Квартиранты

               

              По моей неиссякаемой доверчивости, которую подруги называют глупостью, я продолжаю верить в людей. А это качество не приветствуется в квартиросдатчиках. Много лет сдаю квартиру дочери на случай её возвращения, но разве от Австралии добровольно отказываются? Она там адаптировалась, получила гражданство, работает и учится, воспитывает детей. В общем, счастлива на западный образец – живёт спокойной, достойной жизнью, в ограждении законов и прав.
              Пресновато – на мой взгляд.
              А мы тут привыкли жить без законов, которые только декларируются, и в этом – кайф! Рулетка. Государство борется с тобой, ты – с государством, кто кого победит? А если ты ещё и сдаёшь квартиру, то ты – точно мазохист!
              Как меня ни надувают квартиранты –  ломают и вывозят  мебель, холодильники, телевизоры, затапливают нижних соседей, уезжают не расплатившись и оставляя большие долги за коммуналку – я продолжаю верить в людей! Особенно глядя в молодые, чистые глаза своих квартирантов, легко обманываюсь. А это поколение, которое не слышало в  процессе воспитания таких слов, как честь, достоинство, патриотизм, совесть, стыд...
             Вот, например, вселилась молоденькая пара – Костя  и Ирина. Родители Иры живут на этой же площадке – удобно! Может, детки появятся…  Вместе они уже несколько лет,  утверждают, что пока намерены жить для себя.  Поставили широченную кровать на пол-комнаты…
            Ирина очень красивая, Костя – немец. Лицо деревенского простодушного парня, белобрысого простака. Кажется... Но что-то с ним не просто! У меня вызывает недоумение его тон – чуть ли не отеческий, покровительственный. Он вежлив, обращается ко мне по имени-отчеству, степенный, всегда настойчиво приглашает на кухню – посидеть, побеседовать, попить чаю.
             Я отказываюсь от чая, но чтобы выслушать претензии, присаживаюсь.  А претензий много. Необходимо заменить унитаз – этот неудобный, «когда какаешь». Поменять кухонную стенку – старая. Поставить целое стекло на балконе – это лопнуло. Купить новый холодильник. Перекрасить стены - цвет не тот. Заменить газплиту, да и плитку на полу в ванной переложить.  Переставить розетки по-другому,  и т.д, и т.п. Многие пустяки могли бы сделать сами молодые, но они, как говорится, «ни за холодную воду…»
             Соглашаюсь с Костей, но если я произведу эти работы, квартплата изменится… С этим не согласны квартиранты.  Трудно прийти к консенсусу, но, должна признать, мой квартирант обладает  даром убеждения. В конце концов я меняю унитаз, устанавливаю новую газплиту, меняю стекло на балконе, ставлю евро-розетки, обновляю кухонную стенку, начинаю подумывать о новом холодильнике... оставив старую, минимальную в нашем городе, оплату за квартиру…
             Но Костю, по-прежнему,  ничего не устраивает. Он хочет чего-то другого. Чего? И этот странный тон – отеческий, покровительственный, приглашения к чаю, к беседе… Наконец меня осеняет: не проповедник ли он какой-то секты?
              Так и оказывается! Он уже опутал сознание своей молоденькой жены, её родителей, пытается влиять на соседей.  Доходят слухи - что-то происходит с квартирами, где они до этого снимали жильё...
             Однажды вижу в руках Ирины вязанье, и это - пинетки... Э-э, думаю, докувыркались? Однако потом всё остаётся без последствий. Стороной узнаю - Ира сделала аборт! Костя сказал: рано.
             А ещё верующие...
             Продолжаются попытки меня "завербовать".  Я  говорю парню: беседовать со мной на  темы религии бесполезно. Что можешь мне сказать ты, не прочитавший ни одной книжки, кроме Библии, тёмный, малограмотный человек?  Мне, которая прожила и повидала немало, и которая сама является проповедником противоположной точки зрения на мироздание?
             Квартиранты съезжают под предлогом:
             - Любовь Леонидовна, вы нас не уважаете…
             И поселяются неподалёку, в двухкомнатной квартире. Скоро узнаю, что её хозяйка, пожилая, одинокая женщина, до тех пор ходившая в православную церковь, становится приверженцем секты Иеговы…
             Помня претензии бывших квартирантов, нанимаю работника. Он на два раза перебеливает потолки, перекрашивает стены квартиры,  рамы и полы. Квартирка сияет! Продать надо, замучилась я с квартирантами. Никакого дохода квартира не приносит. Но цены так упали…  И жить не на что – на минимальную пенсию не проживёшь. Пускаю одного квартиранта,  Жамарта.  Приличный молодой человек, платёжеспособен.  Сейчас только казахи и платёжеспособны.
              Когда прихожу через неделю посмотреть, как устроился мой квартирант, обнаруживаю в маленькой однокомнатной квартирке целый аул: спят вповалку на полу, без простыней,  на каких-то грязных, притащенных с прежних квартир матрацах. На новенькой газплите нагар в три пальца. Новая мойка на кухне изувечена, кран в ванной висит на душевом шнуре, оторванный.  Мясо, забытое на балконном подоконнике, растаяло, и кровь стекает на пол по белой стене… Ковёр заплёван, спички бросают на него же, помещение закурено, и не только сигаретами… Какое-то странное приспособление из пластиковой бутылки с полиэтиленовым пакетом – для вдыхания чего-то…
               И запах – не передать… Я уж не говорю про немытую посуду, гниющие в пакете помидоры, покрытые фруктовыми мушками-дрозофилами, и скопившиеся мешки с мусором.  Вместо туалетной бумаги пользовались газетами, в дальнейшем бросали их  в унитаз. Ещё недели две – и поползут тараканы, забегают мыши, а мухи уже летают…
Стены подъезда облиты чем-то белым – молодёжь развлекалась...
             Соседи в голос жалуются на громкие вопли, музыку в ночное время, и  обещают написать на меня жалобу, куда надо…
             Кое-как дожив до конца месяца, молодёжь сваливает, не оставив долгов, но оставив разгромленную квартиру.  Я  в отчаянии – надо, надо бы её продать, но она сейчас мало чего стоит… И дешевеет с каждым днём…
             Мой риэлтор предлагает или продать квартиру совсем за бесценок, к чему я не готова, или снова рискнуть – пустить студентов. Трёх…
             Помня, что риск – благородное дело, соглашаюсь.
             Нанимаю машину – привожу ещё две кровати, пружинные матрацы, постельное бельё, одеяла, подушки, ещё посуды, кастрюли, туалетную бумагу, то да сё… Приглашаю двух соседей – мужичков, они приходят с инструментом, укрепляют хлипкие деревянные кроватки надёжным образом – молодые парни, надо быть предусмотрительной…  Начнут девушек водить…
             Прихожу через неделю, в обеденное время, посмотреть, как устроились квартиранты. Университет рядом, они планировали обедать дома. Звоню по домофону – ответа нет. Долго звоню – нет ответа. Кто-то открывает подъезд – я за ним. Поднимаюсь на свой этаж, звоню. Нет ответа. Стучу, громко стучу в дверь! Всё тихо. Достаю свой ключ, открываю замок. Вхожу.
             Прошла неделя, а ничего не изменилось:  кровати не заправлены, одеяла и простыни в тех же сумках стоят посреди квартиры, посуда и кастрюли не разобраны, мешают под ногами, газплита чистая,  продуктов не видно,  съестным даже не пахнет, и в ванне за неделю никто не мылся…
             А за столом, каждый над своим ноутбуком, сидят три сгорбленные фигуры в трусах с устремлёнными на экраны лицами… Почти не двигаются.
             «Вот что значит – студенты факультета информационных технологий! Уроки готовят!» - Думаю. Захожу за спины – нет, в игры играют!
             - Почему вы мне не открывали?
             - А мы не слышали.
             - А почему дома, понедельник ведь?
             - Мы по понедельникам не учимся. У нас три выходных.
             - Значит, завтра пойдёте?
             - Нет, завтра у нас военная кафедра.
             - Так надо же идти!
             - Мы не ходим…
              Вижу, что я им мешаю. Раздеваюсь, иду на балкон. Что-то надо отпилить, что-то прибить, замазать. Забелила потёки крови от растаявшего мяса под окном, оставшиеся после предыдущих квартирантов. Потом развела цемент и приклеила несколько ненадёжных плиток в ванной, затёрла швы. Привернула с шайбами несколько болтов на кухонной стенке, чтобы было понадёжнее. Часа два возилась. Никто из квартирантов за это время с места не сошёл – ни  перекусить, ни  в туалет сходить. 
              Зомби…   
              Мне жалко мальчишек. Что это за жизнь? Что за учёба?
              - Мальчики, моя дочь этот же факультет закончила в девяносто шестом году. А когда понадобилось, через десять лет после его окончания, подтвердила свои знания – на английском языке – в Нотингемском университете! В Англии! А как вы диплом защищать будете?
             - Мы его купим!
             - Девчонки ваши, поди, думают: хоть бы Женька позвонил, хоть бы Димка в кино позвал, или их бы  к себе пригласили… Вам же по двадцать лет, сидите, как старики, дома!
             -  Мы по девчонкам не угораем.  Вот ещё…
             - Тлеген! Тлеген! - Не слышит... Перестают отвечать, полностью погрузившись в виртуальный мир.
             Зомби… Настоящие зомби… Я тихо прикрываю за собой дверь…


             С другой стороны – так спокойнее… квартиросдатчику, - рассуждаю я,  -
             Мир перевернулся. Парни теперь обманывают не девчонок, а родителей, будто учатся. Что будет с демографией? Жизнь на Земле иссякнет. А как же тот инстинкт, который называют основным?..
             Утрачен в пользу интернета?