без права переписки

     БЕЗ ПРАВА ПЕРЕПИСКИ

ОЛЬГА БУРОВА (ВОЛОХОВА)  рассказала  о своём отце:

 Мой отец, Волохов Иван Дмитриевич, родился в 1893 году  в станице Верхне-Гниловской недалеко от Ростова-на-Дону. Зимой 1930 года  наши родители были высланы на Урал, где их поселили в недостроенных срубах, в которых были только стены бревенчатые, а верх и двери из мешковины.

 В таких сооружениях они жили до лета, до тех пор, когда их не повезли на Север в город  Хибиногорск. Поселили нас на 25-ом километре в бараке.
   Отец работал десятником в цехе движения, а мама – уборщицей в шалманах. Учились мы в посёлке в деревянной школе на улице Кирова, где сейчас дом №24. Вечером в нашей школе был поселковый клуб.

В 1935 году снежная лавина разрушила несколько домов, в том числе и наш дом, и мы остались без крова. Дали нам комнату на улице Нефелиновой, где было печное отопление. Дрова для печи мы заготавливали сами. Отец брал меня в напарники по пилке и колке дров. В тот день, когда его арестовали, мы утром с ним дружно занимались заготовкой. Не знала я, что вижу отца в последний раз.

До этого дня на руднике уже начались аресты. Был арестован геолог Усевич, инженер рудника Борушко.  Забирали тихо, но весть о массовых арестах быстро распространялась. Уходя на работу, отец со всеми ласково попрощался и обнял детей. Забрали его на работе.

 Ночью я проснулась от звука шагов по нашему длинному коридору. Вошли несколько человек из охраны, отец и понятые. Начался обыск. Отца посадили около двери и  приказали молчать.
Мама сидела напротив с маленькой сестрёнкой на руках. Ничего не нашли. А что искали в нашей скудной обстановке – мне неведомо. Уходя, отец сказал:  «Дети, я ни в чём не виноват». Мы долго плакали, а мама словно окаменела.

Нужно было выживать без отца. Мне было 14 лет, каждый день я ходила в лес собирать ягоды и продавала их по 10 копеек за стакан. Отдавала маме один рубль и радовалась, что помогаю семье. С нами жила ещё старенькая бабушка, и мы впятером спали вместе поперёк кровати.

Отец находился в Кировской тюрьме, и мы все вместе готовили ему скудные передачи.  Детей мама не брала при посещении тюрьмы, но мне всё же удалось увидеть отца в колонне, проходившей через город. Выглядел он худым и измождённым, я с трудом узнала своего отца. Один раз передачу не приняли и сказали, что отец осуждён на 10 лет без права переписки.

Мама после ареста отца заболела сыпным тифом, и мы с бабушкой должны были себя прокормить, а также маленькую сестрёнку. Летом мы с бабушкой ходили на набивку патронов на Кировский рудник, а зимой меня взяли на работу по расчистке снега.

Осенью я поступила в фельдшерскую школу. Детей  «врагов народа» не разрешали принимать в техникум, но директор Знаменская пожалела меня и  на свой страх и риск  взяла на учёбу.

 В военное время я работала медсестрой в Кировской больнице и писала Сталину и Берии, просила выпустить отца из тюрьмы. В 1943 году работник НКВД  приказал мне не  писать никаких писем, в противном случае я окажусь рядом с отцом в заключении.
Из больницы порой не выходили сутками, рабочая смена была по 12 и 24 часа попеременно. Я была представлена к награде «За доблестный труд», но  не получила её в связи с тем, что мой отец был арестован.

В 1945 году я вышла замуж за лётчика, командира эскадрильи 17-го полка, воюющего в Заполярье.  Через год родилась дочь  Маша, и мы с мамой впервые могли выехать в отпуск.

Прошло 10 лет, мы ждали отца, но нам объявили, что ему присудили ещё 10 лет заключения без права переписки.

   Только в 1957 году мы получили справку от военного трибунала Северного Военного округа, где сказано, что уголовное дело от 1937 года по обвинению Волохова  Ивана Дмитриевича «отменено за недостаточностью улик» и что отец умер в 1943 году от инфаркта.
Позднее я подала запрос на имя Рыжкова  Николая Ивановича и получила вторую реабилитационную справку, где сказано, что отец был арестован по обвинению в проведении контрреволюционной   деятельности и по постановлению Особой тройки УНКВД по Ленинградской области ему определена высшая мера  наказания. 4 октября 1937 года он был расстрелян.

Мы не знаем, где он убит, где похоронен. И Мурманское, и Апатитское  КГБ ответило, что такими данными не располагают.
   Отца, безвинно загубленного, мы вспоминаем у поклонного креста на 16 км в городе Кировске


фото - 16 км, у Поклонного креста 30.10.015
.