Завоеватель

В городе Мухосранске в семействе Македонских родился мальчик, назвали Сашенькой. Мальчик рос умненьким, любознательным, но получился не очень красивым, а сопелька, вечно торчавшая из детского носика, замерзающая на зимнем морозе и бликующая под лучами яркого летнего солнца, всегда оставляла Сашеньку на вражеской стороне в дворовых военных играх. Поэтому со временем Сашенька стал считать себя пацифистом. Мама очень переживала по поводу сопельки, но точно знала, что интеллект в итоге победит. Папа, всякий раз принося из подвала ведро картошки и запотевшую банку солёных огурцов в мутноватом рассоле, гордый собой, говорил:
- Мы - Македонские! Мы завоевали этот мир! - Папа имел в виду тот факт, что подвал они не получили по наследству, а отсудили у соседки бабы Клавы, отвратительной старухи, по совместительству бабушки Димки Валяева, маленького придурка, ученика школы с английским уклоном, сынка какого-то начальничка.
Однажды летом пятилетний Сашенька гулял во дворе, а баба Клава сидела на лавочке и читала Димке книжку про Незнайку. Сашенька прислушался, ему стало интересно, он подошёл ближе, устроился поудобнее и тихонько стал поглощать информацию про Незнайку и его друзей. Баба Клава покосилась на Сашеньку, но продолжила читать внуку. Поглядывала на Сашеньку и читала, но всё менее и менее выразительно. Потом резко захлопнула книжку, и, взяв Димку за руку, быстрым шагом ушла. Сашенька сглотнул сопельку и тоже пошёл домой, где папа, приехавший с дачи, замачивал огурцы на засолку и с достоинством приговаривал:
- Мы - Македонские! Мы завоевали этот мир! - На сей раз папа приговаривал в связи с тем, что место под парник семья Македонских отсудила у соседей по даче. Семья была счастлива долгие годы, ибо не в деньгах счастье, но в знаниях, а также в возможности постоянно завоёвывать мир.
Сашеньке исполнилось пятнадцать, когда в него влюбилась девочка, Рамиля Ибатова, нескладная одноклассница, тихая, не красавица, но и не то что б страшненькая. Рамиля ходила за Сашенькой, писала ему записки, звонила на домашний телефон, предлагала вместе учить уроки, целоваться и девственность. Сашенька не прочь был целоваться с девочкой, он представлял перед сном губы, груди, ягодицы и коротенькие ножки рамили, но целоваться с Ибатовой... С Ибатовой вряд ли кто захочет целоваться, а если кто поцелуется - так ведь засмеют - Ибатова - она ж и есть Ибатова, одно слово - Ибатова. Македонский и Ибатова - это ведь нонсенс, к пятнадцати годам Сашенька знал и слово "нонсенс", и много других умных, а главное полезных слов.
Рамиля страдала, она готова была носить за Сашенькой портфель, Но Рамилю не надо было завоёвывать, а о том, что он - Македонский Сашенька знал наверняка, и не пристало Македонским размениваться на всяких.
Закончились школьные годы чудесные. Сашенька посттупал на филфак, но не поступил, поскольку взгляды его на творчество Достоевского не совпали со взглядами туповатого экзаменатора. Сашенька пошёл в ПТУ, выучился на сантехника и поступил работать в Мухосранских областной драматический театр - не просто сантехником, но сантехником культурным, причастным к искусству и рассуждающим о нём с полным правом оценивать изнутри.
Ибатова куда-то исчезла. Про сопельку все забыли, а многие просто её не застали. У Сашеньки появились женщины, разные, но все как одна причастные к искусству. Одних не надо было завоёвывать, другие в полной мере позволяли Сашеньке ощутить себя Македонским. У Сашеньки появился приятель - второй сантехник, тоже Санька, только Невский, в шутку они иногда спорили - кто круче - Александр Невский или Александр Македонский, спорили с полным владением предметом - Невский в своё время тоже не поступил, только на истфак.
Менялись декорации на сцене Мухосранского обласного драматического театра, менялись времена года, женщины, взглады на Достоевского и политические убеждения. Неизменным оставалось одно: сашенькины смутные сожаления о том, что отклонил когда-то давно предложение Рамили Ибатовой. Её губы, образы её ягодиц, ляжек, грудей стояли перед глазами Александра Македонского и провоцировали приступы глубокого транса, плавно перетекающие в сеансы онанизма, которые благополучно происходили дома, под одеялом, пока мама с папой спят.
Сашенька по-прежнему любил читать, и, пролистывая местный еженедельник, он обнаружил там фото Рамили Ибатовой - она куда-то там поступила, что-то там закончила, вышла замуж, развелась, и теперь называлась Рамилёй Циммерман. Она почти не изменилась - те же губы, а груди, ляжки и ягодицы сашенькино воображение дорисовало, и вечерний онанизм был по завершению того дня особенно фееричным.
Потом Рамиля пришла сама, во плоти. Сидела в сантехницкой, рассказывала про раскопки в Месопотамии и ни на что не намекая, поглядывала на Сашеньку. Сашенька пригласил её в гости, к себе домой. Этой привелегии - посетить родовое гнездо, со временем почти не изменившееся, только ставшее немного похожим на благородные развалины, удостаивались немногие. Мама с папой были на даче, приехать должны были в двадцать один ноль ноль. Сашенька поил Рамилю чаем, говорил об искусстве, вворачивал про Трою и Шлимана по существу. Сашенька был искромётен. Рамиля слушала, улыбалась, радовалась ему, как и тогда, много лет назад. В половине девятого Сашенька подсел ближе и стал целовать Рамилю Циммерман. Она отвечала взаимностью. С девственностью, конечно, уже не получилось, но Рамиля отдала Сашеньке всю себя, без остатка. Двадцать минут - огромный временной промежуток, но пролетел он незаметно.
Сашенька, увидев на табло электронных часов 20.50, сказал: "какая ты красивая", - и стал двигаться в ускоренном темпе - он одновременно хотел и помочиться и кончить, но кончить хотел сильнее, а минут до приезда родителей оставалось всё меньше. Наконец, победоносно дёрнувшись, Сашенька завершил процесс и стал целовать Рамилю со словами благодарности.
- Ой, родители же сейчас приедут, - вспомнила Рамиля, скрылась ненадолго в ванной, вернулась и стала одеваться. Сашенька грустно и нежно смотрел на неё.
Рамиля оделась и ушла. с дачи, довольные, пришли мама и папа. Папа, выкладывая огурцы в ванну для замачивания перед засолкой, приговаривал:
- Мы - Македонские! Мы завоевали этот мир!
Сегодня Сашенька был полностью с ним согласен.
как, впрочем, и всегда.