Оля. Гл 50

Гл. 50
Артему она все рассказала. Естественно сжато и не цитируя собственных признаний в любви. Он нахмурился и даже – как ей показалось (и ее это обрадовало) встревожился:
- Все будет как раньше, - поспешила успокоить его Оля.
- Да? Тебя это не задевает? – он все еще не был уверен, что она не приняла близко к сердцу разговор с Марией.

- Не задевает. Я знаю, что мы ничего плохого не делаем.
Он вздохнул. Потом повернулся к ней – с совершенно веселым лицом:
- Как многообещающе звучит это твое – «плохое».
Она улыбнулась, но развивать тему не стала – из осторожности. И Артем к ней больше не возвращался.

Но Скорики не сидели сложа руки. Естественно они поговорили и с Валерией Викторовной, и она неожиданно рьяно взяла их сторону, хотя в последние месяцы предпочитала делать вид, что не знает, куда дочь убегает по вечерам.
Капать на мозг Валерия Викторовна начала в свойственной ей оригинальной манере.
- А я-то думаю, почему так: молюсь, молюсь, а ни гражданство никак не могу сделать, ни работы найти, - вдруг заговаривала она, всплеснув руками, как будто вот только сейчас, за приготовлением перловой каши ее осенило.

- А чего мне ждать, что Бог поможет? Как бы не так, когда ты тут шуры-муры со своим Артемом в открытую крутишь, - находила она «ответ» и сокрушенно качала головой.
- Ты что-то узнавала насчет работы? – пыталась повернуть разговор в другое русло Оля.
- Моя дорогая, кто меня без паспорта возьмет! – повторяла любимую фразу мать. - А если и возьмут, только в рабство бесправное, как твоя Наина. У меня на людей надежды нет, только на Бога. А Бог не будет нам помогать. Потому что мы с тобой, Олечка – одно целое!

- Напомни ему, что я совершеннолетняя, - огрызалась Оля, - и могу восприниматься как самостоятельная единица.
- Ты поерничай еще.  Вот случится что-нибудь – будешь знать, кто виноват.
А в церкви Валерия Викторовна продолжала крестовый поход против Гуровой, уверяя Скориков, что именно Наина разработала коварный план по соблазнению Оли. «Ей что! - жаловалась Валерия Викторовна. - Хочет чистенькой остаться. Заманила к себе ребенка и подсунула своему сынку. Машина у нее, видите ли, сломалась. А Оля что – дурочка, до нее теперь не докричишься! Еще и подарками меня задабривала. Думала, я за ржавые кастрюли дочку продам!» Увольнение Валерии Викторовны теперь тоже оправдывалось обидой за дочь. Скорики слушали и сочувственно кивали.
При этом с самой Наиной Олина мать вела себя сдержанно, при встречах холодно здоровалась, а Артему, когда он изредка заходил в дом, улыбалась вполне дружелюбно.

Скоро эти разговоры дошли до Оли, потому что в маленьком мирке, где много скучающих безработных женщин все тайное слишком быстро становится явным. Но на все просьбы найти себе другое развлечение, Валерия Викторовна отвечала домашними мини-спектаклями с рефреном «Я за тебя молюсь, я за тебя боюсь!»

При всех этих проблемах Оле даже не приходила в голову мысль уйти из церкви или перестать навещать мать. Она искренне верила в то, что Бог существует, и люди вокруг ей тоже казались верующими. Они ей нравились, не всегда и не все, конечно, но в общем-то она их понимала и принимала. Да и как можно отказаться от того, что стало частью ее жизни? Она участвовала в Краснодаре в пасхальной сценке, она училась играть на гитаре, она привыкла к вечерним чаепитиям у Вахрушевых и к милым малышам Скориков. Да и Артем не настаивал, чтобы она бросила общину. Он вообще не поднимал этого вопроса.

Оля считала, что Скорики просто ошибаются по поводу Артема, что достаточно им узнать его поближе, и все их опасения рассеются. К душеспасительным беседам с пастором и его женой Оля относилась спокойно. Они даже взбадривали ее, убеждая в собственной правоте, и она не оставляла надежд изменить мнение этой милой семейной пары рациональными аргументами.
- Ну почему вы называете это грехом? – спрашивала она, в очередной раз понаивнее распахнув карие глаза. – Я вас решительно не понимаю. Убивая или обкрадывая, преступник, действительно, причиняет боль. А кому плохо от того, что мы встречаемся с Артемом?

- Тебе плохо, Оля. Тебе. Будет… - вздыхала Мария.
- Хорошо, - соглашалась Оля, - но мне ведь будет плохо потом, когда он меня бросит. Значит грех – меня бросать, а не встречаться со мной.
Мария опять вздыхала. А что ей еще оставалось делать?
Переживая за Олю, Скорики даже отправились домой к Гуровым. Естественно, Наина пригласила их как раз в то время, когда Артем был дома.
- Ваши позавчера приезжали, - первым делом сообщил он, забрав в пятницу Олю с автовокзала.
- И? – она опасалась, что Артем мог нагрубить пастору – с него станется.
- Да ничего. Забавные, волнуются за тебя, - он улыбнулся, - я просто Мефистофилем себя каким-то почувствовал. Или, по крайней мере – Фаустом.

- Ты их не обижал?
- Нет, вел себя образцово-показательно. Да, в общем-то, они мне понравились.
- Да? – Оля обрадовалась.
- Угу. Виктор этот – толковый мужик. Глаза у него правда – как у гипнотезера.
- Точно! – Оля и раньше замечала во взгляде пастора какое-то странное выражение. Но не могла подобрать точных слов, чтобы охарактеризовать его. – Я гипноза не боюсь, – поспешила она заверить Артема.

- А ты пробовала?
- В общем-то, нет, - покопавшись в собственной памяти, вынуждена была ответить Оля.
- Я пробовал.
- Ты был под гипнозом?
- Да. Не очень приятные ощущения… – он задумался, потом осторожно спросил. - У нас точно все по-старому?
И за этот его вопрос она готова была расцеловать Скориков.

http://www.proza.ru/2015/11/05/1074