Евангелие от Люсильды. Глава 76. Фейривейн

    «Мне нужно побеседовать с Атрагарте, поймав ее на горяченьком», – решила Лилит, прогоняя прочь волнующий мыслеобраз, терзающий также и сновидение Странника.
     С королевой русалок ее связывало нечто куда большее, чем просто обладание властью и тривиальное соперничество женщин, не поделивших некогда одного из самых достойных рыцарей Преисподней.
    Самаэль был отцом Лейлы, которая занимала немалое место в сердцах и разуме их обоих; но и к Айрин Лилит испытывала отчего-то симпатию. Так, или иначе, (если исключить из уравнения дочерей), первая женщина сердцем любила теперь Люцифера, разумом – только себя, а тело ее по-прежнему жаждало крепких объятий брутального короля Нижнего Ада и… запредельных безумных ласок любовницы, предательницы, соперницы – Атрагарте. 
    Будоражащие воображение прекрасные воспоминания пронеслись вереницей перед глазами Лилит, найдя отражение в блеске глаз и грустный улыбке. Их стало б довольно, чтоб вызвать приступ сладкой длительной меланхолии у личности слабой, но дьяволица мгновенно взяла себя в руки.
   Теперь она не без удовольствия наблюдала за тем, как Элли, морщась, откусывает и проглатывает куски трепещущего кровоточащего мозга. В глазах юной ведьмы смешались страх, боль, недоумение, познание, жажда убийства, похоть и наслаждение. По щекам ее текли слезы, но страдание, вызвавшее эту милую влагу, было сладким и жгучим, как опиумный оргазм.

— Ну как? Ты в порядке? – спросила Лилит, улыбаясь, когда Эльвира проглотила последний кусок.
— Мне даже понравилось, – ответила Элли и облизнулась. – Что-то сродни минету. Волшебно…
— Магический ментальный минет, – усмехнулась Лилит. – Забавно звучит. Поздравляю. Теперь вы с Люси – как сестры. Только помни, что Кира работала на меня. Я вправе затребовать твои способности в любую минуту.
    Вместо ответа Эльвира сделала реверанс – причем, истинно безупречно, именно так, как это было модно последнее время при дворе в Преисподней.
— Лицо умой, – Лилит снисходительно улыбнулась и кивнула Беттине, уже достающей влажные салфетки из сумки, и с улыбкой добавила. – Мир лежит во зле: дикие пожирают друг друга, разумные и образованные прочих обманывают, а подобных стремятся перехитрить. Здесь же мы имеем случай симбиоза дикости и просвещения. Люсильда, ничего не хочешь сказать?
— Морская королева назначила здесь мне встречу, – ответила демоница и опустила глаза.
— Я знаю, милая. И это забавно. Какие у вас с ней дела? – спросила Лилит с легкой иронией в голосе.
— Сначала она пришла к нам в мире хранителя – деда Эльвиры. Я взывала о помощи к Айрин, но явилась на зов Атрагарте. Нам пришлось там несладко. Без нее мы бы не справились.
— Сколько раз ты с нею спала? – вопрос прозвучал мягко, но как-то зловеще.
— Дважды. Но в первый раз я думала, что она – это Лейла, – ответила тихо Люсильда.
— Вы вместе победили Отто?
— Нет, она оставила мне заколку…
— Помню этот трюк. Насколько сильно Айрин расположила тебя к себе?
— Достаточно сильно. Думаю, что она считает меня влюбленной маленькой дурочкой.
— А ты влюблена в нее?
— Немножко. Больше обязана.
— Понимаю. Мир Отто Вюрцнера довольно велик?
— Скажем так, – вселенная одного человека; его личный маленький рай – лесной мирок, населенный фейри, нечистью и даже людьми.
— Вот как, – убежище в отражении. Думаю, что хранитель средних земель оттяпал себе немалый кусок подпространства. Нужны солидные ресурсы, чтобы такой содержать.
— Отто находился там в окружении юных девушек – соискательниц силы.
— Но сила досталась в итоге Эльвире. И способствовала этому Атрагарте.
— Уи. Затем она овладела Эльвирой в домике Вюрцнера, когда с ней связался ее пращур. Скандалила по поводу Франсуа, а так же помогла найти мне книгу теней старого Отто.
— Опять хранитель… Русалка как-то была связана с Вюрцнером, – сказала Лилит как бы сама себе. – Так Донасьен еще жив? Забавный был парень.
— Стараниями Матильды. Она вырвала его из лап Атрагарте и держала взаперти долгое время.
— Чего хочет Матильда? И что требует от тебя Атрагарте?
— Матильда уже овладела черепом гайдельберского человека. Доктор Геббельс нашел его для нее. Хозяйке притона не досталась сила Эльвиры, поэтому она постарается овладеть ею самой. Ею и Франсуа. Ведь он, как я поняла, освободился из ее пут.
— Кажется, я догадываюсь, в чем тут дело. Маркиз бывал в домике Нортона и знает дорогу. Они там просто охотились, пили, курили сигары, беседовали… Я понимаю, что для смертных это великая честь, но знаю также и то, что мой супруг бывает порою совершенно невыносим. В любом случае, награда за знакомство с ним – сумасшествие, – зверь, приручить которого в силах не все. Похоже, Матильда уверена, что своими талантами сможет заслужить благосклонность Князя Мира Сего, – последние слова были произнесены Лилит с легкой иронией.
— Возможно. В любом случае, пообщавшись с Дьяволом воочию и уцелев, земная ведьма многократно усиливает свои способности…
— А если ей удастся зачать… – глаза Лилит вспыхнули недобрым огнем. – Да, девочки, в домике это вполне вероятно, – там все настоящее. Это вам не черный вигвам с его двойниками и безумными духами.
— А как же время? – Люсильда прикусила губу.
— Тут фокус в том, чтобы уйти, поставив время на стоп, а после вернуться – не промахнуться, – ответила с улыбкой Лилит.
— Но как? Разве это возможно?
— В одном мире – нет. Но при взаимодействии… Я и сейчас тут с вами в безвременьи, а если открыть врата, то еще и не такое может произойти. Как хорошее, так и не очень. Ладно, – сказала Лилит в задумчивости, глядя на игру света в камне кольца на безымянном пальце. – С Матильдой все ясно. Теперь Атрагарте.
— Как я уже говорила, второй раз она заявилась к нам в доме хранителя. Негодовала по поводу Франсуа, грозила забрать вместо него Эльвиру…
— Не тяни, Люси.
— Она хочет Синю Книгу и Лейлу. Хочет, чтобы мы нашли вашу дочь раньше, чем кто-то другой.
— А вот это уже серьезно. – Лилит едва заметно нахмурилась. – Должно быть, Атрагарте не один век вынашивала этот свой план. Что она конкретно сказала?
— Сказала, что будет ждать меня на Майнау… «Придешь ко мне одна на мелководье».
— Приди ко мне одна на мелководье;
В угодьях тихий час, – поторопись.
Набухли ядом розовые гроздья,
Лоза пусть гнется, – сердце рвется ввысь.

Приди ко мне одна с вином забвенья;
Меж двух миров течет степенный Рейн.
В стране без правил, бога и смущенья
Нам даст приют хозяйка Фейривейн, – прочла Лилит и улыбнулась немножко развратно.

— Что это? – спросила Люсильда.
— В Эдеме ангелы следили за каждым шагом первых людей. Нортон нашел способ, как нам встречаться. Это его слова. Они вошли в поэму о нашей любви из библии Преисподней. Конечно, со временем астрального секса нам стало мало… вот тогда-то нас и поймали. Аааай, чудное было время.
— Вы встречались в мире Фейривейн?
— Это прозвище. Ее настоящее имя – Теллура. В одном из воплощений, она фея леса – фея общения с природой, сама Гея. Грубо говоря, когда-то люди могли разговаривать с землей; с растениями и животными. Происходили эти «беседы», скажем так, на астро-химическом уровне. Благодаря Теллуре, вдохнув запах цветка, можно было услышать его мелодию, даже песню, а отдыхая в тени древних деревьев, увидеть множество чудесных историй. Избранным Теллура показывала суть вещей, дарила способности к искусствам и философии. А потом… Потом Эдем кончился. Не сразу, конечно, как в библии, – постепенно.
— Значит, сказка о яблоке – это правда? – не выдержала Эльвира.
— В любой сказке довольно и правды, и лжи, – ответила Лилит с легкой грустью. – О том, что познания преумножают скорбь, вам известно. Так знайте же, что это одно из божественных проклятий, – как «роды в муках» и «хлеб потом и кровью».
    В нашем с Нортоном мире будет возможным совместить звериное «глупое счастье» с разумным познанием и размышлением. Но в Ассии мое время еще не пришло. Другим богам поклоняются. А не понимают того не царь-мудак должен править, и не царица-шалава, но супруги – активное и пассивное в гармонии и балансе. Иначе не правление получается, а гомосятина.
    Человек же – самая большая неудача создателя. Ибо разумен и способен осмыслить свое вопиющее несовершенство и свою фатальную глупость. Создатель наделил животное интеллектом, многими способностями, как у богов; а когда увидел, что у него получилось, то ужаснулся и отнял и все способности, и большую часть ума, оставив на плечах пустые коробки.
— Но почему? – спросила Беттина.
— Вы разнесли бы эту планету, как матросня бар. Опьяненные властью и вседозволенностью люди хуже пираний. За четыре миллиарда лет вы далеко уже не первая цивилизация.
— И на таких, как я ведется охота по Его повелению? – спросила Эльвира.
— Да нет, конечно. Ангелы беспредельничают. «Ворожеи в живых не оставляй». Земля – тюрьма для вас, ссылка, а ангелы – надзиратели-паразиты.
— То же самое христиане говорят теперь о Преисподней, – усмехнулся принц Даниель.
— Но ведь это же полный абсурд! – возмутилась Лилит. – С какой стати нам, якобы «падшим», работать на своего палача? С какой радости Люцифер станет сперва искушать, а затем мучить грешников? Это скорее удел ангелов и людей, особенно душ неприкаянных.
    Да, мой супруг любит порой вынести мозг, проверить разум иного достойного внимания парня на прочность; может даже поделиться своей благодатью, показать человеку мир своими глазами, наделить способностью повелевать или талантом… Но чтобы вот так, запросто взять и устроить у себя дома Гестапо для неугодных папочке душ… Это ведь нужно быть настоящим Герасимом, а Люцифер не таков.
    Нет, милая, Ад отличается от Небес тем, что в нем отсутствует диктатура. Вполне понятно, что при этом не избежать некоторого, скажем так, хаоса и анархии; но это сравнимо с двумя разными семьями: В одной дома идеальная чистота и порядок, но за любую провинность – розги, – так не ходи, так не сиди… все такое. В другой семье – пиво и марихуана в порядке вещей, но и посуду порой вымыть некому. На небесах и с нагой души сорвут остатки одежды, высветят всю суть, как прожектором, вывернут наизнанку и оставят порхать в поднебесье с пернатыми словоблудами. Как на ладони ты пред нами и в Преисподней, (на то она ведь и Пре-исподняя), но там душа достойная принимает истинный облик, который может менять, совершенствовать. Причем, не только она, но даже и тайные грезы твои могут обрасти плотью. Поэтому, если в Раю человек окончательно становится духом, то в Преисподней крепкий дух – человеком, или же существом… и бесы его материальны.
— Ад, все-таки, осязаем? – робко спросил Дэниел. – Но как же тогда вся эта чертовщина, – русалки, превращения?..
— Есть вещи, которые не объяснить человеческим языком; тем более что в мире Хаоса законы материи более гибкие, часто условные. Зато на языке феи Теллуры все это естественно, как радуга после дождя и элементарно, как… дефлорация. Ты просто понимаешь это – и все.
— Чувства и ощущения становятся разумом, как звук обретает цвет, – сказал принц в задумчивости.
— Да, в некотором роде, на каком-то этапе, – улыбнулась Лилит. – Альзо… получается, что русалка предполагала встретиться с нами в одном из самых безумных отражений. Она поняла, что я, рано или поздно узнаю, о ее делах с Лейлой; возможно, о ее планах, и выбрала для рандеву аналог того самого места в котором прятались мы с Люцифером. Там ей действительно ничего не грозит, а в Преисподней я не смогу компрометировать Лейлу, даже следить за ней слишком пристально… Игорь сделал билетики в страну Фейривейн?
— Да, сделал… Но ведь Люсильда не могла знать подобных нюансов, – как бы извиняясь сказала Эльвира. – Атрагарте велела прийти ей одной… Не значит ли это, что ей следует, все же, поступить именно так?
— Боишься гнева русалки? У вас, девочки, похоже, крепкая дружба, – усмехнулась Лилит. – Правильно делаешь, что боишься. Атрагарте опасна. Но велеть Люсильде можем только Лейла и я. И тут есть забавный нюанс. С одной стороны – реальность Теллуры своя и только своя для каждого ее гостя. Это лишь твой и ее мир – полный интим. А с другой стороны – в присутствии медиума или близкого друга все меняется, и ты, оставаясь одна, можешь быть с кем-то.
— То есть, для Атрагарте по факту я буду одна? – спросила Люсильда, взглянув на Элли с любовью.
— Конечно. Ведь приняв то, что находится в шкатулке у мастера бабочек, ты просто пустишь Теллуру в страну собственных грез. Всего пара молекул, и ты, образно, на ее Небе или в ее Аду.
— А то, что у разных людей могут возникнуть одинаковые общие галлюцинации – есть парадокс, нонсенс, и посему не противоречит условиям встречи, – добавила Эльвира.
— Правильно, девочка. Из тебя выйдет хорошая ведьма. Принеси же шкатулку со надобьем.

     Эльвира достала из кармана мертвого липедоптеролога маленький рандолевый стерилизатор. Вещь эта давно утратила свою надобность, и, как это бывает с такими предметами, служила теперь иным целям, оставаясь по-прежнему добротной и целой, но… невостребованной по истинному назначению.
   «Мир становится все более одноразовым, и люди в нем – хлам. Но не приведи боже стать такой вот коробочкой – блестящей, прочной, но устаревшей и непотребной», – подумалось отчего-то Эльвире. Она открыла стерилизатор и протянула его первой из женщин.
— Я вижу тоску в твоем взоре, – Лилит лизнула палец и взяла марку – так, будто это было для нее абсолютно будничным делом. – Не грусти, – важно то, что внутри.
— Прежде, чем мы отправились в гости к Теллуре, позвольте задать вам вопрос? – спросила Люсильда, повторяя действия госпожи.
— Уже задала, не тяни, – небрежно ответила Лилит, плюхнувшись на диван и взглядом требуя еще скотча. В этот момент она стала похожа и на Лейлу и на Миэллу.
— Я понимаю, что этот остров нужен вам неспроста. Он как-то связан с Островом Цветов в Преисподней. Четверть века назад здесь был проведен ритуал…
— Дальше.
— Ритуал проводила Матильда. Ее действия дублировал некто на подобном острове в местах Дикой Силы…
— Неподалеку от домика Нортона, – вздохнула Лилит. – Ты знаешь Странника. Он не послушал совета Айрин и освободил хранителя. В результате между теми событиями и настоящим произошел разрыв. Они исчезли с радаров, растворились где-то в тумане реки. Игра проходит теперь независимо, параллельно, но ее результат может повлиять на настоящее; особенно, если Странник вернется.
— Все происходило под вашим контролем?
— Это не совсем так. Я лишь дала возможность Матильде и этому юноше послужить мне.
— Странник неспособен на подлость.
— О Матильде я была тоже несколько лучшего мнения. 
— О ней мы постараемся позаботиться.
— Позаботьтесь. А хромоногого карлика… министра культуры – ко мне на ковер. Обожаю его.
— Вы о Йозефе? Хорошо… Но за что?
— Харизма. Он создал ваш нынешний мир, превратил его в огромное рекламное шоу. Удивляюсь, как ему не поставили памятник. Это все?
— Мне нельзя увидеться с Уондером?
— Пока нет. Теперь, наверное, только Айрин может с ним выйти на связь.
— Если Уондер выживет, он станет хранителем Севера?
— Не обязательно. Да и молод еще. Но в случае удачи, ты сможешь увидеться уже скоро с ним… сорокалетним, – Лилит улыбнулась как-то зловеще. – Не боишься разочарований?
— Сорок – не шестьдесят. Занятно было бы встретиться с ним в мире Ассии, не в неординарной реальности, не в отражениях, отнимающих часть осознания. Интересно, что с ним станет за все эти годы…
— У всех свои интересы. Не забывай о том, что в первую очередь ты служишь Лейле.
— Да, Ваше Величество…
— Оставь. Доказывай свою преданность делом. Теперь мы должны остаться вдвоем в этом месте, – Лилит махнула изящным павлиньим веером и закрыла глаза.

      От этого взмаха по зале пронесся маленький люминесцирующий калейдоскопический смерч, искажая застывшее в безвременьи пространство почти до неузнаваемости. Как только дамы и принц Дэниель вышли, дубовые панели пустили ветки. На ветках немедленно распустились листья, а ковры проросли дикой буйной травой. Новое дуновение ветра, – и в густых кронах деревьев уже запели разноцветные птицы, где-то неподалеку зажурчал прохладный родник, а в чистом искрящемся электричеством воздухе запорхали разноцветные бабочки.
   «Ключ от врат, – прошептал кто-то на ухо Люсильде. – Это просто кусок кованой стали. Он необязательно должен быть именно каким-то ключом».

                ***WD***

  Иллюстрация, образ, мейк - Стефано Ди. Спасибо за фото, Стефани)