Стр. 84-85-86-Точка росы

Мальчишка  привык  преодолевать  преграды, выработался  некий  стереотип  как  к  нужному  дополнению, своего  рода  допинг  интеллектуального  сопротивления, без  которого  чувствовал  себя  не  в  тарелке. Время  выбирает кумиров, опрокидывает, отодвигает  на  второй  план  и  молодое  поколение, переболев  c  сожалением  находит  их  устаревшими  и  ничего  тут  не  попишешь, время  ушло  вперёд. Ваня  отлично, фибрами  души  чует  их  удаление, ему становится  скучно, в  точности  как  Нехлюдову, Молчалину, Пьеру  Безухову, Самгину, Чичикову  и  подобным  образам  беспокойных, ищущих  натур. Нет, так  неинтересно, всё  сразу  без  интересного  сопровождения. Юношей  руководит  чувство  вины, частичной  её  нагрузки  через  свою  личность, мало           разобраться, надо  ещё, приняв  удар  на  себя, непосредственно  участвовать  в  процессе  действий.  Верно  из  него  вырастал, организовывался  ученый, но  какого  направления  сам  толком  не  знал. Тяга  к экспериментам  до хорошего  не  доведёт; но , но  ничего  поделать  с  собою  не  мог, оно  было  сильнее  его рационального  предостережения  самосохранения  жизни. Если  по  причинам  не  утолял  прямое  любопытство  естествознания, долго  мучился, не  находя  ответам  выводы. Если  находил  предполагаемое  и  оно  было  несущественно  простым, незначительным  ожиданию, он  замыкался  в  себе  этаким  отрешенным, безучастно  смотрел  в  пространство. В  предверии  разочарования  брался  за  книгу, чем  сложнее, тем  глубже  мозг  погружался  в  дебри  искомого. Бывали  чудеса, в  такие  минуты  находился  в  приподнятом  состоянии,  мог  казалось бы  сам  повторить  подобное; но увы  оно  пробегало  мимо, задев  крылом  фантастического  отображения. Всеми  силами, способными  отобразить  те  мгновения  чудного  состояния, парень  пытался  сохранить  в  памяти  эти  поступки; но  увы  время  всегда  на  шаг  впереди. Пока  дошёл, освоил, осознал, действие  не  стоит  на  месте, не  угонишься  за  неугомонным; ему же  надо  приостановиться, обдумать, найти  подтверждение, убедится  в  правильности  поиска, найти  решение. И  так  по  всем  назревшим  вопросам, причём  парень  не  удовлетворялся  чьими  то  утверждениям, а только  своими, пропущенным  через  сито  анализа. Этого  касалось  всего  и  мелочи  и  высокого, всего, потому  как  давно  определил, взаимосвязь  между  ними  вовсе  не какое  то  недоверие, а  элементарное  правило  синтеза  анализов человеческого Я. Вот  Вам  ответ  на  гнетущий  меня, Вас  основной загадочный  вопрос, наконец то  он  показал  свой  хвост.
 Да, в  парне  рос преобразователь, да, не разрушитель, да  он  Ваня  обучался, воспитывался  самодеятельно, в  кипише  треволнений  неустроенности  построенного  мира  учился  лавировать, вначале чтобы просто  выжить, затем, познав  предпринять, улучшить  нет  не  систему, которую  по  убеждению считал  приложением  к  следствию причины, зная  без  неё  не  обойтись, а  другое. Это  и  есть  загадка  романа, она  же  и  есть  разгадка  нашего  Всеобщего  социально- общественного  движения. Какого ? читатель  сам  решит. Всему  своё  время  и  свой  конец, этот  разгад  не  терпит  спешки, во  всём требуется  разборчивый  контекст  правописания, истории, политики, образов  в  глазах  нашего  времени; общественные  полномочия  явлений  молвы, вождей  и  нас  сирых, тоже  соучаствующих  в  непростом, особенном  становлении  нашего  Современья. Верно  интересно  познать  куда  Мы  идём  и  куда  придём? Верно, не  будем  выходить  на  болотную  площадь, бряцать  чудовищными  окриками  поступь  неугомонного  времени. Верно, Мы  приемники Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Чехова, Бунина, Толстого  и  Мы  соборная  нация  сможем  прийти  к  достойному  проявлению  и  если  не  в  масть, то  какого  Мы  занимаем  время, души  и  землю. Надо, надо  как  ни  трудно  преодолеть  и  себя, и  инертность, и  неопределённость  большого  куска, доставшейся  Нам  земли, довести  до  логической  рациональности  всех  проживающих в  ней; не то, извечно  трепещущая  больная  тема  будет  бесконечно преследовать  Нас. Пора  братцы, нечего  рогом  упираться  в  свою  особенность  и  подобно Миронову  в " Бриллиантовой  руке " наугад, вслепую  идти  на  кажущуюся  идиллию своего  солнца. Ваня  ещё  в  прошлом  веке  провидцем  увидел то  движение в  пустоту  своим, неугомонным  стремлением  любопытства  познания, предупреждает  меня, Вас  и  будущее  время  на  неогляд  существования.  Понятно, Андрей  дал  пинка не  мальчику с  сачком; а  нашему наступившему  времени, вот  и выползла  чернь  и  заполонила, пустоты, высоты, подобралась  к  красотам. Вдохновенно- восхитительное  настроение  ушло в  сторону, зачатки  юношеского  максимализма  накинуло  дымкой  героя  нашего  времени; жаль  Лермонтова, жаль  его  время, жаль  судьбу, с  сожалением  вглядывается  сквозь  паутину связи  того  и  другого, не  видит  выхода. Непробиваемо  дремотно, Вийем, одноглазым  лежит  оно в  пространстве  земли  России  и  понял  он  Гоголя  и  понял  он  Лермонтова  и  понял  Толстого, а  другие  то  теснятся  в  его  очереди. Некудышными по сути, лицемерами встают  в  нужное  место  познания другая, лихая  рота: из  лиц, людей, аргументов  перевёрнутых  тезисов. Судом  первого  инквизитора, без  жалости  сожаления  вешает их, подобно  картонным  куклам  на  подобающие  вешалки рационального  склада, не  вмешаться, не  остановить, не нарушить  порядок. Будет  время, прочту  ещё, дал  себе  слово  Ваня, благодарно, бережно  уложил  троих в свой  чемодан  вместе  со  справкой  об  отчислении, свидетельстве  об  окончании  восьмилетки, метрике  о  рождении, своих  творческих  художественных  работ  карандашом, акварелью. Они  самое  дорогое  для  него  в  этом  мире, на  другое  нельзя  полагаться. Наступил  злосчастный  выпускной  вечер выпускников, здесь не  дремли, не  спи-замёрзнешь всплыла  на  памяти  любимая  поговорка  Зои, старшей  сродной сестры  рода  Гариловых. Повзрослевшими, взволнованными, серьёзными, торжественными лицами, словно  на  перепутье  дорог, будто  другими  стояли  выпускники  неполной средней  школы. Торжественную  часть  по  традиции  открыл  директор  школы. Его  не  узнать  и  вовсе  не такой  заморыш  и  даже  ещё  очень  и  ого-го , смотря  кому  и  что. В дальних  рядах  рдеет  гордая  Алёна  с  пищеблока, её  тоже  пригласили  на  торжество  и  ряд  красивых, очаровательных  выпускниц  в  выше  колен  скроенных, своими  руками, сшитых  по  моде  платьев- рукодель ницами  выходят  в  мир. Далее прекрасным  дополнением  к картине «Грачи  прилетели» стоят  в  разное, вырядившиеся  учителя, воспитателя, технико- служебный  персонал, напротив  директора, завуча  и  другого  завуча  стоят  чуть  дрожа  приглаженные,  причёсанные, в  парадных  костюмах выпускники, которым  нечего  стыдится. Среди  них  и  наш  Ваня. Его  не  узнать, то  о  чём  предугадывали  свершилось , Мы  наблюдаем  картину  времени. Оно отражено  в  окрылённых  обликах  выпускников, в  его особенно. Жадными  глазами  недоверия, неверия, лести  смотрится  в  него  бомонд  в  лице  будущего, настоящего  и  прошлого. Директор  говорит  напыщенную  торжеством  речь, гордо  выпячивая  грудь, вихляя  телом «Санта-Клаус«. Ярко, торжественно, словно  в  сочельник  с  багрово- пунцовым, цвета  шоколада  загорелым  лицом  (откуда  успел  загореть?), характерным  акцентом  малоросского  прованса  го  и  во  читает  докладом  в  лицо  Ване  и  все  конечно  ещё  пристальнее  смотрят  в  него.  Он  несколько  смущен  вниманием, столь  блестящей  и  шикарной  публики. Надо  привыкать  находится  под  прострелом  публики, мысленно  про  себя  говорит  он  речь.   
- Что, что, перебивает  его  Фёдор  Игнатьевич, Вы  хотите  выступить с  ответным  словом, что - ж  молодым  дорогу. Прошу  на  сцену, раскланявшись  уже  клоуном  на  службе  у  деда  Мороза, облегчённо  суёт  микрофон  в  трясущиеся  руки, обескураженного  Вани. Что  же, так  вышло, надо  отвечать и  он  словно  в  огонь  вступает  в  полемику  с  целым  залом.  Его  спасает, вернее  подбадривает  Алёна  с  дальнего  плана, она  машет  ему  из  дали, от  чего  становится  смешно, нервами  на  пределе  Ваня  начинает  речь. Вспоминает  как  говорили  до  него, дежурными  словами, начинает  с  паузами  расстановки, чтобы  отдышаться, унять волнение своё  выступление. Речь, вначале сумбурно-рванная, сдавленно  приходит  в  порядок, набирает  силу  и  темп, концовкой  звучит  вполне  складно, убедительно:                - Товарищи  учителя, все  прис....щие  выпускники  и  однокашники, персонал  школы  от  лица  вып....ков  Новоторъяльской  школы-интернат, от  себя  благодарим  Вас  за  Ваш  кажд....ный  труд, во  имя  нас  вос..т..ков, теперь вы..н.ков.
- Хотим  заверить, что  будем  впредь, с  достоинством  носить  имя  вы...ка нашей  славной  школы, что  не  ударим  лицом ..язь, будем  гордится  звания ….  После  минуты  речёвки  Ваня  понял, надо  сворачивать  речь, а  как ? С  дальнего  плана  всплыло  лицо  той  же  Алёны, которая  жестами  показывала  пора идти  покушать. Она  таким  образом  выражала  свою причастность к событию. Ваня  продолжил  тему, вспомнив, что  герои  книг  иногда  говорили  на  прощание  прщальные  слова  и  продолжил:
- Нас  ждут  непроторённые  дороги,
нас  ждёт  огонь  и  дождь;
но  мы  на  встречу  ветру,
пойдём  с  палаткой  в  рост.
Мы, школьную  программу,
познали  на  лицо 
и  Нас  не  сломят  грозы,
готовы Мы  на  всё.
И  много  всего  такого, которое  само  приходило  и  пело  песню  свободного  отступа. Закончив  речь, отжатым  помидором, дрожащими  коленками, не  чувствуя  лестниц  в  строй, в  общую  линию, в  гущу, в  толпу, запотелым  фином  протиснулся  перевёл дух, не  веря, что  спасён. Вихрем  на  сцену взлетела, неугомонная  ведущая  сценарием, постановкой  торжества,председатель  Совета  отряда  школы  комсомольский  лидер Тая  Одинцова, в  запале  собственного  англаже  запела  речёвку  с  прошлого  года: О  лете, о  солнце, о детях  рабочих  и  что  не  осрамим  гордое  звание  выпускника  школы  имени  Зои  Косьмодемьянской. Затем  торжественную  часть  посчитали  закрытой,  перешли  перейти  к  культурно-развлекательной  программе, к  танцам.            
86