Предновогодняя ниочёмка

Случайный читатель, бессознательно кликнувший по миниатюре, не найдёт в ней ничего особо умного или зашибись какого талантливого, да и просто литературного. Случайные отрывки, бессвязные мысли, всё сикось накось, с пятого на десятое, вдоль да поперёк, вскачь да вприсядку и всё такое прочее.
В общем, я вас предупредила.

Это пора катаклизмов: землетрясения и цунами с ураганами - даже если в природе их и близко не наблюдается - и массового буйного помешательства: все носятся, как ошпаренные, куда-то несутся, мчатся, трепыхаются, толкаются, опаздывают, из магазинов гребут всё подряд, даже то, на что в другое время, в трезвом рассудке  и здравой  памяти, и не плюнули бы. Пробки на дорогах чудовищные, предновогодний коллапс.  Толпы снующего во все стороны люда с шалыми глазами – наглядное пособие по броуновскому движению в ускоряющемся режиме.
 
Не знаю, как там у мужчин... хотя, почему это не знаю? у них свои очень важные и срочные дела: работа – ага, а у  нас её нет! –  но у мужчин она важнее, согласитесь и даже не спорьте –  кто кормилец в семье? во-вторых корпоратив – это даже не обсуждается, после которого он в пять утра с напором разъярённого бизона ломится в дверь потому что потерял ключи где-то там,  пара-тройка как бы мальчишников под названием "мальчишники" под названием "деловые встречи", баня – это святое, не трогать! последняя баня в году, он возвращается на ресницах, возмущённо говорит: как?! вы все ещё  спите? я уже в баню сходил! весь чистый и свежий! после чего падает и сотрясает всю квартиру могучим храпом; ну и в промежутках прогарцевать  по магазинам и накупить шо попадётся на новогодние подарки – там разберёмся.

Женщины в это время играют в ролевые игры, исполняя в разных интерпретациях и оранжировках акробатический этюд «белка в колесе». Всё вымыть, перестирать, перегладить, украсить, придать праздничный вид и создать соответствующее настроение, купить, заготовить, затарить, замариновать, нафаршировать, можете самостоятельно продолжить этот список.
Вот, например, окна на кухне и в гостиной.
Я их драила, воспользовавшись аномальной оттепелью, и бурчала себе под нос: вот кто тебе не давал вымыть их осенью? Риторический вопрос. Вообще глупый. Осенью в лесу стояли белые грибы. Вот такие!!! Ты идёшь и даже особо не заморачиваешься, а он стоит – толстенький, крепенький, с коричневой замшевой шляпкой на хрустящей сахарной ножке. А рядом ещё один, и ещё, и ещё.
Ну а потом раз – и похолодало.
Зато теперь окна сияют и сверкают, можете придти и посмотреть. И тюль искрится – всё очень просто: в воду для полоскания надо добавить уксус, а потом ещё полирнуть синечкой – и шторы, каждую выглаживала по полтора часа, на них вразнобой висят золотые шары и радуют глаз. И на окнах мигают огоньки гирлянд.
 
И подарки всем купить. Благо у меня есть Катя, она всё знает и всё делает заранее.
- В Метрополисе открыли новый магазин, японский, цены смешные.
- И что? Мы пойдём кимоно покупать? Или эти, сандалии на стукалках?
- Балда! Там очень приличные кашемировые вещи. А сколько стоит кашемировый свитер ты помнишь, в том магазине? 
Тот магазин я хорошо помнила и приступ удушья при виде ценника - пятнадцать тыщ.
- Так вот, у японцев на порядок дешевле, а качество ничуть не хуже.
- Да? И чего мы тогда до сих пор здесь стоим?

И о себе не забыть. Хорошо когда связи уже налажены. И тебе звонят из маникюрного салона и втискивают в одно единственное окно, на тридцатое вечер, ой как удачно.  Тигель-тигель, а волосы? Володя недоумeнно говорит, что уже собирался звонить сам: не могу же я оставить вас без причёски на Новый год.  Мы знакомы тыщу лет, уже почти родственники. Кому бы ещё я простила тот бедлам, что он периодически устраивает на моей многострадальной голове – творческий человек, увлекающийся, что с него взять, надо вовремя хватать за руки, приходит с практикой.
- Отсутствие прически тоже прическа, - с облегчение шучу я. И думаю: боже мой, какие чудесные люди меня окружают – ввек не дадут расслабиться и отвлечься.


- А пошли гулять, – сказал муж в воскресенье к вечеру, проспавшись после бани, - город посмотрим, себя покажем, я проезжал – очень красиво.
На Тверском случилось нашествие ангелов. Белые светящиеся фигурки с голубоватыми в разводах крыльями, большие и маленькие, разбрелись по всему бульвару, возле одной из них, совсем малышки, я присела, обняла и подержалась за крохотную ледяную ладошку.
Высоченная, разноцветная – нет, разноцветная, кажется, на Охотном? или нет? вот блин, запуталась – ёлка, деревья в искрящихся гирляндах,  какие-то струящиеся переходы – мы по ним честно побродили – сверкающие воздушные замки и огромные цифры 2016, в бублик шестёрки я залезла и даже покачалась там. Простуженные дети дальше не пошли, сломались и отправились в кафе греться.
Мы же, откушавши глинтвейну, двинули дальше, к Охотному. Там тоже оказались блестящие деревья, воздушные замки, разноцветная – ага,  всё-таки, на Охотном, я фотографии посмотрела, на Тверском все шары одинаковые – ёлка под огромным шатром из гирлянд   и толпа зевак вроде нас. А ещё огромный синий светящийся шар, подобие ёлочной игрушки, сильно увеличенной, метров десять в диаметре, ну... или двадцать, на взгляд непонятно, а измерить не дали. В муже проснулся папарацци, собственно, он и не засыпал, но я уже пробиралась  к экрану, на котором Пушкин декламировал стихи. Не успела – тот, слегка поклонившись, надел котелок и исчез, а на его месте образовался Суворов со словами о чести и доблести и любви к Отечеству.  Нет, я ничего не имею против Суворова,  и уж тем более – против чести, доблести и любви, я только за, но Пушкина было жаль. Почему-то  в этот момент именно его и хотелось послушать. Вторая попытка затащить  меня под шатёр повалилась по причине вальса Свиридова.  Этот вальс волшебный - он производит с тобой такие же метаморфозы, что и с Золушкой:  даже если ты танцуешь его зимой на Манежной площади в горнолыжном костюме и тяжёлых рифлённых ботинках, ощущение, что на тебе воздушное платье, лёгкие туфельки и ты кружишься в царственном бальном зале.
- Вечно ты что-то придумаешь, - наигранно ворчал муж, как обычно, путая шаги и наступая на ноги.

А на Красной – она даже не шибко украшена, только ряд голых лиственных деревьев вдоль ГУМа расцвечен новогодними шарами, это… немного странно и необычно, непривычно, чуть-чуть сюр, но глаз не отвесть - завораживает, заставлена ларьками и наполовину перегорожена - можно откушать блинов  с вареньем  из еловых шишек, а что? очень вкусно, рекомендую, ресторан я отвергла сразу, заявив, что буду с народом – опять же принять по глинтвейнчику и поиграть в Думбеля. Вы не знаете этой игры? Я  тоже не знала.  У него,  у Думбеля этого,  всё время что-то болит, то голова, то плечи, то сердце… и надо схватиться за больной орган стоящего впереди тебя человека и продолжать вести хоровод; последним у него заболели пятки, и все валялись друг у друга в ногах, шарились и хватались  за щиколотки или за что придётся и от хохота дрожали Кремлёвские стены. А жаренные каштаны на улицах продают теперь не только в Париже. В общем-то, ничего такого особенного, скажу я вам, сильно на любителя, но приятно. Что не только в Париже. Что мы с Парижем сближаемся.

И пройтись мимо ГУМа по сказочно-царственной Никольской, расцвеченной воздушными замками со смешанно русско-восточными изысками, вдоль столбов двойных фонарей между искрящихся деревьев к Китай-городу - на скамейке сидела баба в сарафане и играла на аккордеоне - а на середине резко  сперпендикулярить и спуститься на Театральную площадь по этому проходу, где находятся самые крутые и дорогие Московские магазины. Подумаешь, Армани, есть у меня пиджак от Армани, ничего так, в штатах за полцены купила. Вообще, бренды – не наш стиль. Я и сапоги свои Лориблу приятельнице сбагрила. Классные сапоги были, хотя, почему были? но левый – собака! – жал, что с ним не делай. Себе купила финские, замшевые, для наших условий более подходящие. Не то, конечно, как-то они тяжелее, и ноги  в них шаркают, как у старушки, прости Господи. Ой, куда это меня унесло? Женщина о чём бы ни говорила, получается о шмотках.

Перед  Большим театром традиционно находится самая большая и красивая ёлка в Москве. Так вот - в этом году её  там нет, лишь сверкающий воздушный замок - в тех же русско-восточных мотивах - и в сквере напротив деревья искрят серебром и фиолетом. Ну и небольшой каток. Скромно в этом году на Театральной.

- Всё - пора домой, - сказал нагулявшийся и наглинтвейнившийся муж, - тем более, что отсюда до Сокола прямая ветка.
- А на Поклонной горе, наверное, тоже Новогодняя сказка... и хороводы водят. Завернём? - мечтательно сказала разгулявшаяся я.
- Ни себе чего заворот, в пол Москвы!
Облом.
 
И вот мы возвращаемся домой, а в окошках – кстати, единственных среди окружающих домов –  переливаются разноцветные огоньки и тянут тебя, как магнит: заходи, давай, мы ждём тебя, здесь хорошо, тепло, красиво и уютно. Празднично.

И ничего, что не случится так, как мечталось: поехать на дачу, нарядить там подросшую голубую ёлку, случайно обнаруженную пару лет назад среди свежих посадок в лесу и удачно стыренную, разжечь камин и… Не выйдет, потому что сын упорно отказывался лечиться и Новый год будет встречать соплями и кашлем. Я в сердцах на него вчера гаркнула, он гаркнул в ответ. И мужу придётся после работы съездить на дачу за мамой, 31-го декабря это то ещё удовольствие.
Ничего. Всё в твоих руках.  Настроение, счастье… жизнь. Хочешь быть счастливым, будь.

Всё в ваших руках.
Я желаю вам оч. умелых ручек (помните, была такая передача?)

А мне пора приниматься за гуся.

С Новым Годом!

И пусть никто не уйдёт обиженным.