Уборщицкая тема

Странное дело: воспоминания меня одолели. В голову вошли, а выхода найти то ли не могут, то ли не хотят.  Всё кружат и кружат.  О давнем воспоминания, о недавнем. Теснятся, на пятки друг другу наступают. К добру ли это? Или просто к плохой погоде? Да нет же, лукавлю я. Знаю от какой печки они пляшут. Уборку генеральную в квартире делать пора. А мероприятие это я отодвигаю и отодвигаю. Не оттого, что грязнуля. Просто не люблю это занятие. А ещё столько уборщиц в жизни встречала, что от одного этого слова УБОРЩИЦА  мороз по коже пупырками бегает. Хотите расскажу? За мной не заржавеет.

ВОСПОМИНАНИЯ О ДАВНЕМ

Редакция, в которой я работала много лет, первой на радио переходила на прямой эфир. Событие это было знаковым. Рассказать кому, как больно было от необходимости выстраданное и напечатанное на бумаге отдавать на растерзание аж 6-ти вышестоящим инстанциям, до сих пор трудно. Каждая  считала гражданским долгом не только редактировать и править, но зачастую просто переиначивать, доводить до абсурда материал, утрамбовывая его в рамки дозволенного. И вдруг, и наконец - прямой эфир! Садишься к микрофону и разговариваешь с радиослушателями. Хоть не видя их, но чувствуя.

Сказать честно, новостью и необыкновенностью мероприятие это для меня не было. "Лакомилась" прекрасным состоянием прямого общения и в Венгрии, и в Германии, в Болгарии и во Франции даже.

Запретный в родной стране плод был сладок. Но в каждой бочке мёда, знаете сами, без ложки дёгтя не обходится. Моя ложка оказалась не чайной, а столовой. Может быть, даже половником. Эфир начинался в 6 утра. Мне, сове по природе, легче было не спать ночь, чем проснуться раньше петухов. Итак, подъём в 4, в половине пятого у подъезда уже ждёт машина, чтобы довезти из одного конца Москвы в другой, прямо противоположный. Несколько раз я перекантовывалась у своего режиссера - славной Евгеши. Потом решила никуда не ездить, а ночевать на работе. Нашла кабинет с диваном, там и примостилась. Кажется, только уснула. Вдруг с треском раскрывается дверь, на пороге появляется дама в фартуке, в громадных резиновых перчатках и зло, железным голосом орёт:

- Дрыхнешь, дрянь, значит? Проводила его, теперь сладкий сон смотришь? А я-то, дура, думаю: чой-то мужик по коридору шастает? Все вы, журналистки, б...ди. Спасу на вас нет. Теперь уже на работе без всякого стыда любовью заниматься начали. Тебе это так не пройдёт! Я вас всех на чистую воду выведу!

Видимо, поняв по моему растерянному и заспанному виду, что тирада не по адресу, вдруг совсем человеческим голосом стала просить прощения, умолять никому не рассказывать, ведь она обыкновенная уборщица, женщина простая и безобидная. Ярость её, скорее, на собственную дочку, которая загуляла. А с работы её выгнать в два счёта могут.

Короче, договорились, что я  буду молчать. И ведь молчала, никому об обидном эпизоде этом не рассказывала. Только Вам. И то за давностью  срока.

СНОВА ИЗ ДАВНЕГО

Работали мы тогда в Останкино. И потому информация о происходившем в обоих телерадиодомах распространялась быстрее скорости звука.

Уважаемый в нашей стране и далеко за её пределами журналист-международник всю ночь готовил комментарий к утреннему эфиру. События в мире, как и сейчас, были неспокойными. Комментарий, как и положено в подобных случаях, должен был звучать акробатически выверено. Работа над ним требовала филигранности. Ночь требовала сна. Журналист пил чашку за чашкой кофе, курил сигарету за сигаретой. Откуда всё знаю? Во-первых, догадываюсь. Сама сколько раз ночами работала. Но, главным образом, оттого, что события, развернувшиеся дальше, целый день были предметом обсуждения в телерадиодомах. Кто-то хихикал, кто-то  возмущался, кто-то искренне сочувствовал: "Бедный В. Вот вляпался!"

Итак, бедный В. только-только закончил работу, вышел из-за стола, потянулся на радостях. И в этот самый момент в двери показалась уборщица. В одно мгновение, увидев пепельницу, полную окурков, из обыкновенной женщины в фартуке она превратилась в Мегеру. С криком: "У нас не курят!" блюстительница чистоты швырнула мокрую швабру прямо в лицо уважаемого международника. Короче, "умыла".
 
В эфир бедный В. всё же вышел. Гримёры успели привести его физиономию в порядок. Только почему-то всё время казалось, что пиджачок на комментаторе был чуть-чуть ему велик, с чужого плеча как бы. Так, наверное, и было, ведь пиджачок не загримируешь. Он, натурально, свой должен быть. Чужого плеча не любит.

                ИЗ СОВСЕМ НЕДАВНЕГО

Минувшим летом дама, как две капли воды похожая на Евгению Васильеву (в недалёком прошлом руководившую департаментом в Оборонсервисе), спокойно разгуливала по центру столицы. Уж почему никому из служителей порядка не пришло в голову подойти к ней, представиться, извиниться и попросить показать документы - судить не мне. Даму не побеспокоили, зато с завидным рвением кинулись искать - где же заключена заключённая Васильева. Всё, как в известном стишке Сергея Михалкова получилось: "Ищут прохожие, ищет милиция..." ФСИН* ищет, журналисты с ног сбились. И ведь надо же, нашли наконец! Оказалось, что пребывает она в местах не столь уж отдалённых от Москвы - во Владимирской губернии. И не просто срок  там отбывает. Работает она в поте лица своего! Уборщицей в школе. На полставки работает. А в свободное от непосильного труда время ещё и цветы на подоконнике поливает.

Нашли, успокоились. Но события стали развиваться со скоростью стрелы, выпущенной из лука индейца. Госпожа Васильева  обещала в минимальный срок  вернуть государству украденные миллионы (миллиарды?) из полузарплаты полууборщицы. С тем и была выпущена на свободу. Долг платил, правда, папенька из своего не тощего кошелька бизнесмена.

Сказать определённо - можно ли всему верить - не могу. Но СМИ сообщили, что на  8 ноября назначено новое заседание суда, так как было открыто еще несколько дел по прегрешениям госпожи уборщицы. Так ли это? Ждать осталось недолго.   А если так, возможно,  что всем нам предстоит ещё увидеть заключенную Васильеву в фартуке и со шваброй в руках. Но это если её папенька разрешит.
      
        8 ноября пришло и ушло уже.
 
 
ВОСПОМИНАНИЕ  О ВЧЕРАШНЕМ

Как та дама, похожая на Васильеву, гуляла я по центру столицы. И вдруг через стеклянную витрину крутого бутика увидела знакомое лицо. Я рванулась в дверь и кинулась на грудь Арише.
- Привет! Сколько лет, сколько зим!
Ариша бросила в руки продавца золотую побрякушку, распахнула объятия и заплакала.
- Не плачь, ты что? Что-то дурное случилось?
- Нет.  Просто рада встрече.
- Ты загорела, не иначе в Крыму была.
- В Крыму?! Нет, там другое сословие отдыхает. Мы на Мальдивы летали.
- На Мальдивы в кризис - это круто.
- Для кого-то кризис, для кого-то расцвет.
- Твой унтер-офицер до маршала дорос?
- Он просто пьяный бродяга. Я ушла от него. А второй мой муж в шоколаде
- Не Порошенко ли? - хихикнула я.
- Ты что, - всерьёз возмутилась Ариша. - Я патриотка. Мой новый муж уважаемый бизнесмен.
 
Мы говорили ещё о чём-то, а мысли меня уводили в  годы молодости. К славной нашей весёлой компании, где Ариша и её унтер Толян были эталоном любви и согласия.  Потом на головы обрушилась перестройка. Толяна, как и добрую часть армии, выбросили за борт. Оставшиеся без работы, а значит без куска хлеба военные с трудом находили пристанище в фирмах охранников и в бизнесе. Толян оказался в среде неудачников. Вот тогда пришла ко мне Ариша. Похудевшая, измождённая, вцепившаяся в тарелку с супом - голодная. Её предложение меня поначалу повергло в смущение:

- Мне сказали, что у тебя много работы, что на службе ты иногда даже ночуешь. Значит, я буду тебе помогать. Помою окна, уберу квартиру, приготовлю обед.
- Ничего не понимаю... Зачем? Ариш, ты что?
- Я? Я уже просто ничто. Ничтожество я. Унтер вчера едва не покончил жизнь самоубийством. Еле откачали. У нас совсем нет денег. А ты мне  хоть что-то заплатишь.

Ариша получила запасные ключи, а назавтра вечером я не узнала своей квартиры.  Она сверкала, она излучала радость и уют. На плите пыхтела кастрюля с супом. Суп я перелила в термос, объяснив Арише, что обедаю чаще всего на работе, а Толяну необходимо хоть какое-то питание.

Несколько месяцев мои ключи жили у Ариши. Она сама определяла время, когда квартира взывала об уборке. Но однажды, придя домой, я обнаружила на столе сиротливую связку, а под ней записку: "Спасибо. И много раз спасибо. Я уезжаю. Не уверена, что вернусь. Будем все же надеяться на лучшее". На телефонные звонки Ариша не отвечала.
 
- Ты уехала тогда, почти не попрощавшись. Куда? Зачем? Чем занята сейчас кроме Мальдивов и золотых побрякушек в бутике?
- Где была,  там меня уже нет. Зачем уехала? Чтобы научиться жить по-новому.  Сейчас открыла бюро помощниц-уборщиц. В Москве тысячи украинок и молдаванок, которым  необходима работа. Уборщицы, несмотря на кризис, востребованы.

На прощание Ариша дала мне визитку. На золотистом фоне чёрные витиеватые буквы сообщали: Бюро "Мы ВАМ поможем".
 
Посидела я дома, подумала: квартира генералки требует. Зачем самой напрягаться? Лучше посижу за компьютером, что-нибудь ещё толковое вспомню. А уберут Аришины подчинённые. Разве не так?

Спасибо за внимание к моим воспоминаниям.