Братья

Тяжело быть младшим в семье. Все норовят тобой покомандовать, даже если тебе уже 13 лет. Вроде бы только что, на Бар Мицве тебе сказали, что ты уже взрослый, сам отвечаешь за все свои поступки, и вот те на, приходишь домой, а там сидит этот урод, Илюша, старший брат, и снова начинает талдычить, что комнату надо убрать, уроки надо сделать. И не просто говорит ведь, руки распускает. Арик ненавидел своего старшего брата. У него было ещё две сестры и брат помимо Илюши, все нормальные, один этот, словно цепной пёс. В принципе, если бы не он, жизнь была бы не так плоха. Если уж совсем честно, вся остальная семья его баловала. Даже родители, даже Эстер, уж на что самовлюбленная девчонка, и та, когда дело касалось Маленького (так Арика звали в семье, что вызывало у него каждый раз бурю негодования), мгновенно становилась сладкой и милой. Ну в общем, между нами, взрослыми, оно и понятно. Арику, как мы знаем было 13. Он был последышем, родился намного позже своих братьев и сестёр. Илюше при его рождении самому исполнилось 13, а ближайшему к нему брату, Эмику 7, между ними были еще две сестры, Эстер стукнуло 10 и 11 Лене. Все они родились ещё "там", то есть в Узбекистане, правда в разных городах, папа часто менял работу и семья переезжала из города в город. А вот Арик появился на свет через год после приезда в Америку. Поэтому папа часто ему говорил, что он единственный в семье может стать президентом.
***
  - Арик, уроки сделал? - Мучитель по имени Илюша вернулся домой.
  - Не твоё дело.- Тихо ответила жертва по имени Арик.
  - Я тебе покажу, не моё дело,  ты как со старшим братом разговариваешь?
Арик насупился и исчез в туалете. Пусть попробует его оттуда вытащить, это ж, можно сказать, законное убежище.
  - Оставь его в покое, - это мама решила заступиться за младшенького.
  - Мама, пожалуйста, не вмешивайся, - перешел на бухарский Илья. Младшие плохо знали этот язык, они между собой всё больше говорили по-английски, а с родителями на смеси английского и русского, поэтому Илюша, часто живший у бабушки с дедушкой, использовал бухарский как "секретный язык", когда ему нужно было поговорить с родителями. - Кем он вырастит, если его сейчас не заставлять учиться?
***
У Илюши было три имени. Дома к нему обращались по-русски, правда без окончания, просто "Илюш". На работе по-английски, Элайджа. В синагоге Элиёу, впрочем так же было написано у него в документах. В свои двадцать шесть лет он был ещё не женат и жил с родителями, чтобы помогать тем поднимать младших. Не так давно они купили просторный дом и у него наконец появилась своя комната, что было справедливо, поскольку половину ежемесячных взносов за дом вносил он. Илюша был неплохим программистом, так что и зарабатывал неплохо, хотя работал неполную неделю. Остальное время он тратил по большей части на учёбу. Ему вздумалось стать раввином.
  - Скорее бы ты уже женился, - говорила мама, наблюдая за уткнувшимся в Талмуд сыном. Она лукавила. Они с папой открыли небольшой магазинчик, но доходы от него явно не могли покрыть расходы на дом и учёбу младших.
  - Ага, - привычно отвечал Илья, не отрывая головы от книги.
 ***
Единственное, ради чего Илюша бросал свою учёбу, было учёба Арика. Мелкий, как его называл старший брат, учился в йешиве, одной из самых дешёвых в этом городе. Соответственным был и уровень образования там. Зато реб Элиёу, как его называл глава йешивы, ашкеназский раввин, мог выторговать у руководства школы индивидуального графика учебы для Арика. Математику и "науку", то есть естественно-научные дисциплины, он преподавал ему сам по программе, которую сам составил. Школьным учителям оставалось только проверять его знания и выставлять оценки. Зато еврейские предметы в йешиве были на высоте, поэтому Илюше оставалось только проверять сделал ли братишка домашнее задание.
***
Арик любил конфеты, особенно шоколадные, любил компьютерные игры, любил свой телефон, который подарил ему на Бар Мицву отец. Ещё он любил маму и Лену. Ну ещё немножко папу, Эстер и Эмика. Не любил Арик уроки, ош сово, переваренную рисовую кашу, которую нужно было есть в шаббат и Илюшу. Он его даже уже не боялся. Подумаешь, подзатыльник, зато он налил кетчупа брату в кроссовки. Илюш злился сильно, а доказать ничего не смог. Вот пусть теперь идет на работу в старых.
***
  - Кем он вырастит, если я оставлю его в покое? - спорил Илья со своим отцом. - Он учиться должен. Математику, английский, Тору. Без этого он станет или  нищим или ассимилянтом!
  - Я не учил ни того, ни другого, слава Б-гу,  свой дом имею и свой бизнес. Вас выучил и никто не скажет, что я плохой еврей! - горячился отец.
  - Папа, ты в другой стране вырос, там евреи держались за своё еврейство, которое у них хотели отобрать, а здесь никто ничего не отбирает, поэтому мы легко сами всё отдаём. - Сын благородно умолчал о том, что и бизнес отца и его дом покупались в том числе и на его, Илюшины, деньги. - И бизнес твой сегодня есть, а завтра? Нас ты всех выучил, дал образование, так и Мелкому надо дать.
  - А я что, против его образования? - почти орал отец - Я против того, чтобы ты на него кричал! Он совсем ещё маленький!
***
Самого Илью никто в тринадцать лет маленьким не считал. Он учился, смотрел за младшими, Эмик так вообще у него на руках вырос, пока родители работали днём и ночью. Учиться его тоже никто не заставлял, для него учёба была отдыхом от домашних дел. В 15 лет Илюш стал подрабатывать, чтобы помогать семье. После школы ходил в местный супермаркет и разносил продукты по домам. Оплачивалось это плохо, зато покупатели давали чаевые, так что за 4 часа в день он мог заработать приличные деньги. А на учёбу оставались поздний вечер и ночь. С тех пор он привык спать не более 5 часов в день. Странно, но это даже не сказалось на его здоровье, разве что в свои 26 у него было уже сильно испорченное зрение.
***
  - Хэллоу, это мистер Элайджа? - донесся из телефона детский голос.
  - У телефона, - ответил Илюш.
  - С вами говорят из администрации Президента.
  - Я слушаю вас - сдерживая смех, проговорил Илья.
  - Если Вы не прекратите издевательства над детьми, Вас посадят в тюрьму! Навсегда!
  - Мистер администраци Президента, если Вы не сделаете все уроки к моему приходу, я Вам уши оторву. А за то, что мешаете работать оторву в любом случае!
***
Зимние каникулы это здорово. Во-первых, не надо учиться, во-вторых родители берут тебя за город, кататься на санках с высокой горы. Под конец дня ты весь мокрый как мышь, но счастливый и довольный. Это ж чудо, столько веселья, радости, счастья. Рядом мама с папой и вы только втроём... без этого Илюши. Сборы начались ещё со вчерашнего вечера, а утром рано, в пять, Арик с папой были уже готовы и ждал пока соберётся мама. Ехать три часа, потом размещение в домике, который снял папа, а потом! Потом горки. Самое замечательное развлечение, которое доступно в ближайшей галактике. Три дня майшада. Майшад - это одно из трех слов, за исключением названий блюд, которые Арик знал по-бухарски. Два других слова он ненавидел: это "ака", старший брат, и "ука", младший брат. Но в ближайшие три дня эти слова не понадобятся, потому что эти три дня полный майшад. То есть кайф.
***
Что пошло не так, никто не понял. Санки подскочили и если папа просто свалился и поскользил вниз на собственном животе, то Арика подбросило вверх и он упал гораздо ниже по спуску на спину. Дальше Арик толком ничего не помнил, впрочем и папа тоже. Очнулись оба уже в госпитале, когда уже вся семья примчалась туда. Папа отделался легко, можно сказать. Перелом ключицы и сотрясение мозга - таков его диагноз. Фактически, послезавтра уже сможет выписаться и даже выйти на работу, благо, всё что ему приходится делать - стоять на кассе и расписываться за получение товара. Со всем остальным помогут старшие сыновья. У Маленького всё оказалось гораздо сложнее. При падении он отбил себе почки.
***
  - Я взял отпуск, так что завтра на работу не иду, - чуть более тихо, чем обычно сказал Илюш, - принеси мне с утра зубную пасту, щетку и что-нибудь поесть. Я договорился, я смогу спать на кресле в их палате.
  - Зачем ты ночью то им нужен, поехали домой, - сквозь слёзы проговорила мама.
  - Ты не знаешь здешних порядков? В туалет Арику вставать нельзя, на нем памперсы, а чтобы их поменяли нужно будет ждать мунут 10-15 каждый раз. За это время у него там все разъест. И таблетки никто его уговаривать пить не станет, кроме меня. Забыла, как с бобо было?
Дедушка умер от рака лет восемь назад, а перед тем пролежал две недели в больнице. Мама махнула рукой и согласилась с Илюшей.
***
Что произошло ночью, Илья не понял. Приборы начали шуметь и пикать. Прибежали врачи
  - Уйдите, нам нужно место.
  - Что случилось?
  - Ариэл переводится в интенсивную терапию.
 До утра Илюша просидел в корридоре у закрытого отделения, где лежал его братишка. К восьми утра приехала мама, папа пришёл с ней из своей палаты. К ним вышел пожилой врач, видимо какая-то шишка в этом госпитале, судя по почтению, с которым к нему относились все остальные вокруг.
  - Не стану скрывать, положение у мальчика очень тяжелое. Мы пытаемся сделать всё возможное, но не всё зависит от нас. Есть две равные вероятности дальнейшего сценария. Либо наша терапия поможет и мальчик поправится в течении ближайшей недели, либо не поможет и тогда единственным выходом для него будет пересадка почки. На очередь мы его пока поставить не можем, пока не будем уверены в необходимости, но сделаем это сразу же, как только наихудший сценарий станет очевидным.
  - Доктор, мы продадим дом, главное чтобы мальчику... - начал было папа.
  - Это не важно. Очередь за деньги продвинуть нельзя. Но у него есть неплохие шансы получить почку. Органы легче дают молодым и людям, у которых здоровье в общем и целом неплохое,  просто потому, что у них больше вероятность выжить. Но, конечно, гарантировать этого мы можем.
  - Мою возьмете, - тихо и спокойно произнёс Илья.
***
Мама с папой были категорически против. В этом случае мальчика заранее снимают с очереди. Кроме того, доктор объяснил, что пересадка - это не излечение. Арик проживёт после пересадки максимум 15 лет.
  - Вы что, издеваетесь? Пятнадцать лет - это больше чем он уже прожил.
Взять почки у мамы или папы нельзя. Отец диабетик, мама гепатитом переболела. О том чтобы сделать донорами младших даже и не задумывались. Оставался только старший брат. Он так решил. Сделали анализы, тесты. Врачи не возражали против того, чтобы Элайджа стал донором для братишки. Он продолжал жить в больнице, только теперь их поселили рядом. В одной палате, когда через два дня Арика перевели из интенсивки обратно.
***
Мелкому рассказали что ему может предстоять. У него глаза набухли слезами, но он молчал. Шок или страх, кто её разберёт, детскую душу, как это правильнее назвать. Ночью Арик заговорил:
  - Ака - было его первое слово после того, как он замолчал ещё днём.
  - Что, Малыш? - тут же отозвался Илюша.
  - Тебе страшно? - спросил Арик
  - Да, конечно страшно. Но не сильно. У нас всё будет хорошо.
  - Иди ко мне.
  Илюша встал и подошёл к кровати братишки.
  - У тебя тут трубки, я не буду к тебе ложиться, я просто сяду рядом, хай? - Наверное самое часто употребляемое слово на бухарском это "хай", то есть "ладно". Настолько часто употребляемое, что бухарские дети, выросшие в Америке считают его русским. - спи, Маленький, я здесь посижу.
  - Илюш, давай прочтём вместе Шма Исраэль.
  - Давай.
 И они прочли молитву, которую евреи читают дважды в день, а так же каждый раз, когда становится очень и очень страшно.
***
Последующие дни два брата провели на двоих. Конечно, приходили навещать их родители, брат и сёстры, заходил дядя Або с тётей Лидой. Срочно прилетела из Израиля тётя Абигай. Но вечера у них проходили вдвоём и только вдвоём. Илюша читал Арику книжки, те, что сам любил в детстве, он их скачал на свой Киндл, а тот слушал, не смотря на то, что не все русские слова понимал. Потом они решали какие-то задачки по математике и разбирали мидраши. Потом они вместе молились и укладывались спать.
***
Утром пришёл раввин. Здешний раввин, госпитальный, который на добровольных началах приходит сюда ежедневно, чтобы поддержать больных. В палату его не пустили, потому что он привел с собой толпу мужчин, чтобы мальчишки могли помолиться в миньяне, то есть в обществе десяти евреев. Но раввин не расстроился и не отступил. Дверь открыта, сказал он, значит можно считать корридор и палату одним помещением. Смешной такой раввин, картавящий, но не на израильский, а на одесский манер. А вечером наступил шаббат. Свечи зажигать в больнице нельзя, поэтому поставили электрическую свечку. Встречали субботу вдвоём, провели её тоже вдвоём. Весь день напролёт обсуждали недельную главу. А после окончания шаббата до самой ночи снова решали задачки и читали "Ходжу Насреддина".
***
Утром в понедельник Арика повезли на тесты и почти полдня он провел в лабиринтах переходов между лабораториями. уже часам к трём дня его привезли обратно, а ещё через час подошёл тот самый пожилой доктор, который объявлял приговор неделю назад.
  - Ваши родители ещё здесь? - спросил он Элайджу.
  - Да, они спустились поесть в кафетерий.
  - Окей, перескажете им потом. У меня хорошие новости. Ариэл пошёл на поправку, так что Ваша жертва, молодой человек, скорее всего не понадобится. Однако, он остаётся здесь ещё минимум на одну неделю. Да и потом придется соблюдать режим дома и продолжать лечение у его педиатра.
Это действительно была хорошая новость. Родители решили устроить праздник прямо в палате. Они накупили всяческих сладостей, которых Арику есть было нельзя, зато с удовольствем ели сами родители и братья с сёстрами, заодно угощая всех медсестёр, врачей, уборщиц и вообще, кого смогли встретить в отделении.
***
Все разошлись и мальчики снова остались одни. Перед сном они снова читали какие-то мидраши и  Арик спросил брата.
  - Ака, а почему Б-г спросил Каина "где твой брат"? Он что сам не знал?
  - Знал, Он просто хотел, чтобы Каин сказал "я сторож брату своему".
Арик задумался, а потом, словно очнувшись произнёс:
  - Ака, знаешь, я тебя очень люблю.