Трагедия челобития 1628г. и Григорий Шуринов

ЕЛЬЧАНИН  ГРИГОРИЙ  ШУРИНОВ  И  ЕГО  ПОТОМКИ
(по материалам публикаций и архивных  источников)
 
В истории Ельца хорошо известна трагедия челобития ельчан царю Михаилу Фёдоровичу и патриарху Филарету в 1628 году, жаловавшихся на грабёж и разорение поместий служилых людей со стороны отрядов Ивана Никитича Романова (1).
11 июля 1628 года после молебна и напутствия Челобитная была вручена группе челобитчиков из 8 человек возглавляемой Григорием Шуриновым для доставки её в Москву к Царю и Патриарху. Документ был подписан 56-ю  ельчанами: из них  29-ю священнослужителями Елецких городских и уездных монастырей и церквей и служилыми людьми разных чинов от дворян до поместных атаманов, пушкарей и недорослей, в том числе и местным церковным иерархом игуменом настоятелем Троицкого монастыря Авраамом.
После пристрастного неправедного расследования (его "технология" также может быть предметом научного исследования и стать вкладом в историю ювинального права в России) в начале января 1629 года "великий боярин" И.Н. Романов был оправдан, как сказали бы современные юристы, за отсутствием преступления или недоказанностью улик, а ельчане, включая игумена Авраама и других священнослужителей, а также служилых "всяких чинов людей", были обвинены в "воровстве и негожем челобитье"(2).
Вопрос о челобитии ельчан в 1628 году привлекал внимание исследователей неоднократно. Материалы о нём опубликованы в Трудах археографической комиссии императорского Московского археологического общества, изданных под редакцией И.Н.Бороздина в 1913 году (т.3), а также в отдельном труде Е.К.Сташевского (3). Следует полагать, что указанные и другие исследования до 1917 года в той или иной мере не были свободны от влияния цензуры (либо самоцензуры) и потому не все выводы исследователей следует считать объективными и исчерпывающими.
Замечательный пример нового подхода к данной теме показан в труде елецких исследователей В.П. Горлова и А.В. Новосельцева в книге "Елец веками строился"(Липецк, 1993 г.), где они показывают явную неоднозначность вывода о "негожем челобитии ельчан". Как следует из материалов, представленных ими, опасаясь возмущения служилого населения  Елецкого края явной несправедливостью расследования, власть имущими (Царём и Патриархом) было принято решение только взыскать с ельчан "кормовые и прогонные" за присылку следственной комиссии и их московской стрелецкой охраны, да дать три дня тюрьмы игумену Аврааму. К другим "подписантам" челобитной никаких открытых претензий предъявлено не было. Прибывшие же в Москву с Челобитной от ельчан посыльные во главе с Григорием Шуриновым (задержанные в Москве до окончания расследования) были сделаны "крайними" и за дерзость 16 января 1629 года были "о одних  рубашках биты батоги нещадно и посланы в тюрьму"(4). Логично предположить, что после неправедного расследования и суда поместья посланных в Москву челобитчиков были разорены, а земли конфискованы. Судьбы Григория  Шуринова  и его соратников известные, может быть, их сыновьям и внукам, со временем становятся семейной тайной и канут, как говорится, в Лету. В этой связи открытие в Государственном архиве Воронежской области и частных семейных архивах Шуриновых документов и свидетельств о Григории Шуринове и его потомках даёт новые возможности для исследования вышеуказанных событий.
Григорий Шуринов родился около 1570 года. По родовому преданию - ельчанин, сын боярский, выходец из татар Золотой Орды. Имя, данное при рождении - Ждан. Из рода Исаевых. Отец и дед Ждана были знатными татарами и выехали из Золотой Орды служить Ивану Грозному очевидно после взятия Казани.
По семейной легенде сестра Ждана Исаева была выдана замуж ещё задолго до 1605 года за неизвестного сегодня ельчанского воеводу. Отчего среди окружения военачальника, а затем и среди других служилых людей и жителей Ельца за Жданом Исаевым закрепилось свойское прозвище – Шурин(5).
В 1605 году (в 7113 году по древнему летоисчислению) Ждан принял православие и получил после крещения новое имя Григория Мартинова сына Шуринова. В том же году Григорий женился на дочери местного помещика из впоследствии достаточно известного в России рода Перфильевых(6). Таким образом Григорий Шуринов становится родоначальником, распространившегося впоследствии в Елецком уезде рода Шуриновых.
Из первых официально зафиксированных сведений о роде служилых Шуриновых необходимо выделить сохранившиеся свидетельства участника восшествия в 1741 году на Российский Престол дочери Петра I  Елизаветы Петровны гренадера Гренадерской роты Преображенского полка Андрея Давыдовича Шуринова, где последний указывает, что его прапрадед Ждан "выехал из Золотой Орды"(7).
К сожалению, имевшиеся в роду Шуриновых родословные и имущественные документы сгорели "в ночи" 24 апреля 1774 года после пожара в усадьбе сына Андрея Давыдовича уволенного со службы по инвалидности прапорщика лб.-гв. Семёновского полка Николая Андреевича Шуринова, проживавшего в деревне Локтевой Елецкого уезда. Однако, последний обратился 28 мая 1774 года в Елецкую провинциальную Канцелярию с "явочным челобитьем" о пожаре и просьбой восстановления документов для признания за ним прав потомственного дворянина и поместья в деревне Локтевой(8). Таким образом, в 1774 году Елецким судом был сделан соответствующий запрос в архив Разрядного Приказа и получены обширные сведения о служилых Шуриновых в Елецком уезде(9).
Согласно Справке из архива Разрядного Приказа от 7 августа 1778 года Григорий Мартинов сын Шуринов, который "в поколенной росписи написан без отечества", указан в числе городовых Елецкой десятни 1622 года Московского стола под № 291. Как указано в Справке, поместный оклад Григорию Шуринову был установлен в 400 четвертей. Как отмечает Ключевский, "...провинциальные дворяне и дети боярские получали оклады от 100 четей до 300....С поместным окладом соединялся денежный...". Надо полагать, необычно высокий поместный оклад Григория Шуринова свидетельствует о неких успехах его по службе, отмеченных на самом "верху". Далее в Справке: "...про него окладчики и сам Григорий сказали в дачах за ним Поместья в Елецком уезде 245 четвертей крестьян в том поместье 14 человек да бобылей 10 человек. Поместья его Середней, а быти ему с тово Поместья в полку на коне без ружья саадак да Сабля да за ним конь простой. А с простым конём человек Ивашка Семёнов на коне ружья у Ивашки самопал да сабля да за ним же Григорием будет в ноше два человека на возех да Григорий же сказал будет де Ево Государь пожалует денежным жалованием по его окладу и за ним будет человек в полку на коне с ружьём. Собою Григорий добр денег ему из чети 12 руб...."(орфография и пунктуация источника,10). Судя по Справке, дела у Григория Шуринова в 1622 году шли неплохо. Несмотря на солидный возраст (около 50 лет), Григорий достойно нёс службу и пользовался очевидным авторитетом. Согласно сохранившемуся в роду Шуриновых Родословному древу у него подрастали три сына:  Алексей, Антон и Карп(11). Однако, в 1628 году ситуация резко меняется.
Согласно материалам сыскного дела по Челобитью ельчан, поместья Григория Шуринова подверглись наглому грабежу со стороны отрядов Ивана Никитича Романова. "В нынешнем в 136-м году (7136 году или 1628 году от Рождества Христова - А.Ш.), - указывает он в Росписи своих утрат по елецкой челобитной, - на четвёртой неделе Великого поста, в субботу, приезжал боярина Ивана Никитича Романова из вотчины, из Лебедянского уезда, с Романова Городища приказной его человек Кондратий Кулигин, да крестьяне Тимофей, прозвище Спасиба, со товарищи на Елец, и посылал тех крестьян в моё поместье, да в деревню Субочеву, и в Долгую Поляну, и в Хмелевую Слободку. И те крестьяне, приехав в моё поместье, да разорили меня до конца. Вывезли из-за меня крестьян моих Федьку Калинина, да Лунку, да Купрю Чуляевых, да Федьку Тихонова, да Якимка Туляева с племянниками с Ваською да с Максимкою, да Степанка с детьми, да с шурином с Мартинком, да Гришку Белокопыта с сыном с Ваською, да Кондрашку Фролова, да Ваську Кровопуска с братьями с Куземкою да с Сенькою, да Панку Лазарева с братьями, да с зятем с Исайком, да Оношку Нефёдова с детьми, да Давыдку Смолянина, Ивашка Исаева с пасынком Степанком, да Позняка Лазарева с детьми и с зятем, Семейку Мурзу, вдову Овдотку с детьми, Ондроска Ермолаева с детьми, Гришку Гагарина с детьми, Осташка да Трофимка Холодовых с детьми и со всеми крестьянскими животы.
Да они же вывезли ж дворового моего человека Сазанка Пашкова. Да те же крестьяне взяли грабежом живота моего: кобылу гнеду жеребку, да кобылу коуру жеребку, да кобылу серу жеребку, да кобылу рыжу, да кобылу каракулу жеребку, да коня совраса, да коня коура, да кобылу нагайскую голубу, да жеребёнок голуб, да кобылу саму другу буру...
Да они ж взяли во дворишке моём дворовую жёнку Анютку с ним, с Федькою. Женишку мою бесчестили.
Да они ж взяли с дворишка три топора карельских, да четыре косы, да восемь серпов, да два седла с войлоками, да семнадцать подставок вина.
А приказчик Кондратий Кулигин тех моих крестьян дожидался на Ельце, стоял в Беломестной слободе.
Да из Воргопольского стану села Никольского в нынешнем 136-м году на Алексея Божия человека Петрушка Стегач со товарищи Романова крестьянина Григорьева (вывез) Дёмку Мартынова с женою и детьми и со всеми крестьянскими животы"(12).
После случившегося грабежа и насилия Григорию Шуринову, уважаемому, надо полагать, в Ельце человеку, не оставалось выбора как лично ехать с Челобитной к Царю и Патриарху. При этом, надо полагать, он не сомневался в неблагоприятном исходе дела. Так и случилось. Его ждала тюрьма, конфискация земли и имущества. В сохранившихся архивных материалах имеются отчётливые признаки случившейся катастрофы в роду Григория  Шуринова, отразившейся на имущественном состоянии его потомков. Так, старший сын Григория - Алексей Шуринов имел значительно меньшие поместья, нежели его отец и, очевидно, ничего от него не унаследовал. В той же Справке из Выписи архива Разрядного Приказа указано, что в 1649 году "...значит в городовых Алексей Григорьев сын Шуринов. Поместный ему оклад 200 четвертей денег с городом 7 руб. Под именем его написано на Государевой службе будет на коне с пищалью саблею, поместья за ним 34 четверти, крестьян - один человек" (орфография и пунктуация источника, 13). Напомним, его отец Григорий имел в 1622 году 645 четвертей земли и около 64 крестьян (м.п. - как с семьями так и бобылей). Последнее определено из условия пропорциональности числа крестьян количеству выделенной земли (245 - 24 и 645 – 64). В то же время в деле о челобитии ельчан имеются сведения, где Григорий Шуринов указывает на вывоз в вотчины И.Н. Романова около 50 крестьян мужского пола. Таким образом вполне подтверждается действительное разорение его поместий и вывоз крестьян.
Его старшего сына - "Алексея Григорьева сына Шуринова" спасло от очевидной конфискации по делу отца только то, что он был уже в отводе, нёс службу самостоятельно и проживал отдельно. Примечательно, что в деле о челобитной Алексей Шуринов упоминается также как пострадавший от набегов банд И.Н. Романова. В Росписи своих утрат он пишет: "В прошлом в 135-м году и в нынешнем 136-м году вывезли из-за меня насильством в боярскую вотчину Ивана Никитича Романова, в новую слободу, под Запольный лес, Тешев, на Ржавец Макара Макеева, Ивашку Кругового. А приезжали за теми крестьянами Петрушка Банниченок, да Гришка Сулимов со товарищи. Да из-за меня ж Алёшки вывезли крестьянина Захарка Степанова. А приезжали за тем крестьянином Другашка Исаев да Корнюшка Трофимов со товарищи. Вывезли с жёнами, и с детьми, и со всеми крестьянсками животы"(14).
Правда, в известных материалах о сыскном деле родство Алексея Шуринова с Григорием Шуриновым не указано. Однако, в вышеупомянутой Справке из архива Разрядного Приказа о Шуриновых имеется прямое подтверждение того, что Алексей является сыном Григория Шуринова.
Таким образом два документа взаимно дополняют друг друга и подтверждают, что возглавлявший группу челобитчиков Григорий Шуринов и родоначальник рода Шуриновых в Елецком уезде Григорий Шуринов есть одно и то же лицо, а Алексей Шуринов являлся его сыном и потенциальным наследником. Вместе с тем, сравнение земельного и имущественного состояния Григория в 1622 году и его сына Алексея в 1649 году доказывает, что имущество Григория Шуринова было частью разграблено бандами, направленными в Елецкий уезд И.Н. Романовым, а частью вместе с поместными и вотчинными землями конфисковано за доставку в Москву к Царю и Патриарху Челобитной ельчан в 1628 году.

Примечания   и  источники :
1. Текст Челобитной ельчан см. Горлов В.П., Новосельцев А.В. Елец веками строился. Липецк: Изд. НПО ОРИУС, 1993, с. 319-325.
2. См. Горлов В.П. и Новосельцев А.В. Елец веками строился, Липецк: Изд. НПО ОРИУС, 1993, с.395-400.
3. Сташевский Е.К. История колонизации юга (Великий боярин Иван Никитич Романов и его слободы в Елецком уезде). М.: 1913.
4. Цит. по книге Горлова В.П. и Новосельцева А.В. Елец веками строился, Липецк: Изд.НПО ОРИУС, 1993. См. с.399.
5. Шуринов А.С. Легенды и истории рода Шуриновых. Семейный архив А.С. Шуринова.
6. Там же. Род Перфильевых известен в Елецком уезде. В частности, один из Перфильевых служил в 1628-1629 годах дьяком в соседнем Лебедянском уезде. Упомянут в книге Горлова В.П. и Новосельцева А.В. Елец веками строился, Липецк: Изд. НПО ОРИУС, 1993.
7. Сборник биографий кавалергардов. Под редакцией С. Панчулидзева, С.-Пб.: Эксп. загот. госуд. бумаг, 1901, т.1, с.291.
8. Свидетельство Н.А. Шуринова в Прошении в Елецкий уездный суд 9 марта 1786 года, см. Государственный Архив Воронежской Области /далее - ГАВО/, ф. 29, оп.146, д.77, л.55.
9. Там же.
10. ГАВО, ф. 29, оп.146, д.77, л.53.
11. Родословное древо Шуриновых от 1605 года. Выполнено А.П. Шуриновым в 1844 году. Семейный архив Б.А. Шуринова.
12. Роспись Григория Шуринова о вывозе его крестьян в 1628 году. См. Горлов В.П., Новосельцев А.В. Елец веками строился. Липецк: Изд. НПО ОРИУС, 1993, с.367. Столь большое число крестьян и имущества было вывезено ещё только у Филиппа Тюнина. Всего из поместий Елецких служилых людей было вывезено 188 крестьян.
13. Выпись из архива Разрядного приказа от 7 августа 1778 года. См. ГАВО, ф. 29, оп.146, д.77, л.53.
14. Роспись Алексея Шуринова о вывозе его крестьян в 1628 году. См. Горлов В.П., Новосельцев А.В. Елец веками строился. Липецк: Изд. НПО ОРИУС, 1993, с. 370.