Традиционный семейно-родовой уклад как источник об

ТРАДИЦИОННЫЙ СЕМЕЙНО-РОДОВОЙ  УКЛАД
 КАК  ИСТОЧНИК ОБЪЕДИНИТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ В  «СМУТНЫЕ  ВРЕМЕНА».

 Доклад на XIII Голицынских чтениях. Государственный историко-литературный     музей-заповедник А.С. Пушкина в Больших Вязёмах, 21 - 22 января 2006 года.

      Семейно-родовой уклад в XYI – XYII веках в Московской Руси определял значительную часть общественных отношений. Подтверждением этого является создание в этот период исключительного памятника-документа русской семейно-родовой культуры – Домостроя. Сборник наставлений и рекомендаций, собранный отцом-настоятелем Благовещенского собора Кремля протопопом Сильвестром, является уникальным и характерным документом эпохи. Исследователи раритета отмечают значительное превосходство материалов по духовному наставлению, по исполнению православных обрядов, сопровождавших все, даже, казалось бы, малозначительные события в семье, по духовно-нравственному воспитанию (1). Вместе с тем в замечательном сборнике трудов безымянных мыслителей, собранных и дополненных Сильвестром, было немало рекомендаций для практической жизни: подготовки жилища к зиме, сбора и хранения съестных припасов, ухода за одеждой, чистотой в доме, приготовлением пищи и т.д..
Надо отдать должное,  этот сборник наставлений и рекомендаций в семейно-родовых отношениях и русском бытовом укладе жизни сыграл исключительно важную роль в развитии и становлении гражданского общества в строящемся Московском государстве. Вместе с тем,  в этом труде таилось и нечто особенное. Семейно-родовые ценности непроизвольно выставлялись на первый план, уступая, быть может, только ценностям Православия, ценностям служения Господу. При этом земные стремления к  карьере, участию в службе государю и государству уходили на второй план. Это не могло не вызывать неприятия у царской власти, в тот момент царя «Всея Руси»  Иоанна IY. В какой-то мере его преследование Сильвестра можно объяснить этим. Этим же можно объяснить непрекращающуюся  борьбу государя с боярами, которые, выпячивая свою родовитость, семейственность, игнорировали интересы государства, общества в целом.   
Таким образом, уже 400 лет назад ярко и недвусмысленно проявило себя противостояние интересов семейно-родовой культуры общества и интересов государственного строительства верховной власти. Сегодняшний системный подход к общественному мироустройству показывает, что обществу всегда необходимо некое позитивное соотношение между частными семейно-родовыми интересами и интересами всего общества и его государственных институтов. В XYI веке это соотношение определялось эмпирически верховной государственной и духовной властью. В зависимости от её мироощущения, интуиции, осмысления государственных проблем, доброй воли и многих других факторов. Надо признать, что семейно-родовые и общинные интересы во многом противостояли «государеву взгляду» и сами требовали к себе внимания государства. На наш взгляд, в этом взаимодействии развившейся семейно-родовой культуры и ещё только формирующейся культуры государственного строительства заключались наиболее содержательные проблемы русской государственности в конце XYI – начале XYII века. Эти проблемы определяли все внутриполитические процессы и ложились тяжким бременем на всё народонаселение Московии.
 Впрочем, это умозаключение можно отнести и к другим народам и другим государствам. Особенностью русского общества XYI века является наличие пропасти между устоявшейся за тысячелетия семейно-родовой культурой и отсутствием национальной культуры государственного управления страной. По всей видимости, истоки такого противостояния общества и власти сложились в стародавние времена. Но оно - противостояние было, безусловно, актуализировано в период татаро-монгольского нашествия и вековой зависимости от чужеземного правления и соответствующего чужеродного государственного принуждения. Сняв в течение XIY – XY веков проблему экономической и политической зависимости от татаро-монголов, власть, на наш взгляд, не смогла изменить отношения собственного народа к своим собственным общим отечественным интересам и, как следствие, отеческим  государственным экономическим и политическим институтам. Впрочем, она и не собиралась этого делать, заимствовав чужеродные принципы государственного строительства и игнорируя развивающуюся семейно-родовую культуру массы населения.
 Таким образом, в середине XYI века мы видим на политической арене, с одной стороны, такую зрелую личность как Сильвестр, который, осознав значение семейно-родовой культуры народа, сумел создать (обработать и дополнить) документ, представляющий её культурную целостность и самодостаточность, и, с другой стороны, отсутствие государственной культуры управления страной и адекватной по масштабу государственной личности. Такой личностью в Московии, а затем России  мог быть только великий князь, царь - государь. Однако, создать адекватного уровня представление о государственном строительстве не удавалось ещё долгие столетия. С большой натяжкой можно говорить, что эта задача решена сейчас. Наверное, следует быть менее оптимистичными. Задача, скорее, только сформулирована, поставлена, но отнюдь не решена.
 На Руси было принято издревле считать, что наиболее достойными для государственных дел являются представители наиболее древних родов. По сути дела, считалось, что древние рода своей длительной службой из поколения в поколение заслуживают верховной власти и должны быть ею наделены. В этих претензиях на власть есть определённый резон. Однако, достаточно ли их, чтобы строительство государства под их «правящим оком» было полезным для общества в целом? С другой стороны, по  трагическим судьбам таких личностей как Адашев и Сильвестр можно судить об отношении «сильных мира сего» к возможности участия «слабых» родов в управлении страной сколько-нибудь длительное время, к семейно-родовой культуре всего народа и её духовно-нравственным  ценностям. Таким образом, государственное строительство столетиями было уделом государя и его приближённой боярской верхушки, использующей между тем в карьерном росте, что характерно,  традиционную семейно-родовую культуру и её наиболее показательную часть - родословие. Последняя придавала ей и силу, и достоинство, и легитимные права на близость к верховной власти. Таким образом, влияние традиционной семейно-родовой культуры на политическую жизнь страны и государственное строительство в XYI веке не вызывает сомнения. Однако, оно во многом ущербно, поскольку замкнуто и ограничено в толще народонаселения и недостаточно связано с государственными институтами, обеспечивавшими национальную политику как внутри так и во вне границ государства.
Теперь покажем, чем же полезен может быть семейно-родовой уклад для государственного строительства и почему соотношение их влияния на общественную жизнь должно быть предельно осмысленным и регулируемым.
Если подходить к исследованию человеческого общества с позиции системности и особой сложности объекта, не прийти к признанию исключительной важности для общества института семьи, попросту, нельзя. Дело в том, что семья играет не только определяющую роль в создании трудовых ресурсов для общества, на что её обрекают иные современные исследователи, или является достаточно простой потребительской ячейкой общества, о чём твердили марксисты. Человеческая семья – это сложнейший механизм возобновления общества, который был сформирован в течение десятков, если не сотен, тысячелетий. Во все времена развития человечества он должен был  обеспечивать исполнение нескольких задач по сохранению и непрерывному возобновлению жизнедеятельного процесса (общественного развития). К таким задачам или функциям института семьи следует в первую очередь отнести три функции:   
- функцию биологического возобновления общества;                -   функцию социального возобновления общества;                -        функцию духовного возобновления общества.
   Функция биологического возобновления общества включает в себя передачу следующему поколению репродуктивного здоровья, включающего не только способность к зачатию, но и таких важных способностей как способность к вынашиванию плода в дородовой период, способность к собственно здоровым родам, способность к материнскому вскармливанию и выхаживанию младенца и другие способности.
    Функция социального возобновления общества заключается в формировании у следующего поколения способности к индивидуальному труду, способности к коллективному труду, способности к разумному и социально ответственному действию, способности к защите семьи, своего дома и отечества.
    Функция духовно-нравственного возобновления общества заключается в формировании у следующего поколения способности к сопереживанию с другими людьми, способности к творческому осмыслению действительности, способности к творческому труду, способности к духовному объединению с гражданами своей страны, способности самоотверженно служить своему Отечеству.    
    Потребовались многие тысячелетия, чтобы представленные функции семьи стали реально действующими. При этом  говорить уже следует не об институте семьи, а об институте исторически выработанной семейно-родовой культуры, которая многоплановыми и многозначимыми способами решала поставленные природой и окружающими сообществами задачи.
    В этом случае задачи самовозобновления решаются не частным образом, не в отдельной семейной ячейке, не в течение жизни одного поколения (20 - 30 лет), а включают в себя влияние сформированной семейно-родовой культуры. В этом случае имеет смысл  говорить, по крайней мере, о нескольких поколениях, проживающих одномоментно с воспитываемым поколением и решающих сложную цивилизационную задачу сохранения и развития культуры данного сообщества. Таким образом, при рассмотрении механизма возобновления общества или преемственности поколений внутри отдельной семьи нужно иметь в виду по меньшей мере четыре поколения. В прежние времена эти поколения обычно проживали вместе или в непосредственной близости друг от друга. При этом взаимодействие старых и новых поколений происходило каждодневно, можно сказать непрерывно и, учитывая хорошее знание и соблюдение традиционного семейно-родового уклада всеми членами семьи, последовательно. Домострой гармонично учитывал всё это в своих наставлениях и рекомендациях.
 Таким образом, в XYI веке, благодаря гениальному сборнику семейных наставлений -  «Домострою», функция духовно-нравственного возобновления общества была подтверждена. Вместе с тем, и что очень важно, была показана реализация всех функций возобновления: биологических, социальных и духовно-нравственных через традиционный семейно-родовой уклад. Именно в глубине семейно-родовых взаимодействий формировались и закалялись способности к духовному объединению каждой личности с гражданами всей страны. Насколько это было сложным можно представить по той сословной разнородности, которая разделяла людей: крестьян и царедворцев, служилых людей и дворовую челядь, купцов и священнослужителей. Однако, и это является историческим фактом, в любой семье, в любом роду Московской Руси формировались способности самоотверженно служить своему Отечеству, Православной Вере, Государю. 
Процессы «животворящей» благодати частной жизни русских семей (не они ли позволили говорить об эпохе Святой Руси?) не могли не обратить внимания царской власти. С одной стороны, они вызывали уверенность государя в своих силах, уверенность в бесконечных возможностях черпания людских и духовных ресурсов из толщи народной жизни. А с другой стороны, они не могли не вызвать настороженности с его стороны. Царь-батюшка видел опасность в семейно-родовом укладе, поскольку последний  формировал достоинство личности, «самостоянье человека» (как писал А.С. Пушкин) без его государева влияния. Руководить этими процессами он не умел, да, пожалуй, и не знал, как к ним подступиться. Влиять удавалось только на те проявления семейно-родовой культуры, которые угрожали его личной власти. Пришлось бороться с окружающими боярскими кланами путём частых реформаций, введения опричнины, ссылок и казней. Известный учёный (философ, филолог и геополитик)  Вадим Валерианович Кожинов отмечал, что за 8 лет опричнины  было казнено около 3 тыс. человек(2).
Таким образом, мы можем наблюдать, что, несмотря на редкую образованность, Иоанн IY не искал каких-либо механизмов возможного гармоничного сочетания семейно-родовой культуры и культуры государственного управления. Последняя сводилась к борьбе с поползновениями бояр на его единоличную власть и культурой как таковой не являлась. При этом семейно-родовая жизнь в глубинке была предоставлена сама себе и ничто не мешало её приоритетному развитию.
В царствование Фёдора Иоанновича и Бориса Годунова единения  между двумя силами – семейно-родового и государственного воспроизводства и сохранения общества, также не наблюдалось. Более того, на наш взгляд, «хроническое» отсутствие внимания к традиционной семейно-родовой культуре народной жизни привело, в конечном счёте, к «великой смуте». Всем известная,  «подспудная» деятельность бояр, обиженных своим недостаточным влиянием и стремящаяся к власти, в результате их недооценки Борисом Годуновым и случившимися обстоятельствами (как-то: холодом, всеобщим неурожаем и голодом) позволили разрушить легитимную государственность в Московской Руси.                Процессы духовного разложения общества, спровоцированного рядом скоропостижных смен государей и предательств бояр, шли достаточно интенсивно, пока не привели к опасности разрушения истоков общества – семейно-родовой культуры. Возникла опасность для  основы народной жизни, за которой, как за каменной стеной, стоял русский человек в глубинке, в провинции. Казимир Валишевский и другие авторы, основываясь на исторических документах, немало написали о последствиях разгула польско-литовских и казачьих отрядов на территории Московии(3). Каждый из вождей и атаманов распадающегося государства пытался заставить служить у себя рекрутов из деревень и сёл, обеспечить себя продовольствием и лошадьми. Целые деревни жителей вынуждены были спасаться в лесах. Несколько лет они жили в землянках, вырытых в чащобах, только изредка наведываясь в родные дома за спрятанными продуктами и зерном. Отряды иноземцев по мере оккупации и противодействия жителей превращались в банды: разоряли и сжигали дома, уничтожали зерно и продукты, чтобы принудить их выйти из лесов. На Руси стало появляться то, чего никогда не было в обществе: бандиты насиловали жён, попавшихся у них на пути. Православная Церковь даже рассматривала вопрос о возможности возвращения изнасилованных женщин в семью, к мужьям, которые отказывались их принимать.
Безусловно, опасности такого рода не могли оставить народ, воспитанный на святости семейно-родовых традиций, без решительного сопротивления. Уже в первом ополчении, возглавленного Прокопием Ляпуновым, было немало представителей простого народа с окраины Московии, которые в наибольшей степени подверглись нашествию банд пришлых казаков, черкесов и польско-литовских отрядов. Они самоотверженно встали на защиту семейно-родовых ценностей, освящённых Православной Верой, и традиционного государственного порядка, так или иначе, их обеспечивавшего.
О семейно-родовой мотивации сбора второго ополчения – ополчения Минина и Пожарского, известно больше. Во многих источниках указывается на речь Космы (именно так пишется имя героя) Минина перед жителями Нижнего Новгорода, в которой он предлагает купцам сделать взносы на ополчение как своеобразный выкуп за своих жён и дочерей. Речей таких было несколько. Вот слова одной из них, реконструированные по летописям: «Люди нижегородские! Не обессудьте, что в будний день велел звонить в колокола, что созвал вас, да сроки не терпят. Вы видите конечную гибель русских людей. Видите, какой позор несут русскому народу поляки. Не всё ли ими до конца опозорено и обругано? Где бесчисленное множество детей в Ваших городах и сёлах? Не все ли они лютыми и горькими смертями скончались, без милости пострадали и в плен уведены? Враги не пощадили престарелых возрастом… Проникнитесь же сознанием видимой нашей гибели, чтобы нас самих не постигла такая же участь… Без всякого мешканья надо поспешать к Москве… Если нам похотеть помочь государству, то не пожалеем животов наших, да не только животов… дворы свои продадим, жён и детей заложим, чтобы спасти Отечество…». В хронике начала XYII века сказано: «…и дворы свои продавать, и жёны, и дети, и бить челом, кто бы вступился за истинную православную веру христианскую и был бы у нас начальником»(4). Необходимо напомнить, что в речах Минин взывал к купцам с просьбой профинансировать ополчение. В этой среде также как и во всей остальной Руси важнейшим было отношение к детям и престарелым родителям. Предложение выкупа  жён и детей было весьма действенным ходом в его патриотических речах и купцы отвечали активным сбором средств. «После речи своей,- пишет автор,- Минин вынес принадлежащий ему ларец, окованный железом, и первым объявил: «Вот моя доля. Всё, что скопил, отдаю на рать». Ни один человек не возразил против того, чтобы внести в общую кассу денежный или вещественный  взнос «на строение ратных людей» (там же).
Надо полагать, что неимущая часть населения, принявшая участие в частности в казачьем ополчении под предводительством князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого и называвшаяся «голытьбой», была также мотивирована желанием спасения своих семей и православного семейно-родового уклада от поругания, разорения и гибели. Его помощь и даже в ряде случаев решающее значение в изгнании поляков отмечается историками. Они признают, что князь Дмитрий Михайлович Пожарский опасался классовой непримиримости «голытьбы» к боярам и духовенству, мщению за предательство и очень осторожно привлекал отряды Трубецкого к военным действиям. Тем не менее, самоотверженное участие «голытьбы» в решающих сражениях и общий конечный итог - изгнание иноземцев, наведение порядка в стране, говорят сами за себя.      Можно констатировать общее стремление ополченцев к традиционному порядку: возрождению семейно-родового уклада, православной культуры и государственности, вне зависимости от сословного положения и классовых интересов.               
    Сегодня, после без малого 4-х столетий, мы вновь впали в эпоху «смутного времени», когда рухнула концептуально несостоятельная идеология и под угрозой  распада стала государственность России. Бандиты и многоликое жульё растаскивают по кошелькам и заграницам её  общенародное достояние, обрекают на поругание и уничтожение духовные ценности. Привнесённая извне, рыночная идеология губит русский народ, поскольку не обладает той духовностью, которую ищет каждый русский человек в себе и вокруг себя. Воспитанный в семейно-родовой традиции прошлой культуры, он почти генетически обладает той склонностью к сочувствию, сопереживанию и состраданию «ближнему» и «дальнему», которые не предусмотрены экономическим «истерблишментом». Пора правящим кругам задуматься  об источнике жизни – семейно-родовой культуре народа. Иначе, неминуема гибель того, что учёный – энциклопедист Николай Яковлевич Данилевский называл «русской цивилизацией».
   Надо сказать, мыслящая часть общества уже давно обеспокоена этой проблемой. Ещё в начале XX века значение семейно-родовой культуры было отмечено созданием Историко-Родословного Общества в Москве при активном участии известного в исторических кругах генеалога Леонида Михайловича Савёлова, а в начале 1913 года организацией им же Общества потомков участников Отечественной войны 1812 года. Однако революционные события прервали нарождающийся процесс осмысления вековых традиций и механизма передачи духовного опыта следующим поколениям. Более того, они – события и, порождённое ими, государственное устройство препятствовали естественной передаче этого опыта через институт семьи, всячески преследуя граждан за приверженность традиционной семейно-родовой культуре и вероисповеданию, разрушая семейно-родовые связи и память о предках.  Наступивший впоследствии кризис нравственного содержания общественной жизни в России, который продолжается уже около столетия, сегодня отягощён критической демографической ситуацией и безнравственностью формируемой экономики. В этих обстоятельствах общество, практически стихийно, пытается вернуться к  ценностям семейно-родовой культуры. Архивы заполнены страждущими найти родовые корни, исторические следы своих предков. Генеалоги активно помогают им в составлении родословий. Таким образом, налицо потребность общества в том, чтобы найти и возродить те первоначальные источники русской цивилизации, которые были выработаны предыдущими тысячелетиями истории – семейно-родовую культуру великого народа. Очевидна и потребность нового осмысления сильвестровского «Домостроя» под углом зрения современного понимания семейно-родовой культуры. Целью исследований должны быть поиск и изучение  краеугольных духовных ценностей, свойственных русской культуре, с потерей которых народ может потерять свою идентичность. Для этого необходимо использовать самые  передовые научно-методологические приёмы и технологии.
 В заключение следует сказать, что в 2004 году нами создан историко-просветительский и учебно-методологический Центр «Родовая семья», который ведёт определённую работу в этом направлении. Центр создан при одном из образовательном учреждений. Однако, нельзя сказать, что деятельность его эффективна. Изучение семейно-родовой культуры в образовательных учреждениях претендует на целое направление в учебно-воспитательной и образовательной деятельности. Смело можно вести речь о семейно-родовой педагогике как принципиально новой педагогике, в значительной мере дополняющей другие виды педагогики и даже объединяющей их все в единое целое. Безусловно, подобного рода масштабные преобразования не могут происходить без борьбы нового со старым. Вместе с тем, современная  система образования обладает рядом существенных частных, свойственных только ей,  недостатков, мешающих активному внедрению данной тематики в учебно-воспитательный процесс и повышению её эффективности. Более того, становится очевидным, что необходим российский государственный всеобуч по данной тематике. На наш взгляд, следует подумать об организации аналогичных центров «Родовая семья» при властных структурах, исполнительных и законодательных органах, при департаментах и комитетах по делам семьи и молодёжи. Безусловно, на первых порах необходимо объединение единомышленников, осознавших значение и роль семейно-родовой культуры в общественных процессах. И мы приглашаем их в свои ряды.         
                Использованная литература и примечания:
1.Найдёнова Л.П. Мир русского человека ХYI-XYII вв. (по Домострою и памятникам права). М.: Сретенский мон., 2003.
2.Кожинов В.В. О русском национальном сознании. М.: Алгоритм, 2002, с.157. Пытаясь снять излишний оговор царя-батюшки обычностью жестоких нравов той поры в Европе, В.В. отмечает, что только в одну Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года по приказу короля Карла IX было убито такое же число (3 тысячи) французских граждан-гугенотов. А при введении в Англии закона о латифундиях по приказу короля Генриха YIII в это же время было повешено за бродяжничество более 72 тысяч разорённых крестьян. Испанский король Карл Y, борясь с еретиками, уничтожил более 100 тысяч человек и большую часть сжиганием на костре. При этом, якобы, обрекая на казнь, «сам Иван Грозный мучительно каялся и беспощадно осуждал себя…»(см. там же).                3.Валишевский К. Смутное время. М.: СП «ИКПА», 1989.               
4. Князья Пожарские и Нижегородское ополчение.(Авт.-сост. А.Соколов, протоиер.).- Н.Новгород: Саранск, 2005, с.62-63.