Ночью

Ночью просыпается то, что спит днем. Просыпается, выходит наружу и делает, что хочет. Недавно я заметил, что мое То-что-спит-днем зависло под потолком, одной паутинкой зацепившись за стон поворачивающего трамвая. Этот трамвай, кстати, стонет круглосуточно, но ночью – или в пять утра, если быть точным – он вкладывает в свой стон особенно много страсти. А другими лапами-паутинками оно, зависшее под потолком, хватает бегущий по стенам свет автомобильных фар, тень от фикуса, смысл жизни, равенство и братство, бубнящие за стеной голоса соседей – то есть все, до чего дотянется. Оно бы и мои мысли зацепило своими якорьками, но не может, ведь само То-что-спит-днем – моя мысль. Когда я сплю, оно исчезает. Так что стон трамвая вместе с самим трамваем и его рельсами, и свет с тенями, и соседи, и особенно смысл жизни могут не опасаться, что их схватят, выпьют их сущность. Хотя, кто знает, вдруг им только этого и хочется.