Ко дню Матери

Неизвестные труженики тыла и герои гражданской жизни.

                "Если мать твоя живая,
                Счастлив ты, что на земле
                Есть кому переживая
                Помолиться о тебе».
                Из песни Евгении Смоляниновой
                «Слово «мама» дорогое …»

Сегодня в "День памяти неизвестного солдата" стоит сказать и о неизвестных тружениках тыла. Информация о таких тружениках и безвестных героях обычно сохраняется только в памяти близких к ним людей. Было бы правильно доверять этой информации, полученной путём сохранения семейных легенд, памяти предков, а в ряде случаев и семейных исследований, поскольку она насыщена нравственным и духовным опытом, знанием внутренних посылов, психологическими и социальными установками общественной жизни того времени, связанными с ещё неизжитыми традициями дореволюционной жизни, ответственностью за семью, детей, любовь к родному отечеству.

Моя мама, урождённая Елисафенко Зинаида Прокофьевна (см. фото), из дальневосточного городка Иман (название появилось ещё с древнейших времён и по буддистскому вероисповеданию означало  чистое место, чистая вода) в Приморском крае уехала в 1938 году учиться в Москву в Химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева и встретила войну в Москве. Там ей довелось пережить в годы войны многое! Тяжёлая работа и болезни, голод и холод не миновали её. Конечно, пройденный ею путь свойственен не только ей одной, а многим молодым людям её поколения, защищающим свой народ, свою столицу, традиции своих предков , включая традиции родовой чести, которые несла и хранила в себе комсомольская молодость. Последнее совсем нелишне будет узнать современной молодёжи, забывающей о неизбывных жертвах жизни и здоровья многочисленных тружеников и безусловных героев труда в глубоком и в неглубоком тылу, о предках, победивших фашизм вместе с советской армией и принудившей врага к полной капитуляции.
Стоит сказать несколько слов о предках нашей героини по линии Елисафенко. Они были из семьи рабочих-литейщиков, которые работали на Петровском заводе в Бурятии. Туда они попали (по семейной легенде) в 1827 году с Полтавщины и обязаны декабристскому выступлению Черниговского полка. Пращур был из солдат этого полка. Сама фамилия Елисафенко образовалась от имени Елисафета (Елизавета) по аналогии с другими украинскими фамилиями. По прибытии на Петровский завод Лука Елисафенко в каторжных условиях освоился, прижился, женился на местной крестьянке и долгие годы трудился на формовке литейных заготовок местного чугунолитейного завода. Работа была с песком т весьма вредная для лёгких. Через какое-то время он стал страдать силикозом, который при отсутствии необходимого лечения переходил в туберкулёз. Впоследствии выяснилось, что болезнь передаётся по наследству детям.
У деда моей матери Поликарпа Лукича Елисафенко (1860-1914) эта болезнь проявилась как туберкулёз в 1906 году. Он был женат на бурятке, которая приняла православие, Булат Татьяне Николаевне (1857-1938).  В семье у них было 7 человек детей от 3 до 15 лет. Тем не менее, чтобы он не заражал окружающих, ему было предписано покинуть город Петровский завод и переселиться в другое глухое место, где он бы не мог заражать других людей. При этом было в то время некое законодательное постановление поселяться таким рабочим только восточнее их прежнего места пребывания. 
В семье было принято решение переселяться всем вместе. При этом для переселения был выбран необычный путь: сначала на лошадях прибыть к берегу реки Ингода, затем на изготовленных плотах сплавляться к реке Шилке, а потом выйти на великий Амур и плыть по нему насколько будет возможно, подальше от жестокой цивилизации.
План был практически реализован. Об этом удивительном путешествии мы узнали из рукописи книги воспоминаний участников, инициатором которой была дочь Мария Поликарповна Елисафенко (1903 – 1989), а автором её муж Владимир Антоненко. В 1956 году под заглавием «Манька» она была предложена издательству в Москве, но из-за литературных огрехов к изданию не принята. В процессе работы над книгой автор  проверяет и дополняет воспоминания свидетельствами других ещё живых участников. Сегодня этот труд является замечательным документом того времени (подлинник хранится в архиве автора статьи).    
Проплыв всё лето по рекам, останавливаясь, конечно, на берегах, они, в конце концов, попали в многоводный Амур, где сильное течение и пороги значительно осложнили путешествие. Между тем, только по Амуру было пройдено более 1000  км. Однако,  при прохождении одного из порогов один из двух плотов был разрушен, а на втором удалось, всё-таки,  пристать к левому, то есть, российскому, берегу. Там же на этом безлюдном берегу пришлось встретить суровую сибирскую зиму. Двое из старших детей погибли из-за переохлаждения. Остальным удалось выжить. На следующее лето путешественники вышли к строящейся транссибирской магистрали, которая привела их к небольшому городку Гондатти (названному в честь амурского генерал-губернатора и исследователя Приамурья Николая Львовича Гондатти, потомка итальянца, оставшегося в России после Отечественной войны 1812 года, после революции переименован в город Шимановск).
Затем отцу  Поликарпу Лукичу удалось устроиться в железнодорожные мастерские, всю семью приняли в братство забайкальских казаков. Подрастали четверо сыновей: Николай, Иван, Прокопий, Гавриил, и единственная дочь Мария. Сыновья тоже нашли применение своим силам в железнодорожных мастерских. В марте 1914 года отец всё-таки умер от своей непреодолимой болезни, а молодые братья уже в августе отправились на фронт Первой мировой войны. Вернулись уже после войны с Георгиевскими крестами на груди. Их наследники утверждают, что прототипом семьи казаков, о которой идёт речь в фильме «Даурия», была именно их семья.

На фотографии три брата: Прокопий, Иван и Николай. Гавриил в революционных событиях, якобы, не участвовал

В революционную пору они были в составе партизан, вступили в партию, а после окончания всех смут работали в различных регионах Дальнего Востока. Отец Зины – Прокопий (Прокофий) Поликарпович  был ещё партизаном и служил недалеко от Спасска-Дальнего Приморского края,  когда у него и его супруги Степаниды Алексеевны (урождённой Калиновской) 6 мая 1920 года (ст. ст.) родилась дочь. Назвали её Зинаидой, что означало по церковным канонам - божественная. Семья была простая, но принципиальная, честная и даже партийная.  Мама Стеша осваивала в Спасском районе первый трактор, а отец Прокофий занимался рабочими кадрами и уже затем долгие годы служил начальником на переселенческом пункте в Архаре.
На фотографии Прокопий, с женой Степанидой, дочерью Зиной и своей матерью Татьяной Николаевной. Зине около 3-х лет.

Зина рано пристрастилась к чтению, любила книги. Ещё в детстве она сильно испортила себе зрение и потому ей отказали в возможности пойти добровольцем на фронт, когда пришла война.  Она очень уважала и любила родителей, восхищалась своим отцом. Будучи очень живой и активной, она рано вступила в комсомол, вела большую общественную работу с юности.


На фотографии семья Прокопия с братом  Николаеем и его женой Марией (около 1928-1929 г.)
Зине около 9 лет.





Беда в семью нагрянула внезапно, когда родители вдруг разошлись. Отец ушёл из семьи и связал свою дальнейшую семейную жизнь с молодой учительницей. Пришлось осваивать новую жизнь и Зинаиде: с матерью  без отца, но с нелюбимым отчимом. 
И беда эта была не одна. У братьев Елисафенко в разной степени с возрастом стали проявляться унаследованные от отца признаки заболевания силикозом – туберкулёзом. Старший брат Николай вместе со всей своей семьёй, в которой было 5-ро детей – почти все ровесники Зины, переехал в Сталинград  по комсомольскому призыву строить Сталинградский Тракторный Завод ещё в 1929 году. Основанием была настоятельная рекомендация врача сменить сибирский сырой климат на более сухой европейский. Затем при явном ухудшении здоровья перебрался в Сталинград и Прокопий Поликарпович (1897 – 1947) со своей новой женой.
Зина в эти годы проживала с матерью и отчимом в городе Имане и училась в местной школе. В 1938 году она закончила школу и приняла решение ехать поступать в институт в Москву. 




























Аттестат, полученный Зинаидой Елисафенко в 1938 году, из которого можно судить о высоких требованиях к знаниям учащихся в те годы
Все вышеизложенные обстоятельства объясняют, почему Зинаида после окончания школы в 1938 году поехала поступать в институт именно в далёкую Москву. Она мечтала встретиться с отцом. И эта встреча скоро произошла. Она не смогла поступить в 1938 году в Химико-технологический институт им. Д.И.Менделеева и поехала в Сталинград к отцу и другим своим многочисленным родственникам, с расчётом поступать вновь на следующий год. Видимо, не совсем здоровый отец и мачеха приняли её не очень ласково, и она остановилась в семье дяди Николая Поликарповича. Весь год она провела время с двоюродными братьями  и сёстрами: работали вместе на заводе, летом плавали через Волгу, читали стихи, обсуждали последние политические новости.



На фотографии в верхнем ряду Анна  с мужем Михаилом Лукониным и братьями Анны





Там же Зина впервые встретилась с поэтом и будущим общественным деятелем Москвы, председателем Московской писательской организации Михаилом Кузьмичом Лукониным, а тогда просто Мишей, который был в дружбе с братьями Елисафенко и даже жил в гостеприимной семье Николая Поликарповича на правах сына. Через некоторое время он женился на своей первой поэтической музе - двоюродной сестре Зины – Анне Николаевне Елисафенко. После  свадьбы молодые уехали в Москву, где Луконин уже учился в Литературном институте. Уехала и Зина поступать в свой Химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева, куда с успехом и поступила в 1939 году.
Она уже была на третьем курсе, когда разразилась Великая Отечественная война. Жила она в то время в общежитии института. Питались они скромно, и она рассказывала, что 22 июня, в 12 часов дня, когда все слушали речь Молотова по радио, они были настолько шокированы известиями, что совершенно забыли про обед. В результате картошка, которую жарили из экономии практически на воде вместо масла, посинела. Мама помнила это очень хорошо, очевидно, потому, что впоследствии им пришлось пережить нешуточный голод.
В последующие дни после начала войны она, как член партии, была активно задействована. В частности, она с другими комсомольцами-студентами выезжала в прифронтовые районы (даже под Брянск), где они рыли рвы и возводили противотанковые укрепления. В августе ей было поручено контролировать уборку урожая в части Подмосковья. Она вспоминала, что за работу ей было начислено 11 мешков пшеницы, но она ничего не взяла. Потом жалела и сокрушалась о своей легкомысленной непрактичности. Конечно, ни она, ни её подруги не собирались бежать из Москвы в тяжёлые дни октября 1941 года: они по указанию старших готовились к обороне на улицах города, круглосуточно  участвовали в тушении бомб-зажигалок, которыми гитлеровцы щедро забрасывали Москву. Не успевали спасти одно здание, загоралось другое. Так сгорело общежитие, где жил Зина. В огне пропали документы, многочисленные фотографии детства и юности.
  Зимой 1942 года Зина была направлена на работу как химик мастером на секретный снарядный завод в Москве. Завод работал день и ночь. Однако и на секретном заводе случались неприятности, а возможно, и вражеские диверсии.  После какой-то аварии той же зимой 1942 года они с другими девушками не успели одеть вовремя противогазы и отравились. Чтобы не нести ответственности за аварию, всех пострадавших обвинили в нарушении правил техники безопасности  и …  уволили. В результате, они выкарабкивались из болезни сами, кто как умел. Последствия отравления остались на всю жизнь, хотя Зина их не афишировала. Впоследствии она питалась отдельно от своей семьи молочными супами и вела только ей известную диету.  После некоторого восстановления здоровья она перешла на учёбу в пищевой институт и стала уже после войны экономистом пищевой промышленности. 
Совершенно очевидно, что Зинаида была с юности девушкой симпатичной и привлекала внимание мужчин. По некоторым сведениям, она вышла замуж за уходящего на фронт друга-красноармейца в 1941 году некого Помогаева, родила от него ребёнка, но после отравления, голода и свалившихся невзгод не смогла его уберечь. Потеряв сына и не получая вестей от мужа до самого конца войны, она, очевидно, посчитала брак расторгнутым. Тем более, что все документы сгорели. Она скрывала этот трагический период своей жизни, и мы мало о нём знаем.  Необходимо кратко рассказать о её 2-ом замужестве.
Буквально в День победы 9 мая 1945 года они в Пищевом институте проводили праздничный вечер. На праздник пришли многие участники и участницы войны, была организована «почта», чтобы участники праздника могли познакомиться и выразить свои симпатии. Сидевшему в углу инвалиду с двумя костылями  приглянулась шустрая девчушка с почтовыми полномочиями. «Я ранен в сердце Вашим взглядом, Теперь я понял жизни смысл, Хочу быть вечно с Вами рядом! Скажите Вашу мысль?», - написал он ей в почтовой записке. Этот молодой человек был тоже интересен Зине, поскольку был весел, неистощим на юмор, сыпал анекдотами и историями, собрал вокруг себя целую группу студентов и студенток. В результате взаимного интереса они познакомились и уже не расставались. Сергей, так звали молодого человека, был достаточно красив, весьма артистичен, и даже костыли не могли остановить Зину от самоотверженного, как казалось для неё, поступка выйти замуж за человека, который её искренне любит. Это и случилось в начале 1946 года.
Сергей Павлович Шуринов в 40 лет (1923-2007) – инвалид Великой Отечественной войны, хозяйственный деятель, в последующем Главный зоотехник Зверопрома РФ.

Между тем, жизнь оказалась ещё сложнее, чем можно было предположить. Осенью 1946 года во время декретного отпуска Зина поехала на Дальний Восток к своей маме в Иман, которую не видела с 1938 года. По-видимому, за 8 суток поездки на поезде в Иман её так растрясло, что она родила сына Александра преждевременно -  уже 18 октября. Она телеграфировала о случившемся мужу и отцу ребёнка в Москву, но, видимо, первый камень в разрушение семьи уже был положен. Немалую роль в этом сыграла свекровь, то есть мать мужа, Евдокия Васильевна, которая боялась потерять влияние на сына и отчаянно ревновала его к жене.
    
Сын Сергея и Зины – Александр (около 2-х лет).

Так или иначе, но уже в 1949 году семья распалась, и Зина с 2-х летним ребёнком в морозные январские дни выехала на Дальний Восток к матери и отчиму в г. Иман. Крайне интересны и показательны последующие особенности её биографии.
     Вернувшись в 1949 году на родину в дорогой её сердцу Иман, она, казалось бы, будучи членом партии, тем не менее, долго не могла найти работу по специальности. С помощью своих друзей-выпускников той же школы, которую они заканчивали в 1938 году и которые работали в городской системе образования (предположительно с помощью директора школы Меркульева Дмитрия Владимировича), она работала сначала старшей пионервожатой школы, а затем города и района. Выезжала  летом с детьми в палаточные пионерские лагеря, зимой проводила разного рода мероприятия, в том числе, школьные утренники. Наконец, она была трудоустроена  учительницей рисования и черчения в Иманской средней школе №1. Только затем уже ей предложили работу на местном хлебокомбинате, а потом и на мясокомбинате, что соответствовало её специальности. Какое-то время работала она и директором книжного магазина г. Имана, что отвечало её интересу к книге с детских лет. Зинаида Прокофьевна – так её уже стали величать - очень много сделала полезного в противостоянии местному жулью в пищевой промышленности. Об этом она делилась только дома с домочадцами!

             Зинаида Прокофьевна Шуринова в 40 лет.


     В 1960 году её праведный и неиссякаемый комсомольский задор переключили  на Районный Дом Культуры (РДК), где она, работая директором, отвела душу и навела необходимый порядок. Её всегда тянуло к общественной работе, к воспитательной педагогике. Следует отметить её немалые педагогические способности в семье, которые мне довелось испытать на себе. В те непростые годы и обычное безденежье в семье она «умудрялась» покупать пластинки с детскими спектаклями, хорошие детские книги, развивающие игры, приборы для выпиливания и выжигания, фотоаппарат и многое другое, что адекватно оцениваешь только сегодня. Она находила время для разговора с детьми и поддержки, что весьма важно. 
    Тут нужно сказать о её замужестве в городе Имане.
    Муж – Андрей Петрович, из рабочей семьи, после Щёкинского военного училища служил в воинской части, располагавшейся рядом с городом Иманом в посёлке Лазо. Он присмотрел красавицу в иманском парке во время танцев и очередного вечернего дефиле, познакомился и после некоторых достаточно длительных ухаживаний предложил выйти за него замуж. Зина согласилась с условием отказа от переездов с военнообязанным мужем в другие города и веси. Пришлось Андрею Петровичу демобилизовываться из армии и переходить на гражданскую работу. А это было, как сейчас уже понимаешь, очень непросто.
     Характерно, что вся родня мужа проживала на Украине. Отец и мать жили в городе Смела Черкасской области, а брат с женой и племянниками - в городе Днепропетровске. Они постоянно приезжали-прилетали, привозили фрукты и присылали многочисленные посылки с сухофруктами для компотов.   
    В новой семье Зины родились последовательно двое детей. Ребята были здоровые, крепенькие, быстро росли. Постепенно мужал уже и старший сын.
     Всё бы было хорошо, но нормального жилья у семьи не было. Сначала жили у матери Степаниды Алексеевны с дедом-отчимом Семёном Тимофеевичем, потом снимали дом на Иманской улице, потом в книжном магазине на улице Краснощёковой  (ул. Ленина), где семье отгородили часть помещения и сделали 2 комнаты, но без двора и своих хотя бы дворовых удобств.
Приезд брата Андрея Петровича – Владимира Петровича в г. Иман проездом в командировку в г. Уссурийск  на испытания комбайна по уборке сахарной свеклы
     Поэтому, когда по партийному запросу из Владивостока её послали как экономиста с высокой квалификацией в Находку, где посадили за воровство всех руководителей местного мясокомбината (а иным дали по 15 лет!), встал вопрос обеспечения семьи жильём. И там, наконец-то, семье с 3-мя детьми дали отдельное жильё с песчаным клочком земли для будущего огородика. Как все были счастливы!
   Зинаида Прокофьевна работала на мясокомбинате достаточно долго. Для предотвращения воровства она организовывала в посёлке при мясокомбинате в дни зарплаты продажу костей, хвостов, рёбер и других продуктов по самым низким ценам. Мы сами с раннего утра занимали к этим утлым магазинчикам-ларькам  очереди и закупали хвосты и рёбра  по полной программе. Отчим, во избежание кривотолков, устроился на работу в завод строительных конструкций.
    В последующем за свою активность и принципиальность она была выбрана на освобождённую должность председателя профсоюза торговых работников  города Находка. После окончания выборного срока работала в находкинском хлебокомбинате, где тоже не давала начальству спокойно воровать. Очевидно, что начальство ждало её какой-либо оплошности, чтобы придраться и как-то от неё избавиться. И она случилась. Возможно, даже была элементарная, как сейчас говорят, «подстава». Видимо, она плохо себя почувствовала и хотела подлечиться в санатории. Единственный раз. Но этот единственный раз оказался роковым. Ей вдруг предъявили претензии о попытке (!) незаконно получить путёвку в санаторий в обход очереди. Об этом нам, её детям, стало известно много позже. Действительно, в какой-то момент она вдруг сильно заболела и резко сдала. Впоследствии выяснилось, что это обострение началось после несправедливого обвинения в том, что она где-то сказала, что была участницей войны и потому, де, без очереди пыталась получить путёвку на лечение. Между тем, руководство хлебокомбината отправило запрос об её участии в обороне Москвы в Центральный архив, откуда ответили, что её имени среди участников Обороны Москвы нет. Доказывать напраслину, уточнять сказанные ею слова и оправдываться она не могла и не хотела. Зинаида Прокофьева вняла советам мужа, уволилась, и несколько пришла в себя после оскорблений и унижений уже дома. Она даже некоторое время находила силы для  краеведческих экскурсий с молодёжью по Находкинскому району, в которые брала  и своих уже подросших детей. Но болезнь уже начала своё активное разрушительное действие. Она худела и старела на глазах. Практически через год после увольнения с Находкинского хлебокомбината она ушла из жизни (в неполных 53 года!) с диагнозом: рак на фоне развившегося цирроза печени. Провожал Зинаиду Прокофьевну в последний путь весь посёлок того мясокомбината по месту жительства, где ей прежде приходилось бороться с воровством.
    Сегодня в год 70-летия Победы нужно отметить трудовой подвиг таких безвестных жертв войны и их подвижническую жизнь после войны, который был свойственен многим гражданам-героям того времени, словами доброй памяти и благодарности!
    На наш взгляд, стоит установить памятник «Неизвестному труженику тыла в годы Великой Отечественной войны от благодарных потомков», который бы отметил трудовой подвиг женщин, стариков и детей в годы войны и нашу память о нём.
    В заключение хочется сказать, что для нас - детей, внуков и правнуков Зинаиды Прокофьевны Шуриновой - она всегда будет живой и доброй наставницей, помогающей нам сегодня даже из того иного мира, куда она безвременно ушла 6 февраля 1973 года.
    Светлая и Вечная ей память!