Девочка и скрипка

 
  В полусумраке комнаты, на первом этаже маленького двухэтажного дома, у окна стояла худенькая девочка лет двенадцати и безотрывно смотрела на тихо падающий снег, на пустынный двор в белых сугробах. Забывшись, следила за легким полетом снежинок, сжимая пальчиками холодный камертон. Вдруг вздрогнула, уколовшись об острый прямоугольный край. Сжимая правой ладонью металлический предмет легонько ударила им по указательному пальцу левой руки, и быстро подняла к уху.
  - Л-я-я,- тоненько пропел камертон.
   "Что же, придётся самой настраивать," - подумала Настя. Много раз на ее глазах это делал учитель. Со стороны все выглядело просто, и девочка решила попробовать самостоятельно.
   Подошла к большому столу, открыла лежащий на полированной поверхности бежевый футляр. Взяла аккуратно в руки инструмент и невольно залюбовалась. В первом классе очень удивилась, когда учитель восторженно похвалил скрипку, увидев впервые. Настя же сначала не чувствовала никаких особенностей.
   - Какая чудесная, темного дерева! Где Вы ее купили? - восхищался мужчина, сжимая и поглаживая ладонью инструмент.
  - Продавец посоветовал, - смутилась молодая женщина. - Я ведь ничего в этом не понимаю. Но мне понравилось.
  - Вы угадали, у Вас хороший вкус, - похвалил учитель Настину маму.
   Положил скрипку на плечо, нежно прижав подбородком, подхватил смычок и заиграл приятную мелодию.
   Со временем и сама Настя заметила, что ни у кого в школе нет такой красивой скрипки. У всех инструменты были светлого дерева, а Настина - почти шоколадная с переливами. Только не целая, а половинка.
   Девочке очень понравился молодой преподаватель. На вид ему было лет тридцать. Аккуратно подстриженные крупные локоны каштановых волос, большие зеленные глаза с темными загнутыми ресницами, высокие брови в разлет, прямой и мягко очерченный нос, выразительный рот, с ямочкой на подбородке.
   Однако мужчина относился к Насте прохладно, уделяя всего двадцать минут из положенного времени урока. И назначал свидания в сквере ее маме, но Настя об этом, конечно, не догадывалась. Часто девочке приходилось ждать, пока учитель занимался с  русоволосым коротышкой, младше ее на пару лет. Вадиму всегда не хватало своего времени. Это ожидание всегда было мучительным. Мальчуган играл скучно, нудно и постоянно ошибался, из-за чего учитель его прерывал и заставлял играть снова. Скрипка в руках парня потела вместе с ним.
   Но как только ученик наконец уходил, время летело легко и незаметно. Насте казалось, что она только начинала играть, как урок заканчивался, и учитель прощался с ней, записав задание в дневник. В младших классах Настя не особенно морочила голову над этим вопросом, никому не жаловалась. Возможно, если бы мама согласилась на свидания, все могло быть по- другому, но Настин папа был очень ревнив и страшен в гневе.
   В старших классах пренебрежительное отношение преподавателя, жалевшего на нее время, привело девочку к мысли о своей бездарности. Обидно было видеть, как много времени и сколько ласкового внимания учитель уделял напарнице, с которой пришли заниматься в один год. Девочка была прехорошенькая, пухленькая шатенка с синими глазами и черными ресницами, с вечным румянцем, заливавшим щеки.
   Только один раз, как-то в сентябре после каникул, учитель по иному взглянул на Настю. Девочка целый месяц летом провела у бабушки, каждое утро выпивая по стакану парного молока и часами загорая под мягким среднерусским солнышком на зеленом берегу Сейма.
   - Какой красивый матовый цвет кожи! - восхитился преподаватель загаром девочки, словно окрасом скрипки.
   Но Настиной скрипке явно уделял внимания больше, чем ученице. Постоянно доводил инструмент до совершенства, терпеливо подпиливая деку и пристраивая специальные приспособления, улучшающие звучание струн. И по-прежнему, как истинный эстет, благоволил к более совершенной внешне Настиной наперснице.
   Девочке казалось, что при выборе произведений, он отдавал Свете лучшие, самые мелодичные этюды и пьесы. Но молчала и никогда не спорила. Пока однажды случайно ей не достался прекрасный этюд. Наполовину уже разучила, как вдруг огорошил учитель.
   - Этюд будет играть Света, он ей очень понравился. А ты можешь выучить другой, ну вот хоть этот, - ткнул пальцем в ноты мужчина, перевернув страницу тетради на пюпитре.
  - Нет, я не хочу , - уперлась Настя.
  - Здесь я решаю..., - учитель посмотрел свысока на строптивую девчонку, осмелившуюся показать характер, и готов был уже пресечь возражения, но наткнулся на упрямый взгляд, и осекся.
  - Тогда уйду из школы.
  - Почему? - удивился мужчина.
  - Все ровно из меня ничего не выйдет.
  - Да как ты можешь такое говорить?! - возмутился преподаватель. - Ты посмотри на Вадима, да он - полный бездарь, а как трудиться, как старается! А у тебя способности!
  Настя стояла, пораженная услышанными словами. Ей хотелось спросить, почему раньше учитель об этом молчал, но постеснялась.
   Возвращаясь темным вечером домой пешком по Московскому проспекту размышляла сама с собой, пока не утешилась мыслью, что ведь и в общеобразовательной школе детям, которые хорошо учатся, преподаватели тоже уделяют меньше времени, чем двоечникам. Способные школьники быстрее понимают и справляются с заданиями.
   Ранней зимой учитель возил Настю, Свету и первоклашку Марину на конференцию в музыкальное училище. Готовились очень тщательно. Преподаватель даже дополнительно занимался с девочками у себя дома. Он жил в самом центре города в одном из старинных зданий, недалеко от самого большого кинотеатра "Пролетарий". Репетиции проходили в маленькой комнате с паркетным полом.
  - Вынь пальцы изо рта! - прикрикивал педагог своей маленькой дочурке, что игралась на ковре во время занятий.
   Настя познакомилась с его женой. И очень удивилась, что у такого привлекательного мужчины оказалась столь некрасивая подруга жизни. Нос рубильником, на котором сидели очки в тяжелой оправе, голос низкий, таз широкий, бедра и икры крепкие. Темные волосы, закрывая уши, были схвачены внизу затылка в простой хвост. Женщина была всегда приветлива с Настей, разговаривала, как со взрослой. Интересовалась делами, часто шутила, обнаруживая прекрасное чувство юмора. Очень скоро Настя, попав под ее обаяние, перестала замечать некрасивость и с удовольствием здоровалась, когда видела в школе.
   На конференции в большом классе девочки по очереди играли перед профессорами., одетыми в черные смокинги и белые рубашки Судей было человек двадцать.
   Первой играла своего "Петушка" первоклашка Марина, невозмутимая голубоглазая девочка с белесыми ресницами, двумя короткими, но крепкими, белокурыми косичками и густой челкой. После выступления малышка зашла в узкий кабинет, где томились участницы в ожидании своей очереди, и спокойно стала есть конфеты. Второй пошла любимица учителя - Света. Играя, сбилась от волнения и не смогла дальше продолжить. Ее попросили допеть. Тоненьким дребезжащим от волнения голосом, слышным из-за стенки, очень чисто спела по нотам оставшуюся часть пьесы "Сурок".
   Настя, в ужасе от случившегося, зашла в переполненный преподавателями класс, встала на середину пустого пространства, и неожиданно для себя сыграла без особенного напряжения все до конца, ни разу не сбилась. Как только смычок прошел финальные сантиметры - пулей, не дожидаясь остальных, полетела в раздевалку. Почти вприпрыжку спускаясь по лестнице, вдруг услышала шаги за спиной и мужской голос.
  - А ну, погоди! - маленький сутулый старичок почти одного с девочкой роста в черном костюме подошел вплотную и крепко сжал Настину руку .
  Профессор долго рассматривал и мял длинные, немного узловатые, как у Паганини, пальцы в своих теплых ладошках, пока наконец не оторвался и не поднял на смущенную девочку глаза.
  - Работать надо, работать! - сказал мудрый музыкант.
  Настя шла по заснеженной улице к троллейбусной остановке в центре города, и все вспоминала слова строгого профессора.
   Бабушка Насти по отцу хорошо пела от природы красивым голосом. Да и сам отец во время застолья тоже замечательно пел романсы и русские народные песни. Но музыкантов в семье не было.
   Родители занятия музыкой не контролировали. Заставлять трудиться было некому. Настя прекрасно успевала в обычной школе, и родители считали это достаточным.
   Девочка была музыкальна от природы, любила петь и танцевать, и успела полюбить скрипку, уже не представляла жизни без нее, привыкнув к почти ежедневным занятиям. В обычной школе в учебе была одной из первых в классе, хотела быть такой и в музыке. А это оказалось совсем не так легко. В школе в Настин дневник затесалась только одна четверка по русскому, из-за невнимательности допускала орфографические ошибки. Порой ей казалось, стоит только бросить музыку, - освободится куча времени, она сможет лучше учиться и, наконец, станет отличницей, как давно мечтала. Но пыл охладил отец.
   Услышав о Настиной мечте, громко рассмеялся.
  - Да ты знаешь, кто такой отличник? - с насмешкой спросил отец. - Отличник - это гусь!
  - Как это? - открыла от удивления рот Настя.
  - Гусь - важная птица,- ответил отец, - он все отлично умеет делать, и плавает, и летает, и бегает. Но гусь никогда не взлетит, как орел, не помчится, как лань, не поплывет, как дельфин. Словом, отличник - воплощенная посредственность.
   Настин папа несколько лет до защиты диссертации работал завучем в школе и преподавал историю. Знал психологию отличников хорошо.
   Настя продолжала уроки игры на скрипке. На четвертый год обучения уже разучивала концерт, который сочинил заведующий скрипичного отделения. Пожилой мужчина с высоким лбом, обрамленным шапкой вьющихся с проседью волос, тонкими чертами лица и лучиками морщинок вокруг добрых черных глаз, опиравшийся на палочку при ходьбе, благосклонно относился к скромной ученице, поддерживая всегда добрым приветствием и улыбкой. Заведующий руководил школьным скрипичным ансамблем, где играла и Настя. Девочка обожала слушать игру Александра Герцовича на школьных концертах .
   Бывало он заходил в кабинет, на урок. То со старинной скрипкой, восхищаясь как ребенок звучанию ее, словно человеческого, голоса, то просто поговорить с педагогом, и послушать, как играет Настя.
   Ученики Александра Герцовича были лучшими в школе, особенно одна девочка. Настя знала ее с раннего детства - вместе ходили в одну группу в садике, что был по соседству с музыкальной школой. Хрупкая Альбина с голубыми глазками и милыми ямочками на щечках, льняными локонами, стянутыми высоко в хвостик, ангел во плоти, ходила в музыкальную школу с первого класса, так как жила рядом. А Насте приходилось добираться на троллейбусе несколько остановок. И в то время, как Настя училась только в четвертом классе по скрипке, Альбина была уже в выпускном седьмом. На экзаменах девочка играла всегда безупречно без единой ошибки, обладая абсолютным слухом. Когда педагог Насти болел, что было крайне редко, девочка занималась с заведующим. Ей было ужасно стыдно, если на репетиции присутствовала Альбина, пришедшая пораньше. Ведь ровесница играла сложные взрослые вещи, а Насте приходилось разучивать смешные для ее возраста детские пьески. Недовольство репертуаром почувствовали педагоги.
  - Этот концерт написал Александр Герцович , для тебя, - обрадовал преподаватель девочку перед просмотром.
   Концерт состоял из двух частей, быстрой вариации на тему русской песни "Вдоль по Питерской", и медленной - на музыку арии Ивана Сусанина из оперы Глинки.
   Настя с особенным старанием принялась за работу, мечтая оправдать оказанное доверие.
   Мелодия второй части была удивительно щемящей и нежной, исполнялась на верхних регистрах. Настя с большим удовольствием ее разучивала, но лучше получалась первая темпераментная часть.
   Однажды на уроке, когда Настя играла Сусанина, из-под смычка полилась настоящая музыка, как будто со стороны, будто не она играла вовсе. Настя была спокойна, и не придала бы этому особенного значения, но учитель в восторге захлопал в ладоши.
  - Вот, вот как надо! Молодец! Наконец получилось.
  Настя прервала игру, слушая непривычные восхваления.
  - Значит можешь! Давай, снова, с первого такта вторую часть, - сказал, немного успокоившись, учитель.
   Репетиция шла под аккомпанемент фортепьяно, за которым сидела симпатичная кареглазая девушка с русыми волнами волос до плеч.
   Взволнованная от похвальных слов Настя никак не могла попасть в ритм с аккомпанементом. Педагог останавливал, просил играть сначала. Она опять сбивалась, и это повторялась снова и снова. Наконец учитель рассердился и прогнал ее.
  - На репетиции до самого просмотра больше не приходи! - крикнул в вдогонку.
   У Насти горели уши от стыда, неловко сложила скрипку в футляр и вышла, от обиды глотая слезы. Но дома никому ничего не сказала. Стала репетировать сама на плохо настроенном инструменте.
   Девочка играла часами, не уставая.
   И вот теперь репетировала под падающий снег. Положив скрипку на плечо под подбородок, Настя в унисон тихому кружению снежинок заиграла по памяти арию Ивана Сусанина , отдаваясь музыке всем сердцем.
   На просмотр шла на не сгибающихся ногах, цепляясь глазами за снег на тротуаре. Вот кто-то обронил едва надкушенное яблоко, круглым зеленым пятном выделявшееся на белой дорожке возле школы, блеснул яркий фантик от конфеты, а вот и ступеньки школьного крыльца. Настя не спеша сдала в раздевалку пальто и сапоги в мешочке для обуви. С тревогой поднялась по лестнице в нужный кабинет, и осторожно зашла внутрь.
  - А, пришла. Давай, настрою инструмент.
  Настя протянула скрипку.
  - Ох и расстроенная же, - сказал сердито педагог.
   Повозившись несколько минут, подкрутил круглые колки на грифе, и отдал скрипку обратно. - Все, репетиции не будет.
  Настя, ошеломленная, вышла в коридор под звуки игры Вадима и уныло пошла к актовому залу, где предстояли экзамены.
   Через полчаса все ученики и преподаватели собрались в зале. На сцену вышел первый ученик, и экзамен начался. Настя внимательно слушала одно за другим выступление.
   После того, как очередной исполнитель отыгрывал свои произведения, он выходил в коридор. Наконец дошло дело и до Настиной группы.
   Первая выступила Марина, потом Света, еще один мальчик постарше, следом Вадим, и наконец наступила Настина "Голгофа".
   Девочка неуверенно поднялась на сцену, встала посередине помоста, немного подождала, словно прислушиваясь к залу, и заиграла, не обращая внимание на аккомпанемент.
   Пианистка никак не могла подстроиться под Настю, то отставала, то опережала, пока не опустила руки и не перестала играть. Девочка же продолжала, не останавливаясь, до самого последнего такта.
   В середине бравурной быстрой части зал поплыл, и Настя уже ни никого не обращала внимание, растворившись в музыке. В медленной части она особенно старалась, но сделала пару ошибок в том месте, где ее сбил на репетиции преподаватель, однако уверено дошла до финала. Опустила скрипку и под гробовое молчание вышла в коридор.
  Тут на нее набросились все одногруппники, кроме Марины, единственной, молча с сочувствием смотревшей на Настю.
  - Ты играла отвратительно, нас опозорила.
   Настя не знала куда провалиться от смущения, но в нужный момент в конце экзамена вместе со всеми вышла на сцену, слушать оценки.
   Отметки объявлял заведующий, называя по очереди одну фамилию за другой.
   Из Настиной группы только маленькая Марина получила пятерку, все остальные школьники - тройки. Настя обреченно ждала объявления своей двойки.
   Когда прозвучала ее фамилия, заведующий, встал во весь рост, и произнес приговор с улыбкой на губах.
  - Четыре вот с таким минусом! - и раскинул широко руки.
   Улыбался, поглядывая на заведующего и Настин учитель, видимо все ему рассказав.
   Лица товарищей выражали досаду. Но Насте было все ровно. Конечно, было приятно, но после пережитого стресса внутри словно что-то оборвалось. Она, не с кем не прощаясь, прошла в раздевалку, быстро оделась и покинула школу. Навсегда, как потом оказалось.
 
   Быстро пролетели зимние каникулы с новогодними застольем, елками и "огоньком", интересными фильмами, новыми книгами, что Настя читала взахлеб. Ни разу за время каникул Настя не открыла футляр со скрипкой, не провела смычком по струнам. А когда пришло время идти в школу, сердечко ее заныло, она не представляла даже, как теперь сможет общаться с учителем.
  - Мама я больше в музыкальную школу ходить не буду, - заявила девочка в последний выходной день.
  - Почему? Что случилось? - недоумевала мать, и вдруг рассердилась. -Локти кусать потом будешь! Упустишь уникальную возможность.
  Настя не находила слов, чтобы объяснить причину.
  - Я не хочу идти к этому учителю, он меня с репетиции прогнал, - и Насте пришлось рассказать все, как было.
  - Ну ладно, как хочешь. Но повторяю, будешь потом очень жалеть, - предсказала верно мама.
  Настя пропустила несколько занятий и думать забыла о музыке, как вдруг домой явилась неожиданная гостья - пианистка, с которой Настя так неудачно репетировала концерт.
   В большой комнате за столом, куда ее пригласила мама, девушка стала выспрашивать почему Настя перестала ходить в школу. Они долго разговаривали, пока мама не позвала дочь.
  Девочка вновь уперлась на своем, сказав девушке, что больше в школу не пойдет. Пианистка попросила маму подойти к заведующему. В его кабинете состоялся серьезный разговор.
  - У Вашего ребенка прекрасные данные, она обязательно должна продолжить обучение.
  - Я согласна, но она категорически против, заладила, не хочу идти в школу и все.
   Прошло время, и домой к Насте вновь пришла пианистка. Настя спряталась в другую комнату, так и не вышла.
   Когда девушка ушла, мама рассказала, что учителя уволили. Когда администрация школы стала разбираться, оказалось, что он подрабатывал в нескольких местах, в том числе в филармонии, и в каком-то ресторане, помимо школы, что было запрещено.
  - Теперь у тебя будет другой педагог - женщина, очень добрая, как сказала девушка.
   Настя призадумалась, и готова была согласиться. Но вспомнила, как много занятий пропущено. К тому же маме для дочери на работе выделили детскую путевку в курортный город Анапу. Узнав об этом Александр Герцович предложил оформить академ-отпуск. От путевки потом отказались из-за семейных обстоятельств. Мама, захватив с собой девятимесячную сестренку, срочно уехала к отцу, который год уже жил в другом городе, в ожидании открытия университета и поиска квартиры для обмена. Сорока на хвосте донесла - у него появилась женщина, нужно было напомнить о семье.
   Настя в музыкальную школу так больше не пошла. Но и отличницей не стала, освободившиеся время целиком съели книги.
   На следующий год семья Насти переехала в другой город. Девушка и там решила больше не продолжать обучение музыке, несмотря на старания отца, который договорился с коллегой из института Культуры, обещавшем подтянуть дочь к занятиям в музыкальной школе. На носу были выпускные экзамены в восьмом классе обычной школы, и родители Насти согласились с аргументом, что будет трудно совмещать занятиями музыкой с учебой в новом коллективе, где заново надо себя утверждать в глазах учителей.
   Настя жалела всю свою жизнь, как и предсказывала мама. Сетовала и на свою ранимость, и глупость. Не пропускала скрипичные концерты гастролирующих музыкантов, с наслаждением слушала скрипку по радио и телевидению, если была возможность. Собирала фонотеку дисков с записями лучших скрипачей мира. Таскала за собой по всюду свою "половинку", пока при очередном переезде скрипка не разбилась. Ласкала пальцами оставшийся в живых смычок. Но когда спустя много, много лет судьба ненадолго занесла в город детства, обошла все памятные места, но до музыкальной школы так и не дошла.