77. Чего не может Бог?

Плиний сожалеет, что Бог не может прибегнуть к самоубийству. Разумеется, речь о свободе воли, а не о конкретном акте, которого может и не быть по причине ненужности для Бога. Но само это обращение внимания на недостаточность Божества колеблет все устои - не язычества, правда, а христианства. В христианстве Бог мыслится в качестве Абсолюта, обладающего всей полнотой совершенств, возможностей, актов. Лиши Бога одного только сущностного качества - Всемогущества или Всёсилия - и от него ничего не останется. Бог без полноты возможностей не есть христианский Бог. Более того, Бог мыслится здесь как Абсолютное Добро. Не будем говорить, что любое зло на земле, даже самое маленькое, выражает бессилие Божества, не способного его устранить (если не желает, то это злой Бог, т.е. не Бог).Но оказывается, что Бог раб и заложник собственных достоинств, например, бессмертия.Мы судим о Боге лишь с человеческой точки зрения и свой идеал - “вечная жизнь для человека” - переносим на Бога. Но кто знает, может быть бессмертие зло, страдание, мучение или становится в конце концов причиной полного равнодушия живого существа относительно мира с его суетой сует. Уже у античных греков было такое ёмкое понятие-образ, как “смех богов”, выражение их презрения к миру и его делам, а значит и к миру самих людей. Всё испытало божество и всё ему приелось. Вечность лишь развращала языческих греческих богов, они вдруг открывали, что самое лучшее в жизни - блаженство, чувственное удовольствие, секс, одним словом эго. Это наполняло существование языческих богов жизнью и вместе с тем превращало в обычных и даже порочных людей, только бессмертных. Вот почему всёзнание и бессмертие может оказаться проклятием для Бога, если он живая душа, способная иметь эмоции, желания и т.п. Но христианский Бог человекоподобен. Даже ипостаси Троицы это как бы разные сущности Единого Божества, причём в полном взаимном согласии.  Человеческое всёзнание заканчивалось бы смертельной скукой, неспособностью творить новое, никакой познавательный процесс с его преодолением загадок и гипотезами, не был бы уже нужен и возможен. Христианский Бог совершает всего лишь один по настоящему творческий акт - творит мир и людей. Но  если он всёзнающ и всемогущ, то уже не может более творить ничего в мире, если подразумевать под творчеством не иное перераспределение старых элементов целого, но создание нового - нового для других и для себя. И самое существенное - если Бог чего-то не может и отчего-то страдает, то он уже не есть Абсолютная Свобода. И даже как Абсолютное Добро, он не есть добро, поскольку сама природа любого отдельного добра представляет выражение относительности, а абсолютное добро есть абстракция. Если бы оно существовало, то было бы диктатом всех конечных актов добра, они уже не были бы свободными, а действовали согласно желанию Высшего. Что же тогда значит “свободный выбор “добра-зла”? Ведь рекомендуется выбирать именно “добро”, а выбор зла называется грехом и наказуется. Какая же здесь свобода воли и выбора? Бог как абсолютное Добро неизбежно бы стал догматиком, а догматичное добро  - не добро, более того, оно зло, так как навязывает свои истины. Если человек по свободе воле придёт не к этим истинам, то он уже “отверженный”, грешник, достойный лишь ада. По свободной воле человек может выбрать ту или иную веру, тот или иной свод догматов или систему правил, его ограничивающих. Итак, христианский бог оказывается лишён самого главного, что почитается достоинствами у человека: он лишён свободы выбора, свободы быть тем, чем хочется, а не тем, что необходимо. Религиозные догматики обычно говорят, смешивая понятия “творчество” и “свобода”, что сотворение мира или морали Богом есть акт его свободы. Но мы или признаём совершенную беспричинность Творения, и тогда свобода становится беспочвенным произволом, когда всё равно творить мир или нет, или мы признаём причину Творения, например нужду Бога в своём Ином. Но это уже не свобода, а выражение необходимости, даже принуждение к данному акту чем-то внешним. Да и может ли Бог хоть на йоту отступиться от своих же правил, от своего же “хорошо” и “плохо”? Обычно полагают идеальные акты души свободными, но разве именно душа не принуждает нас поступать именно так, а не иначе, в силу моральной или ещё какой необходимости? Что Бог не может умереть, означает, что есть нечто неподвластное ему. Можно спрашивать: “может ли Бог создать камень, который не сможет поднять или может ли он обмануть умирающего из чувства сострадания, пообещав ему долгую жизнь, суть не меняется. Есть нечто противостоящее Богу. И это нечто само по себе есть парадокс и противоречие как сущность любой реальности, но тогда реальность противостоит Богу. Впрочем, она может подчинять себе Бога, так как основные его и даже положительные свойства являются теми же парадоксами и противоречиями.