Правда о Константине I Павловиче. Ч. 1

Александр Шуринов

ПРАВДА  О  КОНСТАНТИНЕ I  ПАВЛОВИЧЕ

Часть 1


    История – это такая спекулятивная наука, что мы, практически, всё время находимся в плену недобросовестных измышлений тех, кто ею занимается. Измышлений  в угоду местным политикам, частным интересам, геополитическим силам, которые под прикрытием некого просветительства столетия внедряли и внедряют в головы сограждан идеи общего неблагополучия и беспорядка в России. Между тем, так ли всё было плохо в России – большой вопрос. И постепенно настоящая правда общественной жизни в России откроется. Но, увы, не в наше время!
   
    Историческая ПРАВДА в России всегда была особенной и принималась далеко не всеми. Приближённые к властным кругам считали, что её можно «корректировать» для пользы дела. Как считал министр просвещения граф Уваров для России важны три составляющих: православие, самодержавие и народность. И потому для воспитания и просвещения России часть истории замалчивалась или искажалась. Этим, безусловно, пользовались недруги, многочисленные карьеристы,  предатели из элитарного слоя общества, прикрывающие ранее совершенные преступления своих предков. И потому для воспи-тания и просвещения России часть истории замалчивалась или искажалась. Этим, безусловно, пользовались недруги, многочисленные карьеристы, предатели из элитарного слоя общества, прикрывающие ранее совершенные преступления своих предков. Были и внешние враги России, которые под прикрытием новомодного просветительства создавали тайные и не совсем тайные общественные организации. Мода на эти организации пришла с Запада и они называли свои ор-ганизации масонскими. Они во многом исказили и искажают до сих пор настоящие факты, как нам представляется, и как мы уже указывали в своих статьях, убийства российского императора Павла I. Понятно, что участники преступления и их потомки столетиями клевещут на убиенного, прикрывая свою несостоятельность домыслами и откровенным враньём.
   Причём через столетия эти вымыслы нам, ныне живущим, уже пред-ставляют в виде неопровержимых документов. Основываясь на этих до-мыслах и оправдательном вранье XIX века, вранье писателей и отдель-ных заинтересованных мемуаристов, было во многом опорочено имя императора Александра I, которого уже 2 столетия обвиняют в отцеубийстве, пытаясь, по сути, снять грех преступления с его участников и переложить на невинного человека. Сегодня его невиновность легко доказывается публикациями мемуарных записок как самих участников преступления (скорее, косвенных участников, поскольку потомки главных участников преступления стоят до сих пор на страже лжи и бесчестия своих предков), так  и информированных современников.
   Однако, кроме Павла I и его сына Александра I, есть ещё одна политическая фигура того времени, которая замалчивается или подвергается безжалостному и тщательному оговору. Это второй сын Павла I – Константин Павлович.
   На меня обратило внимание мнение Александра Сергеевича Пушкина относительно царствования Константина после смерти Александра I (мы знаем сегодня, что это была смерть мнимая!): «Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти государя; но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I. В нём очень много романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем напоминают Генриха V. — К тому ж он умён, а с умными людьми всё как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего» (из письма Пушкина П. А. Катенину, 4 (16) декабря 1825).
     Познакомившись с материалами о Константине Павловиче, я приоб рёл основания подозревать, что и его имя также было исторически обо-лгано, а память о нём извращена.
    Вот характеристика от графа Владислава Ксаверьевича Браницкого (1782-1843), адъютанта великого князя Константина Павловича (1779-1831): "В нём были как бы два человека: чудаковатый и буйный, он в то же время был прямодушен и добр. Он мог растоптать человека сапогами, когда подозревал в нём тайное намерение нанести ему вред, но потом мог сделать невероятное усилие собрать его по кусочкам. Впрочем, если он не мог вас смутить, и вы смотрели ему в лицо, он вам уступал".
   В интернете можно найти немало историй о воспитании Константина Павловича. В том числе, якобы, от самого Браницкого. Но приведём   
самую полезную информацию в нашем случае: «Однажды В.К. Браниц-кий обедал у великого князя, который был в отвратительном настроении. После обеда Константин Павлович велел Браницкому подняться к нему наверх. Кроме них в комнате присутствовала ещё только княгиня Лович (2-я жена Константина Павловича – А.Ш.).
 Здесь Константин Павлович хмуро поинтересовался:
 "Знаете ли вы Биньона? Что он за человек?"
 Барон Биньон тогда только начал выпускать свой шеститомный труд “История французской дипломатии 1792-1815 гг.” (Луи-Пьер-Эдуард, барон Биньон (1771-1841) – французский политический деятель, дипломат и историк).
 Браницкий честно ответил:
 "Как лицо частное, он обладает характером прямодушным и честным и говорит то, что думает".
 Константин Павлович продолжил:
 "Способен ли он, сказавши глупость, взять ее обратно?"
 Браницкий был краток:
 "Да, Ваше Императорское Высочество".
 [Так полагалось обращаться к родному брату царствующего императо-ра.]
 Тогда великий князь протянул Браницкому какой-то лист бумаги:
 "Так прочитайте эту бумагу".
 Это был черновик письма к барону Биньону, написанный рукой Кон-стантина Павловича.

 Дело было в том, что в первом томе своего труда Биньон рассказывал о смерти императора Павла I и утверждал, что императрица и её сыновья Константин и Александр знали о готовившемся заговоре.
 Это утверждение вызвало гнев Константина Павловича, который сурово отозвался о свободе печати во Франции и возражал Биньону:
 "Не мне описывать достоинства моей матери; события царствования императора Александра достаточно говорят в ее пользу. Что касается до меня, смешанного с толпой, то я не могу допустить, чтобы подобное обвинение было обойдено молчанием".
 Далее великий князь изложил свою версию тех событий и в заключение потребовал от Биньона опубликовать опровержение.
 
Вскоре было составлено официальное письмо, которое и отправили Биньону, но время шло, а ответа от барона всё не было. Константин Павлович день ото дня становился всё мрачнее, и через полтора месяца призвал своего адъютанта. В ярости он прорычал Браницкому:
 "Вы мне сказали, что Биньон – порядочный человек. Так почему же он мне не ответил?"
 Браницкий ничего не посмел ответить своему начальнику.

Но вот как-то утром Константин Павлович прибыл на смотр в прекрас-ном расположении духа и послал за Браницким, которому сказал:
 "Приходите ко мне обедать сегодня, и не преминуйте прийти пораньше".
 Оказалось, что он получил ответ от барона Биньона, который в то время находился в Берлине и поэтому задержался с ответом.
  Биньон писал, что он теперь значительно лучше осведомлён о событиях прошлого и исправит свою ошибку при новом издании первого тома своего труда, которое он готовит в ближайшее время. Кроме того, в шестом томе этого труда Аустерлиц позволит ему вер-нуться к характеристикам их Императорских Высочеств Александра и Константина в более лестном виде.
 Биньон также прибавил, что он готов составить любое опровержение, которое великий князь сочтет нужным, и что он даст ему всю огласку, какую тот может только желать.

 Этот ответ барона Биньона так восхитил Константина Павловича, что он с удовольствием сказал:
 "Это – якобинец, это – человек, который хотел бы произвести переворот в Европе, это – висельник, но, тем не менее, это – порядочный человек. Пусть он приедет в Россию, я буду его восхвалителем".
 И далее великий князь продолжал в том же духе.
 В письме, которое Константин Павлович отправил Биньону, он говорил, что ему мало дела до публики и что мнение писателя, исправ-ляющее другое, однажды им выраженное мнение, для него более чем достаточно».
Читатель, очевидно, понимает, что великий князь Константин Павлович доказывает и свидетельствует, что их семья не была осведомлена в заговоре с убийством их мужа и отца Павла I. И это то и отмечает г-н Биньон, когда пишет, «что он теперь значительно лучше осведомлён о событиях прошлого и исправит свою ошибку при новом издании первого тома своего труда, которое он готовит в ближайшее время …».

   Безусловно, нашим историкам-архивистам следовало бы найти эти письма в подлиннике и опубликовать их. Но в целости их и со-хранности есть, конечно, большие сомнения.

Продолжение следует.