Дела давно минувших дней - Приятного полёта!

   
         Где-то в середине 80-х годов летел я с семьёй в отпуск, из Братска в Москву, как обычно, с промежуточной посадкой в аэропорту города Новосибирска. У нас в Братске аэропорт не большой,  а зал ожидания  на первом этаже вообще мест на пятьдесят,  все пассажиры на виду. Поэтому когда мы прибыли в аэропорт на регистрацию, эта женщина сразу бросилась мне в глаза. Да и трудно бы было ей не броситься, с такой-то фигурой!

      А если честно сказать, то фигуры, как таковой как раз и не было никакой. А была лишь большая, под два метра гора животрепещущего тела килограмм на двести, прикрытая лёгким ситцевым платьем.

      Пока ждали начала регистрации на свой рейс, мой взгляд невольно то и дело возвращался к этой женщине. Она неподвижно сидела в зале ожидания, занимая  на сиденьях места сразу двоих пассажиров и, изредка обмахивала себя сложенной вчетверо газетой. Рядом около неё суетился щуплый мужичок, который явно не находил себе места. Он то и дело куда-то отбегал, прибегал, нетерпеливо смотрел на свои ручные часы, постоянно вертел головой по сторонам. Всё это продолжалось до той поры, пока женщина не повернула к нему своё лицо с тремя подбородками. Сказала ли она ему что, или просто выразительно посмотрела, но только мужичок вдруг как-то разом сник  и, присев около неё на кресло, смиренно затих.

     Я обратил внимание жены на объёмную женщину:
     - Вот кого-то осчастливит красавица, когда в самолёте рядышком на кресле  пригнездится.

    Ещё больше развеселился, когда объявили посадку на наш рейс, и я увидел толстушку вместе с нами в накопителе. Места  в билетах на самолёт в этот раз нашей семье достались не рядом, как в прошлые года, а раздельно.  Жене с сыном  места достались в одном ряду, а мне через проход, на два ряда дальше.

      Пассажиры нашего рейса, столпившиеся у трапа, сочувственно и тактично пропустили тучную женщину вперёд  без очереди.  Я ловил их беспокойные взгляды,  провожавшие тяжело поднимавшуюся по трапу пассажирку и даже краем уха услышал чей-то тревожный шёпот:
  - Не дай бог…! Рядом…!

    Странно, но меня, почему то, данная перспектива не тревожила. Я верил в справедливость судьбы, знал, что чист перед богом, как детская слеза, и наказывать меня таким жестоким способом, в принципе – то, не за что.

    Но, как - же я ошибался в своей вере! Как  недооценил превратности судьбы!

   Вежливо пропуская пассажиров вперёд к трапу, в салон самолёта я зашёл одним из последних. Жена с сыном уже сидели на своих местах и, пытаясь что-то мне сообщить, знаками показывали в хвост салона.  А там через два ряда  я увидел её, женщину гору.

    - Нет, нет, - говорил я себе. – Этого не может быть, это какая-то ошибка.
   Ещё не веря своим глазам, я с надеждой посмотрел на  свой билет. Но чуда не произошло, номер моего места присоседился  к месту «прекрасной незнакомки». Смирившись с коварностью судьбы я покорно втиснуться на своё кресло.

    Женщина восседала на среднем сиденье. Своего мужа, она левым боком  вдавила, вернее сказать, размазала по борту салона самолёта. А правым навалилась на меня так, что я был вынужден на половину корпуса свисать через подлокотник кресла в проход между рядами.

       В тот момент я  наивно думал, что хуже ни чего уже и не может быть. Но и в этот раз жестоко ошибся!

       Моя  тучная соседка, уготовила мне ещё одно коварное испытание.  Не успели ещё стюардессы проверить пассажиров по головам и билетам, как слева надо мной раздался громогласный храп. Я вздрогнул и не поверил своим ушам, а когда обернулся влево,то не поверил и глазам.

       Соседка, раскрыв рот, залихватски захрапывала на весь салон шаляпинским басом. Как же так? Она только что, буквально мгновение назад  что-то недовольно бубнила в сторону мужа, упрекая его в чём-то. Ответов мужа я не слышал, а внешнюю реакцию его  на проповедь жены попросту не смог наблюдать, так как за её грудью и животом мне было невидно не только бедного мужика, но и бокового иллюминатора тоже. И тут вдруг на тебе! Коварный Баюн уложил «красавицу» наповал.

   Я нагнулся вперёд и заглянул за тучное тело женщины. Муж, приплюснутый носом к иллюминатору, как ни в чём не бывало, спокойно смотрел через стекло на здание аэропорта.

   - Мужчина, - позвал я его вполголоса. – Мужчина,  вы  ничего не хотите сделать?

    Он повернулся ко мне, на его лице повисла маска отрешённости от мира сего. Я взглянул в его грустные, полные отчаяния глаза и всё понял. Он явно не хотел будить свою спящую красавицу, потому что, даже богатырский её храп, по-видимому,  был  для него милее её ежеминутных нравоучений. Я  с пониманием кивнул ему на прощание, потому что знал, что до конца полёта больше с ним не увижусь, и откинулся на спинку своего кресла.

    Стюардессы тем временем пожелав пассажирам приятного полёта, обходили салон, проверяя выполнение ими прозвучавшей команды о пристегнутых ремнях.  Я с трудом вытянул свою левую половинку ремня из под спящей и пристегнулся. Подошла стюардесса, молча посмотрела на огромную талию соседки, упиравшуюся в впереди стоящее кресло, сочувственно посмотрела на меня, свисавшего через кресло и, тронув за плечо, не громко попросила:

  - Вы уж потерпите немного.
  - А у меня есть выбор? – с вялой улыбкой переспросил я её.

   Храп тем временем продолжался. Люди в салоне оборачивались назад. Я видел их холодные и недовольные взгляды. Но когда в их поле зрения попадала моя  скрюченная и скособоченная  фигура, их глаза теплели и наполнялись неподдельным сочувствием. Но только какая польза была мне от их сочувствия? Самолёт взлетел, а храп продолжился.

     Нет, она потом всё же просыпалась,но только для того, что бы проглотить холодный завтрак, который принесли через час после взлёта. По-видимому, запах пищи, как у собак Павлова, пробудил в ней скрытые инстинкты, и нахлынувшее обильное слюноотделение перехватило её дыхание. Спящая красавица проснулась и зашевелилась. Да, лучше бы она спала дальше. Моё и без того затёкшее тело, подверглось новой тяжёлой весовой атаке.

     Как она ела, словами не передать. Вместо откидного столика из впереди стоящего кресла, под разнос с завтраком женщина удачно использовала переднюю часть своей «талии». Завтрак  мужа, тут же был ею разполовинен, причём так, что мужу достались, только две печеньки, да чашка кофе с пакетиком сахара. Остальное она переложила на свой разнос. Во время еды её необъятный правый локоть нагло тусовался перед моим носом, мешая  мне совершать скромную трапезу.

     Время в полёте для меня остановилось. Я невольно то и дело посматривал на часы, и порою мне казалось, что минутная стрелка назло мне не только стоит на месте, но иногда даже пытается двигаться в обратном направлении.

     Но я не  буду до конца откровенным, если не признаюсь, что был в моей ситуации и небольшой плюс. С левой стороны, несмотря на тяжесть, я всё же ощущал тепло и уют. И вспомнилось мне, что подобное чувство я испытывал лишь в детстве, забравшись у бабушки в деревне на русскую печь. Прогретые после топки печные кирпичи, также до костей прогревали всё тело. А так как в салоне самолёта на высоте десяти километров особой жары не ощущалось, то это хоть как-то скрашивало моё путешествие. Да так, что после завтрака, мне даже удалось ненадолго задремать.

    И снились мне детство и деревня, и бабушка. И моё давнее погребение под завалом из брёвен, когда чудом остался жив лишь благодаря вовремя подоспевшим взрослым. Но одно во сне меня неумолимо тревожило, почему так долго не разбирают эти проклятые брёвна надо мной. Почему так  болит затекшее тело и рука.
         
     Но резкий толчок  разбудил меня. Самолёт,ударившись о бетонку, приземлился в аэропорту Новосибирска. А дальше до Москвы я уже летел без своих соседей. И чувствовал, что мне чего-то не хватает. То ли дружеского сочувствия пассажиров, то ли простого человеческого тепла…. с левого бока.



фото из интернета