Служебная рутина

см.рис. 1.один из замов по тылу дивизии.2.зампотех.3. зам по вдс.






       -Озерянин стой! А ну -ка подойди  поближе! - я подхожу, генерал пялится сидя за столом на мои ботинки.
- Ты где это такие раздобыл?- показывает  он  пальцем на берцы.
- Как и все, товарищ генерал, на складе. При этом делаю вид, что не понимаю, о чем речь.
-И что, прямо вот такие, и с молниями теперь, выдают на складе? – удивленно  округляет глаза генерал, - получается,начвещь мне ничего не говорит, и я об этом ничего не знаю?
-Никак, нет, товарищ генерал, эти молнии по моей просьбе, мне в ателье вшили, - с небольшой опаской получить втык за нарушение формы одежды, докладываю я.
- Ну ничего себе!- восклицает командир,- я каждое утро мучаюсь, шнурки завязываю, а оказывается, есть такой простой способ решить эту проблему Ну,спасибо  тебе за нечаянную подсказку. Скажи, а  молнии такие мощные где взял?
- Так это от гильзосборника мне вырезали…
- Понял, хорошо, иди.
С облегчением выскользнул из кабинета, радуясь, что не получил никакой нахлобучки. Заходил -то ведь, с обычным, внеочередным докладом. Еще не мог и предположить тогда, чем для меня, да и для всего офицерского состава обернется моя, казалось бы, незатейливая идея вшить в  ботинки, с внутренней стороны массивные металлические, надежные молнии. Облегчая себе труд с их шнуровкой-расшнуровкой.

     Дело в том, что если до того как, комдив редко  одевал камуфляж. В основном, ходил в обычной, повседневной форме одежды. То есть в кителе, брюках на выпуск и в туфлях. Пользуясь этим обстоятельством, и мы щеголяли в повседневке. Но с тех пор как он в свои ботинки тоже вставил молнии и стал не вылезать из камуфляжа, мы, соответственно, тоже были вынуждены следовать его примеру. Так с моей нечаянной подачи, дивизия была обречена на то, чтобы  хэбэ-камуфляж
больше не снимать, никогда. Только по очень большим праздникам, на торжественные мероприятия, по особому распоряжению разрешалось одеть повседневную (она же и как парадная в ВСУ) форму. Ну да  я  еще иногда позволял себе борзонуть, прикрываясь тем, что, якобы, мне надо посещать  стационар госпиталя, одевал повседневку. А глядя на меня, ее одевали и особо приближенные у комдива,  начфин и кадровик.Больше никто.
 
 ПОСТРОЕНИЯ.

   С тех пор, как в дивизии побывал президент, много чего произошло, многое изменилось , кроме тех мероприятий, которые из временных, превратились в постоянные, повседневные и традиционные.  У Бабича была такая черта характера - не любил частых изменений в чем бы то ни было.  Если уж во что -то впрягся, то так и тянул сей воз  упрямо, как вол. Со времен подготовки встречи Кравчука он завел ежедневные построения – планерки всех командиров гарнизона и управления дивизии. В восемь утра, сначала под стенкой штаба сорок пятой бригады. Давно  позабыли о приезде того преза, даже уже другой на его место пришел, а мы по прежнему строились ежедневно на том же  месте. Правда, где- то через года полтора, он перенес место построения на маленький плац, возле казармы т.н. «спецов». То есть, отдельных специальных батальонов. Но это мелочь.

      Главное заключалось в том, что ежедневно, независимо от времени года, погоды и любых обстоятельств, вся эта категория должна была, как штыки, стоять в строю. Строились буквой «Г» или «П».  Мероприятие проводилось в течении тридцати- сорока минут. На нем происходили разборки всех проблем, которые накопились в течении суток. Вокруг этого построения, варилась вся дивизионная кухня. Выступают на нем, по очереди, почти все начальники служб дивизии, у кого есть что сказать. И в обязательном порядке заместители командира дивизии. У них всегда есть о чем говорить по своему роду деятельности.

            Командиры частей присутствуют здесь со своими заместителями, а иногда и с начальниками служб. Каждый наматывает на ус то,  что его непосредственно касается, потому что  после этого построения они точно такие же, будут производить в своих частях. И там уже  будут ставить задачи,  услышанные здесь,  непосредственным исполнителям.

      У меня тоже почти каждый день есть что сказать присутствующим, потому что ответственность моя, охватывает все стороны жизнедеятельности огромного воинского коллектива. Для того, чтобы читателю было понятнее на какую тему может ежедневно говорить медик для боевых офицеров, я ниже, по - возможности, кратко перечислю пункты своих обязанностей.

      В мирное время обязанностей у него масса, и далеко не все из них имеют отношение к медицине. Если говорить кратко, на нем держится всё медицинское обеспечение дивизии, а это и лечебно-профилактическая работа, и санитарно-гигиенический надзор, медицинское снабжение, и много других громких слов. Если говорить более простым языком, начмед должен уберечь солдата и офицера от всего, что может помешать им выполнять свои боевые задачи. Вот об этом каждый день
и говорю.

       Медики в армии были, есть и будут всегда. Какой бы суперсовременной ни была боевая техника, ею должен управлять человек. Как бы эффективно ни громилась вражеская территория огнем артиллерии, авиации и прочих видов и родов войск, ее необходимо захватить, удержать и потом контролировать. Эти задачи тоже выполняет человек. В военной форме, с автоматом и ранцем, за плечами. Одним словом, солдат.

      Этого солдата необходимо призвать, обучить, одеть, накормить, вручить ему в руки оружие и боеприпасы, привезти к месту выполнения задачи. Все эти проблемы решают службы обеспечения - вещевая, продовольственная, автомобильная, горюче-смазочных материалов и так далее, и тому подобное. Там тоже работают люди в форме. Кроме того, существуют военные комиссариаты, военные представительства на промышленных предприятиях, военные учебные заведения. Одним словом, Вооруженные Силы страны.

       Военная служба сопряжена с прямым риском для жизни и здоровья. Вот как раз охраной жизни и здоровья людей в погонах и занимается военная медицина.
Исторически сложилось так, что медицина в армии была всегда на особом положении. В военное время это вполне объяснимо - именно медицинская служба занимается сбором, эвакуацией и, что самое главное, лечением и возвращением в строй раненых. В годы Великой Отечественной войны военврачи вернули в действующую армию 72 процента раненых и больных – это  почти 10 миллионов человек.

        В мирное время роль армейских медиков не так заметна, но от этого не менее важна. Спросите командира любой воинской части, какой самый страшный кошмар снится ему по ночам. Это будет вовсе не министерская проверка, не очередная недостача на складе и даже не побег солдата, а самая обычная дизентерия. С проверяющими можно "договориться", недостачу восполнить, солдата вернуть, а вот банальный понос или простуду не остановишь даже самым грозным приказом. И за несколько дней запросто может слечь целый полк, бригада и дивизия.

     Ну а если кто-то из заболевших не дай бог умрет, командир рискует лишиться не только погон, но и свободы. Не меньше "влетает" отцам-командирам за травмы, особенно связанные с неуставными взаимоотношениями - пресловутой "дедовщиной".
Но если командир не в состоянии остановить или предотвратить болезни в своей части, то военный медик не только может, но и обязан это делать. Именно этому его учат целых семь - восемь лет - дольше, чем любого военного специалиста, да и за время службы военврачи неоднократно проходят различные специализации и усовершенствования (медицина, как и любая другая наука, не имеет привычки стоять на одном месте).

      Без военного медика не обходится ни одна сторона жизни воинской части. Пока врач или фельдшер не попробует приготовленные для солдат блюда и не запишет в специальной книге "Пища приготовлена доброкачественно, санитарное состояние столовой удовлетворительное", завтрак, обед или ужин не начнется. Рота не начнет мыться в бане, пока медработник не осмотрит каждого солдата и не убедится, что ему выдали свежее белье и никакой сыпи с синяками или вшей с блохами на теле бойца нет. Даже боевые стрельбы или вождение техники запрещены, если рядом нет врача, фельдшера или санинструктора на санитарной машине.

     Непосредственным начальником начмеда воинской части, в советские времена,  был заместитель командира этой же части по тылу. А вот теперь самое интересное - в введении зампотыла находятся и продовольственная, и вещевая служба, то есть те же столовые и бани, которые должен проверять медик. Получалась мягко говоря неловкая ситуация: врач подчинялся тому, кого обязан контролировать.

     Нередко обстоятельства складываются так, что те недостатки, которые выявил медик, ему же самому приказывают ликвидировать. Грязь в столовой - вперед, доктор, иди и устраняй. Понятно, что при таком подходе очень у многих военврачей пропадала охота самим себе создавать новый объем работы, которой и без того хватает. Недостатки начинают скрывать, что иногда приводит к самым непредсказуемым последствиям.

       Медики, и я в том числе, служившие  когда то в Группе советских войск в Германии (ГСВГ), как о чем-то фантастическом и сказочно-недоступном до сих пор рассказывают о начмедах Национальной Народной Армии ГДР, ходивших с книжкой штрафных квитанций и имевших право выписывать солидный штраф командиру своей части за нарушение санитарно-гигиенических требований. У нас же введение подобной практики, до сих пор считается не реальным.

   И так уж сложилось, что до сих пор, медицинская служба в ВСУ, замыкается на командира. В отличии от армии в РФ, где тыловики совсем недавно подмяли под себя медиков, после перерыва с 1993 года. Не оставляют они попыток и в Украинской армии вернуть своих «отщепенцев», обратно под свой контроль. И не исключено, что им это когда нибудь,  удастся.

       Вот поэтому мне и приходится ежедневно, на этих планерках-построениях говорить-и говорить, напоминать командирам частей и их заместителям, о тех или иных проблемах, возникающих в процессе службы. Честно говоря, многие командиры, как дети малые. Они в ежедневной суматохе,  не видят что у них творится под носом.

- Одному  напомнить-указать, что у него переполнены контейнеры с мусором, и их нужно немедленно вывозить с территории части.
- Другому, что у него скоро через верх польются септики наружных туалетов. И их необходимо немедленно  откачивать. Потому что это прямая угроза санитарному благополучию части.
- Третий не видит ( к примеру), что зима, даже бессарабская, бывает достаточно суровой, а у него отопление совершенно не подготовлено к обогреву спальных помещений. И так далее и тому подобное.

      Я естественно имею ежедневную информацию от своих подчиненных, работающих в частях, от  сотрудников санэпидлаборатории, да и сам мотаюсь по частям денно и нощно. Работа у меня такая. Основная часть  командиров, давно перестала удивляться моей неисчерпаемой информации. Но периодически находятся командиры, зампотылы (чаще из молодых да ранних), когда комдив начинает их тут же, в строю, причесывать против шерсти, ощетиниваться:
- Мол, да откуда этот начмед знает!? Он не может лучше меня знать, что творится в моей части!!! На что, (к примеру), обычно комдив реагирует тяжелым взглядом и таким же тяжелым, замогильным голосом:
- Максименко, этот начмед, знал  о проблемах твоей части, когда ты еще только сдавал вступительные экзамены в свое задрипанное военное ПТУ. После такого замечания, обычно   у многих нарывавшихся, языки  на долго уползают на уровень их тазовых органов. И это для меня, и для моей службы хорошо. Не будь поддержки командира, я бы не смог шагу ступить, в своей деятельности. А дивизия сплошь и рядом не вылазила бы из массового мора по тем или иным инфекциям и заразам.

      Хотя даже я иногда про себя скриплю против этого ежедневного и раннего начала службы, но сцепив зубы, терплю. Потому что в первую очередь мне самому на руку, такое положение дел. Я имею возможность оперативно вмешиваться в любую ту или иную ситуацию, возникшую в течении суток.
Будь то появление грибка на ногах солдат в какой то роте, или вшей в каком то батальоне. Имею мгновенный доклад от подчиненных, и тут же следует моя реакция. Предупреждение, упреждение, и ликвидация очага заразы. Доступными нам медикам способами и средствами.

    Бухтят недовольно командиры, замполиты и зампотылы стоя в строю. Мол зачем этот начмед озвучивает на всю дивизию, о том что в нашей зачуханной роте материального обеспечения появились вши. Мы бы мол и сами у себя справились. А теперь вот от комдива придется получить взбучку. Да и все остальные тыкают пальцем в нашу сторону, и сторонятся нас как прокаженных. Мол, так вы же вшивые!
А мне то как раз и надо, чтобы пока не будет там уничтожена последняя вошь, чтобы все остальные с этой частью не контактировали. Чтобы не разносили плотоядную насекомую по всей  дивизии.

        Скажу без ложной скромности, заставил всех командиров обеспечить личный состав своих  подразделений на сто процентов  индивидуальными комнатными тапочками. Долго пришлось убеждать на этих же построениях, должностных лиц, что у каждого солдата, должны быть свои, и только свои,пронумерованные и за ним закрепленные тапочки. Что грибок стопы, если солдат привез его с  гражданской жизни, должен остаться только его проблемой до конца его службы. Если конечно он его не излечит. А не делиться им с соседями  по кроватям. Года два ушло на то, чтобы канула в небытие поговорка в дивизии: « Кто первым встал, того и тапки». А ведь такое было.

      Столько же воды утекло и на то, чтобы заставить и приучить личный состав ходить со своими индивидуальными тапочками на помывку в гарнизонную баню.Долго упирались все. Но ведь был выработан рефлекс. И уже не стояли медики на входе в баню, не было нужды контролировать их наличие. Сами осознали, и сами друг за другом следили, чтобы ни один неряшливый, не вошел в моечный зал босиком. Таким образом, года через три, почти забыли в наших частях о такой заразе как грибок стоп. Естественно, с проведением огромной работы врача-дерматолога, по их лечению.

       И так по каждой проблеме, ежедневно, шаг за шагом, приходилось долбить в бронированные лбы командиров и начальников. Если бывало, что я отказывался брать свое слово для выступления, то этому сильно удивлялся командир дивизии, да и все присутствующие.
- Как, что,у нас настолько все благополучно? -вопрошал комдив.
- Вроде да,-скромно  потупив взор, произносил я.

       -Зубченко! Голосом громовержца говорит стоящий перед строем комдив, называя фамилию замполита сорок пятой бригады.
-Я товарищ генерал!, -звеняще писклявым голоском отвечает майор.
-Помню, ты когда был  лейтенантом, то  был таким стройным, что тебя из-за карандаша не было видно, и  мог выпить целое ведро вина, а вот теперь уже нет, нет  сможешь.
- Это почему же, - даже с легкой обидцей и возмущением в голосе, отвечает «воспитатель», -типа обижаешь начальник, да я и сейчас,  хоть  два ведра, потянуть смогу.
-Да потому что теперь твоя  голова, уже до дна не пролазит.
Строй пошатнуло от лошадиного ржания. Майор стоит в недоумении, растерянно
клипает веками, на разжиревшей морде, типа не понял, что за наезд.
- Это я таким образом сделал тебе замечание, за то что разговариваешь в строю… и чтобы разрядить обстановку. На этом сегодняшнее построение заканчивается.


            Иду по территории госпиталя. Мне на встречу двигается две дамы в камуфляже. Незнакомые. Присматриваюсь к погонам и петлицам. Странно, знаки различия медицинские, а я их первый раз вижу.
- На месте девушки, раз, два, -в шутку командую я.
-Здравствуйте, вы чьих будете? Задаю самый безобидный вопрос. Одна из них прапорщик, уже посолиднее возрастом, вторая, помоложе, сержант.
- Мы с Веселого Кута. Визгливым голоском отвечает та, что по моложе.
- Вы меня знаете? Интересуюсь на всякий случай.
- Никак нет.Отвечает прапорщик, с легким испугом в глазах.
- Докладываю,я вроде как ваш медицинский начальник, а вы уже давно там служите.Задаю наводящие вопросы.
- Я уже третий месяц. Отвечает прапорщик.
- И кем же, если не секрет.
- Начальником аптеки.
- А как ваша фамилия.
- Прапорщик Флец.
- И по какому поводу вы здесь находитесь?
- Привезли солдат на консультацию, и еще собираемся получить текущие медикаменты на складе.
- Хорошо, когда  все вопросы по решаете, зайдите,  пожалуйста, ко мне в штаб дивизии.
- А вы товарищ сержант, сколько служите в полку?
- Второй месяц товарищ капитан!
-А почему я не знаю о вашей там службе?
- Потому что я на службу не хожу! Вот те раз.
- А почему не ходите?
- А зачем? Я раньше служила в одной из частей Донецкой области, в течении трех лет, и никогда на службу не ходила! Только за денежным довольствием посещала часть. И почему я здесь должна ходить!? Вот так нагло, без зазрения совести и выложила. То есть те, почти три сотни военнослужащих и служащих медиков в дивизии, которые денно и нощно не вылезают с полей, обеспечивая боевую подготовку, те которые стоят у операционных столов, те которые сутками дежурят в отделениях, они  обязаны, а есть вот такие шелудивые,наглые и спесивые, которые приходят в часть только за не заработанными деньгами. Вот это новость.  Много чего за свою службу  уже успел увидеть и услышать. Но с таким экземпляром столкнулся впервые. Не могу себе даже представить, какое у меня было выражение лица.
- Ладно, как ваша фамилия?
- Сержант Спесивова. Ну надо же чтобы фамилия настолько соответствовала содержанию ее носительницы.
- Завтра, вы  со своим личном делом, приедете еще раз в дивизию. К восьми утра, на построение. Разворачиваюсь и ухожу.

      Через час ко мне в кабинет приходит приглашенная,  прапорщик.
По ее фамилии я понял, что она жена командира полка. Уточняю, да, так и есть.
Спрашиваю спокойным тоном, почему начмед полка не удосужился доложить мне о
своих новых кадрах.
- Я не знаю. Я не думала что вам нужно сообщать. Я думала что наш начмед вам доложил. Я ее понимаю. Нечем жене командира полка еще заморочивать свою голову, как ставить в известность какого-  то капитана, о своем прибытии на службу. Начмед у них в полку, сущий «пиджак». Но за неимением лучших, приходится терпеть того который согласился там служить. Инструктирую ее как  начальника аптеки, и  собираюсь отпустить. Но тут она проговаривается, что уже служила в этом полку и до раздела дивизии, на этой же должности. А муж тога был начальником штаба полка. Но после раздела полка они, где то немного послужили в другом месте, и потом вернулись обратно.  Я этого не помню, потому что как раз в тот период находился в 105 ВДД, в Фергане.
- Так это с вашей подачи были закопаны медикаменты, за углом медпункта. А потом ими отравилось два солдата?  (См. главу «отравление»). Задаю вопрос немного тоном повыше. Смотрю,затрепыхала  командирша. Глазки стали под лоб закатываться, губки затряслись.
- Я не знала, что так может случиться…
- Как видите, случилось. И в этом есть ваша непосредственная вина. Все, идите, помните об этом, и служите добросовестно.

       После обеда   раздается телефонный звонок в кабинете. Поднимаю трубку, и как обычно представляюсь. Из трубки раздается какой то тяжелый, замогильный голос.
- Товарищ  капитан, вас беспокоит командир артиллерийского полка. За то что вы довели мою супругу до пред инфарктного состояния, я на вас подал жалобу местному
прокурору. Имейте это ввиду. И бросил трубку.
Сцепив зубы, иду к комдиву. Докладываю по обеим дамам все по порядку. Он меня отпускает, заверив что разберется, и никому на съедение не отдаст.

     На второй день, перед построением, ко мне подходит одна из вчерашних дам.
- Товарищ капитан, сержант Спесивова по вашему приказу прибыла. Скажу честно, более противной женской рожи ни до, ни после, никогда в жизни не встречал.
- Хорошо, идемте со мною. И подвожу ее к генералу. Он как всегда перед построением, в окружении толпы всевозможных ходоков-просителей. Потому что только здесь, с утра, к нему можно пробиться всем желающим. Дожидаюсь своей очереди.
- Товарищ генерал, перед вами та о которой я вчера говорил. Бабич с высоты своего почти двухметрового роста, брезгливо посмотрел в скривленное лицо пигалицы, два вершка от горшка, одетой в жабьей расцветки, не по размеру камуфляж. Потом резко сделал поворот кругом.
- Озерянин, после построения зайдешь в отдел кадров. Попросишь мое личное дело. Откроешь на той странице, где  фотография, и плюнешь мне в морду. За то что я без твоего ведома, принял на службу такое чудовище. Извини, мне подсунули ее рапорт, с кучей других бумаг, вот я и подмахнул. В это время сержант, слыша обрывки наших фраз, снова забежала спереди комдива.
- Так я не поняла, о чем вы говорите?
- Товарищ  сержант, с этой минуты вы больше в полку не служите. Все, свободны. Громко и четко, почти по буквам произнес генерал, и подал команду строиться. Мадам как ветром сдуло. Больше я ее не видел. Оказалось, что муж у нее уже был на то время майор-артиллерист. Вот она и возомнила.

        После очередного построения штаб дивизии убывает к себе, по своим кабинетам, командиры частей соответственно по своим частям. Там, они проводили идентичные построения, но уже на своем уровне. Но и у нас это еще не конец топтанию на асфальте. В штабе имеется свой попрыгунчик. Называется он начальником штаба. Минут на тридцать, а то и на сорок, может он закатить перед нами свой театр, одного актера. И так день в день. Но это уже отдельная история.