Колосовский зрп

                Назначение  на  должность  в  кадрированный 
                зенитно-ракетный  дивизион  в  Залужье

    В начале октября того же 1961 года, по окончании медового месяца, а вместе с ним и лейтенантского отпуска, я прибыл за назначением в штаб 2-ой Отдельной армии ПВО, дислоцируемый в Минске на улице Якуба Колоса. Армия только нарождалась. Она была создана 30 июня 1960 г., согласно Директиве Главнокомандующего войсками ПВО страны от 24 марта 1960 г.

    Армией командовал генерал полковник Сергей Аркадьевич Сардаров. Мы, офицеры, думали, что он осетин. По Интернету узнал, что он славный сын армянского народа.

    (Сардаров родился в 1909 году в небольшом селе Азох Нагорного Карабаха. В поисках лучшей доли семья переезжает в Ташкент. Сергей, подобно многим юношам его поколения, мечтает стать летчиком. Все свободное время он пропадает в местном аэроклубе. Далее – учеба в Московском механико-машиностроительном институте. Со второго курса, в 1931 году, его призывают в армию и направляют в Ленинградскую военно-теоретическую школу летчиков. Сардаров после её окончания навсегда связывает свою судьбу с авиацией.

    В 1936г. он командир авиаотряда, в 1938-м – военный комиссар эскадрильи, а спустя год – военный комиссар 18-го истребительно-авиационного полка на Дальнем Востоке, который отличился в боях против японских агрессоров на Хасане и Халхин-Голе в конце 30-х годов.

     В годы Великой Отечественной войны истребительный полк Сардарова надежно прикрывал небо Архангельска, Астрахани, Грозного, Минвод. Его летчики сыграли активную роль в операции по уничтожению крымской группировки врага в 1944 году, освобождении десятков украинских городов и сотен сел. За умелое командование Сергей Аркадьевич назначается заместителем командира истребительной авиационной дивизии, а в дальнейшем и руководит ею. Особенно дивизия отличилась в боях за освобождение города Одессы. В составе войск 4-ого Украинского фронта авиационная дивизия под его командованием участвовала в Ясско-Кишиневской операции и в боях за освобождение Румынии.

    В послевоенные годы Сардаров продвигается по служебной лестнице, повышает летное мастерство, осваивает новые типы самолетов-истребителей, передает свой богатый опыт молодым. Прославленный летчик ушел в отставку в феврале 1971 года с должности заместителя начальника Военной командной академии противовоздушной обороны страны. Скончался Сергей Сардаров в сентябре 1987г. в Минске, где и похоронен).

    В состав армии входили два корпуса ПВО: Барановичский и Рижский. По моему желанию меня распределили в Барановичский корпус ПВО. Корпусом командовал осетин генерал Агоев.

    Получив назначение, на следующий день, с утра, с чемоданом в руках,  один, без молодой жены отправился в Барановичи. Это около 150 км от Минска в направлении Бреста. В штабе корпуса опять же по моей просьбе меня определили в ближайший к Минску зенитно-ракетный полк (зрп). Штаб его располагался у станции Колосово Столбцовского района. Это 60 км от Минска, по той же железной дороге Минск-Барановичи-Брест.

    Вечером этого же дня пришлось ехать обратно по направлению к Минску. Когда я спросил у какого-то военного, как мне добраться до штаба полка, то он мне, под большим секретом, объяснил это. Оказалось, что нужно от станции идти направо около километра по лесной тропинке. Так как была уже ночь, то я принял решение в полк ехать завтра утром, а сейчас возвращаться в Минск, к молодой жене.

   (Колосово (белор. Коласава) — железнодорожная станция, расположена в одноимённом посёлке Столбцовского района Минской области. Она была приграничной станцией на границе с Польшей в 1920—1940 годах.

    Если пройти чуть меньше километра вглубь леса от станции, выйдете к зелёным воротам КПП воинской части. Когда-то здесь был очень секретный советский гарнизон войск стратегического назначения. В военном городке за зелёными воротами жили офицеры и их семьи. Четыре улицы, сталинки с трёхметровыми потолками, два пятиэтажных новых дома, дом офицеров, школа: простая и музыкальная, книжный магазин, кулинария и военторг.

    Военный городок нашего зрп был не такой секретный, располагался он недалеко от этого городка и пользовался его инфраструктурой. Помню, я ходил туда, чтобы вкусно пообедать).

    Утром, на электричке Минск-Столбцы я отправился в свой полк. В вагоне ехало много военных. Они довели меня до штаба полка. О своём прибытия я представился командиру полка, полковнику Гасиеву.

    Гасиев, как и командир корпуса был осетином. Возможно, по его протекции он был переведён с преподавательской должности из Алуксновского зенитно-ракетного училища. За время службы в его полку с ним я виделся несколько раз.
    Запомнилось, как он приезжал в дивизион и проводил с нами, офицерами, беседу о культе личности Сталина и о необходимости выноса его тела из мавзолея. Так претворялись в жизнь решения 22 съезда КПСС.

    (Двадцать второй съезд КПСС состоялся в Москве 17—31 октября 1961 года. Поздним вечером 31 октября 1961 года по решению XXII съезда ЦК КПСС тело Сталина вынесли из Мавзолея. В обстановке абсолютной секретности, под предлогом репетиции парада к 7 ноября, оцепили Красную площадь. Вход в Мавзолей, а также вырытая могила были закрыты фанерными щитами. На месте находились только похоронная команда, многочисленная охрана и комиссия по перезахоронению. Тело вождя было помещено в гроб, восемь офицеров вынесли гроб из Мавзолея, поднесли к могиле, на дне которой из восьми плит был сделан своеобразный саркофаг, и поместили на деревянные подставки. После короткой паузы солдаты на веревках опустили гроб в могилу. По русскому обычаю кое-кто из присутствовавших бросил по горсти земли, и солдаты закопали могилу. Вопреки ожиданиям, новость о выносе тела Сталина из Мавзолея страна восприняла достаточно спокойно).

    В 1965 году я встретил Гасиева в Калинковичской бригаде, в которою он был назначен командиром. В моём присутствии он участвовал в оборудовании учебного класса. Сказывалась его старая преподавательская закваска. В эти годы приветствовалось создание в подразделениях учебной базы, на которой в течение 3 лет солдат чему-то могли научить. В том числе, и эксплуатации сложной современной техники.

    После моего представления, он, как положено, вместо приветствия и поздравления о прибытии служить в его славный полк, здесь же отчитал меня. Оказывается, я не по-уставному ему представился. Нас, авиаторов, не очень жаловали в зенитно-ракетных войсках. В дальнейшем мне часто подчёркивали, что там, где начинается авиация, там кончается порядок. Тем не менее, он, побеседовав, назначил меня на должность – командир взвода управления, начальник станции разведки и целеуказания (СРЦ) П-12 зенитно-ракетного дивизиона (зрдн) С-75.

    Взвод имел отделение связи, имеющее средства коммуникации с вышестоящим командованием и внутри дивизиона, а так же расчёт СРЦ, на обслуживании которого находилась новая по разработке СРЦ П-12.

    (Разработка новой радиолокационной станции (РЛС) метрового диапазона дальнего обнаружения была начата в СКБ-197 (г. Нижний Новгород) под руководством главного конструктора Е.В. Буквалова. После государственных испытаний, успешно прошедших в 1956 г. РЛС была принята на вооружение под название радиолокационная станция разведки и целеуказания П-12 "Енисей". РЛС поступала на вооружение радиотехнических подразделений войск ПВО страны и ПВО сухопутных войск. Пройдя ряд модернизаций, станция продолжает состоять на вооружении Российской армии. В ходе модернизаций РЛС получила возможность функционировать в условиях постановки противником радиопомех, защиту от самонаводящихся боеприпасов, была добавлена функция дистанционного управления станцией, значительно увеличена дальность обнаружения  целей. Станция поставлялась на экспорт в страны - участники организации Варшавского договора, а также в Алжир, Вьетнам, Египет, Ирак, Иран, Китай, КНДР, Кубу, Ливию, Монголию, Мозамбик, Сирию, Югославию).

    СРЦ П-12 ведёт круговой обзор пространства. Обнаруживает летящие на дальности до 200 км объекты (цели). Целевая обстановка отображается на индикаторе кругового обзора (ИКО), расположенном на станции, и на выносном индикаторе кругового обзора (ВИКО), расположенном в кабине станции наведения ракет (СНР). Оператор СРЦ осуществляет обнаружение целей и считывает их координаты на командный пункт (КП) полка. Эта информация наносится на планшет, отождествляется с информацией от СРЦ других зрдн и вышестоящих КП. Командир полка по этой информации оценивает обстановку и осуществляет распределение целей (целераспределение) между дивизионами полка. Командир дивизиона на ВИКО обнаруживает назначенную цель, наводит на неё азимутальную метку и вводит эти данные в СНР, которая разворачивается в нужное направление и осуществляет поиск назначенной цели. Позже все эти операции были автоматизированы.

    С помощью СРЦ П-12 зрдн может вести автономные боевые действия. Для распознавания своих самолётов станция оснащена наземным радиозапросчиком (НРЗ). Информация последнего не всегда была достоверной, так как требовались чёткие совместные действия ЗРВ и авиации. Ежедневно необходимо было менять на самолётах и НРЗ специальные фильтры и, естественно, поддерживать в исправном состоянии соответствующую аппаратуру. Не всегда это выполнялось, что в серьёзных ситуациях приводило к трагедиям.

    (Сегодня мы знаем, что 1 мая 1960 года под Свердловском был сбит американский летчик Фрэнсис Гэри Пауэрс. Прошло полчаса, когда от U-2 уже оставались лишь обломки, разбросанные по степи, двум летчикам-истребителям, барражировавшим над Свердловском, было приказано перехватить и при необходимости таранить нарушителя. «Су-9» одного из них – лейтенанта Сергея Сафронова – был по ошибке сбит ракетой, выпущенной другим дивизионом. Пилот выбросился с парашютом, но умер от полученных ранений еще в воздухе).

    Если бы нормально работала система опознавания, этого не случилось бы. Значительно позже, участвуя во всевозможных учениях, отмечались случаи сбоев в работе системы опознавания. При этом особенно никто не переживал и не разбирался.

    Но речь сейчас обо мне и о событиях октября 1961 года. Так, волею судьбы, получив должность – командир взвода управления, начальник СРЦ, я распрощался с авиацией и стал зээрвэшником (ЗРВ – зенитно-ракетные войска). Должность моя считалась не престижной. Мой красный диплом, заработанный потом и кровью, не был учтён. Пришлось начинать с центра поля. Причём определили меня не в боевой, а в кадрированный зрдн. Техники и личного состава в нём нет. Есть только костяк офицерского состава дивизиона. Из которого, как показало время, можно быстро развернуть боевой дивизион.

    Часть старших офицеров дивизиона, имеющих семьи, жила при штабе полка. Мы, молодые лейтенанты, были направлены в боевой 1-й зрдн, расположенный в 10 км от городка Мир, рядом с деревней Залужье (90 км от Минска). Квартиры в зрдн для нас, лейтенантов кадрированного дивизиона, не предусматривались.

                Друзья  однополчане

    Поселили нас в офицерском общежитии. В небольшой проходной комнатке двухкомнатной квартиры. Жил я вместе с лейтенантами Женей Курочкиным, Володей Русаковым и Натаном Бронфманом.

    С Женей Курочкиным вместе учились и в 1961 году окончили Даугавпилское авиационное радиотехническое училище (ДВАРТУ). Он был в пятой роте, а я в шестой. В училище мы с ним не знались. В дивизионе сблизились настолько, что могли делиться сокровенным.

    Вскоре, по прибытии в кадрированный дивизион, с Женей произошло чрезвычайное происшествие (ЧП). Ему после обеда сообщили, что он назначен старшим машины для перевозки ракеты из нашего зрдн в технический дивизион берёзовской зенитно-ракетной бригады (зрбр), расположенный под Кобрином. Путь не малый, около 250 км. Перевозка ракет осуществлялась в колоне из четырёх машин и, естественно, ночью. Так как скорость для таких перевозок не более 40-50 км/час, то это 5-6 часов езды, практически, вся ночь. В первой машине на УАЗ ехал старший колоны. Далее две транспортно-заряжающие машины (ТЗМ) с зачехлёнными полуприцепами, на которых размещались ракеты. Последняя машина – замыкающая. На первую и последнюю машины назначаются опытные офицеры. Они обеспечивают безопасное движение и охрану колонны. В Женином случае в колонне было две ракеты. Неопытному Жене доверили решение самой простой задачи. Быть старшим в машине и следить, чтобы водитель его ТЗМ ехал в колонне за впереди идущей машиной и соблюдал установленную дистанцию.

    Личный состав команды, участвующей в мероприятии, в том числе и Женю, предупредили о выполнении данной задачи в последний момент. Женя, только что сменился с дежурства. Поспать перед поездкой ему не пришлось. Ночью, двигаясь по скучной, монотонной, обсаженной вековыми берёзами дороге, задремали и Женя, и его водитель. В последний момент Женя очнулся и увидел, что водитель спит, а машина едет на дерево. Он рванул руль влево, машина заскользила по дереву. Деревом заклинило дверь кабины и был разбит бензобак. Бензин попал на выхлопную трубу. Начался пожар. Женя, сильно ударившись руками и головой о металлическую стойку, на время потерял сознание. Очнулся тогда, когда взломав дверь, его начали вытаскивать из кабины. Водитель Эркабаев через окно кабины куда-то исчез. Огнетушители оказались неисправными, лопаты отсутствовали. Женя, сняв свою новую, но уже горящую лейтенантскую шинель, стал ею тушить пожар. Опытные специалисты смогли отцепить полуприцеп с ракетой. С помощью второй ТЗМ горящую машину стащили в овраг, где продолжали догорать её баллоны. Откуда-то появился водитель. Говорил, что бегал в деревню за лопатой. Навстречу двигался интуристовский автобус. Пассажиры дремали, а водителю было приказано не останавливаться. Никто не должен был знать о существовании и передислокации наших ракет. Дозвонились в Кобрин, куда везли ракеты. Оттуда пришли машины и увезли ракеты к месту назначения. Бедных, пораненных, перенёсших стресс, голодных, Женю и водителя оставили на ноябрьском холоде охранять полусгоревшую машину и место происшествия. Только во второй половине дня их доставили в тепло и накормили.

     В полку началось разбирательство. Бедным товарищам, в том числе и Жене, пришлось врать. Рассказывать о том, как у них вдруг вспыхнула машина, как водитель растерялся и врезался в берёзу. В полку сделали вид, что им поверили.
Командир полка Гасиев не растерялся, вызвал водителей-дембелей (в ноябре начиналось плановое увольнение отслуживших три года солдат и сержантов срочной службы), поставил им задачу и оговорил условия: «Как только восстановите машину, отпущу домой». Машина была восстановлена в срок. Отец водителя Эркабаева оказался высокопоставленным работником Таджикистана. Он срочно прибыл в полк и организовал дело так, что сына срочно демобилизовали.

    Женя был наказан по строевой линии – 5 суток ареста и материально. Ему сделали начёт. В течение нескольких месяцев у него ежемесячно удерживали из зарплаты по 50 рублей (более 1/3 лейтенантской зарплаты). При этом, во время мужественного тушения пожара, пришла в негодность его повседневная шинель. Новую шинель он мог получить только спустя три года. Жене впредь пришлось ходить в парадной шинели, пока он не встретил в Минске однокурсника по ДВАРТУ, которого уволили из армии, и шинель которому была уже не нужна. Пребывая в стрессовом состоянии, Женя согласился со всеми обвинениями и потерями. Правда, на гауптвахте ему сидеть не пришлось. Начальник комендатуры его не посадил, видя в Жене не отъявленного дебошира, а несчастную жертву обстоятельств. Так же, по данному происшествию, был издан приказ по Войскам ПВО, в котором зачитывались обстоятельства и предпосылки данного происшествия. При этом, в приказе называлась фамилия Курочкина. Многие сослуживцы Жени, слышавшие приказ, при встрече интересовались подробностями происшествия.

    Позже, придя в себя и, может быть, с кем-нибудь проконсультировавшись, Женя неоднократно возмущался несправедливостью своего обвинения и наказания. История эта нашла продолжение в 1966 году, когда Женя поступал в ВИРТА. На мандатной комиссии начальник академии маршал Юрий Павлович Бажанов, убедившись, что Женя не родственник генерала армии Павла Алексеевича Курочкина, начал разбираться, за что поступающий в его академию старший лейтенант Курочкин был арестован на 5 суток. Жене пришлось заново рассказывать свою невесёлую историю, оправдываясь тем, что его незаконно направили на выполнение этого задания, которое должным образом не было обеспечено. Большинству абитуриентов результаты зачисления объявляли здесь же, на мандатной комиссии. Жене это сообщили гораздо позже, при оглашении списка офицеров от А до Я, поступивших в академию. Без вины виноватого Женю Курочкина заставили ещё несколько часов волноваться и переживать свою прошлую «вину».

    (Павел Алексеевич Курочкин (6 ноября 1900 — 28 декабря 1989) — видный полководец Великой Отечественной войны, генерал армии (1959 год), Герой Советского Союза (1945 год), член ЦК КПСС. В Советской Армии с 1918 года. Участник Гражданской войны).

    С Женей меня как бы связала судьба. В 1963 году мы с ним расстались. В 1971 году мы с ним встретились в г. Калинине (сейчас Тверь) во 2ЦНИИ МО. В 1980 г. Женю перевели в Москву. А в 2012 году Женя нашёл меня в Одноклассниках. Уволившись из армии, Женя начал служить в Министерстве по чрезвычайным ситуациям (МЧС), где ему присвоили звание полковника. До сих пор (декабрь 2014) Женя трудится в доблестном и востребованном МЧС г. Москвы. Общаемся с ним по скайпу и тепло вспоминаем нашу курсантскую и лейтенантскую службу.

    Володя Русаков закончил Алуксновское зенитно-ракетное училище. Он был москвичом, спортивно развитым. В Москве серьёзно занимался футболом в обществе «Динамо». Ещё в ДВАРТУ заметил, что москвичи отличались большей развитостью, лихостью, снисходительностью и надменностью. Остальные для них были деревенщиной. Будучи курсантом, Володя вступил в партию, возглавлял партийную организацию курсантского дивизиона.

    В компании Русаков выделялся, старался показаться настоящим, лихим офицером. Любил командовать. Постоянно подчёркивал, что настоящий офицер должен быть чисто выбритым, слегка выпитым, а в субботу пьяным. Иногда он старался соответствовать этим установкам.  Темпераменты у нас с Володей были разными. Быть под чьим-то влиянием я не любил, поэтому особенно мы с ним не сблизились. Володя всегда старался быть ближе к командованию, к замполиту. Этого я не любил.

    Долго Володя ходил в холостяках. Когда мы с ним служили под Гродно, в Лабно, он попал в госпиталь. Там познакомился с хорошей девушкой Людой, дочерью замполита госпиталя. В 1964 году они поженились. Вскоре у них появилась чудесная девочка Лена, которую в дивизионе звали Русаковочкой. Вначале, пока не построили в 1965 году для нас дома, Володя жил в Гродно, у родителей Люды. Однажды, будучи с Володей по делам в Гродно, я был у них в гостях.

    В конце 1964 года я перешёл на должность офицера наведения. Свою кабину «П» я передал Володе. В мае 1966 года мы с Володей расстались. Он уехал поступать в Харьковскую академию, а я в Минское училище. В 73 году Ирина, жена моего друга Димы Белозёра, который служил в Торопце, сообщила, что с ними вместе служит Володя. Мы обменялись несколькими письмами с Володиной женой, Людмилой. Позже Ирина сообщила, что Русаковы развелись, чтобы я им больше не писал. Женя Курочкин рассказывал, что они встречались с Володей в Москве в 2000-е годы, куда он перевёлся служить. Позже Женя узнал, что Володи не стало.

    Натан Бронфман окончил Житомирское военное училище ПВО. Был он жизнерадостным, любил пошутить. Как холостяк он был в компании Жени Курочкина и Володи Русакова. Причём стажировались они в одной кабине «А» ЗРК С-75.
В 1962 году Натан вместе с нами уехал в лидскую зрбр. Общение с ним как-то не отложилось в памяти. Помню его доброжелательность, юмор, приезд его отца прямо в зрдн, в Залужье. Служил Натан с нами в лидской зрбр не долго. Вскоре его перевели служить под Оршу.

     Когда писал о Бронфмане, то подумал, что, возможно, он сейчас где-нибудь в Израиле или другом месте за пределами СНГ. Решил проверить свои сомнения и организовал поиск в Одноклассниках. Чутьё не подвело. Натан Бронфман, 72 года, проживает в Петах Тиква, Израиль. 8 ноября 2013г. послал ему предложение на знакомство. 25 ноября он принял моё приглашение, но в ответ на вопросы молчал. Женя Курочкин тоже его побеспокоил. Ему он ничего сообщил не много. У Натана дочь Анна, 48 лет, живёт в Торонто, Канада, жизнью он доволен.

    В числе молодых лейтенантов прибывших вместе с нами и назначенный в наш кадрированный дивизион был Юрий Марченко. Так как он прибыл в дивизион с женой и ребёнком, то ему выделили квартиру. Юра был однокурсником с Володей Русаковым. Только он готовился по эксплуатации ракет и стартовому оборудованию. Юра был грамотным специалистом, хорошо знал свои права, которые старался отстаивать. Руководству всех времен это не нравится.
В мае 1962 года Юра уехал вместе с нами в лидскую зрбр. Прибыв в Лиду, он, и особенно его жена, стали настойчиво требовать у командования служебную квартиру. Юру перевели от нас в технический дивизион, расположенный в Желудке, где имелись свободные квартиры. В 1971 году мы с Юрой, так же как и с Женей Курочкиным, встретились в Калинине, во 2ЦНИИ МО. По увольнении в конце 80-х годов Юра уехал на родину, в Ригу. Так как Юрин младший сын был женат на девочке с нашего двора, то мы узнали, что Юра нашёл себе молодую жену.

    Слава Минец исполнял мою должность в боевом зрдн. У него я стажироваться. Слава был весёлым, неунывающим, компанейским, несколько авантюристическим офицером. Своим поведением, жестами, решительностью он напоминал мне киношного Василия Ивановича Чапаева. При разговорах он не умолкал, постоянно рассказывал о своём родном Казахстане, очень смачно говорил о бешбармаке. Позже, часто бывая в Казахстане, я так и не попробовал это блюдо. Возможно это потому, что бывал в русскоязычной части Казахстана.

     Сегодня же (2014 г.) я из интернета о бешбармаке узнал следующее.
(Бешбармак — одно из основных блюд казахской национальной кухни, приготовляемое по торжественным случаям. Бешбармак состоит из отварного мяса, лапши в виде крупных прямоугольников и крепкого бульона.

     Как приготовить бешбармак:
1. Варим мясо в бульоне со специями: головка лука, чеснок, черный перец, соль. Время приготовления мяса составляет 2-2,5 часа на медленном огне. Необходимо, чтобы оно отделялось от костей и распадалось на части, так сказать "таяло во рту")).
2. В это время замешиваем тесто, раскатываем его в тонкую лепешку, чтобы сквозь нее был виден стол, и режем на ромбики.
3. Готовое мясо достаем и рвем на небольшие кусочки, при желании можно оставить огромными кусками, дабы насладиться на все 100).
4. В мясной бульон кидаем приготовленную лапшу и варим около 15 минут. Выкладываем слоями лапша+мясо+соус из лука. Перчим.
Рецепт приготовления соуса с луком.
В небольшую чашку нашинковать луковицу кольцами или можно полукольцами.
Положить кусочек сливочного масла и поперчить.
Залить всю эту красоту кипящим бульоном, в котором варится мясо.
Продукты (на 6 порций): мясо (баранина, говядина, конина); - 1 кг; масло сливочное - 150 г; лук - 2 головки; чеснок - 2 зубчика; соль; перец.
Для теста: мука - 1 кг; яйцо - 1 шт.; соль.)

     Мы со Славой сошлись и подружились. Он приехал в дивизион с беременной женой, поэтому им выделили однокомнатную квартиру. В Энгельском училище Слава профилировался по стартовому оборудованию. СРЦ П-12 он в полной мере не знал, но эксплуатировал её лихо. При появлении сбоя в работе техники, он бил по соответствующему блоку кулаком или сапогом, иногда добиваясь положительного результата. Если техника выходила из строя во время тренировки с реальными облётами авиацией, он не терялся, на КП об этом не докладывал. Операторам давал указания продолжать проводку целей путём экстраполяции и стремиться их отметки выводить за край ИКО. На ВИКО, расположенном на КП дивизиона отметки целей тоже исчезали. Начальник штаба дивизиона, капитан Рослов, начинал звонить: «Лейтенант Минец, что случилось?!». Слава не терялся и нахально обвинял капитана, что он не может настраивать и эксплуатировать вверенный ему ВИКО.
Нужно сказать, что Славин приём был характерен для нашей армии. Значительно позже, присутствуя посредником на различных войсковых учениях, командиры дивизионов до самого последнего момента не докладывали на вышестоящий КП, что техника неисправна. Например, командир бригады на своих средствах контроля видит, что зрдн не готов к боевой работе. Командир же дивизиона утверждает, что у него всё нормально. Иногда обстановка изменялась, облёт или стрельбы задерживались. Зрдн срочно устранял неисправность. В такой ситуации командир зрдн не выглядел перед командиром зрбр несостоятельным. В противном случае, всякий раз, это ему бы напоминалось.

     Хитрости и нахальство Славы Минца в дивизионе хорошо знали. Поэтому, когда нас переводили в лидскую зрбр, командование колосовского полка от него избавилось. В нашем зрдн он был назначен на должность командира взвода стартовой батареи. Славу обрадовало это. Он стал работать на технике, которую изучал в училище.

     4 августа 1962 года у Славы родилась дочь. Он вместе со своей решительной женой стали козырять этим и настойчиво требовать от командования зрбр служебную квартиру. Ему постоянно её обещали, «мариновали» его в течение года. А спустя год, когда он всех достал, его, как и Юру Марченко, отправили служить в технический дивизион в Желудок, где была возможность выделить квартиру. Слышал я, что Слава вскоре по замене перевели служить на Сахалин. Тогда (начало 60-х годов) там было служить и жить прекрасно. Повышенные оклады, выслуга – год за полтора, свободные квартиры для офицеров, не докучает московское начальство, работа для жён, ясли и садик для детей, хорошее снабжение и практически бесплатные рыба и икра. Об этом мы узнали, когда к нам в дивизион прибыли с Сахалина старшие лейтенанты Володя Богатырёв и Миша Евдокимов.

    Вспоминается поездка со Славой на сборы начальников СРЦ корпуса, проводимые на базе берёзовской зрбр (г. Берёза, Брестской области). Штаб бригады находился на территории «красных казарм».

    (3 января 1650 в Варшаве подписан акт основания монастыря картезианского (картузианского) монашеского ордена. После третьего раздела Речи Посполитой город вместе с монастырём перешёл к Российской империи. В ходе подавления польского восстания в 1831 году город был занят российскими войсками. Российские власти закрыли монастырь, и в 1866, после очередного восстания, монастырский комплекс был частично разрушен, а кирпичи были использованы для строительства «красных казарм» Во времена Польши, до сентября 1939 года г. Берёза назывался Берёза-Картузская. Прославилась она на всю Европу тем, что властями Польской Республики в 1934 году в ней был создан, возможно, в «красных казармах» — концентрационный лагерь).

    В них и проходили наши сборы. Нам читали какие-то лекции. Преуспевающие, опытные специалисты докладывали об особенностях эксплуатации и ремонта СРЦ П-12. Были в то время такие мероприятия.

     Но мне больше запомнились ужины в местном ресторане с бутылкой столичной на троих, а на закуску лангет с яичком и жареной картошечкой. Цены в ресторанах были демократичными, что позволяло нам, с нищенскими окладами, их посещать. Третьим в нашей компании был Слава Савченко. Он, как и я, был выпускником ДВАРТУ (5 рота), и служил во 2-ом зрдн нашего колосовского полка, расположенном у деревни Шишицы Слуцкого района. Зимой 1962 года меня посылали в их зрдн для обмена опытом. От знакомства и общения с Савченко остались приятные впечатления. Женя Курочкин был с ним в одной роте в ДВАРТУ, а затем в 1966-1971 годах они вместе учились в Харьковской академии (ВИРТА).

    В нашем кадрированном дивизионе хорошо запомнился капитан Петр Дорошкевичиус. Литовец по национальности, он был лет на 6 старше нас. Его отличали гордыня, бескомпромиссность, конфликтность, а также коварство. К сожалению, нас, молодых лейтенантов, об этом никто не информировал. Его коварство выявлялось со временем, в ходе общения.
Вначале знакомства он даже располагал к себе. Так, например, он тщательно конспектировал материалы недавно закончившегося 22 съезда КПСС и советовал мне делать то же самое. Почему Пётр пришёл к такому политическому сознанию, я узнал из услышанной от других офицеров следующей истории.

    Старший лейтенант Дорошкевичиус был дежурным по полку. Проверять его службу пришёл заместитель командира полка по тылу подполковник Шмутер. Проверяющий начал активно высказывать свои претензии. Дорошкевичиус посчитал претензии необоснованными, пришёл в ярость и выхватил из кобуры пистолет. Бедный Шмуттер чудом спасся. Долго Дорошкевичиус ходил в старших лейтенантах. Но однажды Пётр достал хороший реферат, с которым удачно выступил на политических занятиях. В политотделе полка сделали вывод, что старший лейтенант Дорошкевичиус осознал своё поведение, исправился, и ему можно присвоить очередное воинское звание капитан. Так Пётр стал капитаном. Однако, при первой возможности он был переведён в наш кадрированный дивизион. Жил он с нами в одном доме, в соседней квартире.

    Был конец зимы. Февраль завалил все дороги метровым снегом. Для обеспечения постоянной боевой готовности, шесть километров дороги от дивизиона до трассы Минск-Брест постоянно расчищал прибывший из полка АТС (артиллерийский тягач средний). В полку был день получки. Нам в дивизион финансист полка привозили деньги на день-два позже. Дорошкевичиус вкрадчиво предложил мне поехать в полк и в этот же день получить деньги, которые я мог без особых потерь получить и завтра. Я последовал уговорам Петра, и мы с утра отправились в полк. Уже не помню, как мы туда добирались. Если машина в полк не шла, то нужно было автобусом Мир – Столбцы проехать 13 км до Столбцов. Затем электричкой доехать до станции Колосово, пройти более километра по лесу до штаба полка. Мы успешно преодолели это расстояние. Я получил свои 123 рубля, и мы отправились в обратный путь. Его преодолеть оказалось не просто.

    В Столбцах Пётр предложил зайти в ресторан пообедать. На международной трассе Минск – Брест был отличный ресторан для интуристов. В ресторанах Пётр толк знал. Были заказаны: бутылка столичной водки и бутылка мятного ликёра, на закуску – заливной язычок и лангет с жареной картошечкой. Пётр начал учить меня как нужно пить водку с ликёром. Он наливал в фужер водку, а затем по лезвию ножа лил в этот же фужер ликёр, который ложился на дно. Хорошо выделялась граница между ликёром и водкой. Вначале выпивалась горькая водка, которая здесь же запивалась сладким, приятным мятным ликёром. Позже, при возможности, я применял эту науку.

     Обед взбодрил, поднял настроение. По деньгам был не обременительным. Возможно 5-6 рублей с человека. Заправившись, мы пошли на автобусную станцию, чтобы уехать домой. Но в центре Столбцов встретили Володю Русакова. Поступило предложение отметить эту встречу. На этот раз мы зашли в ресторан классом пониже и снова что-то пили. Наконец, не дождавшись нужного транспорта, мы пешком пошли в дивизион. Посреди нашего 13 км пути мы встретили застрявшей в снегу дивизионную машину. Старший машины сказал, что ждёт подхода АТС. Чтобы скоротать время, мы зашли в какую-то придорожную забегаловку и снова что-то пили и слабо закусывали. Возвратились к машине. АТС ещё не подошёл. Мы стали усиленно толкать машину. У меня почему-то ноги проскальзывали назад и я падал на дорогу. Это вызывало брезгливую ухмылку у Петра Дорошкевичиуса. До дивизиона мы, а вернее я, как-то добрался. Проснувшись ночью, я ощутил страшную жажду. В графине воды не было. Пить очень хотелось. Я оделся и пошёл к казарме, зная, что рядом с кухней стоит водовозка с водой. Кляп из цистерны я каким-то образом вытащил и напился воды. А вот вставить его обратно я так и не смог. Утром, когда мы все пришли завтракать, то сказали, что завтрака не будет, так как из водовозки слилась вся вода. Больше в сети Дорошкевичиуса не попадался. Он потерял ко мне интерес и переключился на Женю Курочкина, который стал жаловаться мне на его навязчивость.

    Пётр был в разводе. Его жена, которую он привёз из Улан-Удэ, где он проходил переучивание, жила в Минске. В декабре 1962 года наш дивизион эшелоном ехал через Минск на полигон в Капустин Яр. В Минске мы долго стояли, так как было переформирование состава. Мы с Женей Сосновским даже успели побывать дома. Друзья Петра, майор Немцов и капитан Воробьёв, от нечего делать, имея благие намерения, разыскали жену Петра, купили несколько бутылок водки и решили примирить супругов. Были хорошие тосты и пожелания, но когда жена начинала что-то неблаговидное вспоминать о своём супруге, высказывать ему претензии, Петр со словами «Бл…» вскакивал и набрасывался на неё. Товарищи его удерживали, успокаивали. Сказка про Белого бычка продолжалась несколько раз. Примирение не состоялось.

    Свободолюбивый характер Петра проявлялся и в отношениях с командованием дивизиона и бригады. При малейшей возможности от Петра избавились. В 1963 году Дорошкевичиус уехал по замене на Чукотку. Так как он был неравнодушным к женскому полу, менял свои пассии как перчатки, то когда он уехал, в дивизионе шутили, что Петя на Чукотке будет соблазнять белых медведиц.
Сегодня задумываюсь о Дорошкевичиусе, его характере и поведении. Может быть, это скрытая реакция на оккупацию Литвы СССР в 1939-1940 г.г.? Исторически это было неблаговидно, а для литовцев – страшно. Рассчитываемся мы за это сегодня (2014г.) в полной мере.

    (Включение независимых прибалтийских государств — Эстонии, Латвии и Литвы — в состав СССР, стало следствием подписания СССР и нацистской Германией в августе 1939 года договора о ненападении между Германией и Советским Союзом и Договора о дружбе и границе, секретные протоколы которых зафиксировали разграничение сфер интересов этих двух держав в Восточной Европе.
В течение ноября—декабря 1939 г. в Литве в результате угрозы военного нападения были размещены советские войска. Так в Литве разместились части 16-го стрелкового корпуса, 10-й истребительный и 31-й скоростной бомбардировочный авиационные полки.

     Этого оказалось мало и 14 июня 1940 г. советское правительство предъявило ультиматум Литве, а 16 июня — Латвии и Эстонии. Правительства этих государств обвинялись в грубом нарушении условий заключенных ранее с СССР Договоров о взаимопомощи, и выдвигалось требование сформировать правительства, способные обеспечить выполнение этих договоров, а также допустить на территорию этих стран дополнительные контингенты войск. Условия были приняты.
15 июня дополнительные контингенты советских войск были введены в Литву, а 17 июня — в Эстонию и Латвию.

     Литовский президент А. Сметона настаивал на организации сопротивления советским войскам, однако, получив отказ большей части правительства, бежал в Германию.

     Его латвийский и эстонский коллеги — К. Улманис и К. Пятс — пошли на сотрудничество с новой властью (оба вскоре репрессированы), как и литовский премьер А. Меркис.

     Во всех трёх странах были сформированы дружественные СССР новые правительства, которые сняли запреты на деятельность коммунистических партий и назначили внеочередные парламентские выборы. На выборах, состоявшихся 14 июля 1940 г. во всех трёх государствах, победу одержали прокоммунистические Блоки (Союзы). Вновь избранные парламенты уже 21—22 июля провозгласили создание Эстонской ССР, Латвийской ССР и Литовской ССР и приняли Декларации о вхождении в СССР.

     3-6 августа 1940 г., в соответствии с решениями Верховного Совета СССР, эти республики были приняты в состав Советского Союза.
После вхождения прибалтийских государств в состав СССР, прошла советизация: начались социалистические преобразования экономики и репрессии против интеллигенции, духовенства, бывших политических деятелей, офицеров, зажиточных крестьян.

    В 1941 г., «в связи с наличием в Литовской, Латвийской и Эстонской ССР значительного количества бывших членов различных контрреволюционных националистических партий, бывших полицейских, жандармов, помещиков, фабрикантов, крупных чиновников бывшего государственного аппарата Литвы, Латвии и Эстонии и других лиц, ведущих подрывную антисоветскую работу и используемых иностранными разведками в шпионских целях», были произведены депортации населения.

    В республиках Прибалтики перед самым началом войны была завершена операция по выселению «неблагонадежного и контрреволюционного элемента» — из Эстонии было выслано чуть более 10 тысяч человек, из Литвы около 17,5 тысяч, из Латвии — по разным оценкам от 15,4 до 16,5 тысячи человек. Эта операция была завершена к 21 июня 1941 года.

    Летом 1941 г., после нападения Германии на СССР, в Литве и Латвии в первые дни немецкого наступления произошли, с советской точки зрения, выступления «пятой колонны».

    В 1949 г. была произведена депортация части жителей Латвии, Литвы и Эстонии в Сибирь — операция «Прибой», в ходе которой было выселено около 100 тыс. человек).

    Когда учился в ДВАРТУ, то проезжая в отпуск, вынужден был на несколько часов проводить в Вильнюсе. Чувствовал неприязненные взгляды, а некоторые бросали в спину: «Оккупанты! Фашисты!». Для меня, не знающего в те годы всей исторической подноготной, было дико это слышать. Тем более, что в Вильно, в середине 19 века служил, а затем и похоронен мой прадедушка, Никита Алексеевич Власов.

                Служба  и  жизнь  в  дивизионе

    Но речь обо мне и о моей службе. В дивизионе, так же как и в ДВАРТУ, старался придерживаться принципов, которыми в романе А.С.Пушкина «Капитанская дочка» наставлял Андрей Петрович Гринёв своего сына Петрушу: «Служи верно, кому присягнёшь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду».

    Женя, Володя и Натан были назначены на престижные должности старших техников СНР ЗРК С-75. Престижность их должностей заключалось в том, что они могли со временем занять капитанскую должность начальника отделения, майорскую должность командира батареи и, наконец, подполковничью должность командира дивизиона. В моём положении можно было получить, в лучшем случае капитана без всякого продвижения по должности. Правда, некоторые умудрялись занять майорскую должность начальника штаба дивизиона. У моих друзей даже оклад был на 5 рублей выше моего. Они, с одной стороны, как бы сочувствовали мне, а в то же время, чувствовал с их стороны некоторую снисходительность. Но я особенно не унывал, ведь впереди не менее 25 лет службы. Технику свою, СРЦ П-12, я в училище не изучал. Не желая быть незнайкой, стал старательно её изучать. Благо, что у меня было много свободного времени, желание заниматься и необходимые знания по основам электротехники, радиотехники и радиолокации, полученные в ДВАРТУ.
В дивизионе мы подчинялись местному командованию и жили по их распорядку дня. Он для нас выглядел следующим образом. Завтрак. Построение дивизиона на плацу. Проверка личного состава с докладом командирами подразделений командиру дивизиона. Объявление командиром дивизиона и замполитом приказов и распоряжений на день. Развод на занятия.

    Занятия начинались в 9 часов утра контролем функционирования (КФ) техники, проверки её боеготовности. Ведь войска ПВО должны быть в постоянной боевой готовности. При необходимости, сразу же делалась настройка или ремонт техники. Если дивизион находился на боевом дежурстве, то о неисправности техники и неготовности дивизиона к боевой работе немедленно докладывалось на КП полка. В этих случаях командование полка, на время устранения неисправности ставило на боевое дежурство другой дивизион. Иногда неисправности и всякие неполадки старались устранить мгновенно, без какого-либо доклада. Ибо неготовность дивизиона, находящегося на боевом  дежурстве, плохо характеризовало его командование. В нужные моменты могли  быть сделаны определённые оргвыводы.

    Дивизион, находящийся на боевом дежурстве, при объявлении «Готовность №1» через 5 минут, при электропитании от сети, или через 12 минут, при электропитании от собственных дизель-электростанций (ДЭС), должен быть приведён в боевую готовность. То есть, быть готовым получить целеуказание и, при необходимости, обстрелять цель ракетами, как это было осуществлено 1 мая 1960 года, при уничтожении самолёта-шпиона с американским летчиком Фрэнсисом Гэри Пауэрсом.

    Регулярно, в рамках спецподготовки, самостоятельно или в составе полка, корпуса или даже армии проводились тренировки боевых расчётов работе по реальным целям или от тренажёров. Во время этих тренировок я находился на СРЦ П-12, которую эксплуатировал уже представленный мною лейтенант Слава Минец.

    После КФ или тренировки проводились занятия по технической, строевой, физической подготовкам, уставам и пр. На первом месте, по важности, стояли политические занятия. Иногда, личный состав вместо занятий занимался хозяйственными работами: строительство, уборка территории от мусора, снега, заготовка картофеля и пр. Командиры могли снять личный состав с любых занятий, кроме политических. Последние находились под неусыпным контролем политических органов всех уровней.

    Еженедельно, ежемесячно и ежегодно, в определённые дни и часы, в рамках технической подготовки, на технике проводились регламентные работы.
После пятичасовых занятий наступал долгожданный обед, небольшой отдых, продолжение занятий, подготовка и развод караула и внутреннего наряда. После ужина наступало личное время.

     Для нас, лейтенантов кадрированного дивизиона, со стороны местного командования были определённые послабления. Командовал дивизионом майор Гончаров. Начальником штаба был капитан Рослов, который жил вместе с нами и занимал смежную с нами комнату. Для получения высшего образования он заочно учился в политехническом институте в Минске. Он был служакой, за въедливость по службе его недолюбливали. Я же с ним нормально общался. От нечего делать, однажды помог ему выполнить контрольную работу для института. Сделал ему зачётный чертёж какого-то строения.

    Нашим кадрированным дивизионом вначале командовал майор Бахтин. Он был в своё время курсовым офицером Володи Русакова. Жил он в Колосово при штабе полка. Приезжал к нам не часто и особенно нас не беспокоил. Но его вскоре заменил капитан третьего ранга Картомышев. Он тоже с семьёй жил в Колосово. Когда-то, на Балтике Картомышев командовал береговой батареей и хвастал, что у него в подчинении служил Владимир Куц. В эти годы Куц был на слуху, все мы его  хорошо знали и гордились его успехами.

    (Владимир Петрович Куц – прославленный советский легкоатлет, стайер. Заслуженный мастер спорта СССР. Родился 7 февраля 1927 в селе Алексино, Тростянецкого района, Сумской области.

    Участник Великой Отечественной войны, Владимир Куц начал бегать в 1945 году, будучи матросом Балтийского флота. По-настоящему его спортивная карьера началась в 1951 году. В 1953 году Куц впервые завоёвывает звание чемпиона СССР. Чемпион Европы в 1954 г. в беге на 5000 м. Многократный рекордсмен мира в беге на 5000 м и 10000 м (1954—1957 годы). Десятикратный чемпион СССР. В 1956 году на Олимпийских играх в Мельбурне 29-летний Владимир Куц выиграл обе стайерские дистанции).

    В свободное от службы время я тоже старался поддерживать свою спортивную форму. Занимался на гимнастических снарядах, расположенных в казарме. Бегал. Катался на коньках, которые привёз из дому. Играл в той же казарме в бильярд и настольный теннис.

    Получив на свадьбу в подарок фотоаппарат, я стал увлекаться фотографией. В наше время в магазинах не всегда можно было свободно купить проявители для плёнки и фотобумаги. У меня же была возможность доставать необходимые химикаты для составления различных рецептов проявителей, которые назывались в книге «25 уроков фотографии». Но для составления рецептов нужны были точные аптекарские весы, которые тоже невозможно было купить. Да и денег у бедного лейтенанта на это не было. Такие весы я решил сделать сам. Вечерами в комнате нашего общежития я вырезал и вытачивал детали для весов. Женя Курочкин до сих пор помнит мою возню. Весы я сделал. Они долго служили и хранились как дорогая память. В качестве гирь служила советская мелочь. Одна копейка, две копейки, три и пять копеек соответственно весили 1, 2, 3 и 5 граммов.

    Никаких общественных питательных заведений рядом с дивизионом не было. Питались мы в отдельной комнате казармы из солдатского котла. До сих пор помню недоваренные каши, особенно перловку (шрапнель), жирную варёную свинину, которую я не мог есть, жилистую недоваренную говядину, которую невозможно было прожевать. С завистью смотрел на офицеров стартовой батареи (стартовиков), которым было положено дополнительное питание: сыр, масло, сгущенное молоко и пр.

     Стартовики занимались подготовкой ракет к бою. Периодической заправкой их окислителем и топливом, которые были агрессивными. В боевом дежурстве ракеты находятся на пусковых установках, заправленные горючим и окислителем. Обычно же они располагаются на полуприцепах, топливо и окислитель с них сливается в специальные ёмкости. Несмотря на техническую продуманность заправки и слива этих агрессивных жидкостей из ракет, они иногда заметно парили. Порой не помогали и защитные костюмы, тем более, когда их игнорировали. Дополнительное, калорийное и, главное, съедобное питание должно было поддерживать их здоровье. За питание с нас вычитали какие-то значительные, для нас, деньги.

                Выходные  дни

    В те годы работали мы 6 дней в неделю. Пятидневная рабочая неделя с двумя выходными днями была введена Постановлением ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС 7 марта 1967 г. Мои новые товарищи были холостяками. Они подружились и выходные дни часто проводили вместе. Женя, как свидетельство об этом прислал мне их совместную фотографию. Выезжали в Минск, Столбцы, Мир и соседние деревни на танцы, к появившимся подругам, либо проводили время в ресторанах, у знакомых. Об одной запоминающейся поездке в Минск рассказал мне Женя Курочкин.
Однажды Натан Бронфман повёл их в гости к своей хорошей знакомой или родственнице. Жила она в центре Минска, недалеко от ещё не снесённого памятника Сталину.

    (Памятник Сталину на Центральной площади в Минске — центральное скульптурное произведение Минска в сталинский период истории Белорусской ССР. Был создан авторским коллектив скульпторов З. И. Азгура, А. О. Бембеля, А. К. Глебова и С. И. Селиханова. Фигура руководителя советского государства И. В. Сталина возносилась на высоту около 10 метров (вместе с постаментом). Бронзовая скульптура была отлита по заранее подготовленной модели памятника, вылепленной из глины. Памятник был открыт 21 сентября 1952 года и демонтирован по решению 22 съезда КПСС 3 ноября 1961 года).

    На пороге их встретил какой-то мужчина. Внешность бывает обманчивой. При взаимном представлении оказалось, что это не мужчина, а хорошо известная в Минске, Белоруссии, СССР и всём мире советская легкоатлетка – Мария Леонтьевна Иткина. Действительно, Иткина всегда ходила с короткой мужской причёской и в брюках, что было непривычно для начала 60-х годов. Ребята пришли, конечно, с бутылкой и провели там хорошо запомнившийся вечер.

    В 50-е годы я тоже встречал Марию Иткину в Минске. Тогда таких знаменитых людей можно было встретить прямо на улице. Они не имели в те времена Мерседесов с тонированными окнами.

    (Мария Леонтьевна Иткина — советская легкоатлетка, бегунья на короткие дистанции, четырёхкратная чемпионка Европы, неоднократная рекордсменка мира. Она родилась 3 мая 1932 года в городе Рославль Смоленской области в еврейской семье. В дальнейшем переехала в Минск. Выступала за минский клуб «Спартак», затем — за минское «Динамо». 17 раз была чемпионкой Советского Союза. 1 октября 1955 года установила мировой рекорд на дистанции 400 метров — 53,9с, который, однако, не был признан ИААФ. В дальнейшем установила несколько официально признанных рекордов на этой дистанции: 54,0 и 53,6с в 1957 году, 53,4с в 1959 году. В 1964 году довела личный рекорд на этой дистанции до 53,0с. В 1964 году показала на дистанции 100 метров результат 11,4с. На трёх Олимпийских играх, в которых участвовала Иткина, она четырежды была четвёртой: в эстафете 4x100 м в 1956 году в Мельбурне, на дистанциях 100 и 200 метров и эстафете 4х100 м в 1964 году в Токио. Ей присвоено звание «Заслуженный мастер спорта». В 1991 году Мария Леонтьевна Иткина зачислена в Международный еврейский спортивный зал славы).

     Я же, в отличие от моих друзей-однополчан, помня свой супружеский долг, на автобусах или попутных машинах спешил к своей Ларисе в Минск. Стремление быстрее попасть домой было огромное. Время для общения было минимальным. Приезжал в субботу вечером, а в понедельник 6-часовым автобусом уезжал в дивизион. Необходимо было успеть на развод.

    Иногда отходил от этого правила. Однажды, пользуясь определённой бесконтрольностью со стороны местного командования, под наблюдением которого, в основном, мы находились, а так же тем, что мы не включались в боевой расчёт, я решил ехать домой в субботу сразу после развода в 9 часов утра. Затем задумался, ведь все автобусы пройдут до этого времени. Значит, мне лучше на развод не ходить. Затем в своих размышлениях пошёл ещё дальше. Если я не пойду на развод, то зачем мне ждать до утра, ведь через полчаса пройдет очередной автобус. Меня как ветром сдуло. Действовал я авантюристично потому, что меня прикрывал местный начальник штаба Рослов.

    Жили мы с Ларисой у её родитетелей. Занимали с ней самую лучшую непроходную комнату около 12 м2. Вторую небольшую, проходную комнатку занимали Лорина мама, Степанида Адамовна, с Лориной старшей сводной сестрой Марией. Лорин отец, Матвей Яковлевич, спал на достаточно просторной кухне с русской печью. Когда к Степаниде Адамовне приезжали в гости кто-нибудь из её многочисленных сестёр (Ольга, Юля, Мария, Паша, Соня), то они устривались на ночь на печи.
Наша комнота была самая благоустроенная, можно сказать по тем меркам, мебелированная. В ней размещались полутороспальная металлическая кровать с обязательными никилерованными шариками, допотопный диван с полочками для слоников, модный в то время круглый стол, к нему примыкали венские стулья, тумбочка с радиолой «Аврора», трёхстворчатый шкаф для одежды и ножная швейная машина. Ведь Лариса была швеёй.

    Наличие радиолы и швйной машны были свидетельством благополучия семьи. Иначе и быть не могло, ведь работали все члены Лориной семьи.

    Моему приезды были рады. Сразу же изголодавшегося за неделю мужа и зятя садили за стол. Если было не очень поздно, то мы с Ларисой навещали моих родителей, живущих в 300-х метрах от Лориного дома.

    Вместе с родителями жила сеста Риммы с мужем Николаем Петровичем и 2-х летней их дочерью Ольгой. У родителей был почти тот же набор мебели и ещё очень дорогая и редкая для тех времён вещь – телевизор «Нёман». Здесь тоже иногда угощались, естественно, смотрели телевизор и общались.

    В воскресенье ходили на рынок, в кино, гуляли по городу, и, главное, общались с друзьями.

    Это были Казик и Гарик. Иногда эта встреча была с обедом. Она проходила у нас с Ларисой, у холостяка Гарика или женатого Казика. Однажды у Гарика устроили встречу всех наших уличных друзей.

    Благо, что снос домов на Сморговском тракте ещё не начался, а все мои друзья вернулись из армии.

    Запомнилась одна из встреч у Довнаров. Мы с Ларисой были у них в гостях. Я, не имея набора граждаских костюмов, был в своей авиационной форме. Кто-то меня представил детям Юрием Гагариным. Дети от меня не отходили. Я им всё что-то фантазировал о «своём полёте».

   Некоторые знакомые ребята спились. Помню один из них, до этого очень скромный парень (Антон Новицкий), попросил у меня три рубля на похмелье. Когда я ему сказал, что у меня нет денег, то он выматерился в мой адрес и в адрес нашей славной армии: «Офицер!, и у него денег нет!»

    На встречи всегда ходил с фотоаппаратом и старался запечатлеть всё представленное здесь.

    Живущую рядом с нашим домом тётушку, Лидию Михайловну, стал посещать не так часто, как раньше, в детстве. Во-первых, не хватало времени, во-вторых, тётуша всегда настойчиво старалась напоить меня, что я не очень любил, и, в-третьих, и самое главное, тётушке не очень понравился мой выбор и она заглаза отпускала в адрес Ларисы непрстойности, которые через третьих лиц доходили до неё.

    Однажды, при встрече на улице две мои тётушки устроили мне «экзекуцию». Одна, Нина Станиславовна, спрашивает: «Что это ты, Юрка, к нам не заходишь?». Лидия Михайловна ей с ехидством объясняет: «Генерал! Чего он к тебе пойдёт!». Я не обращал на это внимание. Время всё сгладило. Встречался с ними неоднократо.
Обязательными для нас с Ларисой были встречи с папиной сестрой тётей Ией и её мужем Николаем Николаевичем. С ними мы встречались у родителей или ездили к ним в гости. Дяде Коле очень понравился мой выбор, он всегда боготворил Ларису. Позже, когда мы жили в Минске в своей  отдельной квартире и принимали у себя гостей, он всегда хвалил Ларисины пирожки с капустой.

     Не проходил и мимо сестёр Степаниды Адамовны. На нашей улице жила тётя Юля. Она болела и уже не выходила на улицу. Любил я беседовать с этой простой, мудрой женщиной. Особенно приятно было слышать из её уст, когда она на ласково зывала меня: «Сынок».

    Проезжая мимо Цнянки всегда заходил к тёте Паше. Без общения и угощения она никогда не отпускала.

    Повезли меня на смотрины в г. Жодино, где жила сестра Степаниды Адамовны Маруся с мужем Иваном. Позже, когда слышал слова песни «…Иванами и Марьями гордилась ты всегда…», то вспоминал тружеников тётю Марусю и дядю Ваню.
Они жили в семье дочери Надежды. Муж Надежды, Николай Арсентьевич Коршун, занимал на жодинском БелАЗе высокую должность – главный механик завода. О важности этой должности говорило то, что они делили особняк с директором завода. Помню, что Николай Арсентьевич удостоил меня чести беседой, расспрашивая меня, зелёного лейтенанта, о моих планах, буду ли я учиться дальше. «Да! Да!» – уверенно заверил я его, совершенно не представляя, что со мною будет дальше. Слава Богу, я своё слово сдержал.

    У Надежды с Николаем было три дочери: Ирина, Наташа и Таня. С ними я подружился. В 1967 году вместе с Надеждой, Наташей и Таней мы с Ларисой отдыхали в Ялте. Я учил девочек и саму Надежду плавать. Когда мы стали служить в Калинине (Твери), то переписывались с ними. Сейчас мы общаемся с Таней в Одноклассниках.

    В выходной день работой меня не нагружали. Уже не помню, чтобы я что-нибудь делал. В эти дни занимался фотографией. Составлял с помощью своих весов проявители, проявлял фотоплёнки и делал фотографии. Много времени уделял своей племяннице Ольге. Её я фотографировал с большим интересом, пользуясь её детской непосредственностью. Мама фотографироваться не любила. К сожалению, её фотографий этого периода, за исключением пребывания в Тбилиси и Сочи, нет.
Как молодого лейтенанта, меня в марте отправили в отпуск. Воплотилась в жизнь армейская шутка: «На дворе январь холодный – в отпуск едет Ваня взводный, солнце жарит и палит – в отпуск едет замполит».

    Первый наш отпуск мы провели с Ларисой в Минске. Лариса была на шестом месяце беременности. Развлекались мы с ней как могли. В том числе, на папиной инвалидской мотоколяске с ручным управлением ездили по окрестностям Минска. Ведь у лейтенанта были водительские права.

    Доезжали мы даже до Радошкович (40км от Минска). Нужно сказать, что это был с моей и Ларисиной стороны отважный поступок. На мотоколяске был установлен одноактный мотоциклетный двигатель. Машина часто глохла и завести её было, порой, не просто. В Радошковичах нас гостеприимно встречала тётя Вера. Она с большим уважением относилась ко мне и, главное, к Ларисе. В Ларисе её подкупали простота, честность, порядочность, деликатность. От этого мне было очень приятно. Ибо тётя Вера была честью и совестью нашей родословной.

    Вдруг весной 1962 года, уже не помню точно когда, прямо в дивизион мне позвонила тётя Ия и сообщила, что умер, а вернее, погиб Андрей Фёдорович. Расскажу об этом интересном человеке отдельно.