Я разучился быть самцом

Это не предсмертная записка, не строчки из тайного «дневника Бриджит Джонс» и не объяснительная. Просто констатация факта - я разучился быть самцом. Стреляться из-за этого я не стану, но и гладить себя по головке нет желания. Вот так вдруг, накануне развесёлого праздника пьяных и слегка сумасшедших, на фоне ёлок и отсутствия снега, стоя посреди квартиры в вязаных носках и держа шланг новомодного моющего пылесоса (да, друзья мне стали дарить технику в дом, а не лыжное снаряжение!), я вдруг осознал – звездец, я домашняя болонка. Знаете, такая с голубым бантиком на лбу или жопе? А ведь был когда-то гончим псом! Я был породистым кобелём и считал, что каша, мёд, го*но и гвозди – отличное сочетание! У меня в кармане всегда был патронташ резинок, а сейчас я с ужасом замечаю, что перебираю лапками строго в направлении неутешительного образа стареющего шарпея. Короче, я на стадии стремительного движения к своему концу (с большой, наверное, буквы?).

Когда-то мои планы на зиму были обширные – слепить снежную бабу, уломать на секс какого-то нормального пацана, съехать на клеёнке с ледяной горки, прорваться-таки в клуб, несмотря на отсутствие совершеннолетнего статуса, полизать сосульку и турник на спор с пацанами и дважды переболеть простудой. Сейчас же я с осени планирую стать жирненьким, чтобы не мёрзнуть в январе. А ещё – пить зимними вечерами какао с маленькими зефирками. И к своему ужасу я даже знаю, как они называются – маршмеллоу! Кошмар.

Я прожил очень всякую жизнь. Было холодно и мокро, бывало сухо и жарко, даже узко и приятно случалось. Многое видел, чуть больше слышал, кое-что нашёл, некоторых встретил, иногда думал, хотя чаще думал, что думаю. Но главное я не заметил - как растерял нюх и чуйку, инстинкты и сноровку, мастерство и чутьё. Я одомашнился! Через каких-то **цать лет у меня будет медалька «прожил полвека!», но я до сих пор, когда пытаюсь посчитать день недели, представляю свой школьный дневник с шестью днями на развороте и воскресеньем в голове. Я так и не научился пользоваться календарём, да и делают их вечно то вдоль, то поперёк, прямо как жизнь наша – то укладывает тебя бережно на спинку, а то кидает животом на жёсткое, уткнув лицом в твои собственные ошибки и просунув своё колено тебе между ног…

В этот раз решено было собрать в кулак своё мужское достоинство и рвануть навстречу экстриму! Да, чуть не забыл, попутно мною был ещё взят в охапку чемодан, термобельё, мягкая туалетная бумага, термос из нержавейки, те самые вязаные носки, кредитка, солёные орешки в дорогу, запасные меховые стельки, активированный уголь и мой второй половин. Он даже не сопротивлялся. А чего брыкаться, я ж в новогоднее путешествие его везу! Хотя, по правде, тут я снова повёл себя как рассудительная вахтёрша на пенсии, потому как обо всём заранее побеспокоился: созвонился с друзьями, узнал наши планы на «ночь чудес и утро разочарований» с прицелом на активный отдых и миролюбивое празднование прихода года грядущего, купил путёвки, не забыв узнать об удобствах гостевых деревянных домиков на склоне гор и… внезапно огласил дома о нашей поездке! Радость в ответ была искренняя. Впрочем, как и удивление, ведь при нормальном стечении обстоятельств я должен был предпочесть равнину и комфортабельную квартиру с батареями и тёплым санузлом. Но я заверил, что именно этого мне не хватало все последние годы – буйства и молодецкого запала. В общем, поверил. Короче – поехали.

Описывать выпендрёжный отдых не вижу смысла, я ж не хвастаться пришёл. Ну, лыжи, ну, костюмы, ну, снаряжение, ну, личные инструкторы, ну, снегоходы, ну, падение с борда и чёрные синяки на ногах, заднице и нежно-лиловый под глазом, ну, выкрики в двенадцать ноль-ноль и салют прямо с крошечного балкончика нашего домика, ну, хоровод с хорватами и брудершафт с румынами у центральной ёлки, ну, пробуждение в чужом домике в неудобном кресле и с чужим горнолыжным ботинком в обнимку… Отгуляли, в общем. Вся компания, вернее, все девять с половиной человек остались довольны. Благодаря таким «семейным» праздникам со своими друзьями, всё чаще соглашаюсь с определением, что у большинства людей голова - это декоративное приложение к жопе. Наверное, именно в силу этой характеристики один из наших товарищей решил увезти домой свою «новонайденную половинку», а если проще – хорошо сохранившуюся даму предпенсионного возраста, но с очень эффектной внешностью. Но её муж почему-то был против и на ломаном русском всё пытался объяснить нам, что он сделает с нашим товарищем, куда засунет ему лыжную палку, сколько раз её провернёт, и почему мы все должны опасаться ходить под карнизами со свисающими иглами сосулек.

Вернулись мы домой пустыми от глупых мыслей и предрассудков, зато с пригоршней мелких сувениров и по-мальчишечьи украденным с ресепшена керамическим лыжником. Правда, как оказалось, ещё двое из нашей компании сделали так же, а это означало, что эти фигурки были предназначены как раз для таких «интересующихся» постояльцев с неконтролируемыми приступами клептомании в особо мелких размерах, и вот такие сувениры, скорее всего, регулярно выставлялись на стойку администратора.

Праздники закончились. Имеется в виду – первый акт. После антракта всё продолжится. Возможно, даже с новой силой. Но я почему-то расхотел падать вниз головой в бурлящую жизнь. Я всё ещё наблюдаю в зеркале чёрные синяки по телу, которые будут сходить недели две-три, в прихожей до сих пор на тумбочке разбросаны привезённые сувениры, а я время от времени задумываюсь – как так случилось, что я привык быть счастливым, что совершенно не боюсь потерять всё, что имею, что лениво наслаждаюсь обожанием любимого человека и совершенно не задумываюсь - за что мне это? Хотя вру. Задумался как раз накануне Нового года. Именно в тот момент, когда стоял с пылесосом в руках. Мне вдруг стало страшно, что если бы я остался один, то совершенно не знал бы, что делать, как жить, куда бежать, чем завтракать, с кем общаться, для чего вообще слезать с кровати в выходные? Да, именно тогда я понял, что разучился быть самцом. Сегодня из меня фиговый получился бы охотник. Мне так кажется. А если бы кто-то захотел отобрать у меня того, кого люблю, я бы не знал, как за него сражаться. Возможно, я бы просто скулил и от безысходности лизал свои яйца. Совсем не хотелось бы…

Но, в конце концов, я собой доволен. Я же устроил для нас необычный праздник? Старался быть и услужливым, и дерзким одновременно. Меня кидало то в страсть, то в нежность, накрывало то романтикой, то юношеским дурачеством. Я сражался за внимание, а порою просто был молчаливой тенью. И всё это лишь для того, чтобы тело «вспомнило» былые навыки, чтобы мышечная память заработала, чтобы нюх вернулся, чтобы… просто в какой-то момент услышать: «Ты всё такой же мальчишка, и я тебя всё также люблю». И вот сегодня, наплевав на принципы кобелизма, нормы мачизма и законы мужиковатости, я снова натяну свои вязаные носки, заберусь под плед, нашарю там холодные ноги и тёплые руки, обниму, притяну к себе поближе, уткнусь носом в волосы над его ухом и обязательно услышу: «А хочешь, я приготовлю нам какао? С маршмеллоу, как ты любишь?» И я, конечно же, соглашусь. Потому что я не самец, а тот, кого любят и кому нет надобности что-то доказывать, куда-то взбираться, что-то переплывать, кому-то бить морду и безостановочно устраивать зрелищные фейерверки. Достаточно просто быть.