В метро

Напротив сидит девушка. Круглощекая, курносая, пухлогубая и ясноглазая, с косичками – ну, просто школьница. И таким радостно-счастливым жестом, каким дети прижимают к груди большого плюшевого медведя, она прижимает-обнимает сидящего у нее на коленях четырехлетнего сына. А он в точности таким жестом обнимает красную машинку. Малыш курнос и щекаст, как мама, да и в остальном – точная ее копия. Как будто они обошлись без мужчины, клонированием. Тем не менее у нее золотое обручальное кольцо – значит, рано еще без нас, мужчин, обходиться...
Мама и сын разговаривают. В грохоте поезда я бы не расслышал собеседника даже у самого уха, но они слышат друг друга, понимают с полуслова, щебечут на своем птичьем языке. А на остановках малыш, внимательно глядя внутрь себя, слушает громкую запись объявления остановок. И услышанное название потом повторяет – так же громко, но медленно, пробуя каждую букву на язык. Вдумываясь в это странное, непонятное, таинственное слово: Станция Олимпийская.