18. Свадьба рыцаря и Бертольды

Что  рассказать  тебе,  читатель,
О  свадьбе — гульбище  тоски.
Веселье  там  совсем  некстати,
Где  горе  вяжет  узелки.

Мир  полуслова,  полувзора
Сравним  с  сияньем диадем
Под  крепом  траурного  флёра...

Казалось,  не  хватает  всем
Улыбки  сдержанной  Ундины,
Дарящей  ласку  и  тепло.

Служители,  простолюдины,
Рыбак  и  гости-паладины,
Склоняя  смутное  чело,
Чего-то  ждали...  время  шло,
Но  оправданья  их  кручины
Покуда  не  произошло.

Тот  камень
              духов  водяных
Смирял,  не  выпуская  их
В  пределы  замка,  в  мир  гостей,
Игривых  свадебных  затей.

Торжествовала  лишь  Бертольда.
На  люд  поглядывая  гордо,
Бодрилась,  будто  весела,
И,  с виду,  счастлива  была.

Но  и  её,  казалось,  тоже
Вина  в  содеянном  тревожит,
Рассудок  гложет,  душу  рвёт,
Покоя  сердцу  не  даёт.

Ещё  и  неба  синева
Не  смеркла,  звёзды  не  зажглись,
Как  гости  молча  разошлись
Со  свадебного  торжества,
Как  с  горькой  тризны...
                Вторя  им
Фон  Гульбранд — хмур  и  нелюдим,
Ушёл  в  покои,  где  для  сна
С  женой
          была  онесена
Постеля  лепесками  роз
И  кубками  дарящих  лоз
От   Диониса   Гименею,
Чаруя  прелестью  своею.

Бертольда,  грёзы  ублажая,
Развязку  свадьбы  приближая,
Ушла  к  себе,  грозя  стыду,
Срывая платье  на  ходу.

Вокруг  постельные  старухи,
Снимая  праздничный  убор,
Умащивали  миррой  руки
И  груди,  и  иные  штуки,
Хваля  её  наперебой.

Она  томилась,  выгибалась
Пантерой,  глядя  в  зеркала,
Лебяжьей  шеей  любовалась...

Всё  б  хорошо... одна  лишь  малость
Ей  огорчительной  была:

«Ах,  Боже!   Экая  досада! -
Под  шейкою  веснуший  крап.
Убрать  его  была  бы  рада
Водой  криничной,  но  преграда
Мне  камень, словно  в  глотке  кляп».

«Всего  и  дела?
                - молодая
Прислужка  молвила  в  ответ,-
Считайте,  что  его  уж  нет.
Я,  верность  даме  соблюдая,
Оберегу  её  от  бед».
               
И — прочь  бегом...
                стучат  лодыги
По  плитам...вот  уж  во  дворе.
За  нею  следом  забулдыги
Подворья, 
           пешками  в  игре.

Иной  с  багром,  иной  с  дубиной...
Гуртом  насели  на  плиту,
Что  в  бытность  милою  Ундиной
Вознесена  на  ту  черту.

Труд  не  велик  был  изначала...
Казалось,  снизу  сила  зла
Несла, ворочила,  ломала,
Из  ков  земли  приподнимала
В  которые  она  вросла.

И  пентаграмма  разомкнулась.
Плита,  взлетев,  перевернулась.

А  из  криницы  в  высоту
Прекрасной  женщины  одежды 
Взметнулись...
               в  ней  признали  ту,
Что,  сохраняя  чистоту,
Над  ними  властвовала  прежде.

Шатаясь,  женщина  плыла
Воздушно-струйными  кругами
Ко  входу  в  замок,  и  была
В  слезах...с  поблекшими  руками.

Все  в  ужасе  бежали  прочь.

Бертольда,  страхом  цепенея,
Сквозь  окна  вглядывалась  в  ночь,
Испуг  не  в  силах  превозмочь
И  взора  оторвать  не  смея.

Белёсый  образ  близ  окна
Проплыл...с  ним  слился  воедино...
О,  Боги!   То  была  она -
В  реке  пропавшая  Ундина.

«Спасите!   Рыцаря  ко  мне!»
-Кричала  в панике  невеста...

Но  люди,  канув  в  пелене,
Не  в силах  ноги  сдвинуть  с  места,
Как  изваянья,  в  стороне
Застыли...
            Будто  через  силу
Светясь  туманною  фатой,
Ундина  залою  пустой
Прошла,  и   в  рыцарский  покой
То ль  просочилась,  то  ль  вступила.

Он,  не  раздет  ещё,  стоял
У  зеркала...
              вдруг  стук  знакомый
Как  будто  выдернул  из  дрёмы,
Из  ступора,  что  обуял
Сознанье …   так,  во  время  ино
Стучалась  милая  Ундина.

«То  морок  нОчи,-  он  решил,-
Пора,  однако,  и  в  постелю...»
Вдруг  шёпот  хриплый:
                «Не  спеши,
Ждёт  одр  тебя  и  в  самом  деле,
Но  только  смертный.
                Дух  смири
Пред  неизбежным
                и  умри!»

Он  различил  сквозь  зеркала,
Как  в  белом  саване  фигура
В  дверь  приоткрытую  вошла,
Клонясь  печально  и  понуро,
И  горестно  произнесла:

«С  колодца  камень  сняли, 
                Ты
Не  внял   моим  предупрежденьям,
Предал...
          и  магию  плиты
Развеял, сдавшись  вожделенью.

Да  не  страшат  тебя  недуги,
Ты  не  успеешь  постареть,
Приди  в  объятия  супруги
Забытой, 
          чтобы  умереть».

Ладонью  льдинки  холодней,
Как  смерть  зазубренной  косою,
Его  коснулась... 
                Перед  ней,
Неотвратимою, босою
Он  замер,  всё  припомнив  вдруг:
Стон  лебедей  и  плач  любимой...
Перед  судьбой  неодолимой
Склонился  ветреный  супруг.

«О,  дай,- взмолился,- в  смертный  час
Не  обезуметь  мне  со страху,
Твой  жуткий  вид,  жестокий  глас
Не  открывай  мне-вертопраху.

Верши  свой  суд,  но  не  являй
Свой  лик...  убей  без  промедленья,
Не  дли  ужасного  мгновенья,
Подобно  деве - Лореляй».

«Ах, милый  друг,- она  ответом,-
Неужто  впрямь  не хочешь  ты
Узреть  любимые  черты
В  момент прощанья с белым  светом?

Я, как  и  прежде, хороша,
Как в день прекрасной нашей  встречи,
Когда  и  тело, и  душа,
И  упоительные  речи
Кипели  страстью  неземной...
Не  хочешь  встретиться  со  мной?

«О, если  б  это  правдой  было! -
Воскликнул  рыцарь,- если  б  ты
Мне  поцелуй  свой  подарила
И  взгляд  небесной  чистоты!

Не  страшно  в  этом  поцелуе
Мне  утонуть  и  умереть,
Впослед  дыханьем  обогреть
Твои  губительные  струи».

«Охотно,  милый».   
                Сняв  покровы,
Предстала  прежнею  она...
И  Гульбранд, одержимый  новой
Небесной  страстью  и  готовый
Платить  долги  свои  сполна,
Прильнул  к  ней  негой  поцелуя,
Забыв  минулое,
                и  вновь,
Руками  шалыми  балуя,
Изведал  прежнюю  любовь.

Она  всё крепче  прижимала
Его  к  себе, слезинки  лья,
И  страсть  обоих  обуяла,
Перехлестнув  подобьем  вала,
Несла  в  нездешние  края.

Последним  судоржным  касаньем
К  Ундине  суженый  прильнул,
Прижал  к  себе  струистый  стан  её
И  захлебнулся...  утонул.

«Уплакала  до  смерти  мужа»,-
Прислуге  молвила  она...
И  прочь, белее  чем  стена,
Пошла  несчастная  жена
Сквозь  строй  томящийся  наруже
Застывшей  в  ужасе  толпы...
Твердя:
       «Сколь  были  вы  слепы!»...
               
Воздушным  шагом  к  роднику
Скользнула, в  струях  растворила
Всё, чем  душа  её  дарила -
Свою  любовь, свою  тоску.