Судьба

      Рассеянный свет пасмурного дня. На клетчатом полу Монплезира, словно шахматные фигуры, стоят два человека: царь Петр и цесаревич Алексей.

      Петр садится за стол, мучительно размышляя. Перед ним лежат документы, неопровержимо доказывающие вину сына, но Петр еще сомневается. Тяжело на душе у царя. «Сколько сил положено… Нарву брал, город строил, ни людей, ни себя не щадил, и вдруг такое… Сын… Собственный сын — изменник… Родная кровь, как можно казнить…».

      Царевич, как призрак стоит напротив, он словно скован. Страшен в гневе Петр. В замешательстве опустив взор, ждет Алексей приговора.

— Кто ты такой: друг ли моим делам, али разоритель? — спокойно начинает Петр. — Какие слова мне найти для тебя? — замолкает царь, обдумывает ситуацию.

— Отец, я… — оправдывается Алексей, но Петр сердитым жестом его обрывает.

— За отечество я своего живота не жалел, людей не щадил, сколько уж побед миновало… Все дела мои прахом развеешь?! — взрывается вдруг царь. — Отвечай! — царевич отшатнулся, в ужасе смотрит он на отца. — Не бывать этому! Слышишь, не бывать! — Петр ударил кулаком по столу. Разлетелись в разные стороны бумаги.

      Порыв гнева у Петра сменяется мучительной уверенностью в виновности сына. Все слова уже сказаны, обвинения предъявлены. В комнате царит напряженная, нервная тишина. Пытливо и пристально всматривается Петр в Алексея, съеживается под его взглядом наследник. Отец и сын молчат, но безмолвный диалог между ними продолжается.

      Обстановка подсказывает Алексею его будущее, и оно далеко не светлое. А о том, что оно будет страшным, говорит многое, и прежде всего полный обиды и презрения взгляд отца. В это решающее мгновение его жизни Алексей еще пытается сопротивляться, он еще не потерял надежды на то, что Петр не осмелится подписать смертный приговор.

      Эта иллюзорная надежда продолжает питать его изнутри. Он не понимает, что приговор готов подписать не венценосный правитель, а раненный в самое сердце отец — все взвесивший политик, готовый ради будущего страны пожертвовать единственным сыном.

      Все уже решено. Алексей и Петр понимают исход этого дела. Приговор подписан. Алексей стоит, опустив голову, в душе все еще на что-то надеется. Но непреклонен в своем решении отец, как бы горько не было у него на душе.

      Спор уже окончен, отгремели голоса, взрывы страстей улеглись, ответы предрешены и все знают исход этого дела. Но эхо его продолжает звучать в Петергофских комнатах и в современной России.

      «О чем этот спор?» — спросите Вы.

      «Это спор об исторических судьбах и о цене, которую приходится платить человеку и людям за движение истории вперед, » — отвечу я.