Поэт и гусар Денис Давыдов и его цареубийственное

А.С. Шуринов

Поэт и гусар Денис Давыдов и его «цареубийственное» время

Несколько слов об исторической оценке правления Павла I  и действий придворной камарильи, участвовавшей в цареубийстве 11/23 марта 1801 года, и поэзии молодого неискушённого автора.
К 1-ым Давыдовским Чтениям в  Бородинском военно-историческом музее-заповеднике «Бородинское поле», 29.07.2009.

     К первым стихотворным произведениям гусара и поэта Дениса Васильевича Давыдова относят его сатирические стихи: «Голова и ноги»,  «Река и зеркало» и «Орлица, Турухтан и Тетерев»(1). Эти первые произведения поэта и будущего героя Отечественной войны 1812 года весьма своеобразны и достаточно показательны.  В них автор, ни мало не сомневаясь, даёт оценку правлению государей России: Екатерине II, Павлу I  и Александру I,  и выставляет им своеобразный счёт. В стихах отчётливо видна задиристость молодого человека, желающего России порядка и процветания. Однако, заметим, что автору сих виршей всего-то 19-20 лет и он, что делает ему честь, власть имущих не боится. Надо сказать, что за эту «невоспитанность» Александр I вывел таки молодого поэта из гвардии в Белорусский гусарский полк.
     Сегодня историческая наука достаточно открыла сложную эпоху правления Павла Петровича, чтобы несколько скорректировать претензии молодого стихотворца-сатирика. Более того, ряд известных историков и мыслителей показали такую ТРАГЕДИЮ царствования Павла I, которую трудно ещё где-либо найти. Известно, что, наше всё – А.С. Пушкин – назвал его «романтическим императором», «врагом коварства и невежд». Сам Л.Н. Толстой считал, что «характер, особенно политический, Павла I был благородный, рыцарский ….». Более того, в письме к историку Бартеневу в 1867 году Толстой писал: «Я нашёл своего исторического героя. И ежели бы Бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю»(2). Как мы знаем, времени жизни, досуга и сил у Льва Николаевича было в достатке, но написать об истории трагического царствования Павла Петровича ему было так и не суждено. Почему? Очевидно, находились силы, которым это совершенно не импонировало.
     Вообще, пять лет правления Павла I покрыты таким занавесом вымысла, досужих разговоров, анекдотов и откровенной лжи, что предположение о заинтересованности в сокрытии правды об императоре Павле вполне реально. Надо полагать, что помогали в этом сокрытии и сами венценосные Романовы. Более столетия в историографии, безусловно, зависимой от них, сохранялась легенда о недалёком, неуклюжем и недальновидном тиране, каким представлялся Павел I и его краткая эпоха, якобы тиранического, правления. Между тем авторитетный историк Василий Осипович Ключевский ещё в XIX веке отмечал: «Я не разделяю обычного пренебрежения к значению этого царствования»(3). 
      В 1996 году, в разгар нашей перестройки, был издан труд Геннадия Львовича Оболенского «Император Павел I», в котором показано на основании многочисленных свидетельств, каким был на самом деле Павел Петрович(4). Наряду с особенностями его вспыльчивого характера, которые имели место быть, современники выделяют у Павла I высокие душевные качества, высокую нравственность, политическую волю, и даже императорскую любовь и заботу к крепостному крестьянскому народу и простым солдатам. По занятии престола после матушки Екатерины он немало проявил пустых амбиций, заносчивости и самодурства. Однако и отрицать его замечательную роль при этом совсем не стоит. И дело не в гатчинских мундирах или в приписываемом ему безумстве.
     Иван Матвеевич Муравьёв-Апостол говорил своим детям – будущим декабристам: Матвею, Сергею и Ипполиту, «о громадности переворота, совершившегося со вступлением Павла I на престол, - переворота столь резкого, что его не поймут потомки». Известный герой Отечественной войны 1812 года Алексей Петрович Ермолов(1777-1861) утверждал, что  «у покойного императора были великие черты, и исторический его характер ещё не определён у нас».
     «Никогда ещё, - как пишет Оболенский, - даже при Петре I, законодательство не шло таким ускоренным темпом: перемены, новые уставы, положения, на всё точные правила, «всюду строгая отчётность»(5). Наводится порядок в армии и в управлении, «всюду стеснение власти отдельных начальников». Характерен пример с офицером в Петербурге, который поручил носить за собой свою шубу и шпагу солдату. Увидев это, Павел на месте производит солдата в офицеры, а офицера разжалует в солдаты. Такие действия государя дают особую отметину в офицерской и солдатской среде, порождают массу возмущений, слухов и анекдотов. По всем направлениям идёт ломка старого, отжившего. Декабрист В.И. Штейнгель пишет: «Это кратковременное царствование вообще ожидает наблюдательного и беспристрастного историка, и тогда узнает свет, что оно было необходимо для блага и будущего величия России после роскошного царствования Екатерины II». Павел I – враг сословных привилегий и социальной несправедливости. «Закон один для всех, и все равны перед ним, - говорил он, «гонитель всякого злоупотребления власти, особенно лихоимства и взяточничества»(6). Показателен случай с князем Сибирским, о котором свидетельствует Н.А. Саблуков. «Если не ошибаюсь, это было лихоимство, - пишет он, - Проступок его, каков бы он ни был, обнаружился через прошение, поданное государю вышеописанным образом (через ящик в окне дворца, из которого изымал бумаги ежедневно в 7-ом часу утра сам император! – А.Ш.), и князь Сибирский был предан уголовному суду, приговорён к разжалованию и к пожизненной ссылке в Сибирь. Император немедленно же утвердил этот приговор, который был приведён в исполнение, причём князь Сибирский, как преступник, публично был вывезен из Петербурга, через Москву, к великому ужасу тамошней знати, среди которой у него было много родственников. Этот публичный акт справедливости очень встревожил высшее чиновничество, но произвёл весьма благоприятное впечатление на общество»(7). «Будучи весьма строг относительно всего, что касалось государственной экономии, - пишет Саблуков далее - , и стремясь облегчить тягости, лежащие на народе, император Павел был, несмотря на это, весьма щедр при раздаче пенсий и наград за заслуги, причём в этих случаях отличался истинно царской милостью»(8).
     В.О. Ключевский назвал Павла первым противодворянским самодержцем. «Чувство порядка, дисциплины и равенства было руководящим побуждением его деятельности, борьба с сословными  привилегиями – его главной задачей», - заключал он.  Заметно было, что законодательные нововведения были Павлом продуманы заранее, ещё в бытность его великим князем. «Приходится лишь глубоко сожалеть, что лучшие порывы и благие начинания царя разбивались о каменную стену равнодушия и даже явного недоброжелательства его ближайших сотрудников, наружно преданных и раболепных. Многие его распоряжения перетолковывались совершенно невозможным и предательским образом. Росло скрытое недовольство против государя, который был совершенно неповинен», - пишет, в частности, Геннадий Львович Оболенский(9). Он ссылается на историка Е.С. Шумигорского, который утверждал, что «масса простого народа, в несколько месяцев получившая большее облегчение в тягостной своей доле, чем за всё царствование Екатерины, и солдаты, освободившиеся от гнёта произвольной командирской власти и почувствовавшие себя на государевой службе, с надеждой смотрели на будущее; ….»(10). 
    Однако, светлое будущее не состоялось. 11/23 марта 1801 года произошло коварное цареубийство, которому не дано, на наш взгляд, полновесной оценки до сих пор. Павел I был убит в собственной спальне его ближайшими царедворцами.
      Как отмечает Фонвизин, в заговоре участвовали не более 60 человек из верхнего эшелона власти. Многие из них не принимали участия в самом заговоре, но знали о нём, дали своё согласие на поддержку, которая впоследствии попросту не понадобилась. Список заговорщиков весьма показателен: многие из них были  в последующем активными и героическими участниками Отечественной войны 1812 года. Практически же, надо полагать, всем заговором руководили 4-5 человек, а остальные попали под их негативное влияние.  Чтобы им лично уйти от ответственности в данном очевидном преступлении, заговорщиками были заранее приняты широкомасштабные меры по оговору, демонизации облика государя, искажалась суть его реформ и приказов, подчёркивалась невыдержанность характера и тирания, которая фактически выражалась в неустанном преследовании взяточничества и казнокрадства. После цареубийства сам факт их преступных действий подавался общественности (безусловно, в узкой дворянской среде) как подвиг ради благоденствия России(11). При этом, на наш взгляд, главный организатор заговора граф Пален злодейски впутал в преступление семью императора: жену и будущего правопреемника Российского престола Александра I, перевирая их несуществующие замыслы отстранения императора от престола самому Павлу I и преувеличивая его негативную реакцию в части планов ареста членов семьи. Таким образом, как говорится, они связали императора и всю семью венценосных правителей по рукам и ногам. Обманом являлись данные предварительно обещания венценосной семье сохранить жизнь и здоровье мужу и отцу при его отстранении от власти.
    Вполне очевидной и доказанной представляется поддержка заговорщиков со стороны внешних сил (в частности, Великобритании), которые не поскупились даже на  финансирование проведения преступных замыслов. Об этой возможности, впрочем, сомневаясь в её реализации, что говорит лишь о дипломатичности этих лиц, упоминает Фонвизин, Саблуков и другие. Этот момент достаточно показателен, поскольку мы имеем перед глазами возмутительный всеми признанный факт отказа от спасительного приёма семьи Николая II  в  Англии  королём Георгом V в 1917 году.
      Безусловно, влияние навязываемой идеологии оговора императора Павла I главарями заговора усиленно распространялось в российской армии, где имел честь служить молодой Денис Васильевич Давыдов, как и его отец - бригадир Василий Денисович Давыдов (1747 – 1808), их боевые соратники и друзья.        Именно этой безнравственной деятельности заговорщиков обязаны мы строками из стихотворения Д.В. Давыдова «Орлица, Турухтан и Тетерев»:
«…И злого петуха в корону нарядили.
А он – Сычей, сорок, ворон – в павлины нарядил,
И с сею сволочью он тем лишь забавлялся,
Что доброй дичью всей без милости ругался:
Кого велит до смерти заклевать,
Кого в леса дальнейшие сослать,
Кого велит терзать сорокопуту –

Лишь шаг на трон.
То хищной тварью всей себя и окружил:
И всякую минуту
Несчастья каждый ждал,
Томился птичий род, стонал …
В ужасном страхе все, а делать что – не знают!
«Виновны сами мы, - пернаты рассуждают, -
И, знать, карает нас вселенные творец,
За наши каверзы, тираном сим вконец,
Или за то, что мы в цари избрали птицу –
Кровопийцу!…»
И в горести они летят домой к леску
Размыкать там свою смертельную тоску.
Не гимны, Турухтан, тебе дичина свищет,
Возмездия делам твоим тиранским ищет.
Когда народ стенёт, всяк час беда, напасть,
Пернаты, знать, злодейств терпеть не станут боле!
Им нужен добрый царь, - ты ж гнусен на престоле!
Коль необуздан ты – твоя несносна власть!
И птичий весь совет решился,
Чтоб жизни Турухан и царствия лишился.
К такому приступить гораздо делу трудно!
Однако как же быть?
Казалось многим то безумно,
Но чем иным переменить? …
Ужасно действие и пропасть в нём греха!
Да, как ни есть,
Свершили месть –
Убили петуха!
Не стало Турухтана, -
Избавились тирана!…»(12).

       Все эти строки нашего поэта-гусара, вполне опровергают не только патентованные историки, но и многочисленные свидетельства современников, в частности, свидетельства «рыцаря без страха и упрёка» Николая Александровича Саблукова.  Его записки представляют исторический документ первостепенной важности, даже, несмотря на то, что они подверглись «неискусной и беззастенчивой» редакторской правке английского издателя(13). Эти и другие свидетельства изложены в книге «Цареубийство 11 марта 1801 года: Записки участников и современников». В этой  же книге представлены показания основных руководителей заговора:  графа Палена и генерала Бенигсена. В первом случае они представлены графом Лонжероном, а во втором – из собственноручного письма к фон Фоку и передачу его слов тем же Лонжероном. Представленные материалы показывают со всей вопиющей откровенностью преступность замысла заговорщиков и их не менее преступную реализацию своих планов. То, что при этом была искусно обманута и общественность, и армия сомневаться не приходится. В частности, как отмечено в предисловии, сам «Пален раскрывает адский, приведённый им в исполнение, план усилить общее ожесточение против Павла Петровича, заставив прощённых им офицеров умирать с голоду у ворот Петербурга …». В книге приведены и другие свидетельства преступления:  княгини Ливен, князя Адама Чарторыйского, того же Фонвизина, барона Гейкинга, Августа Коцебу(14).
      Что касается самого цареубийства, то оно всем известно и оказалось делом достаточно простым. Павел был застигнут заговорщиками в своей спальне, зверски избит и задушен шарфом в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. В результате этого преступления выношенные и обдуманные Павлом I планы реформирования России были полностью разрушены. Международные союзы тоже были пересмотрены. И именно по этой причине, на наш взгляд, Россия намного задержалась в проведении крестьянской и других реформ.   
     Таким образом, можно сделать достаточно очевидный вывод: формирование общего неблагоприятного мнения об императоре Павле I в армии было частью большой срежиссированной акции по его последовательному дезавуированию и последующему свержению, что было как результатом объединения придворных сил дворянства и аристократии, препятствующих широкомасштабным преобразованиям в крепостной России, так и результатом внешнего воздействия сил, обеспокоенных ростом влияния России на международной арене.
     Как мы видим, обращение к раннему поэтическому творчеству Дениса Васильевича Давыдова наталкивает нас на необходимость изучения всей сложности обстановки в России в начале XIX века, изучения духовного состояния армии и общества накануне исторических испытаний России в Отечественной войне 1812 года. При этом, очевидно, необходимо исследовать силы и влияние придворной камарильи на деятельность молодого императора Александра I, препятствующих, как следует полагать, проведению обширных государственных реформ и  адекватной деятельности России  в  Европе  200 лет назад. Иначе мы вновь придём к банальному выводу: «История учит, что ничему не учит!».
                Примечания:
1. Давыдов Д.В. Стихотворения. Проза. Дурова Н.А. Записки кавалерист-девицы./ Сост. В.П. Коркия; Послесловие Л.И. Емельянова; Прим. В.П. Коркия, Л.И. Емельянова; Вл.Б. Муравьёва. М.: Правда, 1987, с. 7-11.
2. Оболенский Г.Л. Император Павел I: Исторический роман. Смоленск: Русич, 1996, с.3.
3. Там же.
4. Там же, с.5.
5. Там же.
6. Там же.
7. Саблуков Н.А. Записки. См. Цареубийство 11 марта 1801 года: Записки участников и современников, М.: ТЕРРА, «Книжная лавка – РТР», 1996, с.55.
8. Там же.
9. Оболенский Г.Л. Император Павел I: Исторический роман. Смоленск: Русич, 1996, с.7.
10.Там же.
11.Цареубийство 11 марта 1801 года: Записки участников и современников, М.: ТЕРРА, «Книжная лавка – РТР», 1996, с.11, 107 – 141.
12.Давыдов Д.В. Стихотворения. Проза. Дурова Н.А. Записки кавалерист-девицы./ Сост. В.П. Коркия; Послесловие Л.И. Емельянова; Прим. В.П. Коркия, Л.И. Емельянова; Вл.Б. Муравьёва. М.: Правда, 1987, с. 10.
13.Цареубийство 11 марта 1801 года: Записки участников и современников, М.: ТЕРРА, «Книжная лавка – РТР», 1996, с.9.
14.Цареубийство 11 марта 1801 года: Записки участников и современников, М.: ТЕРРА, «Книжная лавка – РТР», 1996, - 296с. – (Тайны истории в романах, повестях и документах).

Член Совета Общества потомков участников Отечественной войны 1812 года,  директор общественной организации «Историко-просветительский Центр семейно-родовой культуры «Родовая семья» им. Л.М. Савёлова», координатор Народного Собора

  Шуринов Александр Сергеевич,
тел. 8.916.424-47-46