Под вой сирены

         Мы приехали в Израиль в середине девяностых. Успели хлебнуть лиха на доисторической родине, а как же. Приехали, а тут — пальмы, жара и предвоенное положение. Во, думаем, попали. Уж лучше знакомые херсонские джунгли, но поздно метаться. Ладно, будем привыкать к милитаризму. Мудрые люди надоумили купить консервов побольше и изоленты пару рулонов — окна заклеивать. Накупили. Сумку собрали с документами необходимыми. Долго искали брачное свидетельство и аттестат об окончании средней школы — важнейшие бумажки на случай войны. Получили противогазы, что подтвердило серьёзность угрозы. Противогаз я проверяла ежедневно, пару раз чуть не задохнулась, тренируясь, но наловчилась натягивать его за полторы секунды. Окна заклеены, дышать нечем — самый кайф противогаз примерять да красоваться перед зеркалом. Я всё порывалась с ним и на улицу ходить: вдруг по дороге на работу враг нагрянет. Но муж категорически запретил — стеснялся.

         В общем, к войне мы были полностью готовы. Как любит говорить мой папа — “приходи кума любоваться”.
         А в новостях каждый день нагнетали. Уже вот-вот полетят смертоносные ракеты. Дипломаты удручённо пожимали плечами: бдите, мол, мы сделали что могли. Ну мы и бдили — вцепившись в сумку с документами, по очереди бегали проверять внушительную кучу консервов и жадно внимали тревожным голосам дикторов. В полной боеготовности прошел месяц. Потом другой. А там и полгода пролетели незаметно.

         За это время я успела выучить еврейские иероглифы и поменять три места работы. Муж ничего не учил, не менял и упорно трудился посудомоем в первом же попавшемся отеле. Вот так, в трудах и ожидании скорой войны, осваивали мы Землю Обетованную. И вдруг поняли, что такое предвоенное состояние — оно как бы перманентно. То есть так тут всегда. И мы успокоились и привыкли. Но сумка, консервы и противогазы были всегда на видном месте.

         А когда в один прекрасный день началась ОНА, мы даже не успели испугаться.

Вечер шаббата, мы с мужем вернулись с работы. Оба устали, как и положено уставать, добросовестно вкалывая на хозяина в капиталистической стране. Прилегли отдохнуть — так, одним глазком. Но дремали не долго. Ба-бах! Мощный взрыв снёс меня с кровати. Комната мгновенно наполнилась дымом. Взорвалось явно у нас в квартире. И тут проявился мой уникальный талант, до этого момента мне неведомый. Я обрела сверхчеловеческую скорость и, не успев доорать мужу “Встава-а-ай!”, очутилась на улице. Телепортировалась. А живём мы на пятом этаже, если что. То есть, пока муж искал трусы, я уже стояла внизу и пыталась оценить масштабы трагедии. Через пару минут из подъезда вывалился муж, выбежали соседи, и мы поняли: “катюша” попала в соседний двор, а все повреждения в нашей квартире были от ударной волны и осколков.

         Вылетели все окна в спальне, причём одно из них острым углом вонзилось в подушку, на которой совсем недавно покоилась моя голова. Осколки изрешетили жалюзи, прошили насквозь двери в ванной, ну и по мелочи — подло продырявили висевшее на балконе бельё и любимые джинсы мужа.

         Наш город нещадно обстреливали, и, пересидев в бомбоубежище несколько ужасных часов, мы решили уехать куда подальше. И уехали — на целых десять километров подальше. Туда почему-то не целились. Или целились, но не попадали — не знаю.

         Потом неинтересно — я месяц загорала у бассейна в киббуце, а муж близко познакомился с израильской армией. Ну, не то чтобы воевал, но был причастен, за что и получил медаль.

         И вот что удивительно — когда всё закончилось, и мы вернулись домой, я перестала готовиться к войнам. Абсолютно. Нет у меня спасительного запаса консервов, не сложена сумка с документами, а противогазы давно съедены игривым лабрадором.

         Во мне поселился здоровый фатализм. В народе говорят немножко по-другому, но мы с вами приличные люди.

         Зато неожиданный талант, приобретённый во время ливанской войны, всё еще при мне. При первых звуках воздушной тревоги, где бы я ни была и что бы ни делала — в считанные секунды оказываюсь в безопасном месте. В основном под столом. Это причиняет некоторое неудобство, потому что учебные тревоги здесь проводят раз в две недели. Собственно, и этот текст я набрала сидя под столом. Не терять же время.

         Нет, я не стану терять время, не отдам страху ни минуты своей жизни и не стану убегать в далёкую и безопасную страну. Тем более что таких стран, увы, больше не осталось на планете. Я буду жить и радоваться каждому дню — назло и наперекор всем сволочам.
         А они пусть вымрут, исчезнут с лица земли, захлебнувшись своей ненавистью. Так и будет. Когда-нибудь. Я в это верю. Аминь.