Горькая чаша

Отец-атаман

Филиппа Денисовича Ефимова (моего прадеда - автор) знали и уважали не только в станице Магнитной, но и во всем Верхнеуральском отделе, за справедливость и честность, независимые суждения и взгляды.
Казаки избирали его поселковым атаманом, а прихожане доверяли ему должность церковного старосты "за хорошую трезвость и нравственность".
Любил и пел казак русские народные и казачьи песни. В 1904 году в Оренбурге вышел в свет первый том четырехтомного издания "Песни оренбургских казаков", составителем которого был казачий офицер А. И. Мякутин. Из 910 песен Оренбургского края, включенных в него, 103 составили песни, записанные в станице Магнитной коренным казаком-атаманом Филиппом Ефимовым.
Сохранились письменные доказательства, что оренбургский фольклорист называл Ефимова "крайне развитым и разумным стариком, любящим историю..."
Славился атаман и свои крепким хозяйством, распоряжался не отделенными сыновьями: мог их и кнутом "приголубить", но по справедливости. На пашню выезжал, по вечерам занимался портным делом - шил шубы.

На фронтах Первой мировой войны

Славился атаман и своими детьми. У него было восемь сыновей и две дочери: Андрей, Константин, Иван, Георгий, Василий, Ефим, Алексей, Михаил, Пелагея и Прасковья.
Четверо участвовали в двух войнах, стали офицерами, Георгиевскими кавалерами.
Старший сын, Константин,  с началом войны был призван в казачий полк. Первый Георгиевский крест он получил за удачную разведку 28 августа 1914 года, где ночью обнаружил отступающую вражескую батарею. 2 сентября удалой вахмистр с сорока казаками  преследовал неприятельскую пехоту. Под густым пулеметным огнем привел семь пленных. Храбрость оценили по достоинству: Ефимов заслужил Георгия 3-й степени Затем его награждают крестом 2-й степени.
Всю войну подхорунжий находился на передовой, принимал участие во многих боях и разведках, получал ранения, лежал а лазаретах, снова возвращался в строй.
К январю 1916 года на груди Константина Ефимова светились золотом и серебром четыре Георгиевских креста, две Георгиевские медали и военная медаль, пожалованная бельгийским королем.
Добрым казаком ушел на фронт второй сын Ефим. В 1917 году с лычками вахмистра, с тремя Георгиевскими крестами, вернулся Ефим в родную станицу.
Лихим казаком, славящимся отменным сабельным ударом ("с потягом"), смелым наездником слыл и третий брат - Михаил. Лычки старшего урядника, затем вахмистра казак Ефимов получил на германском фронте, заслужил четыре Георгиевских креста и две Георгиевских медали "За храбрость".
Четвертый из Ефимовых, Алексей, окончил юнкерское оренбургское казачье училище, стал офицером. в 1916 году служил хорунжим в запасной оренбургской казачьей сотне.
Младший брат, Василий, работал учителем в станице, в войну - юнкер.
Служили Ефимовы, воевали, зарабатывали кресты и медали. Носили  их, не пряча глаз.
"Мы их честно заработали, кровью..." - кажется, говорят они со старых фотографий.

В отступе

Смутная круговерть революции и Гражданской войны разметала станичников по всему Уралу.
... Отступала армия атамана  Дутова, и в станице красные искали "недобитых офицеров", начав с атаманского двора Ефимовых.
Прижали старика к стене штыком: "Говори, старый хрыч, где твои сыновья-офицеры?" "Откуда же я знаю: они в армии служат, воюют с немцами".
Не поверили красноармейцы, даже штыками под периной ширяли, разыскивая сыновей. А Василия и Алексея спасали от неминуемой гибели башкиры.
Знал старший Ефимов, что с новой властью шутки плохи. Пришлось Филиппу Денисовичу в отступ собираться. Вместе с ним отходили сыны - Андрей, Константин, Георгий, Василий, Ефим и Алексей.
Там, дорогой, свалил тиф главу семьи. Рассказывают, что перед смертью тот наказывал схоронить его без отпевания и только спеть казачью песню на могиле. Умер он где-то под Актюбинском. И его долго везли до русской деревни. Жителям объявили, что хоронят офицерского отца и погребли под духовой оркестр, в сопровождении военного парада.
Георгий, как и отец,сгорел от тифа.
Константина убили в сабельном бою на границе с Китаем. Алексей тоже погиб при отступлении.
Андрею повезло: он вернулся в станицу. Умер он еще до раскулачивания в 1928 году.

Судьбы братьев

Вернулся в 1923 году из Китая Ефим. Вскоре он получил весточку от брата Василия из Нанкина. Только поплатился Ефим за "связь с братом-белобандитом": десять лет ему дали Беломор - канала.
Там случилась какая-то авария: нужно было устранить неисправность, ныряя в ледяную воду. Вызвался Ефим и ему в качестве награды "скостили" срок. Когда он вернулся в станицу, его семью уже сослали на Север. Поехал Ефим за семьей, у него паспорт тут же отобрали, включив в число репрессированных.
В ссылке он и умер в 1947 году от лагерного туберкулеза.
Ивана Ефимова расстреляли в Челябинске, на Золотой сопке, осудив как "агента японской разведки".
Остался дома полный Георгиевский кавалер Михаил Ефимов (мой дед). В 1919 году его мобилизовали в Красную Армию. Более дух лет он служил у Фрунзе. Домой привез карточку, на которой был запечатлен вместе с командармом, написавшим слова благодарности казаку за службу.
Как вспоминала дочь Анна, он всегда боялся чем-то прогневать Советскую власть.
На пять ртов приходилось четыре лошади, четыре коровы и 30 голов овец. Подрастет скотина - на налог продавали...
Город начинал строиться, мы стали пускать квартирантов. Надо же было чем-то жить: налоги совсем задавили.
Инженер - квартирант предупреждал: "Уезжай, Филиппыч, скоро раскулачивание". "Я семь лет шатался по чужой земле и вернулся в родное гнездо. За что нас ссылать с семьями, как уголовников?"
Пришло время, и по указанию сверху стали проводить инвентаризацию зажиточных казаков.
Из поселка Магнитного раскулачили и выслали за пределы Уральской области 38 хозяйств из общего числа 49...
Семейство Ефимовых сослали в тайгу, за 500 километров от Ханты-Мансийска, поселок Березово.

Могил у "врагов народа" не было...

"Нашего папу, - рассказывал мой дядя Валентин, "брали" трижды. Арестовывали уже на ссылке за одно и тоже, в 1933 и 1935 году (за кресты, которые он носил на гимнастерке - автор). в 1935 году его освободили, точнее, его списали по болезни: на носилках принесли с цингой. Мол, все равно, не жилец... Еле оклемался - новое несчастье.
В одном из писем из Магнитной тесть сообщал, что тут умирает от голода много строителей. Машинами, писал он, вывозят тупы на сельское кладбище. Отец, видно, поделился с кем -то этой страшной вестью.
Его "взяли". По решению "тройки" 19 сентября 1937 года он был расстрелян. Обвинение по 58-й статье формулировалось так: "пропаганда или агитация и всякого рода организационная деятельность".
Тогда за одну ночь В маленьком поселке Вазентур арестовали 20 человек, через неделю - еще. Почти всех мужчин. Сено косить надо, а остались одни бабы да два-три мужика. Остальных арестовали и постреляли..."
На Правобрежном кладбище Магнитки у Михаила Филипповича две условные могилы: он "похоронен" с женой и сыном Виктором, моим отцом, а чуть дальше еще одно надгробие, с дочерью и ее мужем.
Где настоящее захоронение в Ханты-Мансийске, не знает никто: могил у "врагов народа" не было..