Эхо Нью Йорка Рыжий сон

                " - Все продано, - уж я вам говорю, - верьте:
                вы тут стоите, ничего не знаете, а вас всех продали,
                на пятьдесят  лет вперед. И армия продана." (Алексей
                Толстой "Хождение по мукам")
 
 
 
   Новороссию сковало осадой, а древняя Москва пребывала в благодушном сне. И лишь единицы безуспешно пытались разбудить Россию.
  "Когда-то Великая" держава платила годами унизительную подать, как во времена монголо-татарского ига, американской орде. Народ не роптал и молча сносил все наказания за импортированное в Россию счастье иметь демократию. Только эта шлюха оказалась больной и заразной. А лекарство для нее в комплекте доставки не было предусмотрено.
 
  - Господа, у нас сегодня повторное чтение ранее отклонённого Вами закона. Закон был доработан с учетом всех замечаний и пожеланий. Не спите, господа! Прошу отнестись ответственно.
   Председатель Госдумы оглядел зал, залитый щедро электрическим светом, вялые полусонные лица единороссов, наглые - ЛДПР, наплевательские - справедливоросов, и настороженные - коммунистов.
   - Не храпи, - толкнул в шею соседа депутат Гадтунг с лицом мартышки.
  Сосед повернул голову в другую сторону и еле слышно засвистел.
  Голос лектора усыплял лучше снотворного, и к моменту голосования перед атакой царя Морфея устояли немногие.
 
  - Ну что ж, - резюмировал председатель после подсчёта голосов, - видно, господа, как вам дороги интересы России. Проект, позволяющий не покупать на деньги стабфонда казначейские бумаги стран, применяющих в отношении России ограничительные меры, подержали только коммунисты, и восемь депутатов из Справедливой России.
  - Свои ближе, кто-то сомневался, - бурчал себе под нос, выходя из зала заседаний Федоров, играя накаченными мускулами под плотно сидящей тканью синего пиджака
  - Что же господин Федоров голосовать не стали? А больше всех возмущаетесь на своем сайте. Еще и национально-освободительное движение от гнета Запада создали, - подколол депутат-коммунист.
  - А? Что? - не понял Федоров, поглядывая из-под очков.
   В машине через планшет зашел на свой сайт и внимательно, чего не делал раньше, стал читать.
  "Один миллиард долларов ежедневно выводится из России."
  - Так, кто там мой сайт ведет? Быстро да, чтобы ко мне в офис, да. Буду через полчаса, - недовольно крикнул, ткнув пальцем в планшет номер секретаря.
 
  Робкий худой молодой человек c извиняющимся видом жался в дверях.
  - Можно? Вызывали?
  - Что за хрень вы мне на сайте написали про один миллиард? Если мы Западу дань платить не будем, он быстро нам ракетно-ядерный удар устроит с Майданом. И на какие деньги позвольте депутаты за границей будут лечиться и свои семьи содержать?
  - Но это согласно техническому заданию. Патриотичный сайт не может не поднимать такие вопросы. Об этом везде пишут, народ не доволен. Или Вы хотите, чтобы народ сам организовал народно-освободительное движение? Или ему помог Запад, как на Украине?
  - Да мне плевать, лучше быть никем, и никаких границ. В России танцует тьма. И пусть, а нам нужно как-то жить, - запел депутат, подражая кислотной госдеповской группе Астерик из Белоруссии.
  - Что, простите? Удалить?
  - Нет, оставьте. Мне поручили взять национально-освободительное движение в свои ла... руки. На сайте пусть. Остается.
 
 
 
   Громов, еле отделавшись от кришнаитов, понемногу стал забывать страшную историю, приключившуюся в Кремле, после которой чудом остался жив. Поселился в монастыре и потихоньку начал есть постную пищу. Физический труд и здоровое питание укрепили нервную систему, и к концу осени Громов решил вернуться в Москву.
   В центре черного круга проплешины крышки колодца грелся, замерзая, рыже-палевый кот. Мороз крепчал, зашкаливая за двадцать градусов. Луна сияла половинкой белоснежного круглого сыра на фиолетово-черной креветочной подливе неба. В сухом и колком воздухе роились миллионы микроскопических метеоритов, и рушась на притоптанный белый наст собирались в пушистые легкие коврики, мерцающие разноцветными огоньками в темноте.
   Громов чуть не споткнулся о кота, а тот даже не пошевелился, лишь приоткрыл и снова зажмурил глаза.
  - Стоять!
  Громов дернул головой по сторонам. Но никого не увидел, кроме одинокого кота.
  - Ты что говорящий? - от удивления мужчина остановился.
  Но животное спокойно жмурилось, распушив шерсть. Рядом с ним в маленькой пластиковой коробочке белел майонез, из-под которого проглядывала тертая бордовая свекла.
  "Какой-то добрый самаритянин угостил магазинной селедкой под шубой", - подумал Громов.
  Кот поднялся на лапы, встряхнулся и сошел с крышки колодца в мягкий снег. Под ним около коробочки блеснула пластиковая карточка.
   - Бери карточку, и чтобы завтра, как обычно при полном марафете был на приеме в Кремле, ровно в двенадцать. Президент ждет. И не заставляй применять суровые меры.
   При слове Кремль Громов вздрогнул. Машинально нагнулся и поднял кредитную карточку.
 
  - А по какому вопросу, собственно?
   Но ему никто не ответил. Кот растворился в темноте.
 
 
 
   Президент встретил Громова, как старого знакомого, вышел из-за огромного стола переговоров, неслышно ступая по ковру, пожал сухой ладонью руку, и пригласил присесть к рабочему столу у высокого окна.
 
   - Пусть в прошлый раз у нас с Вами ничего не получилось, - начал тихим голосом хозяин кабинета, - но Вы проявили себя, как человек смелый и творческий. Мы берем Вас на постоянную работу в качестве агента по секретным поручениям. Моего личного агента.
  - Так я не путенойд, - возразил Громов с ужасом вспоминая, как ему пришлось читать лекцию про голодомор, сидя в большом кувшине, олигархам на традиционном ежегодном вечере в Кремле.
  - Это подходит, никто не заподозрит, чем Вы по-настоящему занимаетесь. Официально оформим водителем кокого-нибудь второсортного депутата. Как показывают наблюдения, ни с какими НКО не связаны, ЦРУ не завербованы. Никому не придет в голову, какими важными исключительно для государства вопросами Вы занимаетесь. Государству готовы служить?
  - Я? Государству? За высокий оклад топ менеджера Газпрома, или на худой конец Роснано.
  - За этим дело не встанет. Не волнуйтесь. Надеюсь, мы договорились?
  - Хм. Разве у меня есть выбор. Согласен скакать с табуном, но не ...
  - Слушайте задание.
  - Как сразу? А оформлять, когда?
  - А все уже сделано, - президент нажал кнопку.
  В комнату вошла блондинка с подносом, и вместе с кофе в фарфоровых белых чашках с двуглавым гербом, и вазой с шоколадными конфетами, выложила на стол документы.
  - Вот Ваш контракт, карточка для перечисления зарплаты у Вас есть, - сказал президент.
  Девушка протянула Громову ручку. Приняв подношение, молодой человек ненадолго углубился в чтение обычного на вид трудового контракта с приложением в виде соглашения о неразглашении государственной тайны. Цифры оклада порадовали, и он, не раздумывая, поставил свою подпись на двух экземплярах. Блондинка в узкой юбке наклонилась, одурманив Громова ароматом тонких духов, взяла свой экземпляр и унесла вместе с подносом.
  - Итак, приступим к делу. Как вы знаете из газет, наше государство платит огромную мзду США, покупая их казначейские бумаги. В условиях санкций в отношении нас ситуация приобретает абсурдный характер.
  - Кто ж Вас заставляет, не покупайте?
  - Все не так просто, Громов. Совсем не просто, - президент встал и прошелся по кабинету, остановился и в задумчивости уставился в окно. - Я лично не имею права принимать такие решения. Нужен закон. Закон, запрещающий покупать ценные бумаги стран, применяющих против России санкции.
  - Так примите. В чем дело?
  - Дело как всегда Громов "в шляпе", в трусливых депутатах, имеющих деньги и недвижимость за рубежом. Большинство отказалась голосовать.
  - Что же делать?
  - Спектакль! Спектакль под названиями "Голосование в Думе" с талантливыми исполнителями, транслируемый по всем каналам в эфире.
  - Но они же не хотят?
  - А мы их заменим.
  - Ой, вей! На кого? - вскинул брови Громов.
  - На очень похожих людей. Немного пластики, грима, и все будет в ажуре. Ваша задача найти этих людей, помощники и командировочные без ограничения, но в разумных пределах.
  - Предположим найдутся двойники, а куда настоящих? В сортире мочить?
  - Что Вы Громов такой кровожадный? Разумеется, это исключено, родственники, друзья, коллеги могут опознать подмену. Всех не убьешь. Все проще. Настоящих нужно "вырубить" на один день с полной потерей памяти. И это вторая часть задания.
  - Всех в одном месте?
  - Нет действовать придется индивидуально. Так что работы предстоит много.
  И... вот еще что. Никто не должен знать обо мне. Ответственность в случае провала несете Вы. Если будете молчать, потом вытащим. Нет - уберем.
  - А с "ненастоящими" что потом?
  - Одни согласиться за деньги, другие даром из патриотичных чувств, третьи будут думать, что снимаются в массовке. И все будут молчать на тех же условиях, что и Вы. Беседу с ними будете проводить тоже Вы. Завтра в двенадцать привезут первую партию, вот по этому адресу, - президент протянул листок бумаги Громову. Кое-кого уже удалось отыскать под предлогом съемки художественного фильма.
   В кабинет снова вошла девушка с подносом, на котором возлежал альбом. Она аккуратно положила толстую книгу на стол перед Громовым, и удалилась.
  - Здесь фото всех проголосовавших "против" депутатов с полным досье, - пояснил президент. Действуйте, о результатах докладывайте, каждую неделю. На операцию даю срок два месяца.
 
 
 
   Снежная пыль пудрила нос Громова, снег на морозе хрустел, как крахмал, пока он в раздумье шел пешком от станции метро "Кропоткинская" на Пречистенку по нужному адресу. У подъезда скромного здания с неброской вывеской "Продюсерский центр" стоял, сверкая серебристыми боками "тигр". Огибая автомобиль, Громов столкнулся с молодым человеком спортивного телосложения в черном и выбивающимися рыжими вихрами из-под вязанной бежевой шапочки.
  - Ключи от этого зверя, велено передать, - протянул парень. - А меня Вася зовут, тоже в Вашем распоряжении.
  Громов молча взял ключи и последовал за Василием в здание.
  Внутренее помещение дизайном напоминало частную стоматологическую клинику. Громов поежился от неприятных ассоциаций. На кожаных диванах рядом с "ресепшен" сидело человек двенадцать мужчин странного вида.
   - Вот привезли из мест заключения первых кандидатов, - шепнул на ухо Громову помощник. А Вам в этот кабинет, - указал рукой в белую дверь в конце коридора.
   С опаской поглядывая на посетителей, Громов прошел мимо них, и оказался в небольшом уютном кабинете.
  - А не сбегут? - задал первый вопрос Громов.
  - Нет, эти мотивированные. Все хотят сниматься в кино. Им за это срок обещали срезать. А охрана снаружи здания. Выход один. Окна зарешечены.
  - А-а, - протянул Громов.
  - К тому же часть политические, а не какие-нибудь уголовники.
  - Да ну?
  - Ага. Русские националисты. Эти для Родины - на что угодно. Вот на столе книжечка, синопсис, так сказать.
  - Чего?
  - Ну краткое содержание картины. Надо же что-то рассказать, чтобы поверили.
  - Хорошо, через полчаса можешь запускать по одному. А я пока ознакомлюсь.
   Помощник вышел, а Громов, плюхнувшись в большое офисное кресло, облокотился локтями об стол и углубился в чтение. Через несколько минут притянул к себе большой альбом, и принялся рассматривать фотографии депутатов, медленно листая страницу за страницей. На Громова смотрели невыразительные и где-то явно порочные лица.
  - Ух-х, это Вам не журнал для мужчин, - вслух сказал новоявленный продюсер. - Ну что ж пора, - взглянул на часы, и нажал на кнопку вызова на краю стола.
   В кабинет ввалился увалень, и замер у двери.
  - Присаживайтесь, товарищ, - пригласил Громов, не веря своим глазам и поражаясь сходству с известным депутатом.
  Громов нашел нужную страницу в альбоме. И внимательно еще раз сравнил два экземпляра, бумажный и объемный.
  - Поразительно, бывает же такое...
  - Это Вы о Федорове?
  - Как Вы догадались? Вам уже рассказывали?
  - Да по телеку видел как-то.
  - Я должен рассказать о фильме, в котором Вам предстоит сниматься, - спохватился Громов, приступая к своим обязанностям. - Собственно это фильм о нашей действительности, о судьбе простого уголовника, ставшего депутатом. О социальном лифте, который в нашей стране отлично даже работает. В фильме есть эпизод с заседанием Думы...
  - Я не уголовник, - перебил посетитель, - а русский патриот. Так что давайте на чистоту.
  Громов помолчал, раздумывая.
  - Много и Вам не могу рассказать. Только это очень важно и нужно России, - и Громов, не упоминая президента, вкратце обрисовал ситуацию.
  - Снимем ролик с заседанием Думы и пустим в Интернет. Это поможет принять закон, - завершил объяснение и откинулся на спинку кресла.
  - А почему только один закон? Может, сразу Конституцию?
  - А? - разинул рот Громов. - Ты это, штучки свои брось. Один закон и досрочное освобождение.
 
   Целыми днями с утра до вечера Громов пропадал в офисе. В голове у него вертелись лица депутатов, и даже стали сниться по ночам. Но не набралось и четверти. Тогда Громову самому пришлось изрядно помотаться по стране на самолетах, поездах, и автомобилях. Общался, врезался в гущу народа. И хоть и не страдал фотографической памятью на лица, но и не жаловался на ее полное отсутствие. Старания увенчались успехом, и почти весь контингент через полтора месяца был в сборе. Не хватало трех депутатов. Особенности их лицевого строения никак не хотели дублироваться в народе. Пришлось искать кандидатов, согласных на пластическую операцию.
   И, наконец, незадолго до окончания двух месячного срока начались репетиции съемок.
   Репетиции проходили в кинотеатре на окраине города.
   На финальный день съемок для настоящих депутатов был устроен Новогодний "корпоратив" со скромной закуской, в целях экономии бюджетных денег, и тосканскими винами на сэкономленные средства.
   В то время, как "артистов" гримировали в Продюсерском центре, и обряжали в депутатские костюмы, возлияния тосканских вин успешно завершились дружным многочасовым храпом.
   Несколько автобусов со статистами прибыли в назначенный час в Кремль.
   Гости несмело переступили зал заседания Думы, но вскоре, пока операторы настраивали камеры, освоились и чувствовали себя как дома.
  - Внимание, господа депутаты, - обратился к гостям клон Жириновского. - Сегодня нам предстоит обсудить и принять в третьем чтении очень важный закон.
   Все шло по сценарию, новоиспечённые депутаты вели себя естественно, кто-то зевал, кто-то спал, прикрывшись газетой, те у кого грим был не особо удачным. Камера гуляла по залу и задерживалась на наиболее похожих лицах.
   Голосование прошло почти единогласно, лишь несколько человек оказались против, для правдоподобия. Как вдруг к трибуне пробился депутат, похожий на Федорова.
  - Господа, предлагаю изменить заодно и Конституцию. Внести поправку с упоминанием о государственно образующем русском народе.
  - Правильно! - подержали хором псевдодепутаты.
  - И убрать норму о приоритете международного права!
  - Центробанк национализировать!
  - Недра тоже!
  - Вся власть Советам! - заорал национал-большевик, соратник Лимонова.
  - Нет, царя, вернуть монархию!
  - Советы!
  - Монархию!
  - Анархию! Махно!
  - Казачью республику давай!
  - Ах ты белогвардейская сволочь!
  - Коммуняка красный!
  Началась потасовка, по залу летали клочья грима и оторванные пуговицы.
  - Опять... - Громов залез под трибуну, и судорожно стал набирать полицию.
  И только в своем кабинете перед экраном посмеивался президент.
  - Съемки сорвались, закон не принят, столько бюджетных денег коту под хвост, и придется продолжать платить Госдепу, - тихо с досадой произнес вслух. - Но какие дураки! Не могут между собой договориться, - улыбнулся и погладил большого рыжего кота, трущегося о ножку стула. Кот довольно замурлыкал любимую песенку.
 
   "Пока живут на свете дураки
   Обманом жить, нам стало быть, с руки."