Где же вы теперь, друзья однополчане?

    Часто вспоминаю своих бывших сослуживцев одноклассников, с которыми честно, добросовестно и напряжённо прослужил в крепостных стенах три долгих года. Список сослуживцев, их адреса сохранился в записной книжке.

     В моём строевом отделении вместе со мною было 14 человек.

     Агафонов Владимир Петрович.
     Он родом из Ленинграда. После 2 курса, на каникулах, он попал в автомобильную аварию. Долго лечился в госпитале. Общими усилиями мы довели его до выпуска. В результате он получил диплом и сразу же был уволен из армии по здоровью. В 1968 году, по пути из Минска в Череповец, проезжая через Ленинград, разыскал родителей Володи. Узнал от них, что Володя женился, что у него родилась дочь и живёт он у жены. На обратном пути из Череповца в Минск, я снова остановился в Ленинграде, разыскал Володю, побывал у него в гостях. Чувствовалось, что живут молодожёны не очень дружно. Мне показалось, что Володя выпивал. Жена не поддержала нашей компании. Мы ужинали, выпивали и вспоминали прожитые годы вдвоём. Переночевав у Володи, я возвратился в Минск. В конце 80-х годов, бывая в Ленинграде, я снова звонил и разговаривал с Володей.

     Бондаренко Владимир Андреевич.
     Это был здоровый украинский, покладистый, несколько застенчивый парень из Фастова. Отношения с ним у меня были ровными. Однажды, я его заставил вычистить до блеска краны в умывальнике, что требовал от нас командир роты. Он вспылил, подумал, что я над ним издеваюсь. Когда я ему показал, как это делается, он успокоился, и через время довольный показывал результаты своей замечательной работы. По окончании училища мы обменялись с ним фотографиями.
В начале января 2013 года в Одноклассниках разыскал меня Владимир Бондаренко. Судьба у него сложилась хорошо. Чувствуется, что он не шёл у неё на поводу, а был её хозяином.
В 1961 году Владимир вместе с 15 выпускниками ДВАРТУ прибыл в штаб Дальневосточного военного округа, расположенный в Хабаровске. Вначале его распределили в Белогорск Амурской области, расположенный в 100 км от Благовещенска. Но Владимир попросился во Владивосток. Его направили на КП 23-го корпуса ПВО. В корпусе он стал командиром взвода связи. Прослужив успешно 5 лет, Владимир в 1966 году написал рапорт в Ленинградскую военно-воздушную академию имени Можайского. Но опять передумал и поступил в Военную академию связи имени Будённого в том же Ленинграде.
Окончив её в 1971 году, решил осуществить свою давнюю мечту – стать преподавателем. Чтобы это осуществить ему пришлось перевестись из Министерства обороны в Комитет государственной безопасности. В результате он был направлен в училище связи КГБ, расположенное в Багратионовске Калининградской области.
Всё было хорошо, но стало лучше. Далёкое расположение училища от Москвы не устраивало влиятельных родителей курсантов. Было принято решение перевести училище в Орёл и сделать его высшим.
(Военно-техническое училище КГБ при СМ СССР создано 1 июня 1966 г. приказом Председателя КГБ при СМ СССР № 0287 от 27 сентября 1965 г. в г. Багратионовске Калининградской области. Училище расположилось на территории военного городка 95-го погранотряда и 1-го корпуса Высшего пограничного командного училища. Занималось подготовкой офицеров связи для органов и войск КГБ. Из Московского пограничного училища были переданы все курсанты, оканчивающие в 1966 г. 1-й и 2-й курсы обучения. Занятия начались 1 сентября 1966 г. Срок обучения курсантов - 3 года, слушателей курсов переподготовки - 3-5 месяцев.
1 октября 1972 г. приказом Председателя КГБ при СМ СССР  (Андропов Ю.В.) № 0212 от 14 июня 1971 г. ВТУ преобразовано в Высшее военное командное училище связи и переведено в г. Орел.
 К началу 1990-х гг. в связи с переломными событиями в истории страны созрели предпосылки для кардинальной реорганизации органов и войск системы обеспечения правопорядка и безопасности государства. 24 декабря 1991 г. было образовано Федеральное агентство правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации. Одним из этапов реорганизации образовательных учреждений стало преобразование (в августе 1992 г.) Орловского высшего военного командного училища связи имени М. И. Калинина в Военный институт правительственной связи с 5-летним сроком обучения.
Высокая оценка, данная институту Государственной аттестационной комиссией в 1999 г., ускорила процесс создания в ФАПСИ образовательного учреждения академического уровня. Военному институту правительственной связи был присвоен аккредитационный статус «академия», затем последовало Постановление Правительства Российской Федерации от 12 апреля 2000 г. о его преобразовании в Академию ФАПСИ).
Проработав в училище до 1979 года, Владимир поступил в адъюнктуру родной академии связи. Успешно её закончил, защитил кандидатскую диссертацию. Хотел остаться в Ленинграде, но пришлось вернуться на преподавательскую работу в своё училище. Здесь он прошёл путь от преподавателя до начальника кафедры, стал доцентом. Были мысли о докторской диссертации. Но доктором не стал. В 1994 году уволился по возрасту из состава КГБ, но продолжал работать на кафедре до 2001 года.
Во Владивостоке Владимир был вместе с Валерием Хейниным. Дружили, общались. Когда Владимир в 1964 году женился на Людмиле, то Валерий часто бывал у них в гостях. У Владимира две дочери. Старшая дочь живёт в Орле. У младшей дочери, которая живёт в Москве, есть 12-летняя дочь, то есть внучка Владимира. Жена и дочери закончили институты советской торговли и сейчас работают по специальности. Владимир тоже не сидит без дела. Последние четыре года строил загородный дом под Орлом, где в основном проводит своё время.
Ведёт Владимир здоровый образ жизни. Постоянно занимается физическими упражнениями, плавает, ходит на лыжах. Одно время довёл себя до 62 кг, кожа и кости. Сейчас же несколько расслабился и поправился на целых 10 кг.
Общаясь с Владимиром по Скайпу, заметил, что внешне, выглядит он моложавым, задорным и жизнерадостным. Волосы не покинули его умную голову. Молодец Владимир!

     Гулько Эдуард Анатольевич.
     Это был парень с характером, знающий чего он хочет. Раньше он был в отделении Димы Белозёра. Часто они вздорили. Гулько попросился в моё отделение. Командование удовлетворило его просьбу. В результате, я получил своеобразный подарок. Как-то мы уживались, хотя с его  стороны и были всяческие мелкие интриги и ехидство в мой адрес. Я старался всё это терпеть, сглаживать, не замечать.
Запомнился памятный для меня случай, связанный с Гулько.
Каждый выходной день старались нас занять какими-либо массовыми мероприятиями. На этот раз в училище была объявлена своеобразная спартакиада. Участие – 100 процентов. Нам, командирам отделения спустили виды спорта, мы должны были расписать, кто в каком соревновании участвует. В результате была подана соответствующая заявка. Гулько должен был участвовать в беге на 400 метров.
Объявляются по громкоговорителю участники забега, а Гулько нет. Командир взвода спросил: «Где Гулько?» «Не знаю»,– ответил я. «Раз не знаешь, то побежишь сам» – резонно заметил командир.
Бегал я средне, 100 метров пробегал за 13,8 секунд. Нормально, на пятёрки  бегал кроссы на 3 и, даже, 10 километров. Никогда не приходилось бегать на коварные 400 метров. Со старта я рванул вместе со всеми и неплохо пробежал первые 100 метров. Но вскоре я сдох, и стал заметно отставать. Когда все финишировали, мне оставалось пробежать не мене 50 метров. С трибуны слышал издевательскую поддержку: «Беги! Беги! Ещё догонишь». На финише меня встречал ехидно улыбающийся Гулько: «Я не услышал приглашение на старт».
По окончании училища Гулько был направлен на полигон Капустин Яр. В 1962 году, приехав на полигон для получения техники, я встречался с Эдуардом. Он жил в одной комнате с Володей Коротковым и Юрием Королёвым. Я был у них в гостях, даже переночевал у них. Сделать мне это, не имеющего специального пропуска на 10-ю площадку, было не просто. Но всё обошлось.
В 1987 году я встретился с полковником Гулько на учении «Заслон-87». Жили мы с ним в одной казарме. Привёз Эдуард на учение специальную аппаратуру, которую решили испытать на учении. Рассказал Эдуард мне о не простой судьбе Юрия Королёва.

     Глухов Александр Васильевич.
     Высокий, стройный парень, родом из Москвы. Поступал в училище он тяжело. Тормозили его на медицинской комиссии. Было у него что-то не в порядке с очень важным органом для офицера, без которого не может быть настоящей, крепкой офицерской семьи. Без которой могут быть сложности на службе. Поступив в училище, Саша старался не очень утруждать себя воинской службой. Месяцами он пропадал в госпитале. Он и другие, знающие немного в медицине, добавляли в анализ кала кровь, имитируя дизентерию. Но получить образование Саша хотел, поэтому, чтобы не отстать в учёбе, всегда просил приносить ему конспекты для переписывания и изучения преподаваемых предметов. Был Саша с хитрецой, но вполне управляемым. Не интриговал. По окончании училища он служил под Ярославлем. Мы с ним некоторое время переписывались.
Вот некоторые слегка адаптированные выдержки из его письма, датированного 17 февраля 1962 года (спустя полгода после выпуска).
«После училища попал в распоряжение Московского округа ПВО. Кинули было меня в Кострому, в те места, где в далёкие времена заблудился сам Иван Сусанин. Назначили на такую должность, что должность Просвиркина (командир взвода в ДВАРТУ) сплошная зависть. К технике отношение косвенное. Места дикие, солдаты о дисциплине только представление имеют. Командование тоже так себе. Посмотрел я на всю эту жизнь и после долгих сомнений и колебаний поехал я баллотироваться как кандидат на должность секретаря комитета ВЛКСМ в/ч 28121, который выдаёт комсомольские билеты, руководит комсомольскими собраниями, агитирует за высокую боевую готовность, обсуждает нарушителей дисциплины и т.д. Работа беспокойная, но среди неё как-то забываешь обо всех невзгодах, о том, что находишься среди почти нелюдимой местности, хоть и числиться это Ярославль, но до него полтора часа езды на автомобиле. Попал в часть, что таких 6 или 7 на весь Союз, а потому именуются они «особого назначения». Задача их создание активных помех РБП-4 (радио-бомбоприцел) Б-47, Б-52, Б-58.
Интересно нас раскидали, в авиацию то никто не попал. Хейнин во Владивостоке, там же Бондаренко, Назаров в Красноярске, Владимиров под Ленинградом, Агафонов В.В. в Казахстане, станция Айна-Булак.
Да, Юрчик, искренне рад за тебя в вопросах семьи. Но, честное слово, не представляю тебя женатым. Ты спрашиваешь меня, как у меня с Валентиной? В принципе отлично. Влюбился сильно, регулярно сейчас переписываемся, ревнует меня к Ярославским местам. Женился бы хоть сейчас, но жить-то, где она будет? Если здесь в Чёбоково, умрёт с тоски. Женщине в этих краях делать нечего. Нет работы, а чтобы она была домохозяйкой, даже думать не хочу.
Надеюсь, ответишь. Всё-таки приятно получать письма от друзей».

     Королёв Юрий Александрович.
    Это был стройный, аккуратный, атлетически сложенный, энергичный молодой человек. Прибыл он из одного из райцентров Молдавии. При поступлении в училище, мы с тёзкой сошлись и, можно сказать, подружились. На память об этом сближении остались фотографии. Учился Юра ровно, был твёрдым хорошистом. Когда я стал командиром отделения, мы несколько отдалились друг от друга. Любил Юра слушать музыку со Спидолы и записывать её на наш взводный магнитофон Яуза. Его мы купили в складчину взводом. Я, как командир, часто отпускал Юру в наш учебный класс. Там он  делал магнитофонные записи. В 1960 или 1961 году, он записал знаменитую «Тум балалайку».
По окончании училища он был направлен на полигон  Капустин Яр. Когда я там был в 1962 году, то разговаривал с Юрой по телефону. Он и пригласил меня в гости. Но сам приехать не смог. Встречали меня Гулько и Володя Коротков. Судьба Юры закончилась трагически. Оказывается, он был ловким воришкой. Разоблачили его много лет спустя, на полигоне, когда он стащил у того же Гулько деньги, собранные ему же, Юре Королёву, на свадьбу. При обыске в его закромах нашли массу ворованных вещей, в том числе офицерские рубашки и подштанники. Так, много лет спустя, я понял, почему у меня иногда пропадали из курсантской гимнастёрки деньги. Ведь спали мы с ним рядом. Я думаю, что это у Юры была болезнь, называемая клептоманией.
Жаль, внешне хороший парень. Недавно (ноябрь 2012) вспоминали его с Валерией Корюгиным. Какой он был стройным, подтянутым, как отлично выполнял строевые упражнения с оружием и без него.

     Коротков Владимир Сергеевич.
     Прибыл Володя из Калининграда. Он, кажется, был из офицерской семьи.
Володя хорошо рисовал. Но подготовка у него была слабоватой. Переэкзаменовки преследовали его. Несмотря на это, он особенно не унывал. Был он добрым, исполнительным и бескорыстным. Когда мы заканчивали учёбу, то решили разыграть наш общий взводный магнитофон. Выигрыш выпал на Володю. Он здесь же отказался от него в пользу Володи Вакатова. Отношения у меня с ним были ровными. Как я уже говорил, встречались мы с ним на полигоне, в Капустином Яре в 1962 году.

     Корюгин Валерий Иванович.
     Прибыл он с Украины, из города Хмельницкий. Добросовестный, честный, аккуратный, исполнительный. Всегда беспрекословно выполнял мои требования, никогда не возмущался, понимал мое нелёгкое положение командира отделения. Мы с ним подружились. Он, как и я, был отличником. Так как у него был замечательный почерк, то командир роты постоянно привлекал его к оформлению ротных документов. За его исполнительность, командир роты, майор Кичигин, ценил его, с уважением к нему относился.
Валерий один из тех, кого по окончании училища распределили в авиацию и направили в родную Украину, в г. Овруч, Житомирской области. По окончании училища мы с Валерием переписывались. Сохранилось от него два тёплых письма. Пишет, что служиться ему не просто. Если ночные полёты, то занят и днём, и ночью. Часто приходится исполнять ему сразу три должности: старшего техника, техника и механика. Одновременно с этим комсомольские дела, а так же заметили его замечательный почерк и заставляют оформлять различные графики и схемы. На нас молодых лейтенантов всегда навешивали такие дела.
Когда писал эти строки (октябрь 2012 год), то случайно обратился в Одноклассники, чтобы проверить – нет ли там Валерия Корюгина. К моей радости он нашёлся в Одноклассниках. Для меня это желанная находка. 
От него я узнал, что служил Валерий в авиации и в армии не долго – 5,5 лет. Во время службы приходилось заниматься всем радио и радиотехническим оборудованием, установленным на истребителе МИГ-17. Дважды побывал в длительной командировке на авиаремонтных базах в г.г. Днепрпетровске и Львове. Занимался заменой и наладкой радиолокационных прицелов. Будучи в г. Днепропетровске, встречался с Володей Соцковым.
В академию его не отпустили, в части перспектив не было. Решил Валерий идти на гражданку. Вернулся в родной Хмельницкий к матери. Окончил Львовский политехнический институт по родной ему радиотехнике и стал работать на заводе, изготавливающем радиоаппаратуру для авиации, на инженерных должностях. У Валерия сын (1978 г.) и внук (2007 г.). Сын работает преподавателем в одном из университетов г. Хмельницкого, по образованию – экономист. У него своя семья, проживает в центре города, Валерий живёт в микрорайоне. Заботился он чутко о матери, которая прожила 92 года. У Валерия был старший брат, который жил в Харькове. Брат умер. У него осталась замечательная 46-летняя дочь Наталия. Сейчас Валерий не работает, но занимается консультациями по вопросам охраны труда в одной их частных фирм.

     Кушнеренко Иван Арсеньевич.
     Прибыл он в училище из г. Рыбница Молдавской ССР. Это был здоровый, сильный, безотказный, добродушный парень. Как подчинённый был он дисциплинированным и исполнительным. Отношения с ним у меня были дружественными. Успешно занимался он в училище вольной борьбой, которая приносила ему из-за его пограничного  веса неприятности. Когда вес у него был больше необходимого, он надевал на себя шинель и бегал в ней до седьмого пота. Когда веса у него не хватало, тогда он клал к себе в плавки блин от штанги. Из-за этого его однажды сняли с соревнований. По распределению направили Ваню в Ленинградскую армию в район Ладожского озера. С авиацией он, как и я, распрощался. Мы тоже с ним обменялись несколькими письмами.

     Монастырский Аркадий Акимович.
     Родом он из Украины, из г. Каменец Подольского. Был он, как и я, не высоким, но симпатичным и стройным. Отличало его честность, принципиальность. Доставалось мне от него, когда я, как командир, шёл на поводу у лодырей-горлопанов. Общался я с ним доверительно, старался не обидеть его неосторожным словом, не задеть его чувствительного самолюбия. Отношения с ним были дружественными. Сохранились у меня совместные с ним фотографии.

     Николаев Виктор Николаевич.
     Прибыл он из г. Чернигова, Украина. Его отец участвовал в создании нашего училища, о чём помнили наши командиры. Поэтому Витеньку, так мы его звали, сразу же назначили нашим командиром. Был он высоким, стройным, красивым парнем. Но отличало его несобранность, неорганизованность, непоследовательность. Был он скрытным, мог фантазировать и безобидно врать. Ни с кем он не дружил, как-то жил сам по себе. После первого курса власть переменилась. Меня, не рослого (168 см), невзрачного назначили командиром классного отделения вместо него. Как подчинённый он был управляемым, без какой-либо спеси. Встретился я с ним в восьмидесятые годы на полигоне Балхаш, в Приозёрске. Нашёл я его там и зашёл к нему домой. Особой радости от встречи не было. Он был всё ещё капитаном, в то время, как мы, его сверстники, были уже подполковниками. То есть, служба у него не сложилась. С женой он был на стадии развода, квартира была в запустении. Собирался он увольняться и ехать жить в г. Алма-Ата.

     Олейников Владимир Всеволодович.
     Он москвич. Очень симпатичный, аккуратный и исполнительный мальчик. Разбирался он в магнитофонах. Помню, как мы с ним во время зимних каникул пошли ТЭЧ, чтобы сделать техническое обслуживание нашего взводного магнитофона «Яуза». Отношения у меня с ним были ровными, без каких-либо взаимных нареканий.

     Панфилов Владимир Ильич.
     Родом он из Калинина. Был он мальчик с хитрецой, как его тёзка Владимир Ильич, а также врунишкой. Иногда мне приходилось его по-отечески воспитывать. А так отношения у нас с ним были ровными. Он тоже особенно ни с кем не дружил, и не тяготился этим. Учился он посредственно, звёзд с неба не хватал. Когда в 1971 году я приехал служить в Калинин, то зашёл на квартиру к его родителям. По словам сестры, Володя служил в Тамбове, в каком-то авиационном училище. Поистине: кто умеет, тот делает, кто не умеет, тот учит. Уверен, что он приезжал в Калинин, но меня он не искал, чтобы встречаться. Может он и прав, так как особой радости от встречи не было бы.

    Тобман Ефим Матвеевич.
    Родом он из г. Деражня, Хмельницкой области. Был он типичным еврейским парнем: добродушный, способный, но несобранный и ленивый. Особенно не утруждал себя он учёбой, хотя имел все  необходимые данные. На самоподготовке часто спал, за что я его старался воспитывать: «Нельзя спать, нужно заниматься». На брусьях, во время занятий по физкультуре, он не мог сделать соскок через концы брусьев. Я, как командир, решил показать ему, что делается это просто, даже при небольшом замахе ног. В результате, я зацепился за концы  брусьев и рухнул вниз. Так как я никого не поставил на страховку, то удар рукой был ощутимый. Благо, что на полу был постелен мат. Долго я ходил с ушибленной рукой, вспоминая Фиму.

     В строевом отделении Димы Белозёра тоже было 14 человек. Все они мне подчинялись, когда проводилось мероприятие в составе классного отделения.

     Белозёра Дмитрия Антоновича
     приметил ещё при поступлении в училище, когда мы жили в палатках. Он был из военных воспитанников и ходил в военной форме. Выделялся своим орлиным носом с горбинкой.

    С Димой Белозёром у нас сложились особые отношения. На первом курсе мы с ним как-то не общались, возможно, были в разных отделениях. На втором курсе нас свела судьба. Меня назначили командиром классного отделения, а Диму – командиром строевого отделения. Мы с ним сблизились. Подружились. Не интриговали друг с другом. Власть не делили. Характер у него своеобразный. Если я увещевал своих подчиненных, то он обзывал своих подчинённых дураками, бездельниками, идиотами и прочим. Правда, все эти высказывания были не злыми, что не портило его отношения с подчинёнными. В 1960 году я гостил у Димы, а вернее, у его матери в Одессе. Подружился с его сестрой и младшим братом. По окончании училища Дима уехал служить в Ленинградскую армию ПВО. Прослужив в ней 8 лет, в 1969 году поступил в Калининскую военную командную академию ПВО.
В 1971 году я прибыл в Калинин и мы с Димой неоднократно встречались. Он был способным и, главное, как и я, усидчивым, поэтому закончил академию с золотой медалью.

     Окончив академию в 1974 году, Дима получил должность командира радиотехнической батареи в Торопецком полку. Был там же командиром группы дивизионов С-200, затем командовал Валдайским зенитно-ракетным полком. В эти годы мы переписывались с его женой Ириной. Дима неоднократно выполнял боевые стрельбы на полигонах в Кап Яре, Ашулуке, на Балхаше.

     В начале 80-х годов Дима приехал в Калинин для поступления в адъюнктуру академии. Успешно поступив, он в установленные сроки написал кандидатскую диссертацию. После защиты диссертации Диму оставили преподавателем академии. По увольнении из армии в начале 90-х годов, Дима продолжил работать всё в той же академии, которая неоднократно переводилась, то в ранг военного университета, то академии. Но не в том суть. Все эти годы мы с Димой встречались, общались, связывались по телефону с ним, его женой Ириной и дочерью Мариной. У Димы уже правнуки.

     Агафонов Владимир Васильевич – москвич.
     Он способный, спортивный парень, но с ленцой. Без амбиций и всякого намёка на карьеризм.
Почему-то отрицательно относился к женскому полу. Учился он спустя рукава, но был твёрдым троечником. Был он честным, добродушным, откровенным и, главное, любил читать. На занятиях садился в заднем ряду, клал книгу или журнал на колени, наклонял голову, авторучку клал на конспект и взахлёб читал. Любвью к книге заразил он многих и, в частности, меня. Я часто с ним тепло философствовал о жизни. Обвинял он меня в том, что я слишком серьёзно отношусь к своим обязанностям. По информации Саши Глухова, Володю распределили в Казахстан, в часть, расположенную у станции Айна-Булак (около 200 км севернее Алма-Аты). Трудно представить, как свободолюбивый Володя служил в суровых условиях Казахстана.

     Вакатов Владимир Иванович был из Даугавпилса.
     Его отец, когда-то служил в нашем училище. Это позволило ему легко поступить в него. Учёба Володе давалась тяжело, но был он твёрдым троечником. У Володи было хобби. Он был радиолюбителем. Если мы в увольнении бежали на танцы, то он настраивал свою радиостанцию и искал в эфире такого же радиолюбителя, как он сам. Всякая новая связь, получение открытки, подтверждающее это, доставляло ему большое удовольствие. Володя был весёлым, не умолкающим, добродушным, гостеприимным парнем. Мы этим пользовались. Его квартира, расположенная в центре города (ул. Ленина 48), была для нас пристанищем во время увольнений.

     Володя был 1938 года, то есть старше нас на 2-3 года. Его замечательная девушка Наташа училась в Риге. Возможно, поэтому Володя не ходил с нами на танцы в Нардом. Когда мы учились на третьем курсе, они поженились. По окончании училища Володя уехал служить в Закарпатскую область, где жил или служил его отец.

     Зархин Владимир Леонидович – одессит.
     В училище Володя занимался вольной борьбой. В своей весовой категории он имел хорошие результаты. Очень ревностно относился к тренировкам. Агитировал других курсантов заняться борьбой. Именно он сагитировал Ваню Кушниренко. Когда был в Одессе в 1960 году, заходил к Володе в гости. Он жил в типичном для Одессы доме, с пристроенными наружными лестницами и имеющем при нём небольшой дворик. Он был инициатором посещения знаменитого одесского театра оперы и балета, который он так восхвалял в училище, считая, что их театр 2-й в Европе, после венского.

     Лукашов Геннадий Никитович прибыл в училище из Таллинна. Спокойный, рассудительный парень, с несколько замедленной реакцией. Были у нас с ним хорошие отношения.

     С Геной Лукашёвым в 80-е годы встретились на полигоне Балхаш, где он успешно служил и занимался тематикой ПРО. Позже, в 1998 году, я познакомился с бывшим начальником его управления, Юшкевичем Анатолием Ивановичем. Он отзывался о Лукашёве как о хорошем человеке и специалисте. На полигоне я так же познакомился с симпатичной, миловидной дочерью Геннадия. Она работала рядом с отцом.

    Марьянченко Николай Николаевич из г. Днепродзержинска.
    Спокойный, равнодушный парень. Ничто особенно его не волновало, не могло смутить или расстроить. К учёбе и службе относился равнодушно. За оценками не гонялся. Часто страдал от головных болей из-за гайморита, поэтому часто на самоподготовке имел какой-то задумчивый, отрешённый вид. Каждую свободную минуту в казарме он заниматься гантелями. Эти занятия отражались красивыми округлостями его бицепсов.

    О Марьянченко слышал, что он служил в Казахстане в диких, невыносимых условиях. Естественно, он добивался увольнения из армии. Но в наше время нормально уйти из армии было невозможно. Над тобою, вначале, самыми изощрёнными образом издевались. Разбирали тебя на различных собраниях. Могли исключить из комсомола или партии. Снимали с должности и в течение полугода платили только за звание. Для лейтенанта это было 50 рублей. Техников авиаторов снимали с довольствия в служебной столовой. Переводили служить в ещё более дикие места. Угрожали судом. Если всё это ты выдерживал, то тебя с треском, с позором выгоняли из армии с формулировкой: «За дискредитацию Советских Вооружённых Сил». При этом тебя понижали в звании и делали другие пакости. Но чтобы тебя выгнали, нужно было сделать что-то не ординарное. Тоже выпускник ДВАРТУ, минчанин Мещеряков Василий, который служил вместе с Николаем и добивался того же, рассказывал, что Николай перед строем послал подальше командира дивизии. Уволили их вместе в 1966 году. В результате неверного выбора профессии было потеряно 8 лет молодой жизни.

     Мауэр Хейно Карлович был деревенским парнем из Пылтсамааскго района Эстонии.
     Тихий, спокойный, честный, рассудительный, старательный, аккуратный, как все эстонцы. Для командира был он самым лучшим подчинённым. Хейно пришёл в училище со слабым знанием русского языка. Но постепенно он овладевал им. Естественно, разговаривал он с приятным прибалтийским акцентом. С Хейно я встречался в 1965 году на полигоне Ашулук. Помню, как вечером, после напряжённой работы, сидели мы с ним в палатке, разговаривали о прошедших годах службы, вспоминали годы учёбы в училище.

    Мурзин Борис Александрович из Киева. Запомнился Борис своей, рассудительностью, простотой в общении, доброжелательностью к товарищам. Умел спокойно побеседовать, чем-то успокоить тебя. Был исполнительным. Никогда не увиливал от работы. В учёбе был твёрдым троечником.

     Назаров Эдуард Георгиевич из г. Каменец Подольского.
     Эдуард имел разряд по гимнастике. Был атлетически сложенным, с хорошо накаченной мускулатурой. Удивлял нас своими возможностями на занятиях по гимнастике. Помогал нам овладеть гимнастическими упражнениями на различных снарядах. Именно он научил меня делать склёпку на перекладине, подсказывал, как рационально делать движения,  чтобы использовать не силу, а инерцию тела.
По характеру он был спокойным, уверенным в себе, с большим личным достоинством, никогда не конфликтовал. Для меня он был каким-то мерилом совести. Когда я командовал, то старался не допустить какой-либо оплошности, чтобы не получить ухмылку Назарова. Уехал он служить в Сибирь, под Красноярск.

     Плешков Юрий Михайлович из Таллинна.
     Дружил он со своими земляками Лукашёвым и Соцковым. Запомнился своими чёрными, как смоль волосами. Он тоже был гимнастом. Учился средне. Любил не злобно попрерикаться. В целом, отношения у нас с ним были нормальными.

    Позняк Геннадий Сергеевич мой земляк, из деревни Крутой берег Минского района.
    Простой, хозяйственный, деревенский, белорусский парень. Это заметил командир роты Кичигин и назначил его каптёрщиком. У него, в связи с этим, было масса обязанностей. Нужно было организовать хранение наших парадных мундиров и хромовых сапог, которые выдавались нам в увольнение или поездки в отпуск. Он еженедельно получал из прачечной наше нательное и постельное бельё. В бане он принимал от нас грязное бельё, а выдавал чистое. Нужно было иметь его расположение, чтобы получать бельё целое и по размеру. Он же принимал от нас и сдавал в прачечную грязное постельное бельё. Когда у нас выходили из строя кирзовые сапоги, он давал нам подмену, а наши сапоги отвозил в мастерскую.

     Нужно сказать, что Геннадий с этой должностью успешно справлялся. Не было на него нареканий ни со стороны командира роты, ни со стороны курсантов. Были у него привилегии в том, что он имел свою каптерку, в которой проводил всё свободное время. Мог следовать не строем, а единолично. Вначале мы с Геннадием как земляки подружились, а затем наши отношения охладели. Куда он поехал служить, не знаю.

     Соцков Владимир Александрович из Таллинна.
     Небольшого роста, атлетически сложенный. Серьёзный, рассудительный, справедливый, честный. Корюгин рассказывал, что он встречал Соцкова на авиационном ремонтном заводе в Днепропетровске.
Как-то так получилось, что не нашлось его нормальной фотографии. Пришлось её вырезать из массовки и сильно увеличивать.

     Усачёв Юрий Александрович из Одессы.
     Троечник. Несколько безвольный. Ни к чему не стремился. Инициатив не проявлял. Но был добрым, исполнительным.
У Юрия Усачёва я ночевал в 1960 году в Одессе. Затем я был у него в гостях в Калинине. Он здесь служил в академии и потихоньку спивался. Встреча особой радости не принесла. Уволился он из армии в звании капитана. Возвратился в Одессу, и там безвременно умер в конце 80-х годов.

    Хейнин Валерий Алексеевич из карельской Лахденпохьи.
    Интересный собеседник. Гордый. Хороший лыжник. По всякому вопросу имеет своё мнение. Мы порой с ним спорили. По его мнению, я, как командир, делал всё не так. Мне приходилось порой его воспитывать.

    В 70-е годы он поступил в Калининскую военную академию. Был с женой у меня в гостях. В 80-е годы он поступил в адъюнктуру этой же академию. Мы снова встречались. Он не защитился. Остался в Калинине, вернее в Твери. Изредка мы с ним встречались. В 2005 году его не стало. Бывая на кладбище, прохожу мимо его могилы и кланяюсь его светлой памяти.

                Друзья  по  взводу

     С Володей Вахниным
     на первом курсе были в одном отделении. Он был гордым, добрым, ласковым, порой, прямо как котёнок. Но иногда, что-то на него находило, и он обижался как ребёнок. Становился капризным, неуправляемым. Его смущал маленький рост, чуть больше 150 см. Чтобы компенсировать этот недостаток, он в училище занимался штангой. В результате, у него была большая физическая сила.
В 1960 году Володя во время летних каникул гостил у меня в Минске, а затем мы поехали к нему в Херсон. Вместе с ним ездили на 5 дней в Одессу. На третьем курсе мы как-то с ним отдалились. После выпуска была попытка завязать с ним переписку. Служил он на Дальнем Востоке, в Амурской области. На моё письмо он не ответил.

    Большое общение было у меня с помкомвзвода Романовым Анатолием Павловичем.
    Он был старше меня на 2 года. Родом из Херсона. Окончив 7 классов, он поступил в мореходное училище. По его окончании он три года плавал по Чёрному морю. Ловил рыбу. Пришёл он в училище с большим жизненным опытом. Благодаря этому и своему компанейскому характеру, он быстро завоевал авторитет среди нас, курсантов, большинство которых пришли в училище со школьной скамьи жёлторотыми цыплятами. Авторитет его стал ещё большим, когда он был назначен помощником командира взвода. На первом курсе мы с Толей практически не знались. Вёл я себя прилежно, претензий у него ко мне не было. Я же по своему скромному характеру не лез, и не навязывался к нему в друзья.

    На втором курсе, когда меня назначили командиром классного отделения, наше общение стало тесным в личном и служебном плане. Иногда мы с Толей спорили, порой мне не нравились его бонапартийские замашки. Когда у него аргументы заканчивались, то он как старший по возрасту и по званию ставил меня на место. Но, несмотря на это, мы с ним поддерживали нормальные личные отношения. Многое я от него почерпнул на всю жизнь.

    Он рассказывал о необыкновенном вкусе скумбрии, которую они солили в море. Позже я нашёл рецепты, солил её и коптил. Когда меня хвалили за её вкус, то я вспоминал Толю Романова. Запомнился мне опробованный по его предложению чудесный коньяк КВВК. Помню, Толя, как помощник командира взвода, зашел в перерыве к нам в класс, где мы занимались слесарным делом. Он мне сделал замечание за то, что у меня на верстаке инструмент лежал в беспорядке. К сожалению, этим недостатком я страдаю всю свою жизнь. Когда у меня на даче, на верстаке накапливается масса нужного и уже не нужного инструмента, и я с трудом нахожу нужный, то опять я вспоминаю Толю Романова.

     В 1960 году, когда я был в гостях у Димы Белозёра в Одессе, то мы пару дней там провели с Толей. Ситуация была фосмажорная, у нас кончились деньги. Мы ходили по Одессе по его друзьям и подругам, с целью одолжить деньги. На жалкие денежные остатки мы питались пирожками и томатным соком.

     По окончании училища Толя попал в авиационный полк, дислоцированный в Кубинке, под Москвой. Когда, в 1962 году, я приехал в Кубинку на переучивание, то я разыскал Толю. Мы с ним пару раз встречались, естественно, за бутылкой спиртного.

    В марте 2012 года Толя нашёл меня в Одноклассниках. Мы стали с ним общаться по Интернету и по Скайпу. Вот его рассказ о прошедших годах службы и жизни.

    «Мне повезло удержаться в авиации в Кубинском полку до ноября 1963 года.  Оттуда я уехал по замене в ГСВГ (Группа советских войск в Германии), где прослужил 7 лет. Летом 64-го я убыл на Кубинский авиазавод. Там на самолётах нашего полка выполнялись доработки, а мы своей бригадой принимали работы по доработке и готовили самолёты к перелёту в ГСВГ. Всё это длилось около 5 месяцев.

    У меня был товарищ в Новом Городке, который учился в московском филиале Киевского института гражданского флота. Мысль учиться дальше у меня была постоянно, с момента, как я прибыл в полк и увидел, какая участь меня ждет, если остаться технарём. Добиться направления на учебу в академию, тем более из ГСВГ было нереально, из-за большого количества желающих. Недолго думая я съездил в Москву. Это как раз совпало с набором заявлений и сдачей вступительных экзаменов, которые я успешно сдал. По окончании доработок возвращался к месту службы в ГСВГ уже студентом КИГВФ. Ежегодно приезжал в Москву для сдачи экзаменов за курс, а в июне 1970 года приехал в Киев защищать диплом.

     Осенью 70-го я по замене прибыл для прохождения дальнейшей службы в Черниговское авиационное училище в Уманский учебный полк, в котором прослужил пять лет.

     Все эти годы мне хотелось вернуться в полк на боевую технику. И в 1976 году я был в полку Бориспольской дивизии. В том же году я стал старшим инженером дивизии по РЕО самолётов.

     С этой должности я уехал по замене в ГСВГ, где прослужил в дивизии полтора года, а потом меня забрали в Аппарат инженерно-авиационной службы ВВС ГСВГ на должность старшего инженера армейской летающей лаборатории по расследованию лётных происшествий и предпосылок к ним. В 1983 году по замене я вернулся в Киев на военную кафедру института инженеров гражданской авиации (бывший КИИГВФ), где и закончил службу в ноябре 1987 года.

    После отставки по стечению обстоятельств вот уже более 20 лет я на весенне-летний сезон уезжаю к морю, и в этом году числа 20-25 апреля убываю туда же».

    12 ноября 2012 года разговаривал с Толей по Скайпу. Получился тёплый, доброжелательный разговор. У Толи два сына. Первый родился в 1962 году в Кубинке, и его назвали Олегом. Второй родился, кажется, в 1976 году и его назвали Павлом.

    Толя изменился. Потерял часть своих чудесных волос. Когда-то он с гордостью зачёсывал свой чудесный кок. Жалуется на сердце и сахарный диабет. Похоже, имеет инвалидность. Периодически лежит в госпитале и ездит в санатории.

                Заключение

     Главы, вошедшие в сборник, не есть история училища, роты, взвода, отделения. Это повествование есть мои воспоминания и впечатления о том, на что хотел и смог обратить своё внимание, о том, что я лично пережил, что спустя 52 года осталось в моей памяти.

    Здесь также нашли место дополнения моих друзей по училищу.
В целом хочется сказать словами песни: «Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя…»