Боевое задание

Виктор Павлович Помыткин профессиональный военный. Окончил Высшее военное училище штурманов в Челябинске, позже – Военно-Политическую Академию в Москве. В годы службы – член Военного Совета 30-й Воздушной армии в Иркутске. Генерал-майор авиации, военный штурман 1-го класса. Последние тридцать лет живет в Иркутске. Публикуемый сегодня рассказ написан по его воспоминаниям и отражает характер военного противостояния СССР и США в период «холодной войны».

Командование Военно-Морских сил СССР было обеспокоено оперативной обстановкой в Атлантике: усиленная эскадра США во главе с авианосцем «Америка», направляющаяся в Средиземное море, исчезла из поля зрения разведки. Куда она направляется? Адмиралы обратились в штаб Военно-Воздушных сил с просьбой о срочном обнаружении исчезнувших кораблей средствами дальней авиации.

Приказ командира авиационного полка, дислоцированного в Моздоке,  был краток – обнаружить американскую эскадру, установить количество и тип входящих в нее кораблей. Вечером того же дня два стратегических бомбардировщика ТУ-95 в сопровождении самолета-заправщика вылетели для выполнения боевого задания. Над Северным морем произвели дозаправку горючим. Теперь – в заданный квадрат поиска цели. Полет проходил в штатном режиме, на панели управления – десятки приборов, мерцающих разноцветными огоньками. Ночь уже на исходе. Поднявшееся  с востока земное светило отодвинуло за горизонт ночную темень. Внизу – нескончаемая облачная пелена, пухлое одеяло планеты, ослепительно светящееся под ярким солнечным светом.

Штурман ведущей машины, старший лейтенант Виктор Помыткин, выверял курс полета к Бискайскому заливу, в заданный квадрат поиска с периметром тысяча на тысячу миль! Внизу –  та же беспросветная пелена. Пеленгатор не давал показаний, - опасаясь радиоперехвата, корабли шли в абсолютном молчании, без переговоров через эфир. На пятнадцатом часу полета пришлось «прочесывать» квадрат.
- Командир, на локаторе – корабли, один из них – крупный, - доложил штурман.
- Идем на снижение, радисту подготовиться к фотосъемкам.
Самолеты пошли вниз, прорывая толщу облачности. Плотная белеса окутала кабину, лишив летчиков обозрения. Показания высотометра стремительно падали… пятьсот метров до уровня моря, триста… Тяжелые бомбардировщики падали в преисподнюю. Ориентировка – только по приборам.
- Командир, до воды двести метров, ниже спускаться запрещено по инструкции!
- Продолжаем спуск!

Еще десятки метров снижения, и самолеты, один за другим, вырвались в тонкий просвет между океаном и нависшей над ним густой облачностью. Сто метров чистой атмосферы над штормящим Бискайским заливом… Что они значили для лайнеров длиной за пятьдесят метров и с таким же размахом крыльев? Эти сто метров – спасительный слой пространства для крылатых громадин, несущихся со скоростью шестьсот километров в час. Огромные волны, непроницаемые и бесстрастные, тяжелыми валами накатывали навстречу, и каждая из них была готова поглотить отчаянных воздушных варягов.

Но где же корабли? Невдалеке виднелись профили торговых судов, из которых выделялся размерами огромный сухогруз. Летчики вышли на ложную цель! Самолеты взмыли вверх и продолжили поиск, хотя надежда на выполнение задания таяла с каждой минутой. Снова штурман не отрывает взгляд от электронного экрана…
- Вижу корабли, один – очень крупный.
- Иду на цель! Ведомому экипажу остаться на высоте, спускаюсь только я, - распорядился командир звена майор Меркулов. Снижение? На какое снижение он отдает команду, если горючего осталось только для возвращения? При вхождении в плотные слои атмосферы потребуется такой расход, что до базы не дотянуть! Конечно, заправщик должен встретить их на подлете к Скандинавии, но вдруг его не будет?
- Командир, нам  запрещено второе снижение, горючки не хватит!
- Повторяю приказ – атакую авианосец! Ведомому не снижаться!

Да, командование не случайно поручило майору Меркулову особо ответственное задание, зная, что этот летчик сделает все возможное и невозможное для выполнения поставленной задачи. Быстрый расчет курса – высота… азимут… угол атаки… Ведущий самолет пошел на цель. Краснозвездный бомбардировщик ТУ-95 обрушился на флагмана американского военного флота из нависшей над морем облачности настолько стремительно, что команда авианосца была парализована. Сразу ожил радиоэфир, - откуда этот громовержец!? Какие действия предпринимать? По палубным надстройкам беспорядочно забегали всполошившиеся фигурки.

Атакующий самолет прошел над авианосцем. Авианесущий корабль «Америка», краса и гордость Военно-Морских сил США, – под прицелом советских ракет типа «воздух-земля»! Такого бесславного финала межконтинентального похода американские моряки даже не могли себе представить! Командир экипажа сделал разворот над волнами бушующего моря и снова, уже на взлете, повел машину над кораблем под звездно-полосатым флагом. Но что это? На встречном курсе из облаков сверху вырывается ведомый бомбардировщик! Это майор Ефремов, нарушив отданный ему приказ, тоже пошел на снижение! Сейчас вопрос жизни – избежать столкновения в воздухе!
- Второй! Второй! Бери выше! Бери как можно выше!!
- Есть выше, командир!

Американцам в тот день хватило сюрпризов – сначала на них коршуном свалился невесть откуда взявшийся ракетоносец, затем уже со вторым таким же бесшабашным эквилибристом тяжелые самолеты устроили над ними такую невообразимую карусель, какая не поддается здравому осмыслению. Лобовая атака в воздухе! Бреющие полеты над водой, когда крылья самолетов при разворотах едва не срезают гребни вздымающихся волн!  Неужто с такими дьяволами когда-то придется воевать? Упаси Бог…

А «дьяволы» уже скрылись в белой облачной пелене. Они набрали высоту, взяв курс на базу, когда к ним пристроились два скоростных истребителя F-14, поднявшихся с «поверженного» авианосца. Нет, уважаемые коллеги, после драки кулаками не машут. И крыльями тоже. Задача истребителей – встречать противника, а не устраивать ему почетные проводы. Сейчас  главное – экономное расходование горючего. Помыткин выверял курс с точностью до одного градуса. Заходящее солнце мягко освещало погружающийся в ночной мрак Европейский материк. Изнурительный полет длился уже более суток. Усталость навалилась на пилотов, словно по кровеносным сосудам нехотя растекалась тяжелая свинцовая жидкость.

- Командир, что будем делать, если не встретимся с заправщиком?
- Пойдем напрямую, через материк.
- Через все границы? Так визг поднимется на всю Европу!
- Поднимется, пусть повизжат.
Так вот на что рассчитывал майор, когда принимал решение на второе снижение в Бискайском заливе! Но танкеры встретили их в назначенном месте, дозаправка прошла благополучно. Экипажи справились с заданием, оставалось дотянуть до базы, расположенной на Кольском полуострове. Только вот что-то руководитель полетов при подлете к аэродрому слишком подробно расспрашивал о техническом состоянии машин, о самочувствии экипажей… Переговоры с землей закончились тем, что им было приказано идти на посадку в Моздок…

Моздок? Это же Осетия! Еще пять часов лета! Они что же, не понимают, в каком состоянии находятся экипажи? Но приказы надо выполнять. Полетели с Северного океана на Северный Кавказ. Полетели во вторую бессонную ночь. Для чего? Кому нужны были эти затянувшиеся испытания, пытка бессонницей?  До Моздока летчики тянули «на зубах». Отвергнутые планетой люди в военной форме вели летательные аппараты в полусознании, слившись воедино с системами управления. Они превратились в биологических роботов, автоматически реагирующих на показания приборов и сигнальных лампочек. В Моздок прибыли, когда разгорелось яркое южное утро.

- На связи Первый, - раздался голос  в наушниках, - Поздравляю мужественные экипажи с успешным выполнением боевого задания и установлением абсолютного рекорда продолжительности полета! Краснознаменный гвардейский Севастопольско-Берлинский полк тяжелой бомбардировочной авиации встречает своих героев…
Через тридцать восемь часов заоблачного путешествия небесные странники выводили  лайнеры на приземление. В усталых глазах – мельтешащее марево, под которым просматривались расплывчатые границы посадочной полосы. Полная концентрация сил и внимания для посадки… заход на полосу… снижение… закрылки... шасси… торможение. Они сели! Они сделали все  это, минута за минутой на протяжении полутора суток напряженного труда и преодоления экстремальных ситуаций.

В честь летчиков-рекордсменов на летном поле состоялся торжественный митинг. Виновники торжества, едва державшиеся на ногах, отрешенно выслушивали хвалебные оды, лившиеся в их адрес, словно их не касалась вся эта пышная бутафория. Оказавшись в домашней обстановке, Помыткин наскоро принял ванну и приготовился ко сну. Казалось, стоило ему коснуться головой подушки, как он погрузится в сладкое забытье, где витают легкие видения, ублажая сновидца  взмахами нежных крыл. Но желанные ожидания штурмана всякий раз, едва он закрывал глаза, оборачивались тревожной картиной мощного наката морских волн. Темные громадины тяжелых вод неодолимыми кручами, вал за валом, грозно  надвигались на него, готовые поглотить все на пути  и отправить ко дну, где веками покоятся морские и воздушные суда всех времен и народов. Виктор оторопело раскрывал глаза, оглядываясь вокруг и убеждаясь в том, что он здесь, дома, в тесной комнатушке, а не среди беснующихся океанских волн. Черные пуговичные глаза медвежонка, любимой игрушки сынишки, таращились на хозяина жилища: что он тут ворочается под одеялом посреди белого дня?

Хозяин поднялся, прошел на кухню в поисках «снотворного». Достал когда-то начатую бутылку водки, этого испытанного народного средства для снятия самых различных недугов. Выпил все, что в ней имелось, и снова расположился на кровати в надежде на скорое отрешение от несносной действительности.

Напрасные надежды! С навязчивым морским наваждением штурману было не совладать. Качающиеся водяные глыбы все так же стояли перед закрытыми глазами, влекли пленника в морскую пучину. А где-то наверху манила знакомая стихия неба, бескрайний и бездонный воздушный океан. Но – довольно! Должен же наступить предел  неустойчивости в качающемся мире. Виктор встал, оделся и двинулся за «средством» в популярное питейное  заведение. Там уже находились оба экипажа, возвратившиеся с задания. Штурману назначили «штрафную» - фужер водки. Штрафник опустошил фужер, на что истерзанный организм отреагировал весьма своеобразно – он заблокировал способность занесения в память всего происходящего вокруг. Здесь и застала его Татьяна, благоверная женушка. Она немедля повела мужа в тихую домашнюю обитель.

Он спал на протяжении тридцати восьми часов – тех же самых рекордных часов полета! Как объяснить такое совпадение? Случайностью? Или тем, что штурман из минуты в минуту повторил в летаргическом сне состоявшийся накануне полет по внутреннему биологическому хронометру? Он проснулся, не понимая, каким образом очутился в своей квартире. Черные глаза игрушечного медвежонка с веселой укоризной смотрели на него.

Подошла Татьяна, не скрывавшая обеспокоенного взгляда. «Как я оказался дома?» - спросил Виктор. В ответ она горько разрыдалась. Так уж устроены люди с любящими сердцами, - одни принимают на себя грозные удары судьбы, другие - тяжесть переживаний за любимого человека. Жены летчиков и жены моряков… Тем и другим уготована судьба тревожных ожиданий отважных покорителей морских и воздушных просторов, не всегда возвращающихся домой из суровых и дальних походов.