Заповедник. Глава 18. Со-е с Михеевой

Теперус Двуликий и крокозавровое счастье. Александр.



Чтоб крокошам и суслиным
Жить без драк под небом мирным,
Не теряя чувства меры,
Крокам сбавили размеры.
Им теперь, как говорится,
Размножаться и плодиться!



Борис Готман.



Вот в воздухе открылся портал — сероватое пятнышко неправильной формы — скользнул в него корабль и начал плавно опускаться. Огонь из дюз мигом превратил песок в стекло, и вот ракета с грохотом опустилась на землю. Прямоугольный люк поплыл вверх, из него показались два робота-грузчика, тянущих большую антигравитационную платформу с клеткой, в коей сидел Крокозавр.



И знаете, оказывается самочки этих ящеров не такие и крупные. Наш красавец был метров сорок в длину, с восемью глазами и кожа не зелёная, как у дамы, а тёмно-коричневая.



Подружка Иришкина на это чудо природы вылупилась всеми глазами, задышала тяжело. Да уж, не будь кавалер заперт, небось сразу накинулась бы. Ну а чего, дело-то такое, сто лет мужика не видела, а тут такой сюрприз. Ох, чувствую, процесс размножения хорошо пойдёт. Осталось только сделать так, чтобы крокоши стали не опасными.



Вот гигант выбрался из клетки, потопал к нам (сусликов, разумеется, как ветром сдуло), зарычал приветственно. Напарница только и успела цепочку сдёрнуть, как крокушка к жениху кинулась, радостно щёлкая зубами, к боку прижалась, своей щекой о его трётся, урчит, ну прямо кошка!



— Пожалуй, стоит поскорее заканчивать, а то крокодилячья свадьба начнётся прямо здесь, — я покрутил барабан на руке и произнёс громко: — Анилитон, к бою! Я выбираю Теперуса Двуликого!



Тотчас же анилитон тихонько зажужжал, жёлтый кристалл зажёгся, этакая лампочка, и барабанчик начал медленно вращаться, при этом от него посыпались цветные искорки. Вот трубочки одна за другой начали светиться изнутри, скорость вращения увеличилась, по бокам гнёзд алыми буквами загорелись имена героев, вот из кристалла ударил розовый луч и появилась странная дымка, коя начала уплотняться, материализовываться, пока не уподобилась некоей фигуре.



Хлоп — и пред нами предстало непонятное существо. Как есть, Тянитолкай Чуковского, только кентавр. Причём человеческая часть тела справа — мужская, брюнет, с длинными волосами, собранными в хвост, огромными фиолетовыми глазами, мясистым носом и чёрной бородкой, разделённой на две части фиолетовой полосой. Уши — лошадиные. Из одежды — кожаная кираса с начертанным на ним непонятным символом.



Слева же — самочка, блондинка с красными глазами и милым личиком. Причёска короткая очень ей шла, из одежды — что-то вроде голубой вязаной кофточки.



— Где сонмы врагов, коих должны сразить мы, Теперус Двуликий? — в один голос воскликнули обе половинки.



— Э-э-э, простите, "сонмы врагов" с утреца уехали на курорт отдыхать всем скопом, — я вздохнул. — Сказали, что им отпуск положен по ГЗОТу и всё такое. Так что для вас двоих есть работёнка, пускай и не столь опасная, как битва со злом, но очень важная.



— И что же ты хочешь от нас? — поинтересовался Теперус самец, скрестив руки на груди.



— Да вот, видите этих двух крокомилашек? — я указал на монстров. — Так вот, они никак не могут поладить с соседями. Сам понимаешь, аппетит большой, неуклюжие, так что требуется их слегка уменьшить, самую капельку. И лишь вы двое, с вашим чудесным даром, сможете это проделать.



— О, устанавливать мир между соседями, это достойное дело! — обрадовалась Теперус-самочка.



— А чудища выжить после этого смогут? — уточнил Теперус-самец.



— Об этом должны будут позаботиться вот эти суслики, — пояснил я. — Кушать крошки станут рыбью молодь и икру, а наши учёные наклонируют других малышей, ровно столько, сколько необходимо, чтобы поддерживать количество рыбы на должном уровне.



— А такие маленькие Крокозавры будут интересны туристам? — спросил меня Памперсоносец.



— Это как рассказывать о них будете, — пояснил я. — К тому же, существа маленькие столь же занимательны, как и гиганты, но при этом, куда менее опасны для любопытствующих. Плюс, твой народ — первый, кому повезло стать нашими с напарницей клиентами. Советую завести соответствующую табличку. Так сможете драть с туристов ещё больше. И чем больше мы прославимся, тем лучше для вас. Ферштейн?



И вот Теперус, женской половиной вперёд, направился к сладкой парочке. Самочка приложила указательные пальцы к вискам, глаза её расширились и ударили из них два розовых луча. Тела Крокозавров начали уменьшаться-уменьшаться-уменьшаться, пока не превратились они в крошек, вдвое мельче сусликов. Теперь, если они и могли навредить пискунам, то только напав на детёнышей.



— А вы двое, смотрите, не хулиганьте, — я погрозил пальцем крокодильчикам. — Рыбку кушайте, а соседей и туристов — ни-ни, у вас теперь чуть ли не симбиотическая связь будет. Вы ведёте себя паиньками, суслики вас защищают.



— Не волнуйся, достопочтенный адвокат, — Крокушка-самец поклонился мне низко, ткнулся подбородком в землю. — Уж и не мечтал я о том, чтобы встретить вторую половину, а ты помог.



— Вон, Иру благодарите, — я улыбнулся, — если бы она не почувствовала, что встретили мы не чудовище безумное, но несчастного хищника, мстящего за пролитую невинную кровь, финал сказки был бы не так позитивен.



Поспешили Крокозавры поклониться моей напарнице.



Поскольку двойному кентавру не стоило тратить лишнее время и стареть, я поспешил превратить его обратно в статую. А жаль, с таким интересным существом я бы пообщался побольше.



— Всегда хотел спросить у Чуковского, как же его творение в туалет ходит, с какой стороны попа? — задумчиво произнёс я.



— Не знаю, как у Тянитолкая, а у Теперуса выводное отверстие посередине живота, единое. Оттуда же детишки появляются. Наш кентавр — Андрогин, — пояснил Сыроед, тихонько подобравшийся сзади. — То есть рожает малышей сам от себя, соответственно, внешние органы размножения отсутствуют. Просто раз в год срабатывает определённый механизм, и происходит зачатие.



— Как же удобно, — я вздохнул. — Твоя жена при тебе прямо с рождения, привыкаете друг к другу всю жизнь, опять же, можешь быть уверен, что любимая не изменит с другим (просто не сможет) и все дети — однозначно твои. Плюс, всё что ни делаешь, всё — вместе. Поработал, так устали оба, надрался в Зюзю, опять же на пару. И боль от родов общая, и удовольствия.



— Зато, представляешь, как они друг другу надоедают? — возразил мышастик. — Мне бы столь тесное сожительство не понравилось.



— Как же мне жаль расставаться с крокушкой, — Ира присоединилась к нам. — Но ей теперь будет, мягко говоря, не до меня.



— Ага, — кивнул я, — медовый месяц, так сказать. Хорошо быть животным: встретились, снюхались, подружились и всё — детёныши. У людей как-то всё сложнее.



— Мы можем попробовать вариант, как у животных, — напарница хихикнула. — Но, боюсь, Алетон, если узнает, что у него соперник появился, оторвёт тебе голову и не посмотрит, что ты сегодня всё так классно организовал. Он, как самец, куда более брутальный и боец опытный, а ты только языком трепать и умеешь.



— А этот Алетон тебя хоть чуть-чуть любит? — поинтересовался я. — Цветы дарил, в кино приглашал, целовал в губы, наконец?



— Нет, — девушка сразу погрустнела. — Да мы и не говорили об этом ни разу. Но и ты, после того случая со "сметаной", так же мне ничего не даришь и никуда не приглашаешь.



— О, это легко исправить, — я подмигнул Ире. — Наверняка нам за эту миссию премию дадут. Можем прогудеть мою часть вместе.



— А Алетону позовёшь? — уточнила напарница.



— Да ну её, у меня на такую женщину никаких денег не хватит, — я поморщился. — Да и не хочу, честно говоря, никуда её звать. На некоторых девиц можно смотреть сутками, не отрываясь, мечтать о них ночами, но делать шаги в их сторону, — нет.



— То есть ты хочешь быть со мной, но, целуя, думать будешь о ней, — кивнула девушка.



— Не-не-не, — я покачал головой. — Если я кого целую, о нём и думаю. Алетона, — она как наркотик, сводит с ума, но, кроме внешности, в ней ничего нет, не чувствую личности. В наших с тобой глюках, она такой… не очень реальный. А ты как раз очень даже живая, настоящая.



— Не надо оправданий. Когда определишься, чего и кого хочешь, тогда и поговорим, — напарница махнула рукой.