Моя жизнь и приключения. Гл. 7 Мои друзья

Из серии - «Валеркины рассказы»

                МОИ ДРУЗЬЯ

     Вскоре вызывает меня командир части, а он любил заходить издалека.
– Возмужал ты на моих глазах, Валерий Всеволодович, а ведь из армии совсем мальчишкой к нам пришел. Ввысь ты уже вырос, вон какой, под два метра, надо тебе расти теперь, сам понимаешь, вверх... по служебной лестнице. Я тут главного механика уволил за воровство – брал он на базе запчасти и продавал на сторону. Шофера жаловались, что нечем ремонтировать, хотел под суд отдать, да пожалел – дети малые у него. Давно к тебе приглядываюсь, уважают тебя за честность, да и образование соответствующее имеется. Так что... иди в отдел кадров, расписывайся в приказе и... принимай должность.
– Почему я? У нас и с высшим образованием есть товарищи. Неправильно поймут.
– Это их проблемы. Не согласишься – не видать тебе двухкомнатной квартиры.
Я аж вздрогнул.
– Разрешите идти?
– Иди. Вот так-то. Уважать своего командира надо. И признайся честно, рад ведь?
– Так точно! Спасибо огромное, товарищ полковник!
Он подошел, похлопал меня по плечу и улыбнулся.
– Осталась военная закваска.

      Задал мне «батя» задачу: принимать ОГМ, (отдел главного механика). Страшновато было – ответственность большая, людей много в подчинении. Первым зашел в мой кабинет друг, Василий, поздравил с новой должностью, искренне пожал руку.
– Мы с тобой сработаемся. Батяня вчера назначил меня начальником механического цеха.
Поздравил его и тоже с улыбкой пожал руку.
Вася сказал:
– Помнишь, ты рассказывал про барсуков? На, держи.
И протягивает мне путевки на пять коз и разную мелочь (белка, заяц, глухарь, тетерев, рябчик, лиса, барсук...)
– А на соболя и куницу – другую надо брать путевку, по договору с промысловиками – не будем их стрелять. Только волк идет на уничтожение круглогодично – можно  без путевки.

       В пятницу командир вызвал Василия, тот зашел на обратном пути ко мне и сообщил, что нас, пятерых друзей-охотников, он отпустил с обеда и выделил на охоту свой «УАЗ-469».
Все мы «люди-человеки», и, конечно, всегда делились добычей с командиром – он был доволен, а его молодая жена – тем более. Время-то какое было – прилавки в магазинах пустые стояли.
     Договорились встретиться около моего дома – все жили рядом. Это был самый первый выезд нашей группы на охоту, и, как оказалось, не последний – мы очень сдружились и не расставались, «пока смерть не разлучила нас» в реальности.
 
     Выехали. Я сидел за рулём и поведал ребятам, как снесло деревянный мост перед ТелембОй, и что придется в объезд отправляться. Но все в голос твердили, что на месте надо посмотреть и решить. Поднялись на Яблоновый хребет без проблем, только начал греться двигатель. Наверху остановились, поднял я капот и сразу обратил внимание, что из-под головки блока просочилась вода – гайки оказались ослаблены. Автомеханик, Генка, взял ключи и стал подтягивать. Я ходил и все повторял:
– «Уволю, разгильдяя...»
Наконец... завели и поехали. Говорили о новом водиле, который возил командира, что надо с ним на первый раз провести серьёзную беседу. Ведь командира возит нашего...
– Подумаю, – сказал им, уже успокоившись. 

      Когда подъехали к мосту, был поражен. На месте старого деревянного, что снесло, стоял новый железобетонный мост, широкий, и машины двигались по нему в обе стороны. Его подняли метра на два, и на нём ещё работали люди. Одни ставили перила, другие укрепляли берега реки железобетоном. С обеих сторон виднелась насыпь и асфальтированная дорога, а под мостом бежал ручеёк – никогда я не видел эту реку такой мелкой.
Помню, гольянов на ней ловил, ещё не зная, что это за рыба, клевали иваси,  походившие на селёдку иваси. Тогда Конда была полноводная.
       Проехали безо всякой очереди, и в деревне Телемба нашли егерский дом – в Бурятии охотникам надо отмечаться. Велели нам егеря старшего подождать минут пять-десять, ну, а наш Федька решил им понравиться и стал травить байки.

– Пошел я как-то в первый раз на охоту. Стрелял с дури во всё, что шевелилось. Ко мне подошел друг и говорит:
– Ну, ты даёшь... егеря же подстрелил. Сядешь теперь надолго.
Бросился я домой и с порога в панике закричал жене:
– Манюня, это всё! Конец! Ужас!
– Что случилось, дорогой?
– Неси быстрее «Красную книгу»! Я кого-то «оттедова» подстрелил.
Жена принесла. Испуганно бормоча себе под нос, пролистал страницы до конца и откинулся блаженно на спинку дивана:
– Фу–у–у... Маняша, иди ко мне... надо расслабиться... отлегло... обманули мужики – нет в «Красной книге» такого зверя! Жить буду и ничего мне не будет.

      Все грохнули ржать. Вдруг дверь открылась и на пороге появился... мой бурятский друг и охотник Абармид.
– Ты что здесь делаешь, однаХо?– спросил он, подойдя ко мне.
– Вот... приехал с друзьями на охоту.
Он обошел каждого из нас, посмотрел документы, путёвки и сказал егерям: 
– ОднаХо, это ко мне.
Смешно так по-бурятски говорил, иногда однаКо, иногда однаХо. Опешили не только охотники, но и я. Оказалось, что Абармид – главный егерь. А он был такой простой и скромный, всегда молчал об этом, да и все буряты, никогда не хвастались, не то что наши охотники.
– ОднаХо, мяса  захотели? Ну... двигаем ко мне. 
Мы забрали путевки и пошли. То, что Абармид пригласил всех в гости, удивило меня, обычно он долго приглядывался к незнакомым людям.

     Первый раз мы случайно встретились с ним лет пять назад на том самом Подлесном  озере, где я рыбачил. Подъехал ко мне верхом на коне бурят и стал расспрашивать, кто я такой да откуда. Раньше на рыбную ловлю путёвок не надо было брать. А я... парень простой, не знал, что это егерь, достал бутылочку, (на всякий случай брал, для дезинфекции и мало ли что...) положил копчёных окуньков на закуску и пригласил перекусить. Абармид обрадовался такому повороту дела и с удовольствием присел. Вот так и познакомились. С тех пор я был у него в доме дорогим гостем и всегда завозил «огненную воду» в подарок, с ней были проблемы в то время.
И сейчас он сказал со своим любимым словечком:
– Не удивляйся, однаХо, твои же это друзья. Раз я тебе доверяю, значит, и им – тоже.
      Абармид по очереди посмотрел всем в глаза, остался один Федька. Он приблизился к нему, потрогал за руку и, глядя на его улыбающийся до ушей рот, сказал:
– Это у вас самый большой весельчак и балабол, однако.
Мы грохнули ржать, как жеребцы. В точку угадал, все так его и звали, изменив три передних буквы – пи... бол. Понравились ему мои друзья, я заметил это. Потом он взял меня за руку, как боксёра на ринге, и объявил:
– Валера – мой самый лучший русский друг, однаХо.
     Ребята глянули на меня удивленно, они не могли понять, когда я успел с главным егерем подружиться.
Абармид неожиданно предложил:
– Давайте я с вами на охоту поеду?
Я был рад такому повороту, друзья – тоже.
– Тогда отправимся завтра с утра.

       Федька хотел возразить, ему не терпелось сразу в тайгу податься, но на него цикнули, и тот притих. Хозяйка Абармида, БардасимА, пригласила к столу, я её знал как гостеприимную хозяйку – никогда лишних вопросов не задаст, мужа не ослушается. А ведь она в одиночку на медведя ходила и не раз. Для бурятской женщины это большое достоинство, таких уважали за ловкость, силу, умение охотиться.
... «Нашим бы женам намотать это на ус, чтобы мужей слушались и уважали», – подумал я не в первый раз.
На стол она с традиционной щедростью поставила полное блюдо поз*.
     Федька тут же метнулся на улицу и притащил три бутылки из своего вещмешка. Хозяин сказал что-то по-бурятски, жена подошла и забрала водку, поставив в угол буфета. А нам он сказал:
– Плохо, однако, на охоту идти с похмелья.
     Все молча ели позы, у Федьки сок тёк по щекам, лицо было довольное, но... он крутил глазами, показывая друзьям на бутылки, намекая, что водочки бы к такой закуске не помешало...
Но его никто не поддержал.
         
      Утром егерь поднял нас рано, около пяти. Напившись вкусного травяного чая, приготовленного хозяйкой, отправились в тайгу. Никому есть не хотелось – с вечера объелись позами.
Я завёл машину. Абармид показывал лесную дорогу, слегка припорошенную  снегом.
– Остановись. – сказал он мне.
Я притормозил. 
– Машина останется здесь. Можно заряжать ружья, однако.
Мы вышли и всё сделали, как он говорил.
– Шли тихо и... не слышали ни звука. В тайге зверь не любит шум – спугнуть можно.
Вышли на большую падь, он тихонько объяснил:
– Там речка горная, наверное еще не замёрзла, рановато по ней переходить, ноябрь только начался. Пойдем по берегу.
Вдруг показались олени и промчались, как угорелые.
– Не стрелять!– сказал Абармид. У вас нет на них путёвок, ещё встретите своё дикое мясо.
 
    Мы пошли по указанному маршруту. На том месте, где пробежали олени, егерь остановился, стал смотреть и трогать руками следы.
– За ними нехорошая погоня. Зверь испуган – глубокий след и длинные прыжки – надо возвращаться к машине, однако.
Только сделали несколько шагов, как заметили стаю волков, а те – нас.
– Не стрелять! Они будут брать нас в кольцо. Заряжайте картечь.
Волки казались крупными, как собаки-кавказцы, и меня немного колотило, ведь впервые встретился с этими хищниками. Они брали нас в круг, обходя по краю леса и преграждая обратный путь – бежать было некуда. Мы тоже встали в круг спинами друг к другу, как научил Абармид.
– Не вертеть головами. Они нас кружат – можем упасть, и тогда они нападут. Я дам команду. Первого – не стрелять. Это вожак, без него волки разбегутся, а они нам нужны все до одного.
У егеря проскакивали бурятские слова, так с ним бывало, если он торопился или волновался.
– За ним идет волчица – не трогать, однаХо, бадмаха*. Дело серьёзное, - предупредил он.

      Наступило тревожное затишье. В голове вертелось:
- «Почему он молчит? Хочет сам всех перестрелять или нам не  доверяет»?
И тут егерь выстрелил: один раз, второй, третий... уменьшая стаю, которая шла спиралью, с каждым разом сжимая кольцо окружения.
       Расстояние между нами и волками сокращалось. Абармид был отличным охотником, бил из карабина наповал, когда волки были от нас приблизительно в ста пятидесяти метрах. Со своими ружьями мы не смогли бы их достать. И только когда осталось метров пятьдесят, он дал команду:
– Огонь!
Ну и дали жару этим серым. Они падали, поднимались, и мы их добивали. В живых остались два волчары – вожак и его волчица.
– Хватит, я сам. Давно хотел убить матёрого вожака и его волчицу. Примета есть у бадмахов такая – уважать будут меня звери, не тронут в тайге.
Прозвучали два выстрела, один за другим.
– Конец, – сказал егерь. Надо собирать, отвезем домой, снимем шкуры, деньги за них получим, однако.
 Федька напросился пригнать машину, а мы стаскивали  волков в кучу. Оказалось семнадцать хищников. 
– Еще двух не хватает, – сказал  Абармид.
– Пошли искать, видимо успели отбежать или отползти, уже раненые. Когда успел сосчитать, мудрый бадмах... – сказал я ребятам.
 Когда притащили волков, то услышали, а потом и увидели, как бежит назад Федька, без ружья, и орет, как недорезаный:
– Помогите!
Метрах в пятнадцати от него мчался...

Бадмах*  – бурят.
Позы*, буузы  – похожи на манты,
но в сто раз вкуснее.

      
Продолжение следует... http://www.proza.ru/2015/12/10/1010