Моя жизнь и приключения. Гл. 4 Прощай деревня

http://www.proza.ru/2015/11/27/1598 - первая глава

Из серии: «Валеркины рассказы»

                ПРОЩАЙ, ДЕРЕВНЯ

             
     Вот и пролетело лето красное. Открылся сезон охоты на  уток, и я, вкалывая днем на производстве, вечерами до самой темноты ходил на речку охотиться. Взял сезонную путевку на уток, но много не стрелял – хранить добычу было негде – холодильником ещё не обзавёлся. Давали их по очереди, а я был 269-й – это надо лет пять ждать, пока подойдет. Деревня... что поделаешь... Поэтому об охоте особо не зацикливался.
     Один раз пришел с работы, а Любашка сидит, опустив голову. Дочку уже забрала из садика, та сидит в уголочке и тихо играет.
– Надо бы перебраться в город, Валера. Устала я здесь. Сколько можно сапогами грязь месить, хочется каблучками по асфальту постучать,– сказала она тихим голосом, да так, что мне стало её жаль.
– Ладно, подумаю.– ответил.
     А тут... малость приболел, сходил  в больницу – дали  больничный. Чтобы не терять свободное время, поехал в Читу разведать насчёт работы и зашел на военный завод. В отделе кадров меня направили к командиру части. Тот, узнав, что я  отслужил четыре года в армии и имею несколько дефицитных специальностей, сразу пошел навстречу и отправил оформляться.
     В совхозе не хотели отпускать – рабочих рук не хватало, уговаривали, обещая дом хороший и зарплату повысить, но я настоял на своём. Уволили, правда с выговором по партийной линии.
Первые полгода было тяжело – мотался каждый день из деревни в город на автобусе, пока не нашел, где жить. Посоветовал один дед... дал адресок в частном доме.
Подался я туда, а хозяйка и говорит:
– Мои условия такие: плату брать не буду, но заготовка  дров, работа на огороде – это твоя забота.
     Подумав немного, я согласился – жить-то где-то надо. Попросил машину у командира, чтобы перевезти семью и вещи, тот не отказал, но, подписывая путевку, как-то хитро улыбнулся, когда услышал на какой адрес переезжаем. Наверное, знал он эту бабку, не простая была его усмешка.
     На другой день после переезда подходит эта баба Яга ко мне и говорит приказным тоном:
– Придётся изучать библию каждый день, кроме воскресенья, а по пятницам – сама буду читать тебе по пол часа особую книгу – черной магии. Жену принуждать не стану, если сама не захочет.
«Во, думаю, попал... А куда деваться – идти некуда. Вот так, наверное, людей и втягивают в секты, на безысходности ловят, когда у них нет выбора».
     Пришлось читать и слушать. «Библия – это хорошо, а чёрная магия-то мне зачем?» – думал я, но слушал, и кое-что потом  пригодилось. Что-то понимал, что-то пропускал мимо ушей, но иногда было интересно. Боялся одного – чтобы не узнал парторг – это для меня позор, я же партийный. Хватит мне и одного выговора. Даже по вечерам никуда не выходил, всё время занят был – то в огороде, то с дровами – пилил, колол, то с баптисткой занимался. Так я её звал... достала она меня основательно.
                ***
    Прожили мы в этом дурдоме около восьми месяцев, пока не получили комнату в общежитии. Люба радовалась больше меня, что избавились от злобной бабки. Одно было хорошо – в деревне закончил «вечерку» и поступил заочно в Улан-Удэ в техникум. Получил диплом с отличием, а это было гарантией профессионального роста. Я получал на заводе в пять раз больше чем в деревне, у нас появился «капитал», и мы стали летать на малую родину к моим родителям в Свердловск, что приносило большую радость.
     Я сказал Любе, что Сергей собирается прилететь в гости – она не возражала.
– Вот и хорошо! Хоть от кого-то будет помощь, а то ты с утра до ночи на работе, даже на обед иной раз не являешься. Он хоть Натку из садика заберёт, начнём тебя подкармливать, как маленького, а то совсем исхудал, от людей стыдно – будто я не готовлю и не кормлю.
 
     И рассмеялась вдруг на всё общежитие, даже неловко стало. Сразу прибежала тётка, что жила напротив, противная такая – всё ей вечно надо знать про всех – кто и с кем смеётся, кто и почему плачет.
– Привет, Везунчик! – сказала она.
– Откуда вы взяли эту глупость?
(С прозвищем – мои друзья виноваты. Прозвали так, когда я в совхозе работал, всё у меня в жизни ладилось, в руках дело горело, за что бы не взялся... И всегда везло, особенно – на охоте).
– Дак, ладно... мой сын женился на совхозной девчонке, Лидке Соловьёвой, откуда вы приехали. Да ты, поди, её знаешь... Вот, сноха и рассказала, что тебя там уважали, не отпускали в город. От неё и известно, как тебя там звали, – ответила она.
Мне было приятно об этом слышать, даже покраснел.
– Я пришла у вас соли попросить.
Мы рассмеялись, и тётка хохотала с нами вместе.
Я уже знал, что она большая выдумщица, все переделает на свой лад и пустит по всему общежитию сплетни.
Ну я возьми, да и  скажи ей строгим голосом:
– Не дай Бог, услышу, что про нас гадости будете распускать...
Она попятилась задом к двери и... забыла зачем и приходила.
Люба попеняла мне:
– Ну, зачем человека обидел?
– Ничего. Это ей для профилактики.
И... подействовало. Разговоры по общаге про нас никогда не ходили.

   Вскоре прилетел Серёжка. Любаша надеялась, что он будет ей помогать, а он удочку утром в руки и... на  речку. Нет, он делал всё, что она попросит: Натку в садик отведет и заберет, в комнате чистота и порядок, но... увлекла его рыбалка.
Как-то вечером я говорю ему:
– Собирайся, брат. Командир машину выделил, завтра пятница, поедем за ягодами.
Сходил в гараж, принес горбовик, лично мною сваренный на два с половиной ведра, совок для сбора ягод положил, два ведра и котелок литров на семь. На полседьмого вечера наметили выезд. Люба нам собрала в дорогу еду, я взял спальник для брата и теплую куртку для себя. Ехали на север Бурятии, а там ночи холодные, и Серега не знал, что такое может быть в это время года.

    Ехали по Бурятии, по дороге встретили дерево, украшенное разноцветными ленточками, как новогодняя ёлка. Остановились. И наши девчонки тоже привязали ленточки, что брали с собой.
Серега спросил:
– Что это означает?
– Это святое место. Наверняка, рядом есть источник. Это бурятско-монгольский обычай – задабривать духов леса и гор. Такие места называются борисАнами. На деревьях вешают ленточки – это или молитвы, или просьбы, или то и другое. Можно купить такую молитву в буддистском монастыре. Есть борисаны без деревьев, туда бросают монетки, оставляют вещи. Если просьба очень большая, то оставляют даже бумажные деньги. У бурятов к повешенным веревочкам на дереве еще принято оставлять полотенца, одежду, посуду, деньги, как благодарность за восстановленное здоровье, удачную дорогу – это называется бурханить. Нужно завязать ленточку, чтобы дорога была легкой и удачной, и оставляешь память о себе. Это буддисткий способ молиться, и считается, что... когда ленточка ткани с написанной на ней молитвой колышется ветром на дереве, молитвы посылаются на небо даже если человек занят другим делом.

    До места «намотали» километров сто пятьдесят, даже утомились сидеть, спрыгнули с машины, размялись и начали ставить палатки, разводить костер. Женщины готовили ужин и кипятили чай, и в первом часу ночи все разошлись по своим палаткам. Некоторые любители остались у костра и с песнями пили водку до утра.
    С рассветом встали все, даже те, кто вовсе не ложился, и, позавтракав, начали разбредаться по тайге – места знакомые, не раз бывали здесь. Братишка сидел и переживал, когда же мы пойдем... А я выжидал, когда все разойдутся – не люблю ходить с большой толпой. С нами остались две девушки и Юрка.
– Теперь можно «трогаться»,– сказал я.
Сережа нес два ведра, я – горбовик и котелок с совком, а Юрка «травил» анекдоты и нес всякую чушь. Мы смеялись до упада, и я его даже попросил:
– Постеснялся бы немного – девчонки тут и парню моему всего семнадцатый год. Ты не смотри, что он до меня дорос и плечи шире твоих.
Но разве его остановишь, когда завелся, пропустил мимо ушей мои слова и продолжил:

– Слушайте. Попросилась однажды моя знакомая за грибами и чтобы я ей грибное место показал. Я согласился, но сказал, что за ней – машина и... всякое такое... Вера посмеялась, но согласилась. Утречком она подъехала на «Ниве», я вышел из дома и тут вспомнил, что не взял с собой нож. Подумал: «Возвращаться – плохая примета, может у неё найдется запасной». Подхожу, а на переднем сиденье «кикимора» сидит, её подружка страшненькая. Наверное, она её с собой взяла, чтобы лучше выглядеть в сравнении. Ладно, думаю, пусть сидит, может, у неё ножик есть для меня... Спросил, оказались только маникюрные ножницы... взял, на всякий случай. А зачем – сам не знаю.
    Привез их на любимое грибное место, не пожалев раскрыть «военную» тайну, и договорился встретиться с ними около машины часа через два. Только я отошел, как почувствовал, что живот закрутило, спустился в овраг, присел, и вдруг слышу чужие голоса. Женщины-грибники тоже шли в овраг. Когда до меня оставалось несколько шагов, я покашлял, приподнялся и выставил из лопухов свою свирепую рожу. Они увидели меня со спущенными штанами и причиндалами, подняли визг и убежали, побросав корзины. Когда я вышел из «засады», посмотрел на это богатство, мне ничего не оставалось, как собрать рассыпавшиеся грибы и отнести к машине. Часа два я ждал, когда вернутся мои «крЫсотки», дремал на теплой траве в последних лучах тёплого солнца.
    Мои подружки вернулись, и на дне корзинок у них валялось по несколько сыроежек и... букеты из разноцветных листьев. Увидев, сколько у меня даров леса, да каких... они опешили, даже не задавшись вопросом, откуда у меня взялись корзины. Я пообещал поделиться, если... и достал бутылочку вина, что прихватил с собой... 
... Рассчитывались со мной обе, по очереди, даже рябая подружка. Да и ладно... недаром говорится, «морда хоть овечья, лишь бы...» аха... не буду при «малыше» и девочках распространяться.
А ты, Валера, понял, надеюсь?
И заржал, как конь.
... Ну, так вот, отдал я им все грибы, «нашто они мне», возни столько... так накормят, когда позовут в гости. Домой вернулись довольные все – холостой я тогда был, понять меня можно.

    И тут... Юрка запнулся о корягу, что не заметил в траве, перевернулся и упал на камень, разбив до крови колено. 
Мария сказала:
– Бог не Ермошка, вот и наказал тебя за все сразу.
Все рассмеялись.
Ковылял он за нами по тайге около часа, пока я не остановился.
– Всё, пришли, будем собирать ягоды.
– А где они? – спросила Галка.
Опять было смешно. Она под ноги смотрела и ничего не видела, стоя на кустах голубики – дальтоник, наверное.
     Ягод было столько, что вся падь синела. Начали собирать, и через часа полтора горбовик был полон – я же совком работал, сначала – в котелок, потом  пересыпАл. Сережка собирал руками в ведро и рот. Я сел покурить, братишка взял у меня совок и начал им скрести, я двусмысленно кашлянул, и он понял – что-то не так делает. Подошел и попросил:
– Покажи, как надо?
Я объяснил, что не надо резко вонзаться в куст, а осторожненько, чтобы не повредить, и лучше потрясти, тогда и листики голубики не попадут в ведро, и ягоды сами посыплются в совок.
     Он понял сразу. Говорил же я, что толковый у меня братишка. И пока я выкурил вторую сигарету, (а курил я тогда очень много) брат набрал почти полное ведро. Часа через два все заполнили свои ёмкости доверху и были довольны. Галка и Маша попросили:
– Не уходите от нас на обратном пути. Однажды мы заблудились и не могли найти машину. Пошли пятеро – все вместе и вернемся.
Я ответил, чтобы не переживали – не с теми ходили – с нами такого никогда не случится.
    Вытащив из карманов приготовленные Любашей чистые ситцевые платки, стал завязывать ведра, чтобы не рассыпать ягоды. Они были крупные, сочные и сами просились в рот. Оглянулся, а братишка сидит на заднице в голубике.
– Устал, «малыш»? – улыбнулся я.
– Не-е-е-ет... Ведра полные, чемодан  полный, (так он горбовик называл) живот полный, рот полный, пусть попа ест.
Решил и он пошутить, подражая моему другу-юмористу.
 
    Один Юрка был не весел – болело колено, теперь он сильно хромал, даже не травил свои любимые анекдоты. Шли медленно. Показалась машина, и все обрадовались предстоящему отдыху. Другу я обработал колено, в кабине была медицинская аптечка,  перевязал бинтом.
Остальные нас уже ждали и удивили тем, что ведра у них стояли полупустые – у кого пол ведра, у кого... всего литр голубики.
Они спросили, где мы набрали столько ягод, я ответил, что на малой пади. Все знали эти места, но почему-то ушли на правую сторону от дороги. Этого я не мог понять – каждому было известно, что если нет дождей, ищи в низине, ближе к воде.
    Так я свозил Сережку за голубикой. Вернувшись домой, он с восторгом рассказывал Любаше, что столько ягод никогда не видел.
– Люба! Поле было все синее!
– Наверное, падь?
– Ага, падь.
– А почему у тебя весь зад синий?
Она смеялась, когда я рассказывал, как братишка кормил свою попу, сытый уже по горло.
Любаша наварила сорок литров варенья, и я сказал Сереге, что его он тоже прихватит с собой, сколько сможет.

    Мне не удалось показать ему, как растут грузди в тайге. Брат сказал, что не хочет больше на машине трястись, а на мотороллере – тем более, и что грузди растут и в Свердловске. 
– Ладно, насолим с Любой тебе наших грибов перед отъездом. Это не те, что у вас, у нас сырые грузди, а у вас - сухие. Сам сгоняю и привезу. Ещё успею показать тебе большую рыбалку, накоптим рыбы, отвезешь родителям вкуснятину – они такой не едали.
     Однажды Серёга разыскал завод и пришел ко мне на работу, когда я ремонтировал котлы. Сказал на проходной, что ко мне, и солдатик проводил его в котельную.
– К вам пришли,– сказал рядовой.
А я только собирался лезть в топку.
– Подожди, братишка, сейчас доварю и рванём домой,– попросил его.
Нырнул внутрь, а ему не велел смотреть на сварку. Для зрения это вредно. Закончив свои дела, пошел в раздевалку помыться и переодеться, а рабочие стали  опрессовывать* трубы. Вдруг один прибежал. 
– Валера! Котел течёт, – сказал он с тревогой.
– Сколько давления дали? – спросил я.
– Три.
– Мало. Оставляйте до понедельника, разберусь.
Сергей по дороге спросил:
– Как же ты, такой огромный, пролез в отверстие, оно же такое маленькое?
А я - под два метра ростом, 187 см. Только улыбнулся ему в ответ.

   Рядом с проходной у нас был заводской магазин для военных, рабочих и сотрудников. Меня остановила продавец, шедшая мимо.   
– Вам по разнарядке командира подарок пришел. 
– Какой подарок?
– Холодильник, Везунчик.
Мне стала надоедать эта кличка, привяжется же разная дребедень. Даже командир один раз назвал, но я так посмотрел на него, что он, кроме как по имени и отчеству, больше никак не обращался. И похоже, другим запретил.
    Сережу я отправил домой за Любой, чтобы несла деньги, а сам пошел просить машину – везти «подарок». Жена быстро прибежала и рассчиталась, я попросил двух солдатиков помочь доставить наше приобретение. Когда они занесли «Бирюсу» в комнату, Люба радовалась нашему счастью, дочка с моим братиком танцевали, и мне было приятно на них смотреть. Жена накормила помощников домашней вкусной едой и дала на курево – они остались довольны. Кто бы мог продумать, что можно радоваться холодильнику, но в те времена – это был далеко не пустяк.
    Братишка теперь частенько встречал меня на проходной. Мы шли домой пешком, счастливые, что можем общаться, положив руки на плечи друг другу. Я всегда любил его и скучал так же по нему, как и сейчас.
    Пришло время, и я позвал его в тайгу на рыбалку с ночевкой. На этот раз он обрадовался и не возражал. Я вообще удивлялся, как он мог всегда оставаться веселым и всем довольным, и сколько в нем доброты. А вот в машине трястись – не любил. 
    Любаша собрала нам продукты в дорогу, мы закрепили на мотороллере палатку, торбаса*, канистру с бензином... и тронулись в путь. Сергей помахал рукой Любашке с Наткой.

    С трассы въехали на Яблоновый хребет – это восемь километров по извилистой дороге, и всё на подъём. Изнурительно, и бывало так, что иной раз ехать не хотелось. Я рассказывал, какие это места, показал, где были расстреляны и  захоронены революционеры в двадцатые годы, а он с интересом смотрел по сторонам на Забайкальские горы и тайгу.
    Когда забрались на хребет, то город показался как на ладони. Я остановился и заглушил свою технику. Выкурил пару сигарет, пока мотор остынет, поехали дальше, и за поворотом послышался шум реки, который перекрывал даже надсадное рычание мотороллера.
Ехали по мосту, который стоял на деревянных столбах и немного уже подгнил, слегка покачиваясь на ветру. А под ним мчалась настоящая горная река – мощный поток чувствовался в этом сжатом скалами течении. Серега с облегчением вздохнул, когда мост остался далеко позади.
– Страшно было?– спросил я его.
– Жутковато... Даже мысль проскочила, что мы с мостом вместе вот-вот грохнемся... – пошутил брат, притворяясь трусишкой.

     Петляя по равнине, минут через сорок выехали к озеру, и его красота заворожила. Я поставил мотороллер у сосны и стал развязывать вещи, а братишка носился по поляне, как ребенок. Приятно было смотреть, как он радуется природе, простору, красоте тайги.
И никто не мог предположить, что нас ждет впереди...

Торбаса* –  это две бурятские расписные сумки из кожи оленя – берут на охоту или рыбалку –  в них не портится ни мясо, ни рыба, ни ягоды. Их перекидывают через коня или оленя, через плечо или мотоцикл.
Есть торбаса* – сапоги из оленьих шкур.


Продолжение следует.  http://www.proza.ru/2015/12/06/263