти идеи были воплощены в русском судне - струге.

Струг не имел палубы, а значит и трюма. У струга были низкие борта и малая осадка.

А если не было трюма, куда тогда складывать грузы?

И тут было найдено гениальное решение - Чердак! На стругах не было трюмов, но были чердаки!

Чердак это часть судна, накрытая двускатной тесовой крышей. Туда и складывали товары. Там они никому не мешали, а главное - не мокли от дождя. Так в сухости перевозили меха, соль, зерно, и прочее, что надо хранить в сухом месте.

Теперь, поскольку у нас историческая реконструкция, попробуем подумать, какое место на струге должен был занимать чердак? Ведь требуется место и для гребцов и для кормчего и корабельные снасти (бегучий такелаж) должны быть легко доступны команде струга.

Чердак предназначался для грузов. Следовательно, его нельзя расположить в передней части судна, ибо при ходе под парусом, судно имеет свойство зарываться носом. Ветер надувает парус и воздействует на мачту, словно на большой рычаг, топит нос судна.

Вспомните у всех парусников самая высокая надстройка была на корме.

Для чего?

Для того, чтобы дать дифферент на корму и уменьшить зарывание носа! У современных судов нет парусов, их движет подводный винт, потому и надстройки на них располагаются уже не на корме, а в центре палубы.

Вот и получается, что чердак - помещение для грузов надо устроить в задней части струга.

Где именно? Я бы расположил его метра на два позади мачты. Этого пространства достаточно, чтобы матросы могли тянуть фал, который расположен за мачтой. Эта снасть поднимает рей с парусом.

Но на самой корме нужно место для рулевого, а так же место для крепления шкотов и брасов. Следовательно, на самой корме помещение для грузов располагать не стоит.

Теперь такой вопрос: Как с минимумом затрат построить такой чердак?

Я бы сделал так: Поставил бы позади мачты один за другим прямо на киль два столба, соединил бы их перекладиной. Вот и готов конёк кровли. Далее прибил бы тёс одним концом к коньку, другим непосредственно к борту судна, так, чтобы дождевая вода стекала прямо за борт. Сверху стык тесин на коньке я бы закрыл перевёрнутым желобом, вырубленным из бревна.

Получается прочная и лёгкая конструкция, где тёс выполняет функцию и стропил и кровли.

Вот и готов чердак! Пол его - днище судна, стены - борта судна, потолка нет, сразу двускатная кровля. Похоже на мансардное помещение. Отсюда и название - чердак.

Грузы я бы укладывал вдоль бортов, а посередине чердака оставил бы проход, чтобы можно было переходить из передней части струга на корму и обратно. Посередине чердака - максимальная высота помещения, что позволит проходить через чердак, не нагибаясь.

Но и это ещё не всё. У струга было ещё одно "Ноухау". Форштевень судна был очень сильно наклонен вперёд. Благодаря этому, когда судно причаливало к дикому речному берегу, длинный и острый нос судна нависал над берегом. И с этого носа можно было спрыгнуть прямо на берег, даже не замочив сапог!

Вспомните, как в "Кудруне" описывается высадка викингов на вражий берег:

"Тут Хаген в воду спрыгнул и поспешил вперёд.
Героя гнев подвигнул перебираться вброд.
А стрелы Хегелингов, как будто хлопья снега,
Воителю навстречу летели с высокого брега.

Был Хаген близок к цели, он вышел на песок.
Кругом мечи звенели, бой делался жесток."

Вот так! Портки-то замочил! В обувь воды начерпал.

Высоко задранный нос судов викингов хорошо встречал морскую волну. Но для высадки, погрузки-разгрузки такой нос был очень неудобен.

А наш струг запросто подходил к низкому речному берегу, утыкался носом в берег. И сразу с длинного острого носа судна на берег спрыгивала пара добрых молодцев. Они вбивали колья и швартовали струг к берегу, потом спускали сходню. И готово! Можно удобно спускаться-подниматься. Затаскивать на борт тяжёлые мешки, закатывать тяжёлые бочки. При этом, не надо было спускать эти тяжести в трюм. А просто закатываешь бочку в "чердак", ставишь "на попа" к борту, и готово. Не надо ни талей, ни блоков, ни других подъёмных приспособлений.

Идеальное судно для речных путешествий, для тогдашнего технического уровня.

Гребли, вероятно, стоя. Скамьи для гребцов мешали бы быстрой загрузке, повышали бы вес судна (а это либо снижает грузоподъёмность, либо увеличивает осадку). Да и вёсельные порты в борту для стоячей гребли можно делать повыше, что уменьшает вероятность попадания в судно забортной воды при сильном волнении. Чем выше порты от водной поверхности, тем лучше.

Теперь о насадах. Чем они отличались от стругов? В Википедии дано такое определение: Насад это беспалубное речное судно с трюмом под крышей.

Что такое трюм под крышей? Да ещё на беспалубном судне? Ведь трюм, это пространство под палубой. А если судно беспалубное, значит, оно и трюма иметь не может. Да ещё трюм-то какой-то странный - под крышей.

Так это и есть чердак! Помещение для грузов под крышей на беспалубном судне.

Вот и выходит, что конструктивно струг и насад одно и то же. Может быть, различались только размерами и грузоподъёмностью, а может, и не различались. Просто синонимы?

Ещё одно судно - Ушкуй. Археологи откопали одно такое судно. Длина - 12 метров, ширина - 3 метра. Высота борта - 1 м 20 см. (как раз по грудь воину, чтобы защитило от стрел). Дно плоское. Чердака нет. В каждом борту по 6 вёсельных портов. По сути это половинка от драккара викингов. Такое же судно без трюма, но вдвое короче, а потому легче. Такие суда легче перетаскивать через отмели, а так же через водоразделы. Дно плоское, потому осадка вдвое меньше.

Грузы складывать некуда, но ведь это боевое судно, ему нужно иметь максимальное количество вёсел, чтобы двигаться быстрее. Любопытно, что мачта на ушкуе располагалась не по центру судна, как у Викингов, а была смещена ближе к носу. Примерно в четырёх метрах от носа и в восьми метрах от кормы. Это указывает на использование косого паруса, вероятно - латинского. Более удобного на реках, чем традиционный прямой парус.

Вот такие корабли были в древней Руси. Были, правда и другие корабли, Заморская Лодья, например. Это было большое морское судно с трюмом, в котором можно было стоять в полный рост. Трюм делился на три части.

В носовом отсека помещался кубрик для команды. Лавки вдоль бортов, стол, полати для сна. На деревянном подпечье стояла нормальная русская печь, из кирпичей и глины. Может быть, размером и весом чуть поменьше, чем в избах. Топилась печь по чёрному. Дым выходил через люк. Готовили щи, каши, блины, оладьи. В общем, нормальная человеческая еда, тепло, сухость, что на белом море было немаловажным фактором.

Средний отсек предназначался для грузов. В кормовом отсеке помещалась каюта кормщика, в которой хранились карты, лоции. Была и печь поменьше, чем в кубрике.

Торговлю вели международную. Меха, китайский щёлк, русские мечи, кольчуги, мёд, воск, хлеб, который в Норвегии стоил дороже мяса.

Слово "Лодья" есть даже в Шведском языке. А так же там есть слова "печать", "торг", "Безмен". Так, что это не мы учились у викингов судостроению, а они у нас. И названия частей корабля у нас свои - палуба, обшивка, парус, корма, кормило, снасти и т.п.

Киль у наших корабелов назывался матицей, штевни - кокорами, шпангоуты - опругами, планшир состоял из двух обводов - внутренний обвод назывался порубом, а внешний - огибом.

Струги и насады - самые древние известные корабли речной Руси. Так святой Глеб был убит людьми Святополка Окаянного именно на борту своего насада.

Порядок движения древнерусского войска, по моему мнению, был таким:
По берегу идёт пехота и конница, параллельно с ними, по реке плывут корабли с припасами и множество долблёных ладей. Ладьи везут только своих гребцов. Больше в них ни для чего места нет. Но они необходимы для форсирования притоков рек, для обхода болотистых мест, (если, например, к реке примыкает большое болото), для обхода оврагов, засек и других трудно проходимых препятствий. На ладьях можно, если это необходимо, переправляться то на правый берег реки, то на левый.

Процесс переправы выглядел таким образом:
Ладьи достигали противоположного берега водной преграды. Там из них высаживались лишние гребцы, но вёсла оставались в ладье. Гребцы занимали оборону на берегу, а порожние ладьи возвращались назад, управляемые двумя, или четырьмя гребцами, в зависимости от размеров ладьи. Потом в ладью садились пехотинцы. Они разбирали вёсла и быстро шли к противоположному берегу. Так, совершив несколько челночных рейсов, ладьи перевозили всю пехоту. Конница так же переправлялась на ладьях. Всадники садились в ладью и брались за вёсла, а кони плыли своим ходом на привязи за ладьёй.

И только в тех случаях, когда река была слишком широкой, чтобы кони могли её переплыть, русские воины применяли паромы.

Паром, по моему мнению, происходит от слова «пара». Это от того, что для его постройки нужна пара ладей, одинакового размера.

Воины быстро вырубают в лесу жерди, затёсывают топорами их концы с двух сторон, чтобы они стали плоскими. Средняя часть жерди остаётся круглой. Жерди укладываются поперёк двух параллельно поставленных ладей, так, чтобы затёсы легли на лавки. После чего жерди привязываются к лавкам верёвками.
Получается жёсткая рама из двух ладей, соединенных поперечными жердями. Потом, между ладьями устраивается настил из жердей. И паром готов.
Гребцы садятся в ладьи. Всадники спешиваются и осторожно заводят своих коней на помост. И готово. Паром способен перевезти конницу, хоть через Волгу в самом широком месте.

У полинезийцев судно, связанное из двух лодок, называется катамаран. А в древней Руси – паром.

При таком способе передвижения войск, чем больше имеешь ладей, тем маневреннее становится твоё войско, тем быстрей и неожиданнее оно может переправляться через водные преграды, появляться то там, то здесь..

Ладья может забрасывать разведчиков, или диверсионные группы в тыл противника.
Есть от ладей и другая польза. Например, какой-нибудь новобранец стёр ногу в сапоге, до кровавой мозоли. Что с ним делать? Посади в ладью! Пусть гребёт. Когда смозолит руки об весло, мозоли на ногах уже заживут, можно будет его забрать из ладейщиков обратно в пехоту.

Не случайно в шахматах, непонятная для русских людей, фигура «РАТХА» названа ладьёй. А ведь индусы – создатели шахмат, называли РАТХОЙ боевую колесницу.
Ну, куда по русским лесам поедет боевая колесница, если там бурелом, упавшие деревья, малинники, шиповник, непролазные заросли молодняка, на брошенных полях? Там даже обозная повозка не продерётся. А вот ладья в военном деле была просто незаменимой.

Именно так шли воины Аскольда и Дира на Царьград. Сначала, по берегу Днепра, до моря. Притоки Днепра форсировались на ладьях. Потом, шли по берегу Чёрного моря. Реки Днестр и Дунай так же форсировались на ладьях. Припасы шли своим ходом на кораблях.

Если на море начиналась буря, ладейщики, едва заметив чёрные тучи, быстро причаливали к берегу, спрыгивали в воду, брали ладью, за выступающие части скамей, как за удобные ручки, поднимали ладью и выносили её на берег, подальше от полосы прибоя.

Русские ладейщики были не слабее римлян. Они тоже могли, дружно взявшись, вынести на сушу свою ладью. Помните, по преданию, послы древлян, прибывшие к княгине Ольге, потребовали, чтобы киевляне несли их в ладье. Это доказывает, что ладью можно было нести на руках, даже если в ней сидело 2-3 человека. А уж пустую ладью, можно было нести и подавно.

Что же касается кораблей, то они, напротив, старались отойти от берега подальше, чтобы встретить бурю, вдали от мелей и скал. Конечно, бывали крушения кораблей и ладей. Но у всех народов они бывали, а не только у нас.

Теперь, пару слов скажу о набойных ладьях. Раньше я, как и все, считал, что борта набойной ладьи наставлялись досками – (набоями) вверх, чтобы увеличить высоту борта. Но когда я увидел реальные размеры Тугулымских ботов, понял, что это ошибка.

Долблёная лодка и так узкая и неустойчивая. А если наставить её борта вверх, она сама на бок завалится, без посторонней помощи! Вот дополнительная ШИРИНА ей бы не помешала. Если увеличить её ширину, тогда она станет и удобнее, и устойчивее.
Бот это та же долблёная ладья, только короткая. Рыбаку не нужна ладья в 10-13 метров. Такую махину ему и на воду-то не спустить.  Ему вполне достаточно 3 метров. Но в остальном – та же ладья. Так вот, кроме простых ботов, были там и набойные.

И вот как они были сделаны:
Из них вырублена не только сердцевина, но и борта срублены. Оставлены только носовой и кормовой массивы и днище. А вместо родных бортов, по бокам прибито гвоздями две толстых, широких доски – (набои). Благодаря этому, ширина лодки увеличивается на толщину двух досок – набоев, а ширина внутреннего полезного пространства увеличивается на толщину двух срубленных бортов.
Например, если мы имеем бревно диаметром 60 см., то простая ладья из него и выйдет шириной 60 см., а внутреннее полезное пространство будет уже 50 см, за счёт того, что толщина двух бортов «съела» 10 см.
А если мы эти борта срубим, и вместо них прибьём набои, тогда уже внутреннее полезное пространство станет 60 см., А ширина лодки, с учетом набойных бортов, будет 70 см.

Устойчивость такой лодки и её грузоподъёмность увеличатся.
Но я там видел и боты с двойным набоем! У них с каждого борта набито не по одной, а по две доски, причём, внахлёст. Нижняя доска прибита точно так же, как и при одном набое, а верхняя доска прибита внахлёст на нижнюю доску. А образовавшиеся впереди и сзади отверстия, между массивом и верхней доской, закрыты обрезками такой же доски. При двойном набое, ширина лодки увеличивается ещё на 10 см. и достигает уже 80 см., а ширина полезного пространства, соответственно, 70 см.
Мой вывод таков. Набои увеличивают не высоту борта, а ширину ладьи, что делает её более устойчивой и более грузоподъёмной. Конечно, швы между досками набоя придётся конопатить и смолить. Но одно дело просмолить по 1-2 шва на каждом борту, другое дело – смолить 20 швов на дощатой лодке.

Но ставить на такую узкую и неустойчивую лодку мачту с парусом – полное безумие. Вот полинезийцы ставят паруса на свои каноэ. Но у них каноэ имеют балансир – продольную жердь, вынесенную метра на два в бок на поперечных штангах. Плавая на воде, такой балансир придаёт лодке достаточную устойчивость для хода под парусом.
Но океан это одно, а река – другое. На океане важна устойчивость во время шторма, а на реке важна быстрота хода на вёслах и портативность. Ведь при переправе большого количества войск, ладьи должны сновать вперёд-назад, от одного берега к другому, едва не задевая друг друга бортами. Лодка с балансиром заняла бы в три раза больше места, чем простая ладья, а значит, в три раза уменьшилась бы пропускная способность такой переправы.

Ещё одно достоинство русской ладьи – то, что она не имеет ни носа, ни кормы. Оба конца одинаково закруглены. Она одинаково хорошо плывёт хоть в ту, хоть в другую сторону. Благодаря этому, такую длинную (13 метров) ладью не нужно разворачивать на переправе. Просто гребцы пересаживаются на своих лавках лицом в другую сторону, и плывут в другом направлении.

Ладьи снуют с одного берега реки на другой, не тратя времени на разворот и не перегораживая своим длинным корпусом, путь другим ладьям. Они проходят буквально вплотную друг к другу, и быстро перевозят на другой берег всё новых и новых бойцов.

Современные прогулочные лодки вели бы себя на переправе гораздо хуже, чем ладьи. Ведь у них вёсла с уключинами. Это значит, что каждая современная лодка должна иметь, минимум, по полтора метра свободного пространства справа и слева от себя. Иначе весла соседних лодок будут цепляться друг за друга. Ладейные же вёсла позволяют грести почти вплотную к борту. И свободного пространства для гребли требуется 20-30 см.

Теперь ещё скажу пару слов о лавках в ладьях.

В современных спортивных каноэ лавок нет. Там гребец работает веслом, стоя на одном колене. Это оправдано тем, что грести таким веслом удобнее с некоторого возвышения. Но стоять на колене по 5-6 часов в сутки невозможно. Тут требуется высокая лавка.

Как были устроены лавки в древнерусских ладьях, я не знаю. Но зато я видел лавки в полинезийских ладьях – каноэ. Они положены поперёк каноэ заподлицо с верхним краем борта.

Причём, длина лавки больше, чем ширина лодки. Таким образом, оба конца лавки торчат на 20-30 см. вправо и влево за пределами лодки.

Зачем это нужно?

А вот зачем. На такую лавку помещаются по два гребца. Например, если ширина ладьи = 60 см, а длина лавки = 120 см. Сидя на такой лавке, гребцы не мешают друг другу. Они ставят в лодку только одну ногу, а другая нога у них висит над водой, упираясь в лавку впереди сидящих гребцов. Так им удаётся разместиться парами в такой узкой лодке и не мешать друг другу при гребле.

Вторая выгода от таких длинных лавок заключается в том, что гребцы, спрыгнув с лодки, могут дружно взяться за выступающие концы лавок, словно за ручки, поднять её и вынести на берег.

Я, конечно, не могу доподлинно знать, был ли известен этот приём нашим предкам. Но полагаю весьма вероятным, что был. Почему наши предки должны быть глупее полинезийцев?

Впрочем, я вполне допускаю, что в узких ладьях, обладающих низкой грузоподъёмностью, могло сидеть и по одному гребцу на скамье.

Вот какая она - наша русская ладья. Недаром, в Слове о полку Игореве, сказано о Буй Туре Всеволоде: «Твои воины могут веслами Волгу расплескать, шеломами Дон вычерпать».

Вот о каких вёслах сказано в Слове!

Именно таким, сидящим в ладье с веслом в руках, предстаёт перед византийским императором наш князь Святослав Храбрый. В ладье нет места для праздных пассажиров. Там скамьи предназначены только для гребцов. Даже князь великой страны от Белого моря, до Чёрного, сидя в ней, гребёт. Не инвалид же он, чтобы просто так сидеть. Я полагаю, что он, как все ладейщики, и сапоги снял, чтобы воды не начерпать, и портянки рассупонил, и штаны закатал. Раззолоченный император шокирован? Ну, и шут с ним.

Так и Ермак ходил на завоевание Сибири. Так и Стенька Разин, вёл свою братву на Москву. Так и новгородские ушкуйники добывали злато-серебро с алтарей югорских идолов. Менялись только конструкции судов. По мере вырубки толстых старых деревьев, всё чаще приходилось использовать дощатые суда. Ведь для того, чтобы вырастить новое трёхсотлетнее дерево, требуется запастись терпением на 300 лет.
Разумеется, такой способ передвижения был оптимальным только в тех условиях, в которых жили наши предки. Это низкая плотность населения, размещение всех населённых пунктов по берегам крупных рек, большие пространства диких неосвоенных лесов и болот, пересечённых мелкими необитаемыми речушками, отсутствие дорог и мостов.

Постепенно жизнь менялась. Бывшие дремучие леса были вырублены, распаханы и заселены. Проложены дороги, построены мосты. Изменились и способы передвижения войск. Только в отдалённых уголках Сибири, люди всё так же, как и в седой древности ездят в райцентр летом по воде, а зимой по льду рек. Только лодки теперь стали не деревянными, а алюминиевыми, не вёсельными, а моторными. Кони стали стальными. Да прибавился ещё крылатый конь Ан-2, и его двоюродный брат МИ-8.

Бывал я в командировке в городе Таборы Свердловской области. Вот, туда только так и доберёшься. С тех пор, как этот город захватил Ермак в 1585 году, там мало что изменилось.

На дворе уже двадцать первый век, но в сердце каждого русича по-прежнему хранится картина из былинных времён. Седое туманное утро. Русские воины в островерхих шеломах, с развевающимися на них яркими флажками-еловцами. Они плывут в долблёных ладьях по речному приволью среди дремучих лесов. А поодаль белеют паруса речных кораблей, украшенные изображениями райских птиц – Сирина, Свиляны, Магура, Рарога, крылатых львов и солнечных ликов. Берегом тянутся колонны пехоты и конницы. Тихо побрякивает оружие, плещут о воду весла. Они суровы и молчаливы. Что сулит им грядущая битва? И верится, что они могут вёслами Волгу-матушку расплескать, шеломами Дон вычерпать, и что они не дрогнут перед лютым ворогом.