Как дед Егор окрестности обозревал

     Сторонник партии «Едимая и ни с кем неделимая Россия» дед Егор с самого ранья сидел в лоджии на первом этаже, ловя трепетные звуки окружающего мира, вдыхая запахи нарождающегося капиталистического общества и глядя на движущихся туда-сюда людей, которые, еще не понимали преимуществ сегодняшнего бытия и не полной грудью проникались оптимизмом по поводу светлого завтра.
     Почему «сторонник» партии? Да потому что заявление Егора о вступлении в нее оставили без удовлетворения. Обосновали отказ двумя причинами: Во-первых, в совсем недавнее время кандидат своей обструкцией способствовал развалу предыдущей «руководящей и направляющей», а ведь те члены той партии стали этими членами этой партии. И та, и эта партии могли забыть опоздания на работу, пьянство, прогулы, простить баб, коррупцию, воровство, но критику никогда не забывали и не прощали. Во-вторых, приемную комиссию не удовлетворили результаты анализов, а тест на добропыхательство оказался отрицательным. Егору в качестве испытания посоветовали идти в народные массы и нести безусловные и непобедимые идеи едимости и неделимости, а в поход добавили: «А там будем посмотреть!»
     С большим  жизненным опытом на ниве всенародного просвещения, пропаганды и агитации не могло Егору не броситься в глаза некоторое несоответствие написанного в произведениях классиков, озвученного в докладах, опубликованного в средствах массовой информации, несоответствие с тем, что существует в реальности. Естественно, диспропорция - болезнь поступательного движения к дальнейшему процветанию всех наций и народностей. Пройдет определенное время и наступит полная гармония в разрешении актуальных вопросов. К этому неустанно, денно и нощно стремятся руководители государства и вожди «Едимой и ни с кем неделимой России», первые опираются на партию, вторые, - чтобы не упасть и не оторваться от кормящей груди, опираются на первых, что и является фундаментом для всяческих гарантий. И это вселяет веру в основательность намерений и в целесообразность действий во благо народа и прогрессивного человечества в целом.

* * *
     Егор увидел соседа из пятой квартиры:
- Олексей, ты куда это с дрыном-то пошел?
     - Бюрократический аппарат сокращать. Что президента по телевидению не смотришь? Он же предложил удары наносить не только в федеральном центре, но и на местах. Вот я и хочу ударить, чтобы знали: здесь тоже батоны не через колено ломают. А ты, дядька Егор, не ведешь что ли этого самого… мониторинга событий?
     Алексей подошел к тополю, половину веток которого занимали вороны, начал кричать и стучать колом по стволу. Птицы, все до единой, снялись с дерева и улетели подальше от шального мужика.
     - Вишь, вот так бюрократический аппарат надо сокращать, начисто к едрене-фене!
     Егор сказанное соседом принял к сведению, однако не поддержал ни его стратегию, ни его тактику борьбы:
     - Бюрократический аппарат – цементирующая основа государства, его опора во всех деяниях, это самовосстанавливающаяся система. Это, как ногти, сколько их ни остригай, всё равно вырастут. И на каждом участке общественного строительства должен стоять ответственный товарищ, представитель неувядаемой и процветающей системы. К каждой бумажке должен быть приставлен специально подготовленный человек, сознающий значимость своего благородного труда; в каждом административном органе необходимо выделить по человеку на каждого посетителя; в налоговых инспекциях – на каждого налогоплательщика по инспектору;  в регистратурах поликлиник на каждого пациента - отдельного работника; к каждому правонарушителю - приставить по милиционеру; в магазинах покупателям необходимы индивидуальные продавцы и присматривающие за покупателями индивидуальные охранники. И тогда сложится стройная иерархия соподчинения, соучастия, величайшей ответственности и порядка. Вот тогда и не останется ни малейшего места ложному, не нашему принципу «Вас много, а я одна!».
     Несмотря на некоторые расхождения во мнениях, Егор остался доволен от общения с массами в лице соседа по подъезду. И он решил оставить окно в лоджии открытым, чтобы общество свободно вливалось в его квартиру, а квартира стала неотъемлемой частью общества.
      Мимо дома прошла группа молодых парней, распивающих пиво и распевающих популярное произведение устного народного творчества:
     Три девицы под окном
     О чём-то горько плакали,
     Пописали, покакали
     И опять заплакали …
     - Форменное безобразие, - отметил Егор, - с утра на голодный желудок пить пиво и при этом так фальшивить! Следует каждодневно поднимать вопросы организации правильного питания молодежи, а также углубленного изучения ею сольфеджио и хорового искусства, - не умеючи, чего доброго, можно неокрепший голос сорвать, нельзя никак путать одну октаву с другой, более высокой. Поэтому наша юная смена и пустила «петуха». Какие же из такой смены смогут выйти достойные участники выполнения демографической программы страны?
     Другой сосед с верхнего этажа из лоджии вытряхнул мусор из ведра, выбросил пластиковые бутылки, а также расходные материалы страстных отношений, затем стал выколачивать ковер. Дед Егор, конечно же, не мог не заметить неуемное рвение людей к наведению порядка в помещениях, где постоянно пребывают основные ячейки общества. При этом всё делалось рационально и предусмотрительно: экономились ценные минуты по сравнению с пользованием мусоропроводом, и каждый знал, что выброшенное подберут дворники, затем водители мусоровозок отвезут всё на свалку. И те и другие, хорошо зная и веруя в отлаженную схему утилизации, придя в собственные помещения, будут делать то же самое.
     Между тем, на большой тополь с громким и деловым карканьем спустилась огромная стая ворон. Она заняла все ветки сверху донизу.
     «Вот и «бюрократы» прилетели!» - констатировал Егор, радуясь правоте своих недавних суждений и оценок. «И ведь это ж надо, - каждая божья тварь заботится о себе подобных, сколько еще сородичей дополнительно привлекли птицы на дерево!».
     - Стрылять тогда их надо, - вынес свой приговор сосед Алексей.
     В то время ветер дул с запада. Воздух коксохима, насыщенный элементами таблицы Менделеева, подчеркивал созидательную активность населения большого города, заставлял сердца биться в унисон жизнеутверждающим ритмам. Во всём проявлялось устремление к будущему, к созданию крепкой базы буржуазно-демагогического строя. Хотелось варить, строить, лудить, паять, кастрюли-вёдра чинить.
     Однако Егор стал испытывать двойственные чувства: местное радио сообщило о том, что ожидается северо-западный ветер, который непременно для граждан принесет вялость, безынициативность, равнодушие к самым насущным проблемам, апатию в решении приоритетных национальных проектов. Сытный ветер с мясоперерабатывающего, молочного и кондитерского предприятий ослабит достигнутые позиции, отрицательно повлияет на повышение производительности труда и на снижение себестоимости продукции, в конечном счете, -  сыграет на руку недоброжелателям и, конечно, искривит линию партии. Это – с одной стороны. С другой же – деда точила потаённая мысль: предыдущая пенсия давно закончилась, а до следующей - оставалось еще две недели. И названный ветер, как никак, явится определенным подспорьем в том, чтобы хотя бы в минимальном довольствии скоротать медленно текущее до следующего пособия время.
     «Оно, конечно, ежели да как что, а коснись чего, - вот тебе и пожалуйста, надо решать вопрос об отводе развратного ветра в сторону ивачевских болот и пригородных смешанных лесов», - отбросил Егор вдруг возникшие нездоровые и даже вредные для партии мысли.
     Между тем настала пора непосредственного приобщения к народным нуждам и чаяниям.
     Войдя в общественный транспорт, он сразу почувствовал гордость за его чёткую и бесперебойную работу, за высокую культуру обслуживания населения. Молодой человек уступил ему место:
     - Садись, дед, мне всё равно выходить!
     Тепло стало на душе от такого внимания: значит, многие годы целеустремленной воспитательной работы с подрастающим поколением не пропали даром.
     - Гражданин, берем билет! - обратился кондуктор.
     Егор засуетился:
     - А у меня льготный проездной.
     - Предъявляем проездной!
     Предъявил.
     - Пенсионное удостоверение!
     - А что не видно, что я – пенсионер?
     - По морщинам я не читаю, мне нужен документ.
     Подал удостоверение.
     Сидящий рядом пассажир высказал предположение о необходимости показать еще метрики, брачное свидетельство, налоговый номер, страховое и справку о прививках, на что Егор возразил:
     - Товарищ кондуктор добросовестно и четко следует разработанным правилам, и все законопослушные пассажиры должны представлять требуемое, вот я, к примеру, всё сделал, как надо.
     - Однако кондуктор заметил:
     - Нет, не всё, а паспорт? Может, вы из Кзыл-Орды и не имеете льгот на транспорте в нашем регионе.
     Дед обшарил все карманы, но паспорта не нашел:
     - Поверьте на слово!
     - «Веры на слово» в служебных инструкциях нет. Гражданин, выходим!
     Пока старик направлялся к дверям, его посетила мысль о том, что в самом деле нельзя допускать того, чтобы льготник ехал без основного документа, так чего доброго, каждый кзылординец бросится ездить на здешнем транспорте. Что тогда станет с рентабельностью предприятий по перевозке пассажиров? Но мысль о рентабельности резко прервалась, не дойдя до своего логического завершения, - выходя из салона, Егор оступился, поскользнулся и проехался, как раз до небольшого сугроба возле остановки. Дед ткнулся головой в мягкий снег. Такое обстоятельство поразило его: «Это ж надо, как всё у нас до мелочей продумано для пользы человека. Если бы лед был посыпан песком, он ведь мог бы  упасть прямо на остановке, что было чревато серьезной травмой. А тут – проехался, встал, отряхнулся и пошел дальше».
     А пошел он на другую сторону улицы. Вступив на проезжую часть, Егор услышал  решительный голос:
     - Для вас козлов пешеходный переход обозначен, а они всё ходют и ходют в неположенных местах!
     «Вот, пожалуйста, еще один яркий пример заботы о сохранении жизни обывателей, причем, заботы, проявленной в доступной и вежливой форме: называть на «Вы» и даже - по фамилии. И как только узнал ее бдительный блюститель порядка?», - пытался догадаться дед.
     От дальнейших размышлений на предыдущую тему отвлек вставший перед глазами новый объект, сооруженный по приоритетному национальному проекту «Доступное жилье». Он тотчас же отметил его соответствие заявленным установкам. Сделано скромно и со вкусом: красный и белый кирпич создавали приятную цветовую гамму, маленькие башенки по углам крыши с достоинством завершали конструкцию пятиэтажки.
     Стремление к современным стандартам подчеркивали евроокна, евродвери…
     - Господи, прости меня грешного, - пробубнил себе под нос дед Егор, - евроремонт, евротакси, евростандарт, еврокачество, и где столько евреев взяли! Никак Моисей миру явился, чтобы вывести соотечественников обратно из земли обетованной на неисторическую родину.
     Пешие жители пятиэтажки, чтобы зайти на придомовую территорию открывали калитку, нажимая на кнопки кодового замка, водители же простеньких шестисотых «Мерседесов», чтобы попасть в гараж, пристроенный к первому этажу, ворота открывали прямо из машины с помощью элементарных пультов дистанционного управления.
     «Стрылять их надо», - вынес бы вердикт по данному поводу  сосед Алексей.
     «А кто скажет, что это недоступное жилье? – задался вопросом Егор, - если его никто не приобретет, оно и вправду недоступное. Если же из тысячи человек, хотя бы один купит, тогда оно становится доступным. Как же остальные 999 человек?» - старик не надолго задумался и вспомнил, что программа будет решаться в несколько этапов. На первом – наступит стабилизация цен за единицу готовой на продажу населению жилой площади, для чего предполагается с целью большей доступности переименовать квадратные метры в квадратные дециметры, в дальнейшем - с переходом на квадратные сантиметры. На следующем этапе народ ждут вообще самые ясные, четкие перспективы: к 2100-му году каждый из ныне живущих россиян, независимо от достатка, получит отдельное жилье. Планы – реальные и на сто процентов выполнимые, что не могло не радовать.
     Что бы сказал сосед Алексей в адрес вдохновителей столь грандиозной программы, Егор твердо знал. Но в сердце не принимал его слова: «Хватит, настрелялись. Надо просто по-людски жить, без всяких потрясений».
     «Так что мы имеем на сегодня? -  подводил Егор итоги обзора капиталистической действительности, - наряду с некоторыми минусами есть и определенные плюсы экономического и социального развития, хотя направление такого развития дед не мог назвать уверенно: то ли это вперед, то ли назад, то ли вбок.
     Один вывод у него крутился на языке: «Народ у нас терпеливый, вынесёт всё!»
     Надо было идти домой, где предстояло основательно проанализировать увиденное, услышанное, прочувствованное.
     Подойдя к своей квартире, он обнаружил входную дверь незапертой.
     Оказывается, через открытое окно, соединяющее квартиру с обществом, а общество - с квартирой, вместе с обществом влились расхитители индивидуальной собственности и стащили кое-что по мелочи. Егор был не прав, говоря, что «народ вынесёт всё». Не всё было вынесено: черно-белый «Рекорд» оставлен, обтрёпанный диван – тоже, стол, обои, посудник, миски, ложки. А вот остатчик водки исчез, и открыта банка соленых огурцов, возле нее лежала записка: «Мужик, огурцы у тебя очень худые, кислые, их было надо правильно хранить. Не закрывай окно. В следующий раз мы притараним тебе маленький бэушный холодильник!».
     «Забота о ближнем – это хорошо», - сказал дед, ложась на холодный диван, а в это время в репродукторе звучала песня в духе исторического материализма:
     Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
     Пусть лучше мир прогнется под нас.
     И уже в полудрёме ему представилась церемония приема в партию. Вопрос, заданный почему-то голосом соседа из подъезда, не поставил в тупик, но и не оставил равнодушным:
     - Дядька Егор, а ведь в целях всеобщего консенсуса и для строгого соблюдения субординации и чинопочитания придется тебе лизать это кой-кому?
     - Олексей, что это-то?
     - Да вот, - сосед  как бы повернулся спиной к нему и ладонью хлопнул себя ниже пояса, - надо будет лизать, надо!
     - Да, ни в жисть!
     - Ну, тогда и не быть тебе никогда членом, - приговор окончательный и обжалованию не подлежит!