10. О том, как они жили в имперском городе

Явленье  рыцаря  с  женою
Развеяло  нелепый  вздор,
Змеёй  ползущий  за  стеною,
О  том,  что  дУхи  синих  гор
Его  в  тенета  заманили
И  утопили  в  чёрной  гнили
Бездонных  омутов  болот,
Где  спит  безумный  Бормоглот.

Разливы  рек  и  ураганы,
Что  грызли  стены  неустанно
Пред  градом,  бились  пеной  в  дверь,
Как  ненасытный  лютый зверь ,
Людей  уверили  вполне,
Что по  Бертольдовой  вине,
Фон  Гульбранд,  посланный  туда,
Расстался  с  жизнью  навсегда.

Бертольда,  к  слову,  и  сама
Сходила  в  горести  с  ума,
Страдая  сердцем  от  того,
Что,  полюбив  едва  его,
Столь  легкомысленна  была,
Что  лютой  смерти  обрекла.

Никто  из  рыцарей  дворцовых,
Служить  ей  преданно  готовых,
Ни  за  перчатку,  ни  за  взгляд,
Сулящий  множество  услад,
Вплоть  до  руки  Бертольды  даже,
Идти  на  поиски  пропажи,
Какой  бы  страстью  не  пылал,
Ни  сном,  ни  духом  не  желал.

Как  вдруг — о,  чудо — он  с  женою,
Принцессой  сказочной  лесною,
И  с  патером,  что  в  меру  сил,
Их  брачевал  и  освятил,
Вернулся...
             То-то  масла  в  пламя
Досужих  каверзных  улик
И  гнусных  сплетенных  интриг
Плеснуло...
              Посудите  сами,
Какой  нечаянный  сюжет
Обрёл  случайно  высший  свет.

А  вот  Бартольду  он  лишил
Надежд  и  светлых  упований...
Но  жала  разочарований
Она  на  дно  своей  души
Упрятала,    
            где  в  глубине
Они  молились  Сатане,
Страдая...
            но  недолго, впрочем,
Её  привязанностей  очи
Легки,  как  бриза  ветерок,
Туманились  короткий  срок,
Капризным  сердцем  полюбя
Ундину,  словно  бы  себя.

А  той,  соперница  былая,
Ревнивой  памятью  не  злая,
Не  попрекнувшая  виной,
Казалась  близкой  и  родной.

Сумели  душами  сродниться, 
Как  две  сестрицы-голубицы,
Часами  вместе  ворковать,
От сердца тайны  отрывать.

Фон  Гульбранд  скуп  на  словеса.
Про  те  былые  чудеса,
Что  испытать  пришлось  ему,
Он  не  поведал  никому:
Про  Струя  белые  власа,
Про  гномов, бесов  кутерьму,
Что  гнали  в  лес, в  ночную тьму.

А  патер,  тот,  по  чьей  вине
Случилась  свадьба,
                в  стороне
Держался,  не  болтая  зря
За  стенами  монастыря.

Дивясь  на  девичью  красу
Ундины, 
            сплетен  корифеи
Плели,  что  рыцарь  в  том  лесу
Развеял  чары  доброй  феи.

Бертольда, рыцарь  и  Ундина
Сдружились — не  разлей  вода!
Всё  вместе... порознь — никогда,
Как  будто  плоть  у них  едина.

Торопит  времени  прибой,
Всё  ближе  сроки  возвращенья
В  Рингштеттен — замок  голубой...
И  тут,  по  бесонаущенью,
Пришло  им  в  голову  решенье
Бертольду  взять  навек  с  собой,
Чтоб  жить  единою  судьбой.

Наивность  юности...
                Здесь  сердце
Не  подчиняется  уму.
Ему  желается  и  верится,
Что  честь  главенствует  всему,
Что  треугольник  их  союза
Лишь  счастьем  может  прирасти...

Но  страсти  ревностного  груза
Не  избежать,  не  обойти...

Всё  это — там,  за  поворотом...
Теперь  же — счастливы  вполне,
Они  крутили  обороты,
Скользя  по  призрачной  волне.

Вот,  как-то  раз,  гуляя  в  парке,
Друзья  к  фонтану  забрели,
Что  бил ключом  из  под  земли,
Рождая  рАдужные  арки.

Под  зарослями  тамариска
Смотрелись  в  зеркало  воды,
Не  ведая,  что  где-то  близко
Таятся  сполохи  беды.

Тут  им,  негаданно,  нежданно,
С  недобрым  взглядом  из-под  век,
Весь  в  белом,  прямо  из  фонтана
Явился  странный  человек.

Компания  оторопела,
Когда,  сойдясь  щекой  к  щеке,
Ундина  с  ним  зашелестела
На  непонятном  языке.

Фон  Гульбранда  с  Ундиной  вместе
Какой-то  мОрок  обуял,
Слова  и  действия  сковал
Радужный  флёр  незримых  бестий.

Вдруг,  колокольчатою  трелью
Ундина  в  сон  их  ворвалась,
Резвясь  и  буйно  веселясь,
Как  от  внезапного  похмелья.

А  незнакомец — белый  плут —
К  недоуменью - удивленью
Пар,  дефилирующих  тут,
Исчез  мерцающею  тенью.
               
«О  чём  смотрителю  фонтана
Ты  ворковала,  милый  друг?
Похоже,  ты  ему  желанна,
Но  я  и  Гульбранд — твой  супруг
Его  не  знаем,  как  ни  странно» -

Бертольда  молвила...   
                Но  ей -
Подруге  ветреной  своей
Ундина  тайны  не  открыла,
Лишь  только  пальцем  погрозила:

«Узнаешь  всё,  наступит  срок,
И  он,  поверь  мне,  недалёк.
До  срока,  таинство  стерпя,
Живи,  ответ  не  торопя».

На  том они  расстались.
                С  нею
Остался  Гульбранд  тет-а-тет.
Но  и  ему  открыть  секрет,
Расстаться  с  тайною  своею,
Боясь  навлечь  его  немилость,
Красавица  не  торопилась.

«Ты-муж  мой- можешь  приказать
Наш  разговор  пересказать
Со  Струем...
                Ты  узнал  его,
Шального  дядю  моего.

Но  мне  б  хотелось  погодить,
Чтоб вас  приятно  удивить
В  день  Ангела  Бертольды  милой,
Что  стала  доброю  сестрой...
Два  дня  осталось,  мой  герой.

Хочу,  чтоб  радость  поразила
Вас  неожиданно,  как  рок,
Прошу  вас  дать  мне  этот  срок.

Фон  Гульбранд,  хоть  и  посмотрел
С  укором,   
            спорить  не  посмел.

В тот  вечер,  засыпая  сладко,
Шептала женщина  украдкой:

«Сколь  будет  милая  Бертоль..
Довольна  вестью  этой  славной,
Такою  сердцем  долгожданной,
Но  ей  неведомой  до толь»...