Благие намерения

В августе на вокзале Будапешта скопились тысячи беженцев, желающих попасть в Германию, ими уже были куплены билеты до Мюнхена, но местная полиция не допускала выезд. По договорёности между странами Евросоюза они д.б. как соискате асила сначала зарегистрироваться в Венгрии, но это людей не устраивало, потому что они знали, что тогда долго в Германии им будет не задержаться: их отправят обратно. Перспектива пережидать окончания сирийской войны в Венгрии никого не устраивала. В ФРГ каждый соискатель асила каждый месяц получает деньги, на которые можно худо-бедно и без работы прожить, ну и крышей над головой всех обеспечивают. В Венгрии и других странах бывшего соц. блока такого нет.  Проторчав на вокзале неделю и ничего не добившись, люди двинулись пешим ходом в Австрию. Тут сердце Ангелы Меркель (как и всякого нормального человека) при виде матерей и отцов с малютками на руках,  не выдержало, и она приказала выслать навстречу бедолагам автобусы, и не требовать их регистрации в Венгрии. Радостная весть быстро облетела всех желающих пожить в Германии «на халяву», поток беженщев возрос в геометрической пропорции, так что на сегодняшний день их здесь зарегистрировался уже миллион.
В конце августа и в наш небольшой саксонский городок (примерно 15 тыс. жителей) прибыли два автобуса с 99 беженцами из Сирии (80%),  Афганистана, Ирака, Ирана, Эритреи, Албании и Чечни.   Потом их число возросло до 143 человек. По прогнозу, до конца года город обязан принять  ещё 267 человек.
Автобусы встретили местные «Правые», они сразу же дали людям понять, что их появлению здесь не рады. Как они узнали время и место прибытия, для меня загадка. Лично я узнала об этом только задним числом из местной газеты, вышедшей 11-го сентября. Людей переправили к нам из более крупного близлежащего города Кемнитца, где все места в спорт. залах, переоборудованных под ночлежки, к тому времени были забиты.
 В Кемнитце у меня есть знакомая арабка - Сальма, поэтому сначала я хотела связаться с беженками через неё, как переводчицу. Но Сальма не торопилась удовлетворить мою просьбу, поэтому в конце концов я решила искать связь в своём городке. В конце октября мне удалось выйти на  христиан, создавших для адаптации беженцев группу «Мост». Два раза в неделю она предлагала всем желающим приходить в помещения Адвентистов 7-го дня, где с 14 до 17 часов проходили занятия немецким языком, и вообще можно было провести время в доброжелательной обстановке (каждый раз можно было отведать домашнюю выпечку, печенье, попить чай, сок или просто минеральную воду, кому что нравится. Детям дополнительно предлагали фрукты.)
Мне были рады, потому что женщин, занимающихся в специальном помещении с детьми, хронически не хватало.
К началу октября среди взрослых поток желающих заниматься немецким уже сильно упал. На это имелось несколько причин. На мой взгляд, главной из них была профессиональная несостоятельность «учителей». Люди, взявшиеся учить, похоже, сами иностранных языков не знали, поэтому не понимали, что и как стоит объяснить в первую очередь. Кроме того беженцы прибыли из  стран, где женщин, как учителей ( да и как врачей) не признают. Поэтому я не стала настаивать на помощи взрослым парням, а занялась детьми. Для взрослых всё же составила ( с помощью Сальмы на немецко-арабском и с помощью давнишнего знакомого иранца Зии соответственно  на немецко-персидском) маленький словарик (на 2-х страницах) немецких слов первой необходимости.
Из детей школьного возраста на встречи более менее регулярно приходили три сирийские  девочки (7-ми, 9-ти и 11 -ти лет) и чеченка Айдима — 11 лет. У Айдимы есть 3-ёх летняя сестричка Марьям и брат Джабраил 8-ми лет (см. фото), но он учиться немецкому не стремился, поэтому был оставлен мною в покое.
На первой встрече мне сунули в руки листки с цветными кляксами и их силуэтами и сказали, чтобы я учила с детьми названия цветов (тем же самым занимались и взрослые). Кроме того дали карточки с  буквами и картинками к ним. К тому времени ребята уже были знакомы с алфавитом, поэтому повторение букв наводило на них скуку. Ещё было предложено заучить с детьми фразы из нескольких слов (Например: Mir geht es gut; mir geht es schlecht и т.п.) Последнее задание - сразу сказать четыре незнакомых слова, было детям и их мамам не под силу. (Пример некомпетентности "горе-учитилей"). Примерно час все с энтузиазмом позакрашивали, принесёнными мною цветными карандашами контуры белых клякс, причём мамы занимались этим с неменьшим удовольствием, чем их дети, помучились с произношением "mir geht es gut" а потом всем принесли печенье, фрукты и чай. Обстановка стала нерабочей.
В нашем помещении для немецких детей этой секты находилось немало разных игр, чем после полдника и воспользовались мои подопечные. Это было в среду 30.10.
В четверг я не могла заниматься с детьми, потому что в этот день и в это время у меня курс по тайши в другом городе.
К следущей среде (4.11.) я уже подготовилась: Заметив, что всем понравилось раскрашивать, я скопировала мандалы с картинками и буквами. ( Такие мандалы были специально разработаны для местных первоклашек, и куплены мною для внучки. ) Но, к моему огорчению, сирийские девочки с мамой не пришли. Мне сказали, что их папа уехал в Кемнитц — это, мол, причина. Мама же их была беременна, и я подумала, что из-за этого она осталась в общежитии.  Так что 4.11. я занималась с Айдимой и её мамой Жихан. (Жихан опять понравилось.)
  11.11. в Германии начинается карнавальное время. В этот день для детей вечером устраивают шествие с фонариками. Ответственная за работу с беженцами Мэри купила к среде электрические свечки, запаслась вощёной бумагой, разместила объявление в общежитии, в котором приглашала всех мам и детей, принять участие в изготовлении фонариков и в последующем шествии. А я раздобыла к  этому времени буквари и учебник по арифметике для 3-тьего класса, чтобы серьёзно заняться с девочками подготовкой к немецкой школе. Но на этот раз все явились только в 16 часов, тоесть за час до начала шествия, так что занятий языком не получилось. Айдима мне сказала, что сирийские девочки рвались на занятие раньше, к 14-ти часам , но их папа, хотя сам пошёл,  им и их маме запретил(?). Вот такой странный папа: то уезжает в другой город на встречу с друзьями как раз в тот день, когда предлагаются бесплатные занятия языком, то не допускает детей до занятий.
 По моему опыту занятие языком один раз в неделю, да ещё из-за прихоти отца и того реже, ничего путного дать не могло. Поэтому я стала искать возможность заниматься с девочками по-вторникам (все другие дни кроме среды у меня были заняты) там, где они живут. Но тут я испытала первое серьёзное поражение: в их общежитие охранники меня не допустили и сказали, что как бы я не пыталась, из этой затеи ничего у меня не выйдет, мол и помещения для занятий у них там нет. Однако была столовая, где иногда студенты занимались немецким с желающими. Им было можно, а мне нельзя. Вот такой немецкий бюрократизм. Каждый день по радио и телевидению политики говорили о необходимости изучения немецкого языка для быстрой адаптации, а на деле мне "вставляли палки в колёса". ("Общежитие" расположилось в здании, построенном специально для занятий студентов местного института спортом. Стоит оно на окраине городка, на пригорке, обнесено забором из металличкой сетки, вход внизу через калитку, у которой разместили домик охранников. Дальше калитки меня обычно не пускали, приходилось, как бедной родственнице, ждать своих подопечных внизу.)
Пришлось мне для занятий по-вторникам искать какое-то новое помещение. Я договорилась с одним местным женским обществом, расположившемся в большом крестьянском доме - Мюллерхофе, но разрешение получила лишь с 24.11.. Чтобы не терять ещё один вторник, решила встретиться с девочками в читальном зале института, находящемся не так далеко от их общежития. А чтобы сирийский папа опять не выкинул номера, предупредила его о своём намерении во время занятия немецким языком, в присутствии взрослых. Отцу волей-неволей пришлось согласиться.
17.11., во-вторник, перед праздничной средой студентов в читальном зале было не так много (на что я и рассчитывала, поэтому разрешения ни у кого не стала спрашивать), и мы никому особенно не помешали. Девочек сопровождала чеченская мама, и на этот раз её сын Джабраил упросил взять его с собой. Ради развлечения вне стен опостылевшего общежития, он был готов даже на занятие немецким. После занятия мы зашли в расположенный рядом парк и ребята от души накачались на качелях, накрутились на каруселях, посмотрели диковинных птиц в клетках, лебедей в прудах и даже попытались покормить листиками магнолий косуль.
В среду 18.11. девочки прибежали на встречу со мной без родителей. Младшая 3-х летняя сестричка Айдимы — Марьям заболела, поэтому её мама осталась с ней в общежитии.   24.11. мы первый раз с девочками и сирийским папой (на этот раз чеченская мама заболела)  отправились в Мюллерхоф. Дорога была неблизкой, пришлось карабкаться в "гору" (Наш городок расположился на холмах.). Доведя девочек до места занятий, папа на "своём" велосипеде уехал в общежитие. Хотя путь к месту занятий был нелёгким, но зато кроме 30 минутного занятия языком девочки могли в игровой комнате поиграть в новые игры, чем они  с удовольствием и воспользовались.
 К занятиям с девочками в Мюллерхофе подключилась Роня — девушка 17-ти лет, бросившая школу. Не знаю почему она не захотела ходить в 11 класс, но заниматься с детьми ей понравилось, и мне она с непоседливыми девочками, сующими свои носики во все ящики шкафов и двери комнат, хорошо помогла.
 25.11. занятие в доме адвентистов 7-го дня проходило, как обычно, только позже
подошла с папой афганская 9-ти летняя девочка Захра. Айдима меня сразу же предупредила, что с Захрой они не дружат и их мамы даже однажды подрались. Девочка не знала алфавита, а мы читали букварь, поэтому я предложила одной молодой маме познакомить её с немецкими буквами. Протянула им букварь Ханэан, которая к тому моменту уже пошла играть, но Асмахан сразу же нахохлилась, моя акция ей явно не понравилась. Айдима намекнула мне, что мол Асмахан, если букварь сейчас же не вернут, расплачется. Возникла неприятная ситуация: Айдима гипнотизировала Асмахан, немецкая мама не понимала, почему она не может пользоваться букварём, не понимала, о чём я говорю по-русски с Айдимой. Наконец, Асмахан решилась, встала со своего места, вместе с Айдимой они подошли к Захре, забрали букварь и Асмахан сразу же спрятала его в свою сумку.
Потом был полдник, девочки после чая понесли чашки в кухню, туда же пришла и Захра, но они её оттеснили от раковины, демострируя своё явное нежелание контакта. Однако и поведение Захры мне тут не понравилось. Дело в том, что кроме чая всем предложили тогда и сок. Захра его пить не стала и демонстративно вылила в мойку. (Подозреваю, что в конфликте имело значение материальное различие этих двух семей. Захра была из богатой семьи, это было видно и по одежде, и по её воображулистому поведению.)
1.12. мы уже без других взрослых (мама не выздоровела, а сирийский папа поленился сопровождать дочек) опять отправилисьв Мюллерхоф. Подходя к нему, девочки обнаружили невдалеке качели, и я разрешила им до начала занятий 10 минут покачаться. Занятие прошло, как обычно, закончилось игрой, а потом девочки опять покачались на качелях и мы кроме того зашли в парк, где они опять имели возможность выпустить свою избыточную энергию. В 17 часов, как было условлено, я сдала их в общежитие.
2.12. в среду , однако, пришлось ждать девочек два часа. И из взрослых в тот день тоже на встречу до 16 часов не пришёл никто. Может быть потому, что часть молодых людей переправили в другие населённые пункты, и обстановка в общежитии изменилась: все «сидели на чемоданах». Хотя семейные пары с детьми это не затрагивало. В этот раз на встречу с детьми кроме меня пришла Оливия - молодая немка. Мы просидели два часа в ожидании, позже она позвонила знакомой сирийке, ребёнка которой она недавно отвозила к врачу. Эта мама пообещала, что они всё-таки прийдут. И, действительно, та мама  и сирийские родители «моих» девочек примерно в 16 часов явились, а с ними и Айдима. (Оказалось, что до этого они ходили в пункт, где могли дёшево купить или даже бесплатно получить поношенные вещи. Этот пункт, хотя он открыт каждый день, был важнее помещения, где мы их ждали.) Кроме того Айдима мне рассказала, что сирийские девочки вообще приходить не хотели, но их родители, как-бы в благодарность за вторник заставили дочек сделать мне одолжение.  Дело в том, что во-вторник, когда я возвращалась домой, повстречала их родителей: пока я занималась с девочками, они отправились в супермаркет, закупились там и мы с ими столкнулись на обратном пути.
Конечно, такая перемена в поведении девочек меня огорчила,  честно говоря, это было как снег на голову. Ещё вчера, казалось, всё было прекрасно, на обратном пути я, как обычно, угостила всех конфетами, а сегодня вдруг "набежали тучи".
Но  во-вторник 8.12. , подготовившись к очередному занятию, я опять направилась к общежитию. Погода стояла несезонная: тёплая и солнечная. Подойдя к калитке, я увидела на пригорке перед домом 9-ти летнюю Ханэан, играющую в бадминтон с какой-то сирийской женщиной (м.б. и их мамой),  7-ми летнюю Айю, подкатившую на велосипеде совсем рядом ко мне, потом появилась и близко подошла 11-ти летняя Асмахан, но все они демонстративно отказывались меня замечать. Их папа тоже сидел рядом с домом "на завалинке" и наблюдал за спектаклем, который, как я позже поняла, он специально для меня подготовил. Как я девочек ни звала, они, старательно исполняя роли, предписанные их отцом. На 3-х колёсном маленьком велосипедике подкатил ко мне их 5-ти летний братик Мохамед и сказал, что они пойдут в «бак». Потом вышла из общежития и подошла чеченская девочка Айдима. Она объяснила мне, что сирийские девочки собираются с папой в парк, поэтому заниматься со мной немецким не будут. Вдоволь насладившись моим изумлением, наконец, ко мне подошёл их отец. Я пыталась выяснить у него, почему нельзя совместить поход в парк с занятием немецким, но он в ответ только улыбался.
Для меня это был очередной «холодный душ». Два душа подряд,  чаша моего терпения переполнилась. Ведь на одну дорогу к их общежитию я тратила час, второй час уходил на дорогу в Мюллерхоф и обратно, подготовка к занятиям тоже отнимала время (например, только на добычу букварей я потратила как минимум 3 часа), потом сами занятия и игры, как видно, всё это не имело для отца никакого значения. Важнее было продемонстрировать, кто главный. Поэтому, как ни печально, свою затею дальнейших занятий с сирийскими девочками решила оставить.
 Ради Айдимы ходить на встречи для меня не имело смысла, потому что эту чеченскую семью всего скорей отправят домой, так что немецкий язык Айдиме ни к чему, да он её особо и не интересовал. Другое дело арабский, ведь с его помощью она могла в общежитии общаться с сирийскими девочками. С арабским алфавитом она познакомилась уже в Чечне, даже знала одну молитву по-арабски.( Исламистские проповедники давно работают с чеченским народом, им нравится их темперамент и их агрессивность.)
Так закончилась моя первая попытка интеграции сирийских девочек. Посмотрим, как получится с другими беженцами, которые приедут к нам позже.   

на фото справа чеченская семья, слева две сестрички из Сирии и немецкая студентка